Ренегат

— Дайте-ка я посмотрю, — сказал Рыжий, наклоняясь к ней. Он сам не знал, на что собирается смотреть, но когда его пальцы легли на переносицу девушки, он вдруг словно увидел внутренность её носоглотки и небольшое воспаление, и впрямь успевшее перекинуться на горло, но тут же сдавшееся под его воздействием.

— Не заболеете, — усмехнулся Рыжий, выпрямляясь. — Ещё немножко почихаете, и всё пройдёт.

— Вы врач? — уважительно спросила Картра.

— Да.

Они замолчали, глядя на огонь. Перед глазами плясали язычки пламени, и до Рыжего с некоторым опозданием начало доходить, что произошло. То, что он только что бездумно сделал, нельзя было определить никакими иными словами, кроме как исцеление с помощью магии. Выходит, она ему подвластна.

Так что же, он маг? А вовсе даже не член "Марханова братства" — те-то, судя по всему, были противниками магов. Рыжий покосился на сидевшую рядом девушку. Как хорошо, что она ничего не поняла, при её и её семейства "горячей любви" к магам последствия могли бы быть непредсказуемыми. Может, это как раз "Братья" и стукнули его по голове? Но почему тогда после их падения его продолжают так упорно искать? Или дядя Робар и его домочадцы ошиблись, и ищут его вовсе не для того, чтобы убить? Рыжий потёр висок. Вопросы, вопросы... И ни одного ответа.

Почему хозяева "Цветка и подковы" решили, что он — из этих самых "Братьев"? А что они ещё могли подумать? Вот он выезжает из леса с разбитой головой. Вот объявляют об арестах и казнях "мархановцев", а потом появляются представители новой власти и начинают о нём расспрашивать. Выводы?

— Послушайте, Картра... О том, что наши отныне вне закона, объявили до того, как вы меня подобрали? Или после?

— После. А что?

— Да так, прикидываю, сколько времени всё это заняло. И были ли ещё у кого-то шансы спастись.

М-да, что-то не сходится. Когда его прятали, ещё не знали наверняка, что его будут искать, и о падении "Мархановых братьев" тоже не знали. И всё же дядя Робар был настолько озабочен его безопасностью, что решил подстраховаться. Значит, был какой-то признак, или признаки, по которым его однозначно записали в друзья. Какие?

Спросить у Картры? В первый их разговор его интерес выглядел бы естественно, но не столько времени спустя. Так что надо думать самому. На лбу у него, ясное дело, ничего не написано. Узнать его по описанию кого-нибудь, встречавшегося с ним раньше, они тоже не могли — тогда не стали бы спрашивать имя. На одежде и оружии нет никаких отличительных знаков. Что остаётся? Кристалл на шнурке и перстень с печаткой.

Рыжий тронул амулет сквозь одежду, потом покрутил печатку на пальце. Кристалл был спрятан, так что, скорее всего, увидели кольцо. Хотя ворот куртки и рубашки ему могли и расстегнуть, приводя его в чувство. И всё же вряд ли враги магов носят магические амулеты. А вот кольцо самое обыкновенное, к магии никакого отношения не имеет. Что означает этот рисунок? Родовой знак? Герб "Братства"? Скорее второе, трактирщики не обязаны знать все благородные фамилии. Правда, дядя Робар производит впечатление стреляного воробья... И всё же, узнай он фамильный герб, к Рыжему опять-таки обратились бы если не по имени, так по фамилии.

Но маг со знаком противника магов — это, по меньшей мере, странно. Напрашивающееся объяснение — он был шпионом. И тогда, прячась от тех, кто его ищет, он совершает ошибку. Но напрашивающееся решение — далеко не всегда верное. Объяснений может быть множество. Нужно выяснить как можно больше о себе самом и о ситуации в целом, и уже тогда решать, как поступить. Рыжий потёр занывший лоб — голова вновь разболелась, не иначе, от интенсивных размышлений.

— Прилягу я, пожалуй, — сказал он. — Что-то меня опять в сон клонит.

Зима начала решительное наступление на боевые порядки осени. Опять прошёл снег, потом дождь со снегом, а потом зеркальца болотной воды затуманила с краёв корка льда. Снова выглянуло солнце, но уже не грело. Месяц Арказта закончился, наступил месяц Орилуса. И в один из последних солнечных дней на остров пришёл дядя Робар, притащивший с собой солидную сумку.

— Убрались наконец! — с порога объявил он. — Вам можно ехать, только осторожно — у нас вроде тихо, но в других местах уцелевших "братьев" наверняка ищут. Вот, я вам принёс тёплую одежду и еды в дорогу.

— Спасибо, — искренне сказал Рыжий. — Если бы не вы, не знаю, что бы со мной было.

— Пустое, — махнул рукой Робар. Помрачнел и добавил: — У меня отец рыбаком на Семфе был. Однажды маги что-то там такое сотворили... Вода огнём заполыхала, от горизонта до горизонта! Те, кто был на реке — все погибли. И думаете, хоть одна собака хотя бы извинилась? А потом, когда был голод... Нам ничего не досталось. Вы, дескать, неблагонадёжные, а мы кормим только лояльных. Пусть Кондара примут Боги в Вечном Свете, а магиков этих Безымянный в Вечной Тьме с песочком почистит!

Рыжий опустил глаза.

— Дартин, мой средний, к вашим подался, — помолчав, сказал Робар. — В Братство его, правда, не взяли, но воевал, и даже офицером стал. Погиб в бою под Бескрой... Мне тогда сам Кондар письмо прислал: мол, пал смертью храбрых, спасая товарищей... — голос Робара дрогнул, и опять повисло молчание.

— Вот, возьмите, — неловко нарушил его Рыжий. — В знак благодарности, — и он, не глядя, выгреб из кошелька горстку монет.

— Не надо, — решительно сказал Робар.

— Надо, — ещё решительнее сказал Рыжий. — Вы рисковали ради меня, и это единственное, чем я могу вас отблагодарить.

Больше хозяин постоялого двора отказываться не стал. Рыжий накинул принесённый им тёплый плащ на меху, забрал оружие, и они втроём вышли из избушки.

Подмёрзшая трава похрустывала под ногами. Робар шёл впереди, опираясь на посох, за ним след в след шагал Рыжий, замыкала шествие Картра. Иногда они шли почти посуху, перешагивая с кочки на кочку, иногда приходилось идти прямо по грязи, проваливаясь в неё по щиколотку, а то и выше. Картра высоко подобрала юбку, и Рыжий иногда оглядывался на неё, но девушка сосредоточенно глядела себе под ноги, обутые в крепкие сапожки. Пейзаж вокруг был довольно однообразен, и оставалась лишь гадать, по каким ориентирам Робар находит дорогу, однако сердцевину болота они миновали благополучно. Наконец тропа вывела их на довольно большой остров, заросший кустарником, в котором прятался навес, крытый еловым лапником. Когда они шагнули на твёрдую землю, от навеса послышалось ржание, а мгновением позже Рыжий увидел укрытого тёплой попоной Черныша. Конь, судя по всему, неплохо себя чувствовал и теперь потянулся мордой к тому, кого успел признать своим хозяином.

— Мы его проминали, когда удавалось, — сказал Робар. — Поведёте его в поводу, а там можно и в седло садиться.

Погладив Черныша по храпу, Рыжий надел на него седло, отвязал и взял под уздцы. Дальше дорога была легче, можно было не следить так внимательно, куда ступает провожатый, хотя, конечно, считать ворон всё же не стоило. Показавшийся на горизонте лес придвинулся, и вскоре они оказались под сенью перекрученных древесных ветвей.

— Ну, всё, — Робар остановился. — Дальше можно ехать без опаски. Мой вам совет — поезжайте вдоль Кривинки, она вытекает из болот во-он там, севернее. Только поглядывайте, чтобы опять в трясину не заехать. Ходят слухи, что на ралинской границе неспокойно, что-то там у нашего короля, демоны б его забрали, не ладится. Может, там кто-то из ваших остался.

Почему бы и нет, подумал Рыжий, направление ничем не хуже любого другого. Быть может, там и впрямь удастся что-нибудь вызнать.

— Ещё раз, спасибо вам большое, — сказал он. — За всё. Быть может, когда-нибудь свидимся...

— На всё божья воля, — ответил Робар.

— До свидания, — тихо сказала Картра.

Рыжий поцеловал ей руку (девушка смущённо зарделась), кивнул Робару и вскочил в седло. Отъехав немного, он обернулся и махнул рукой. Робар поднял руку в ответ, Рыжий пришпорил коня и больше не оглядывался.

Речка Кривинка, полностью оправдывая своё название, прихотливо вилась среди полей, лесов и холмов. Услышав её название, Рыжий сумел вспомнить карту и сориентироваться на местности, а потому знал, что находится на северо-востоке страны, всё больше удаляясь от её центра в сторону границы с королевством Ралина. Крупных городов тут было мало, всё больше деревни и посёлки, но их он старался объезжать стороной. В городе приезжие не редкость, и, надвинув капюшон поглубже, вполне можно затеряться в толпе, особенно если подгадать и въехать за городские стены в сумерках. А вот в небольших поселениях все всех знают, и любой чужак тут же привлекает внимание. Торные тракты остались в стороне, и местные не избалованы большим количеством новых лиц. Впрочем, и в города он заворачивал редко, предпочитая риску быть узнанным ночлег под открытым небом. Как оказалось, это было для него привычным делом — видимо, он немалую часть жизни провёл в походах и теперь, почти не задумываясь, умело выбирал и обустраивал места для привалов. Лишь сильный дождь по временам загонял его под крышу, но и тогда Рыжий предпочитал разыскивать постоялые дворы в предместьях и там же пополнять запасы, чтобы не светиться лишний раз перед стражей в воротах.

Иногда он думал о том, как глупо будет выглядеть его поведение, если окажется, что он вовсе не разыскиваемый преступник. Если ищущие его люди — его друзья, то, прячась от них, он поступает не просто глупо, но и жестоко, заставляя их тревожиться о его судьбе. Что ж, если дело обстоит именно так, то, когда всё благополучно выяснится, он извинится перед ними и объяснит ситуацию. Может быть, они даже вместе посмеются над всем происшедшим. Но до тех пор он будет осторожен. Голова у него только одна, и ей и так уже изрядно досталось.

Прошло две недели, и в очередной раз выпавший снег отказался таять. Зима явила себя во всей красе, снег шёл всю ночь, но ветра не было, и с рассветом каждая веточка оказалась одета в сверкающее серебро. Эту ночь Рыжий провёл на постоялом дворе "Весёлый бычок", и, встав поутру, долго любовался из окна этим искрящимся великолепием. Внизу перекликались люди, лаяли собаки, вкусно пахло свежим хлебом и жареным мясом. Приведя себя в порядок, он спустился в зал.

На постоялый двор его привело не только желание провести ночь в тепле. До границы оставалось два или три дня пути, и Рыжий решил, что надо всё же выяснить, что там творится. Вчера он выехал на дорогу именно с целью найти трактир и послушать, о чём говорят в общем зале. Говорили разное, но в основном сетовали на беспокойность здешних мест. Если во всей остальной Мейорси царила относительная тишина, то этот край оказался под угрозой самых настоящих военных действий. Насколько Рыжий понял, недалеко от границы, со стороны Ралины, стояла лагерем армия мейорсийцев, чей командующий сохранил верность прежним порядкам, отказываясь как распустить своих солдат, так и передать их в распоряжение его величества. Его обложили со всех сторон и мейорсийские, и ралинские войска, но взять строптивого генерала наскоком не удалось, уж в очень удобном для обороны месте тот расположился. Сейчас вроде бы с ним пытаются вести переговоры, а местные жители ждут, чем всё это закончится. Оказаться в районе боевых действий не хотелось никому, особенно проезжавшим по этой дороге купцам. Именно их люди и составляли основную массу постояльцев в достаточно многолюдном "Бычке". Но были, кроме них, и простые обыватели, торопящиеся убраться из этих мест подобру-поздорову. Война — всегда война, и люди, видимо, уже наученные горьким опытом, желали быть от неё как можно дальше, а те, кто не могли уехать, прятали добро, уводили скот и закапывали зерно. До паники было далеко, но на всякий случай готовились к худшему.

Выбрав уголок потемнее, Рыжий сел на лавку в ожидании, когда подавальщица обратит на него внимание. Это случилось довольно скоро, хотя вчера пришлось ждать чуть не полчаса. Но вчера здесь и без него было не протолкнуться, а теперь за столами сидели едва десятка полтора человек. Кто-то заканчивал завтрак, кто-то пытался с помощью пива справиться с похмельем: вчера здесь довольно шумно гуляла компания наёмников, правда, обошлось без нередких в таких случаях безобразий. Из их слов стало ясно, что раньше они служили в мейорсийских восках, но король начал сокращать армию, и эта компания решила податься в Ралину, которая, наоборот, свои войска увеличивала, вернее, создавала заново после сокрушительного поражения, нанесённого ей пресловутым Кондаром. Рисарна наёмники поругивали, хоть и с оглядкой, в отношении же Кондара единодушия не было. Кто-то ностальгически вспоминал, что вот при нём была жизнь, кто-то одёргивал затосковавших товарищей, напоминая о том, что тот "людей без счёта резал" и вообще был зверем. Похоже, что отношение к, предположительно, вождю "Мархановых братьев" было далеко не однозначным.

От входа раздались громкие голоса. Рыжий поднял глаза от тарелки и увидел несколько человек, уверенно, по-хозяйски, входивших в "Бычка". Двое направились к стойке, остальные расположились на лавках и стульях за самым удобным столом. За главного у них явно был высокий молодой человек с русыми волосами ниже плеч. У хозяина потребовали еды и свободных комнат, добавив, что провели в пути всю ночь — постоялый двор, где они рассчитывали остановиться, оказался закрыт. Хозяин охотно заговорил о дурных временах, но пришедшие разговора не поддержали. Они хотели есть и спать, а не трепать языками, и недовольный трактирщик убрался на кухню.

Подхватив сумку, Рыжий направился к стойке, намереваясь расплатиться с оставшимся на месте помощником, но, проходя между столами, немного не рассчитал и мимоходом задел своей сумкой одного из опохмелявшихся наёмников.

— Ты что, сдурел?!

Внушительных размеров лапа рванула ремень сумки, заставив Рыжего развернуться. Хозяин лапы неторопливо поднимался из-за стола.

— Прошу прощения, — вежливо сказал Рыжий. Но его вежливость не была оценена по достоинству. В мутноватых глазах наёмника плескалась вызванная похмельем ненависть ко всему сущему, которая теперь готовилась выплеснуться на первого, кто подвернулся под руку.

— Да я тебя...

Кулак свистнул у самого носа, Рыжий еле успел отшатнуться. Не попав, детинушка взбеленился ещё больше и попытался ухватить противника за грудки, чтоб ударить наверняка. Рыжему стала надоедать эта дурацкая потасовка, и он резким рывком высвободился. Такого вот драчуна можно либо остановить достаточно решительным отпором, либо спастись от него бегством, но бегать мужчине как-то несолидно. Поэтому, когда наёмник выругался и замахнулся ещё раз, Рыжий коротко двинул его в челюсть, сбив с ног.

Будь наёмник здесь один, тем бы дело и кончилось, потому что подниматься с пола тот вовсе не спешил. То ли сильно ушибся, то ли понял, что добыча оказалась излишне зубастой. Но из-за соседних столов уже выскакивали его товарищи, явно готовые броситься на победителя, не разбирая, кто прав, кто виноват, просто по принципу "наших бьют". Рыжему пришлось спешно отгородится от них столом и сбросить с плеча мешавшую сумку. Перед лицом столь превосходящего по численности противника не стыдно было и отступить, и он так бы и сделал, если б парочка громил с самого начала не оказалась между ним и дверью. А теперь придётся прорываться с боем, и хорошо ещё, если дело обойдётся фонарём под глазом и парой шатающихся зубов.