Миша-Мишутка Романов

Велел мне выделить одного казака для печатника, тот должен был осмотреть дохленькую местную типографию,

взятую у одного из купцов, вместо 5000 за племянника.

В напечатанном номере Правды была описана наша остановка на предыдущей станции, разговор с крестьянами — слово в слово.

Оповестив об этом весь город, он приказал, договорится на 17 часов с дирекцией

инженерной академии провести в главном зале встречу с военными. Мол, только офицеры и только те, кто пороху понюхали, ну и разбавить инженерами среднего звена МПС.

Послал он на это дело также двух наших жандармов с нарукавными повязками у каждого РСС 3й отдел,

выделил им мою нянюшку для написания приглашений — очень у неё подчерк знатный. Так же двух из своих юнцов — чтобы с местными посыльными договорились.

Сказал им, если найдёте пару производителей оружия — тоже хорошо.

Общее количество приглашённых не более ста.

Наступил вечер и 121 гость из более 300 желающих. Все очень вежливы с мальцом — наслышаны.

Но было во многих и недоверие — многие прочли утренние газеты.

С моей помощью царь влез на высокую кафедру, выхватил сабельку, рубанул ей со свистом.

В зале прекратились беседы. Начал царь речь говорить, мои верные войны, и в левой

руке у него появился номер правды, многие гадают, что это за речи, не сошёл ли малыш с ума,

мол, с крестьянами о земле дворянской беседует. Но нет, не об этом были мои речи — земли в России матушке на наш век хватит

Но доложили мне мои верные жандармы страшные цифры. И кивает на своих.

Есть ли ответственные за рекрутов из крестьян — поднимите руки.

Подняло трое — идете ко мне — приказывает им. Знаете ли вы, что средний рост в этом году стал

на 20 см меньше чем в год 61 освобождения. На 10 см в десятилетие мельчает наш солдат.

Меньше он — меньше его силы. Обращается, к тем троим — а нука вспомните тот призыв и сегодняшний — задумалась троица — головами кивают.

Так вот ситуация грозит нам через 10 лет такими неприятностями, что Севастополь покажется нам великой победой.

Как возникла эта ситуация? Да очень просто. Раньше заботились дворяне о своих мужиках, в рабстве держали, но заботились.

Теперь же многие отдают свои имения на откуп управляющим, да и сами трясут

людишек — так что вой стоит. Те, кто читал Имперскую правду, понимают, что бомбистов поддерживает,

пусть и молчаливо, больше половины нашей армии. Теперь же хочу задать вопрос — что для вас важнее — половину земли отдать своим солдатам — или потерять всё?

Что такое террор французской революции помнят, надеюсь, все. А в русском исполнении — и царь аж закатил свои глазёнки, мол, мы можем и получше, террор устраивать.

И начал описывать это получше. Представьте ,говорит, шахту куда сбрасывают ещё живыми жён ваших, потому что насильникам уже не в мочь.

Полные шахты — верхние лежат в десяти саженях от края и ещё копошаться, ещё стонут. Представьте подвалы, где молодцы с лицами бывших гимназистов,

Малюты Скуратовы новой власти, приказывают людям раздеваться, чтобы не попортить их справную одежду кровью. Представьте детей ваших сидящими в бараках без еды

на воде одной и разрывает у них животы, и корчатся они на полу, на радость палачам.

Думаете, за бывшими гимназистами не пойдут? Сейчас да — но через десять лет?

Не будет ли нового Севастополя, после которого бомбисты поднимут народ и солдат? Пока это им не просто. Толпу надо ещё завести, многое ей пообещать.

И пообещают, именно пообещают, ибо эти горлопаны эту землю никому никогда не отдадут. Но пообещают они ваши имения, потому что не будет вас и наследников ваших тоже не будет.

Будут слышны матюги крестьян раздирающих ваши фамильные рояли на дрова.

Будут полыхать имения с прибитыми на воротах людьми.

Чтобы не допустить этого мы должны думать сегодня — завтра будет поздно.

И первое, как ни странно, не половина земель — я за продуманные и не сиюминутные решения, а укрепление армии русской.

Ружья наши стреляли в Севастополе впятеро хуже, чем у инородцев.

Да инородцев — не иностранцев, а инородцев.

Ибо Россия — это царь-защитник и его подданные — русские, нет уже среди нас древлян, полян, кривичей — так почему же есть немцы татары грузины.

Нет их, есть русские-немцы, русские — татары, объединяемся, мы в одну большую семью с царём — отцом во главе.

Мы, русские, и нет у нас друзей и союзников, кроме наших армии и флота, и есть интересы империи.

И кто не согласен с нами тот против нас, а кто против нас...

Отдал он залу честь, и заиграла гитара. Девочка ангел и её отец, одетый солдатом в этот раз пели дуэтом. Солдат пел басисто красиво, но чуть с хрипотцой.

И пошёл по залу прославленный во многих будущих сражениях гимн ракетчиков—

артиллеристов.

— Артиллеристы царский дан приказ—

— Артиллеристы зовёт отчизна нас—

— И десять сотен батарей, за слёзы наших матерей—

— За нашу родину, огонь скорей—

К концу песни к ней присоединился царь, затем наши, затем весь зал.

Последний припев повторили десять раз.

Закончилась песня и в наступившей тишине раздались слова Михаила—

когда встанет враг на пути моём — хочу я, чтобы вы были со мной, раздели со мной мои

победы, чтобы наши предки и правнуки гордились нами.

Глава 7

Территория Российской Империи

Земля. Подмосковье

16.03.1881-17.03.1881

Уезжая из Москвы, я чувствовал удовлетворение, оглядываясь назад.

Даже хотелось действовать уже сейчас, отбросив к чёрту планы. Перевести

указом в подчинение Московский военный округ. Нет изображать из себя Джо Кеннеди

пока рано, придет время, но не с этой охраной. Базу опять же создавать свою

обстреливать лично. Нет, всё действуем как минимум три года строго по плану.

Сначала с Усачом за Казаками потом в Иркутск. База будет там — на Колыму буду посылать отряды.

Там же в Иркутске буду делать оружие. Дорогу оттуда буду строить железную людей туда доставлять.

Ресурсы рядом — благо знаю хорошо — брательник двоюродный у меня там жил.

Я ему подняться помог — советом и связями. А сдох он по-глупому — девок малолеток лет по 13

обожал. Сунулся в рощу кедровую, близ Ангары, с одной и без охраны — романтики идиоту захотелось.

Вот его шестеро сопляков на пики посадили — девка оказалась форточницей

вот на его бумажник и цацки позарилась — дружков кликнула.

Это она мне потом сама рассказала я туда только через три месяца в ноябре

смог выбраться — у Валеры напряг, был, сезон как раз, а тут одна группа его

кинула — урожай собрала и в бега — пока всех выловили и закопали...

Я их всех как Байкал встал на льду оставил возле трещины только кляпы, чтобы не мешали поминкам

и с берега в ночную оптику наблюдал, поминая, как их рачки обгладывали.

Женьку не вернул, но душу отвел, рассматривая к утру их скелеты.

Так вот когда за пару лет до этого Валера думал, куда деньги деть по осени в очередной раз

я к брату в Иркутск и звякнул, мол, поищи по области. Он недельку на карандаш всё брал, а потом отослал с оказией письмецо

— размером с чемодан. И крутенький перечень — там золотишко там нефть нашли, а в

Братск лучше за Алюминием не лезть — съедят. Так что на предмет ресурсов знал я Иркутск неплохо

Опять же свои РССовские отряды сколачивать сподручнее, вооружать новым, сколачивать лучше в Тайге

потом в европейской части им полегче будет.

Из оружия Калаш я знал, как свои пять пальцев. Но наладить производство не мог. Решил выдёргивать за собой

Мосина, да и Фёдоров уже родился, насколько я помню.

Ну и ракеты. Один из дедов у меня на катюше служил, в плен попал с двумя осколочными, пытаясь вывезти её

из-под обстрела. Через годы пронёс свою любовь к ней.

Модели у него были чертежи книги, обломки — хоть музей открывай.

Он у нас в доме пионеров кружками руководил — тремя аж — радиолюбителей, авиамоделистов — и где я был

ракетомоделирование. Я лет до 12 новым Королёвым стать мечтал, не судьба была, однако.

А второй дед у меня североморец подводник — так же свои Малютки-подлодки

обожал, вот они меня поделить не могли, каждый к себе зазывал

И у Ивана Андреевича читывал я в основном историю флота — не только

СССР, но и имперского и кое-что нужное мне сейчас вспоминалось.

Паровоз дал два мощных гудка — мысль перебил зараза. Посмотрел на дремлющего напротив Лаврентия.

Да я в нём не ошибся — палач, да ещё и артист редкостный. Как ловко он тому бомбисту кошель подбросил,

аж завидно. И при толпе действовал, неловкость хорошо изобразил, пару золотых гиней посеял.

Да и дочь с отцом слепым — певцы от бога, вовремя подвернулись.

Слова то песен я помню хорошо, переделываю их под нужды времени, а мелодию

я ему только напеваю — дальше он сам дорабатывает — может и не как в оригинале, но по мне то же не плохо.

Мысли перескочили на инженера Терентьева в соседнем купе. МПСник, разночинец, образован, умён и на меня, как на ребёнка, смотреть перестал через

час после начала разговора. Беседовали мы о паровых машинах — условия покупки, доставки в Иркутск — спрашивал, есть ли на месте у кого либо действующие,

и всплыло из детства сижу я и читаю книгу у деда Ивана, там имя Лаваль встречается — англичанин

такой паротурбинами балуется, а они потом вроде на лучшие тогдашние суда ставились.

Инженер подтвердил с улыбкой этакой, мол, да есть такой, фантастикой занимается мол. И ещё одного англичанина вспомнил — он

эти паротурбины пытается к электростанциям присобачить.

Задумался я Чую тема важная, денежная — отпускать не в коем случае нельзя —

придется, наверное, зачищать. Ну что же — вот ещё тыщь 10 из бюджета.

Несчастный случай обоим. Пожар, наверное, но сначала документацию пусть возьмут.

Кого же послать. Так Гришка — однозначно поедет -удачлив, казачка одногонадёжного,двоих фартовых побойчее, и купеческого сынка одного — хорошо по

балакает, но вот не подведёт ли? Да вроде не должен, но на всякий случай я одного фартового за ним поставлю приглядывать и Гришке докладывать,

а тому уже и решать по обстановке — хоровод или проводы.

Так теперь о Кубани — почему туда еду — пластунов много молодёжь рвётся в

войско хотя бы в безлошадные. На последнюю войну они не успели так вот, по словам Усача

пообещать им щас лошадей — да на РССовском бланке и за мной пойдут сотен пять привычных к седлу людей —

если хотя бы 300 дойдут со мной до Иркутска будет большое подспорье.

Вооружить опять же надо уже сейчас — но об этом подумаю завтра.

А вот что с местными властями что делать — надо думать уже сейчас.

Хотя думать особенно нечего — придётся не меньше половины сразу укоротить.

Остальных оставим на развод.

Буду в Сибири тихой сапой готовить себе армию, а здесь в Европах российских пусть работают мои киллеры

и пиарщики — пусть одни треплют народу, как им хорошо будет при новом царе,

а другие зачищают тех, кто активно мешает распространению этих баек.

В идеале — запрет РСС и Имперской правды — хотя каждая собака,

моими стараниями, знает, что де юре запретить отец может что-то только при личной встрече.

А лично я живого отца рассматривать больше не намерен. Ну, нет этому событию, безусловно, радостному,

места в моих планах.

Так ещё раз о планах, кто мне ещё может понадобится?

Геологов взял, кузнецов взял, казаков дай бог возьму, печатников взял, жандармов, так, что же я забыл.

Ладно, все мысли — прощайте, до завтра.

Спать.

Глава 8

Территория Российской Империи

Земля. Кубань.

19.03.1881-31.03.1881

Вчера вызвал Хозяин и приказал освежить память о тогдашних событиях.

Сказал, что Усача за мемуары засадил, а ты что розовый в крапинку, чтобы увиливать?

А на память я не жалуюсь, что надо вспомню, что надо забуду. Как он скажет, так и будет.

Вот и жена с близняшками, напротив сидят, боязливо на меня пялятся.

Жена у меня чудо-красавица. На неё кто не посмотрит, говорят, похожа, мол, на дочку известного в прошлом князя.

Таким любопытным, когда ещё интересовались, я бумагу показывал всё честь по чести, князя такого-то с семьёй извести за измену полностью и по исполнении доложить.

И спрашивал любопытных — смог бы я жить дальше, не исполнив волю своего Императора, ну да в прошлом это сейчас после пары несчастных случаев с особо дотошными, теперь тема исчерпана.

Да боятся меня люди — в позапрошлый год Хозяин даже обиделся немного — на него три серьёзно подготовленных покушения, а на меня четыре.

Ладно, пусть бояться, не привыкать — я пёс императора, его меч, просто многим не нравится, что меч этот с собачьим хвостом и входит под ребро сзади.

А всё моя скромная должность — полковник первого отдела, сектор глаголь.

Мои мальчики находятся на каждом суде Империи. И если он, вдруг сбрасывая дремотное состояние, встаёт из-за спины присяжных,

подходит к судье и что-то шепчет ему, то судья немедленно с извинениями отпускает подозреваемого за недостаточностью улик — то все знают, десять минут простится с семьёй у него есть.

Потом начнётся гон, и самый прыткий бегал три месяца. Хозяин смеялся, подписывая приказ взять того бомбиста, по моему ходатайству, на работу. Теперь он у меня подотдел учебной работы возглавляет.

Так вот к началу. Писать поступил приказ с монастыря. До монастыря поезд не доходил — остановился недалече, насколько я помню

в Роговской или Тимашевской.

Усач сразу ускакал, а Хозяин, я и человек тридцать, двинули на конях в пустынь. Я жадно глядел вокруг.

Сколько раз в промозглом холоде я мечтал о тёплом юге. Многие у нас мечтали.

Видел я часто таких замечтавшихся — их ледяные статуи на телеги грузили — со счастливыми улыбками на мёртвых лицах.

А мне повезло — попался Хозяин. Никогда не брошу и не придам. Пока жив он, буду жить я. Кто против воли его чихнёт — горло перегрызу.

Приехали мы в монастырь этот на полуостровке, вокруг заросли камыша, рыбацкие лодки вдалеке, да водная тишь кругом.

Не как у нас на Неве тёмно синее всё — а голубое, радостное.

С настоятелем и двумя подвижниками Хозяин беседовал без меня — о чём не знаю. Вроде святой водой его кропили, икону целовать заставляли. Да расписку

на бланке РСС составил что, мол, после воцарения не монастырь ни его земли пяти вёрст окрест не пострадают.

Прихватили мы из монастыря одного из двоих сподвижников, и пять отроков-послушников.

Я ещё тогда подумал, зачем нам монахи, а потом вспомнил того, что в топке сожгли близ Тулы, и понял, что могил будет много — много грехов отпускать надо будет.

Умён царь и меня умным сделает.

Когда жгли, кроме меня и Хозяина, четверо было. Вора этого, не из простых,

жандармы с казаками взяли и в вагон доставили.

Как сказал царь — информация о преступном мире Москвы — это конечно интересно, но главное ваше воспитание.