Я оглянулся и, ощущая выступившие холодные мурашки на спине, обнаружил возвышающиеся серые стены замка прямо позади себя. Единственная деревенская дорога ведет в замковые ворота. Более двадцати воинов и пара людей в темных плащах стояли на страже арки врат и некоторые из них сурово глядели на меня, объявившегося словно из воздуха. Постепенно до меня стало доходить, что деревня стоит вокруг этого замка, а единственный из нее выход — портал.
— Иди за мной, — не давая опомниться, приказал капитан.
Девушка без сознания болталась на его плече как выуженная на берег рыба, казалось капитан не обращал на нее внимания, но как только заприметил стоящего в тени дома "лорда" он сбросил ее прямо на землю. Девушка от удара застонала, но в сознание не вернулась.
Ожидающий лорд был хмур, шрам во всю щеку неодобрительно поблескивал, глаза сурово вперились в капитана.
— Что у тебя на лбу? — спросил он.
Капитан потрогал черно-синию гематому в том месте, куда попала пуля:
— Оружие прибывших людей.
— Выглядишь как дохлая собака, — попенял лорд переводя взгляд на меня, переминающегося с ноги на ногу, и валяющуюся на земле девушку. — Скольких еще ты притащил?
— Только их мой лорд.
Лорд скривился:
— Забудь пока это звание. Ты ведь знаешь как меня зовут.
— Да Индар. Я хотел сказать, что лес действительно наводнен тварями. Скоро начнется что-то серьезное.
— Не волнуйся об этом. Отец уже сейчас готовит воинов. Мы очистим лес раньше чем враг нанесет удар.
Капитан поклонился.
— Да не кланяйся ты, — опять скривился лорд, — если это увидит отец — достанется нам обоим. Пристрой этих и возвращайся, надо кое-что обсудить.
Капитан, небрежно подобрав девушку с земли, без труда закинул ее на плечи, знаком велел мне иди за ним, и отправился куда-то за дома.
Деревню я не успел рассмотреть толком, понял только, что большинство ее жителей, с отрешенными лицами занимались своими делами и не обращали на чужаков никакого внимания.
Сразу за домом, который обошел капитан, было вырыто что-то типа огромного и глубоко бассейна без воды и ничем не выложенного пола и стен. По периметру эта гигантская яма была огорожена коротким частоколом с острыми краями, а в единственном узком месте, где его не было, стояли четверо стражей. Рисунок на их броне чем-то отличался от того, что было изображено на доспехах капитана, но вглядеться мне не дали, капитан, подойдя к спуску в яму, сильно толкнул меня в спину, и перелетев через зевающих стражей, я растянулся уже внизу.
Вскочил, оглянулся... и увидев как мне вслед летит так и не пришедшая в сознание девушка попытался ее поймать, но не успел. Удар тела об утоптанный грунт отозвался в душе ноющей болью...
Подбежав к ней, оттащил с прохода ближе к стене. И когда понял, что несколько десятков грязных и отрешенных людей в яме не обратили на новеньких никакого внимания, позволил себе чуть-чуть расслабиться. Неожиданно вспомнил, что сам был грязным, смертельно уставшим и отрешенным от происходящего. Вспомнил и уснул раньше, чем подбородок коснулся груди.
Глава 3
В глаза ударили слепящие лучи солнца, а вслед за этим пришел дикий холод. Я и раньше чувствовал холод, но уставший, скованный сном разум, не придавал ночному холоду особого значения. Поэтому ночь прошла для меня почти не заметно.
Кате судя по ее виду повезло меньше. Девушка бодрствовала, жалась к моему плечу и отбивая при этом чечетку зубами.
Секундная оценка обстановки, и я понял, что нахожусь все в той же ловчей яме, вокруг дрожат и спят горстка выживших после крушения людей, и еще то, что сейчас было раннее утро.
— Ты замерзла Катя?
— Да, — ответила сильнее прижавшаяся девушка, — я не могла сомкнуть глаз.
Я на секунду позволил себе усомниться: кроме спутанных волос и отсутствия косметики внешность девушки была в идеальном порядке. Но тут же отбросил эту мысль. Просто ее красота настолько естественна, что проведенная без сна ночь была не в силах оставить круги под глазами, а грязь и пыль не могут пристать к этому совершенству... Правда ведь та, настоящая Бритни, школьная мечта, все таки оказалась не таки совершенством как себе представлял. Полысела, свихнулась, да и вообще упала ниже плинтуса. Но толку об этом вспоминать? Сейчас, рядом сидит живая девушка ничуть не хуже. Эх, жаль что не подошел к ней тогда на эскалаторе, возможно, мы с ней не сели бы в тот поезд, и все было бы по-другому...
— Есть тока один способ не мерзнуть, — произнес я.
Девушка посмотрела доверчивыми глазами, белые зубки перестали стучать, миловидное лицо приподнялось над моей грудью:
— Какой?
Я вскочил с места и потянул за собой девушку, она, не сразу сообразив, легко поддалась и через секунду бежала в обнимку со мной по периметру ямы. Уже через минут, когда мы оба запыхались, я, так и не выпустив ее руки, вернулся на место.
— Ты помнишь, что было вчера? — спросил у тяжело дышащей девушки.
— Да, но очень хотелось бы забыть.
— Я хотел сказать спасибо... Ты ведь потеряла сознание когда ринулась меня спасать.
— Не напоминай, прошу...
— Прости, мне просто странно, что тебе не интересно где мы находимся.
— Мне интересно, но я боюсь спрашивать, — пролепетала она. — Я видела на выходе из ямы двух воинов капитана...
— Да... Знаешь, мы в деревне рядом со стенами какого-то замка. Замок большой и красивый, когда ты его увидишь, тебе он непременно понравится Катя.
— Я надеюсь Степа... Для друзей ты ведь Степа да? Я надеюсь я тебе друг?
Я улыбнулся, похоже, впервые с тех пор как попал... в это время. Она помнит, что я говорил о себе и фамилии:
— Да ты мне друг Катя, — сказал я, но мысли скачком изменили направление. — Но... я не понимаю где мы Катя. Если это прошлое, то почему капитан получив пулю в голову поднялся на ноги? А если это будущее, например, после ядерной войны, то почему тут замки и нет никакого огнестрельного оружия или чего-нибудь такого? Я совсем запутался...
— Степа, — протянула "Бритни" как-то странно на меня посмотрев, — а тебе не приходило в голову, что мы не в прошлом и не в будущем, а в другом мире? В другом измерении?
— Признаться думал, но ведь это невозможно...
— Почему? — спросила, вздернув бровь, красавица. — Потому что в это не поверил тот мертвый ученный?
— Нет, Катя. Просто если бы мы попали в другой мир, в другую вселенную, то скажи, какова вероятность того, что этот воздух подходил бы для нашего дыхания? Почему здешнее светило на вид ничем не отличается от нашего солнца? Почему тут такая же трава? И, наконец, откуда эти аборигены знали бы наш язык? Тут все говорят по-русски, и заметь, без малейшего акцента.
Она молчала, в прекрасных глазах читалась печаль и какое-то тщательно скрываемое недовольство.
— Это не другой мир... — продолжил я, — не знаю что это, но не другой... Словно я уснул и мне снится все это в наркотическом бреду. Или правду сказал сперва этот Лорд. Мы все погибли в том крушении поезда, а здесь всего лишь наши души...
— Не говори глупостей Степа, ты же знаешь что это не так.
— Да прости. Я что-то расклеился.
В деревне над нами закричали петухи.
Мне не шибко много доводилось слышать крика петухов, и поэтому их пронзительные голоса, были сравнимы разве что с надрывным воем пожарных сирен. А может быть, это близкий к помешательству разум искал схожие образы с прошлой жизнью? Как бы там ни было, а петухи разбудили не только дрожащих в яме чумазых людей, но и местных жителей в домах.
Сверху, не увидел откуда точно, в яму полетели хлебные караваи, полугнилые яблоки и засоленные рыбины. Едва проснувшиеся люди, почуяв запах пищи, вмиг обезумели, все как один бросились на еду, возникла давка а вслед за ней и массовая драка. Но я ее почти не запомнил. Только удар локтем в глаз оставил яркий след в душе и на лице, зато в руках у меня оказалась половина каравая. Спрятав хлеб под рваную рубашку, незаметно вышел из куча-малы и подошел к сложившей голову себе на колени девушке.
— Держи, — сказал я, протягивая ей наш завтрак.
Хлеб, не смотря на черствость, был вкусным и терпким, так что вдвоем уплели половину каравая за какие-то секунды. Девушка начала рассыпаться в благодарностях, но тут же замолчала, увидев что-то за моей спиной. Я проследил за ее взглядом, и замер, хмуро наблюдая как в сопровождении четырех стражей в ловчую яму спустился капитан. Через секунду к ним присоединились трое высоких, но не таких крепких как воины, мужчин. И если с капитаном, лоб которого уже не походил на черно-синию кашу, было относительно понятно, то эти трое в плащах, мягко говоря, внушали тревогу.
Плащи на них разных оттенков, но все объединял темный тон, и яркие знаки в форме черепа вместо заколки на груди. Двое из них выглядели зрелыми мужами: проступившая местами седина и гордо взлохмаченная борода. Но один из них был совсем молодым: коротко стриженый парень, почти мой ровесник.
— Строиться! — громко крикнул капитан. Его голос содержит столько чувств, эмоций и сдерживаемых угроз, что даже не шевелящиеся после страшной драки люди вскакивали и спешили встать в создающийся строй.
— Хорошо, — бросил мужчина в плаще, — пусть подходят ко мне по одному.
Видя что никто не спешит выполнять приказ, капитан ткнул пальцем в строй:
— Ты. Сюда!
Мужчина в рваном костюме и грязном галстуке побледнел, но вероятно больше страшась гнева капитана, а ни незнакомого человека в плаще, несмело сделал вперед несколько шагов.
Командующий парадом человек с лохматой бородой, схватил его за подбородок, всмотрелся в глаза и громко возвестил:
— Бездарь!
Капитан схватил бледного человечка за плечо пиджака и швырнул его в сторону.
— Там и сиди, — бросил он ему, более не глядя.
— Следующий, — попросил человек с бородой. Двое других в плащах стояли у него по бокам и хранили тишину.
— Ты, — приказал капитан следующему мужчине.
Тот, не изменившись в лице, смело шагнул вперед. История повторилась: "плащ" потянул человека за подбородок, во всеуслышанье возвестил о том, что тот бездарь и капитан швырнул его рядом с первым.
— Следующий.
Еще четверо людей полетело к сидящим "бездарям" прежде чем человек в плаще сказал нечто другое. Тридцатилетний мужчина подбородок которого он держал в руках, даже сморгнул услышав "сила". Капитан чуть приободрился, не трогая мужчину, указал ему направление в сторонке мол "тебе туда". А потом опять бездарь, бездарь, бездарь.
Когда очередь дошла до Кати, я аж вспотел, нелегко видеть, как родного человека оценивают какие-то непонятные типы....
Когда костлявые пальцы старика схватили подбородок Кати, я едва сдержал порыв броситься на помощь.
На сей раз, бородатый мужчина всматривался в глаза дольше. В конце концов, бросил:
— Сила.
— Женщина? Ты ничего не путаешь? — спросил, кажется, искренне удивившись, капитан.
— Ты же знаешь, я не ошибаюсь, — горделиво произнес он, и его друзья за спиной величаво кивнули.
— Не знаю зачем это, но будь по твоему... — сказал капитан, пряча в глазах растерянность, — женщина тебе туда.
Повинуясь, Катя робко подошла к двум стоящим людям, которые обозначались как "сила" и оттуда приободряющее улыбнулась мне.
— Бездарь, — снова возвестил человек в плаще. А потом еще раз. И еще. слово
"Сила" звучало еще дважды. Получилось так, что когда настал мой черед настал в самом конце, и там где была сила, находились всего пятеро, а где бездарь все два десятка напуганных людей.
И снова, как это произошло с Катей, человек в плаще медлил. Холодные пальцы крепко вцепились в мой подбородок, а черные глаза всматривались в самую душу. "Плащ" сглотнул слюну, кадык прошел вверх вниз.
— Бездарен, — негромко бросил он.
— Но, — раздалось позади него, — как же...
— Заткнись, — шикнули ему.
И летя от броска капитана к "бездарным" людям, я успел увидеть как изумленно смотрит молодой плащ на весь мир вокруг. Наверное, что-то, что доселе он считал незыблемым, ушло из-под основы его разума.
Нелегко чувствовать и более того знать наверняка о том, что ты бездарен. У тебя нет никаких талантов, а все на что ты годишься, хватит лишь на то чтобы обслуживать действительно стоящих людей. И это еще в лучшем случае. Пожалуй, сейчас я согласился таскать за этими самыми "талантами" горшки или мыть посуду. Даже строить дома, бить молотом по заготовкам или бродить внизу, по колено в грязевой жиже и собирать в котомки скользких полудохлых рыбин.
Наверно согласился бы, рискуя жизнью работать на задвижке плотины. Заставлять воды моря пребывать или отбывать из-под замкового утеса. Но ведь меня ни о чем не спрашивали.
Надзиратели, видя что новый раб отличается крепким организмом, назначили его лесорубом. Боже, как я радовался поначалу! Подумаешь, помахаешь топором рубя ствол дерева, потом постоишь, покуришь, срубишь сучья и все.... Главное тут не зевать и смотреть, чтобы дерево не упало на тебя... Дурак!
Все оказалось не так просто как представлялось. И это если не выражаться в грубой форме. После определения меня на роль бездарного, и направления в пожизненное рабство, прошло три дня. Три дня как я стал лесорубом.
Зато я искренне был рад за Катю. Сила, которую ей приписали, была не чем иным как кастой силы — кастой воинов. Каста силы... Я видел раз, как девушка в сандалиях, красной юбке, кирасой до живота и кастетами на руках бегает в отряде с молодыми воинами по кругу. Капитан орет на них, но орет почти как на равных. Скоро девушка станет полноправным воином.
Да профессия воина была тоже опасна. Но в том и дело что воин это скорее профессия, а лесоруб, которым был я — форменное рабство. Помнится, когда впервые вошел в лес, сравнил деревья с разумными существами. Оказалось, что немногим тогда ошибся.
Может и не были деревья разумны, но когда бригада лесорубов взмахнула у ствола подходящего дерева грубыми топорами, когда ствол зашатался от первого удара, из отростков волочащихся по земле пошел уже совсем не сизый пар. Зеленый дым заволок воздух, ядовитые газы заполнили пространство, легкие свела судорога. До того как лесорубы успели отойти на безопасное расстояние, и дождаться пока выветрится опасный воздух, в муках умер один из новичков. Он набрал в легкие слишком много ядовитых паров.
Мне запомнилась реакция окружающих: никто не бросился ему помогать, а когда он помер, на тело никто не обратил внимания. Даже когда, до последнего цепляющееся за жизнь, дерево упало срубленным, и когда бригада поволокла ствол к порту в деревню, на тело оставшееся гнить в лесу никто и не взглянул. Люди вокруг, впрочем, как и я сам, были погружены в себя и равнодушны к окружающему миру. А хуже всего, что все планы побега которые все три дня не прекращал составлять я, натыкались и разбивались об одно простое обстоятельство. Бежать было некуда.
Рабов, которыми были лесорубы, никто не сторожил как впрочем, и не охранял. Они были вольны бежать, так же как и любая вышедшая из леса "тварь" была вольна убить всю бригаду. Надзиратели, воины в деревне и в замке ничего этого и не заметят. Я не знал какова тут смертность среди касты рабов, но подозревал что среди лесорубов смертность была наивысшая. А прогулка с капитаном, оставила неизгладимую зарубку в душе. Я до ужаса боялся леса, и, просыпаясь каждое утро понимал что наступающий день может стать для меня последним.
