Не успели оглянуться, вот и декабрь. С ним пришли заботы по запасанию на зиму 'царской рыбы', да и другой рыбкой не брезговали. Празднование со всенародным гуляньем за счет уездной администрации Нового 1565 года, фейерверк, выступление приведенных из последнего похода в Туркестан канатоходцев, факиров, танцовщиков, в общем артистов нарождающегося народного цирка, здания которых с крышами в виде шатра, начали строить в слободах Петрограда и Орска. Традиционно в начале января отправили в Москву рыбный обоз, рыбку для стола царя-батюшки, так и на столы боярам и простым москвичам.
Урал-Хорезм. Второй Туркестанский поход. Май-август по новому стилю 1564 года от РХ.
Давно подготавливаемый Второй Туркестанский поход, с целью приведения в вассальную зависимость хана Хорезма, для обеспечения сырьём (хлопком) химической и ткацкой промышленностей, да и для пресечение в будущем разбоев на южных рубежах в закаспии. Отваливающие 3 мая на стрежень Урала, от сакмарских и вновь выстроенных уральских пристаней Петрограда почти пять сотен различных по виду и водоизмещению кораблей, выстроились в кильватерную колонну и покатились вниз по реке на встречу Хвалынскому морю.
На судах вышли в поход почти пятнадцать тысяч воинов. В полном составе шла пяти тысячная бригада пустынных конных стрелков Беркута, правда свой транспорт, верблюдов, они оставили в ППД, с собой взяли только одну сотню, суда не резиновые, да и маловаты, в основном лодки, паузки, ладьи и другие подобные суденышки с высокой осадкой. Остальных животных рассчитывали взять на месте высадки. В экспедиционный корпус входили два стрелецких полка второй стрелковой дивизии, отдельный полк морской пехоты, отдельные артиллерийские дивизионы: один пудовых 'единорогов', для пролома стен, пара восьми фунтовых и четыре легких трехфунтовых. Две сотни легкой башкирской конницы, для разведки и дозора. Экспериментальные образцы оружия: по полудюжине пятидюймовых гаубиц и трехдюймовых пушек, по дюжине 82-мм минометов и автоматических картечниц, со своими, обученными их использовать расчетами. Да две сотни 'химических гренадеров', вооруженных помимо укороченных 'сакмарочек' с тесаками, химическими и свето-шумовыми гранатами, снабженные противогазами и очками с затемненными стеклами. Плюс команда связистов и пара сотен саперов. Вот и вышло под сто пятьдесят сотен бойцов в корпусе.
Экспериментальное оружие взяли в основном для продолжения его испытания. Где как не вдали от 'цивилизованной' Европы с её метало-механическими мануфактурами и от её действительно хватких, с инженерной жилкой, ремесленников, испытать в боевых условиях новые орудия и снаряды, гранаты и отравляющие вещества. Только в отрезанной пустынями и полупустынями от Европы и иных более развитых стан Хорезме, сам бог велел в этой глуши проверить надежность оружия. Заводские и полигонные испытания, это одно, а использования оружия на войне, это совсем другое. Вот и планировали провести испытания по полной программе, стреляя до последней возможности, до предела надежности орудий и картечниц, благо целей было много и разнообразных.
Схематическая карта древних течений Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи.
Уже через четыре дня не спешного хода, по, как на заказ спокойному морю, сборная эскадра пересекла Каспий, вошла в залив, известный попаданцам как Красноводский, с него прошли в другой мелководный залив, называемый в мире 'витязей' Балханским, отделенный от большего залива полуостровом, где нашли устье единственной реки, впадающей в него. Длина меньшего, Балханского залива достигала порядка сотни километров, ширина на входе, в западной части доходила до пятнадцати километров, далее в восточной части залив постепенно сужался. Средняя глубина метр, полтора метра. Минимальная полметра, максимальная глубина два метра. Мелководность залива является следствием впадения в него Аму-Дарьи, выносящей в его акваторию огромное количество частиц грунта.
Прошли через залив без проблем, благодаря малой осадке судов. Даже наиболее крупные корабли участвующие в походе, уральские шхуны, два десятка которых шли в колонах, имели осадку, при максимальной загрузке, не более полутора метров. Около устья Аму-Дарьи или Узбоя, так назвалась долина и остатки русла реки когда-то текшей по нему в покинутом мире фестивальшиков, дождались подхода отставших судов и вошли в реку. По собранной информации длина реки со всеми её излучинами и изгибами составляет свыше семистапятидесяти километров, достаточно быстрое течение, условно судоходна, русло неоднократно перегораживают пороги с водопадами, но на лодках проходима на всем протяжении русла, за исключением самых верховий. По берегам расположены многочисленные селения, как кишлаки так и города, прикрывающиеся мощными глинобитными стенами от вражеского нападения. Между ними, разбросанные на караванных путях, расположились караван-сараи. Но уже через полтора — два десятка километров от русла, природа разительно меняется. Заросли тамариска исчезают, сменяясь кустами саксаула, постепенно переходя в полупустыню и пустыню. С северо— запада река ограничивает песчаную пустыню Каракумы, на противоположном берегу вздымаются отроги плато Устюрт, по которому простираются каменисто-глиняные засушливые земли.
Карта Узбоя. С нанесенной схемой планируемого канала.
Проведенная на лодках разведка, позволила более точно установить фарватер и обозначить его вешками, по которому суда и вошли в Аму-Дарья. И по речному руслу, впереди длиннющей 'змеи' колонны эскадры, шли лодки, проверяющие фарватер и обозначающие его для остальных судов. Пока 'путешествие' шло мирно. Перед взорами уральцев проплывали берега реки заросшие тростником, тамариском, ивой, далее, в долине реки, на характерных для древних рек террасах, виднелись купы деревьев. И уже только в бинокль, там, где имелись разрывы в террасах, на самой границе видимости, виднелись, в виде темной полосы, кусты саксаула, более ни один кустарник не смог бы расти на, даже на взгляд, засушливой почве.
Изредка в береговых зарослях-тугая, мелькнет какое-то животное, над судами стремительно проносятся ласточки и сопровождая караван, летают чайки. Первое препятствие встретилось уже через полдня пути, недалеко от устья Узбоя, из дна реки выступали огромные обкатанные водой камни, меж которых с шумом текли речные струи, это встретился первый порог, имевшие в мире попаданцев имя Бургунско-Аджикуинских порогов. Первый речной порог преодолели хоть и не без труда, но всей эскадрой, не вытаскивая суда на берег. На второй день пути, вдали от берега, показался первый караван сарай, стоящий на караванной тропе идущей из глубины Каракум. Потом показались прямоугольники полей, прорезанные канавами арыков, по склонам террасы небольшие сады каких-то плодовых деревьев, расстояние не позволяло точно определить вид растущих в них деревьев. На самих террасах, иногда так же угадывались возделываемые участки, их наличие подтверждали водоводы тянувшиеся от реки наверх террасы к полям. Водоводы, по местному называемые чигирём, приводимым в движение тягловой силой ослов, верблюдов, а иногда и человека. Однако встречались колеса вращаемые течением самой реки и подающие воду к водоводу, расположенному на высоте не менее четырех метров. Именно этих существ вращающих ворот колеса, видели московиты с судов. Эти водоподъемное устройства встречались двух типов, в виде колеса с ковшами, бравшего воду с реки или барабана с канатом, снабженным черпаками, поднимали воду на террасы речной долины. Чигири выстроившись в ряд, поднимали воду от речного русла, к полям долины, на речные террасы и на самый вверх террас, последовательно поднимая и передовая воду друг другу по керамическим и деревянным водоводам, стоящих на каменных или так же деревянных опорах.
Персидское колесо, использовавшееся для мелиорации в Нубии, 1838г.
Фото русла Узбоя.
Наконец пошли часто стоявшие на обоих берегах небольшие кишлаки, население которых, при виде подходящих судов незнакомцев, убегало в раскинувшиеся у реки огромные заросли тростника с камышом и иных кустарников. Так шли, приставая к берегам только на ночевку, трое суток, когда путь преградила следующая преграда, второй порог. Около него, на высоком речном берегу, высились глинобитные стены городка, даже скорее просто военной крепости, со стен которой в пришельцев сразу же полетели стрелы, стоило последним приблизится на своих лодках.
Развалины крепости Игды-кала на Узбое.
Дарьялык — древнее русло Амударьи.
Обстрелянный передовой дозор, скатился к основному 'ядру', а со шхун ударили восьми фунтовые 'единороги', ядра которых через пару часов раздолбали глинобитные стены укрепления. Высадившимся морпехам, оставалось только перебраться через глиняный холм осыпавшихся стен и зайти во двор крепости. Еще через сорок минут охранный форт перешел в руки пришельцев. До вечера обустроились, даже перетащили через водопадик часть судов. За следующие четверо суток выматывающей работы, к ранее перетащенным корабликам, присоединились остальные суда, за исключением шхун, которые перетащить никак не получалось. Еще одна ночь на этом месте и с утра вперед вверх по реке. В форте осталась сотня стрельцов с шестиорудийной батареей трехфунтовок и все шхуны с экипажами.
Заодно, пока стояли, разжились у местных туркмен тремя сотнями верблюдов. Нет никакого грабежа или конфискации, обыкновенная реквизиция с выплатой вполне достойной цены за животных. И далее от этого волока, левым берегом, со стороны Каракумов, параллельно эскадре шли сперва четыре, потом пять, восемь, одиннадцать сотен всадников на верблюдах.
Дальнейший путь проходил вполне мирно, но не легко. Периодически приходилось преодолевать перекаты, останавливаться перед порогами, сгружать груз, перетаскивать суда через пороги, опять загружать и плыть далее до следующего каменного уступа перегородившего русло реки. И если бы они были не высокие, а то попадались водопады до семи метров в высоту. Так мучились более двух десятков дней. И вот перед взорами 'путешественников' предстал первый участок спокойной воды, огромный плёс, да даже можно назвать очень большое озеро, раскинувшее свою водную гладь чуть ли не на всю Сарыкамышскую впадину, представляющую из себя плоскую равнину, похожую из-за обрамлявших её края утесов на вытянутую чашу размерами примерно полторы сотни километров на девяносто. За день пересекли участок озера, берега которого так же покрывали заросли вездесущего тростника, тамариска, прочих кустарников, небольшие рощи чинар, различных видов тополей и иных деревьев. На свободных от тугая местах крутятся чигири, так же как и в низовьях Аму-Дарьи подающих живительную влагу на поля. По берегу и в отдалении насчитали не менее полутора-двух десятков кишлаков, некоторые даже вполне крупные, с дюжину караван-сараев, видимо сюда стягиваются караванные тропы и из пустыни Каракум и с плато Устюрт. И вышли опять к руслу реки, в котором остановились на дневнику с ночевкой, дожидались идущих по берегу конных стрелков. Подошли отставшие пустынные драгуны и после совместной ночевки, с утра тронулись в дальнейший путь.
Снова потянулись заросшие берега, по ним часто 'накиданные' кишлаки, видимо не зря путешественники проезжавшие эти места в XVI веке отмечали, что земли через которые они проходили густо населенные. Только еще обдумывая замысел похода, Брусилов прочитал, хранящиеся на ноуте Ивлева-младшего исторические исследования по Средней Азии, среди них была выдержка из рукописи хорезмийского автора Абульгазн, современника видимых по берегам дехкан: '...весь путь от Ургенча до Абуль-Хана был покрыт аулами, потому что Амударья, пройдя под стенами Ургенча, текла до восточного склона горы, где река поворачивала на юго-запад, чтобы направиться затем на запад и излиться у Огурчи в Мезандеранское море. Оба берега реки до Огурчи представляли сплошной ряд возделанных земель, виноградников и садов. Весной жители удалялись в горы, а во время комаров и слепней они отгоняли свои стада к колодцам, находящимся в расстоянии одного или двух дней пути от реки, к которой они приближались, лишь когда насекомые пропадали. Вся страна была очень многолюдна и в самом цветущем состоянии'. Ему вторит английский купец Антоний Дженкинсон, знакомец 'витязей', один из немногих достигший в это время Хорезма, буквально пару лет назад, описывающий большое пресное озеро там, где к XX веку мира 'витязей' была пустыня, берега которого сильно заселены и застроены.
* * *
К концу вторых суток, со дня выхода из озера, на левом берегу Аму-Дарьи стали вырастать крепостные стены, это показалась большая, величественная крепость Ак-Кая — 'Белая скала', стоящая на этом месте с XIII века.
В округе виднелись кучки глинобитных домишек, сгруппировавшихся в полудюжину небольших кишлаков. На окружающих их полям виднелись нитки арыков ирригационной системы. Густая сеть водопроводящих канав, между которыми располагались орошаемые земли, виднелась по обеим сторонам реки, насколько хватало взгляда. На которых виднелось несколько сереньких округлых крыш мазаров. Берег в основном очинен от тугая и по нему высятся 'визитные карточки' этой земли — чигири, поднимающие воду к арыкам. Здесь, на месте известного в XX веке, как Дарьялык, невдалеке от Арала, река делает поворот на запад и на её левом берегу выстроили Ак-Кая. Пройти под стенами крепости без боя не получиться, значить бой. Вся флотилии лодок, паузков и лодий пристала к берегу и под прикрытием стрелков Беркута приступили к разгрузки.
Задерживаться под саманными стенами этой цитадели никто не собирался, всех манили богатые города Хорезма, столица древний Ургенч, хотя и не великая, но старая с десятивековой историей и богатая Хива или как её называли в древности Хийвак. А там возможно и Бухарское ханство со своей зажиточной столицей Бухарой, торговыми старинными городами Мерв, Самарканд, Коканд. В связи с этими обстоятельствами решили впервые применить в боевой обстановке новые гаубицы и пушки. До следующего утра подготовили позиции, соорудив из различных конфискованных мешков, бурдюков и корзин подобие небольших редутов в количестве трех штук. Отрыли силами согнанных дехкан траншеи для стрелков, орудийные дворики для новых гаубиц, пушек, минометов. И еще до полудня прозвучали первые выстрелы экспериментальных орудий. Первые же попадания пяти и трех дюймовых фугасных снарядов в крепостную стену дали ожидаемый 'витязи' необходимый результат.
Снаряды просто вырывали из толстых стен куски глины, перемалывая её в пыль. На втором участке приступили к делу пудовые 'единороги', двадцати пяти килограммовые ядра которых, хотя и не так эффективно, но тоже достаточно результативно начали разламывать сбитую глину стен.
Крепость Ак Кая на левом берегу Дарьялыка XIII в.
Уже через час, участок стены, по которому вели огонь экспериментальные орудия был практически уничтожен. После чего гаубицы перешли на осколочные снаряды, пушки на шрапнель, перенеся огонь за стены крепости, по накопившемуся перед проломом противнику. Через минуту к пушкам с гаубицами присоединились минометы, накрывшие своими минами ряды хорезмийцев. Десять минут, за которые стрельцы успели перебраться через груды глины, в которые превратилась стена, хватило на практически полное уничтожение готовых к отражению прорыва через пролом в стене сартов. Орудия с минометами прекратили стрельбу, стрельцы зачистили обстрелянный участок от живых врагов и поставив на ближайшую башня пост корректировщиков с охраной, пошли вглубь цитадели. При малейшем сопротивление обозначая местонахождения вражеских воинов ракетами, по которым корректировщики уже и наводили огонь гаубиц и минометов по полевому телефону через проброшенный связистами кабель.
