Резервация. Крепость на реке

— Как прошли испытания 'Огненного пальца'?

— А?!

Вопрос был столь неожиданным, что я сильно вздрогнул и почувствовал неприятную пустоту в груди. Вокруг царила аскетичная и стерильная медицинская атмосфера. В двух метрах от меня стоял знакомый худощавый мужчина, тот самый, который вручил мне лекарство для спасения Ольги.

За какое-то мгновение, которое просто не заметил, я перенёсся в это место из предыдущего видения.

— Вы забирали у меня в прошлый визит уникальное экспериментальное спецсредство, — напомнил мне собеседник.

— Ах да, точно, оно сработало на пять с плюсом и даже обратило вспять разрушение психики у пациентки. Не только исчезли все раны, но и восстановились потерянные органы, организм омолодился.

— Излечились психические отклонения? — задумчиво произнёс он и потёр кончиком указательного пальца переносицу. — Хм. Интересно... очень интересно. Побочный эффект или не просчитанная функция?

— Доктор... — отвлёк я от размышлений собеседника, — профессор, мне бы лекарство...

Какое лекарство мне нужно — это я и сам не знал, но подсознание сгенерировало этот сон,

— А? Да-да, конечно. Извините, задумался, каюсь — находит на меня иногда такое-эдакое, теряю связь с миром, — улыбнулся он в ответ, потом протянул мне знакомый пенал. — Вот, держите — 'Росомаха'. От 'Огненного пальца' отличается скоростью действия — мгновенно зарастают раны, даже палец сложно отрубить — отрастёт в секунду. Только срок действия непостоянный. В первый час после укола пациента невозможно убить практически ничем, потом, в течении суток, только разрушение мозга остановит жизнедеятельность, и ещё примерно неделю регенерация будет раз в пять выше стандартной. Потом... статистики по дальнейшему набрать не успели, мало времени работаем с этим препаратом. А вы ещё единственную порцию забираете у нас. М-да... В первый час, как я уже сказал, все вредные воздействия и смертоносные яды данному препарату нипочём! Регенерация подстёгивается не на какие-то жалкие сто или двести процентов, а на тысячу, нет — на десять тысяч процентов!..

И я проснулся.

— Тронк'ра!

— Я, тут, — пробурчал я, почувствовав недовольство от этого счастливого голоса шши. И только спустя несколько мгновений до меня дошло — девушка не зовёт меня, не спрашивает, а просто радуется.

Причина её радости лежала на полу рядом с моей кроватью, знакомый пенал со шпицем оригинальной конструкции, заполненным прозрачной жидкостью.

В общем, девушка счастлива, что ко мне вернулись мои способности. Рад ли я? Разумеется. Хм, а как там с самочувствием? Я прислушался к своему организму... Состояние можно было охарактеризовать одним словом — перенедоспал. Чуть болит, голова, словно, перед сном принял снотворное, небольшая вялость, хочется есть, но одновременно кажется, что кусок в горло не полезет. В принципе, нормально себя чувствую, главное, не скрутило бы внезапно, как тогда у портала, когда пострадали ботинки Стрельца.

К пеналу я не притрагивался до обеда. Неторопливо позавтракал, размялся, походил по посёлку, и только когда солнце поднялось в зенит, я вернулся в палатку.

Меня пугала мысль, что нужно взять и разрезать себе грудь, после чего вложить в рану рядом с сердцем камень. Одно дело черкануть ножом по руке ради пяти капель крови, другое — вскрыть грудь, да ещё и рёбра сломать. Хотя, хм, у шши рука тонкая, узкая ладонь и изящные длинные пальчики, ей по силам и без сильных увечий сунуть драконий тикер мне под сердце да и разрезать меня ей проще, вряд ли у меня хватит духу так себя распластать.

— Сильфея, ты мне будешь нужна...

— Нет, тронк'ра!

— Да пойми ты, это не опасно совсем. Вот этот препарат не даст мне умереть. Видела Ольгу? Вот её излечило похожее лекарство, только хуже. Я сам не смогу себя так разрезать.

— Нет, тронк'ра!

Девушка наотрез отказалась причинять мне вред, тем более, настолько серьёзный, пусть и безопасная для меня эта операция. Не знаю что это — страх перед тронками или какой-нибудь психологический блок, поставленный при трансформации обычной девушки в шши.

— Сильфея, я тебе приказываю!

— Нет, тронк'ра!

Девушка практически плакала, но брать в руки нож отказывалась напрочь.

— Смотри, мне ничего не грозит.

Понадеявшись, что лучше раз показать, чем сто раз рассказать, я вёл себе в вену препарат и стал ждать, когда тот подействует.

УХ! Это было что-то! Всё тело, словно, заполнилось раскалённой лавой и жидким льдом одновременно. Дискомфорт испытывал всего несколько секунд, потом накатило чувство блаженства и всемогущества. Наверное, я смогу в этот момент выиграть турнир по поднятию тяжестей с любым максимальным весом штанги. Мышцы будут рваться, тут же срастаться, опять рваться и вновь расти, увеличиваясь в объёмах. Да за час, истязая себя 'железом' мне под силу создать такую фигуру 'качка', что все знаменитые паурифтеры покажутся пациентами-дистрофиками.

Несколько старых царапин и следов от укусов насекомых на руках рассосались за секунду бесследно.

— Смотри, — повторил я и провёл лезвием ножа по руке. — Видишь, мне ничего не грозит.

Рана зарастала практически под ножом, даже крови вытекло из пятисантиметрового пореза пара капель.

— Нет, тронк'ра! Я не могу, это не в моих силах!

Значит, блок. Вот же засада, а ведь у меня час на операцию, потом уже риск возрастёт, а завтра лучше даже и не пытаться вовсе. И тут я вспомнил про Ольгу.

— Зови Ольгу, только поскорее. Пока лекарство действует.

— Тронк'ра, неужели ты разрешишь ей... — широко распахнула глаза шши.

— Быстрее, Сильфея, быстрее!

Повезло, что девушка осталась в посёлке, не ушла с охотниками, разведчиками или сборщиками.

— Привет, Максим, что случилось? Сильфея сказала, что я тебе нужна, схватила и притащила сюда без объяснений, и недовольная какая-то, она, м-м, ревность показывает или тут что-то другое?

— Привет, — вздохнул я, морально готовясь к новому спору. — Нет, в этом плане всё нормально. Тут другое дело... м-да...

— И?

— Не хотел никого посвящать в это дело, но по-другому никак. Я хочу вживить в себя свой тикер, это даст мне больше возможностей в управлении иными способностями. Я не могу разрезать самого себя — страшно, Сильфея не может тоже, думаю, там заморочки с психикой шши, остаёшься только ты. Мне нужно, чтобы ты разрезала вот тут, — я указательным пальцем провёл вдоль ребра, — напротив сердца грудь и вложила камень в рану. Обязательно рядом с сердцем, можно даже прям к нему прижать.

— Максим, ты сумасшедший? Пусть это Ро сделает, он хирург, для него это привычно. А я этим заниматься не стану!

— Блин, — заскрипел я зубами, сдерживая поток ругательств, которые были готовы сорваться с моего языка. — Что ж вы такие упёртые-то?! Ничего мне не будет, вот, смотри.

На этот раз я порезал себе руку от локтя до большого пальца, стараясь нажимать посильнее, чтобы рана вышла поглубже.

— Видишь? — когда порез зарос, я отложил в сторону нож и показал пенал с пустым шприцем. — Всё заросло, а помогло лекарство отсюда. Нечто подобное вылечило тебя, только моё ещё сильнее, вот только действует недолго, у меня... — я посмотрел на часы, — у меня меньше сорока минут, потом опасность возрастёт.

— Максим, я же не врач! — взмолилась Оля. — Почему не Ро, или кто-нибудь из его помощников из лазарета?

— Потому что я не хочу, чтобы об этом было известно хоть одному человеку. Оль, или ты мне поможешь, или я сам себя буду резать, но с тобой будет проще и не так больно. Видела, как быстро порез зарос? А я не смогу быстро самому себе дырку проковырять до сердца, буду только себя мучить, а ведь лекарство может лишь ускорять регенерацию, но от болевого шока не спасёт. Ты хочешь, что бы я умер, да? Ведь так легко сказать: я не умею, мне страшно, когда тебя просят о помощи.

Ольга прищурилась, потом сердито произнесла:

— Ладно, я помогу. Говори, что нужно делать.

Сильфея, стоявшая рядом, дёрнулась, и пришлось на неё прикрикнуть, чтобы она не натворила глупостей:

— Сильфея, стой! Не вмешиваться, я приказываю!

Место для операции был выбрано на полу. Я разделся до пояса, вытянул руки вдоль туловища. Оля села мне на живот, прижав коленями мне руки.

— Я начинаю? — спросила она, приложив холодное лезвие ножа к коже напротив сердца.

— Давай, — сквозь зубы ответил я. Стой! Сильфея, сядь рядом, если вдруг закричу — зажми мне рот. Вдруг не сдержусь... не хочу, чтобы тут набежала толпа народу.

Наверное, из-за нервного состояния я почти не почувствовал боли, когда острое лезвие рассекло кожу и мышцы и глубоко погрузилось в тело. Только, когда Ольга зацепила ребро, я вскрикнул... и тут же ладошка Сильфеи легла мне на губы, давя крик в самом зародыше.

'Со стороны посмотреть — постельные игры садо-мазохистов', — пронеслась мысль в голове.

— Не получается, слишком быстро всё затягивается, Макс.

— Ты уж постарайся, — произнёс эти слова с всхлипыванием — от боли губы сводило, захотелось если не кричать, то хоть заплакать, лишь бы дать разрядку телу, которое наживую пластуют.

— Вижу сердце... сейчас... секунда, — отрывисто произнесла Ольга, и в этот момент мне показалось, что сердце взорвалось! От боли я сделал мостик, чуть не скинув своего 'хирурга', из раны плеснуло кровью, залив девушке лицо и грудь. Кажется, я даже шши укусил за руку, когда она зажала мне рот.

Пришёл в себя через несколько минут, и всё это время меня колотило нервной дрожью и то и дело выворачивало в судорогах. Обе девушки едва справлялись со мной, и это с учётом огромной силы Сильфеи, которая, собственно одна и держала меня на полу палатки.

— Всё, можете отпускать, — выдохнул я. Когда пришёл в себя.

Сильфея встала с меня тут же, а вот Оля задержалась.

— Точно всё? — поинтересовалась она и через мгновение испуганно вскрикнула — это шши её без сантиментов подхватила под мышки и сдёрнула с меня.

— Ты слышала тронк'ра? — холодно спросила у неё Сильфея.

— Я о нём забочусь! Вдруг, повторный приступ? — запальчиво ответила та.

— Да всё нормально, — успокоил я, поднимаясь с пола и осматривая грудь. Там даже шрама не осталось — только слой крови, которая сворачивалась и засыхала прямо на глазах. — Оль, тебе бы умыться, не нужно ходить по лагерю в таком виде.

К сожалению, воды в палатке было мало, полностью отмыться ей не удалось, а уж про одежду и вовсе молчу. Ольге пришлось частично переодеться в мои запасы, а свои убрать в 'сидор' (опять же из моих запасов), прежде чем покинуть мою палатку.

Но не прошло и двадцати минут, как кто-то вломился ко мне... точнее, попытался это сделать, но полетел прочь от входа, как пробка от шампанского.

Я только успел заметить стремительный рывок шши к входу, потом услышал удар и чужой крик боли.

— А, чёрт! Макс, ты там живой, что у тебя происходит?

— Федь? — удивился я. — Ты чего там?

Накинув рубашку с длинными руками, чтобы скрыть засохшие и плохо отмытые потеки крови, я вышел из палатки... вторым, первой умудрилась просочиться наружу шши. А на улице было на что посмотреть: почти в полном составе тревожная группа посёлка с оружием и в экипировке с напряжёнными взглядами и во главе — Стрелец.

— Целый? У тебя кровь...вон, рядом с шеей.

— Ерунда, не обращай внимания, — как можно безразлично отмахнулся я.

— Ерунда, говоришь.... А почему Оля вышла от тебя вся в крови и с кучей кровавых шмоток, словно, в твоей палатке поросёнка резали? И молчит, как партизан при этом.

И тут на помощь мне пришла Сильфея.

— Пусть не лезет к тронк'ра, в следующий раз я ей сделаю больнее, больнее, чем ему, — холодно сказала она и едва заметно кивнула на одного из гэбээровцев, который стоял на четвереньках в паре метрах от палатки, при этом стонал и сплёвывал тягучую кровь. Короткий дробовик валялся в пыли далеко от входа, в стороне лежала каска, обтянутая камуфлированной и выгоревшей на солнце тканью.

Настороженность в глазах Стрельца сменилась пониманием и весельем:

— Так твои бабы не поделили тебя?! Вот это умора! Как только твоя шши не прирезала Олечку? Ей же это запросто.

— Федь, какие бабы? — нахмурился я.

— Пардон, девушки, — склабился тот. — Народ, нет — вы видали, а? Мы тут думаем, что нашего иного на лоскуты пустили, а у него в палатке прям шекспировская драма случилась!

— Ты-то хоть не продолжай. Что было — то было, главное, все живые и здоровые, а разбитые носы не в счёт.

— Для носов что-то крови многовато, — опять засомневался Стрелец. — И лицо у Ольки целое.

— Я, вообще-то, иной, если не забыл. И есть возможности, как восстановить все шишки, точнее, лекарство. Или ты забыл, как вылечил её до этого, когда она в лазарет угодила?

— Хм. Ладно, потопали мы тогда.

— Топайте, — кивнул я и тут же спохватился. — Ольгу куда подевали? Что с ней?

— На губу посадили до разбирательства с делом.

— Отпусти и попроси прийти ко мне. Извинюсь, в общем.

— Да ты психический мазохист! — присвистнул Федька, и его поддержали смешками солдаты. — Мало одной драки? Ладно, не волнуйся, скоро будет она у тебя. Лучше готовь ещё компрессов и бинтов, хе-хе. И учти, есть такая статья — разжигание вражды и за неё ого-го сколько дают!

И ушёл, похохатывая.

Глава 4

На очередное совещание народу набралось столько, что штаб едва всех вместил. Кроме постоянных 'глав' совета сегодня здесь сидели и несколько иных, пара новичков, столько же бывших калек, которые трудами максимовцев вернули своё здоровье, помощники членов совета посёлка.

— Всем добрый вечер, — поздоровался Медведь, потом подождал, когда тихнет нестройный шум ответов, продолжил. — Сегодня хочу поднять тему переноса посёлка. Здесь мы заперты, по сути. Охота и рыбалка — вот наши единственные способы добычи пропитания и при этом в окрестных лесах дичи всё меньше и меньше, такая же проблема с рыбой. Спасают, лишь, рыбацкие артели на побережье моря.

— Куда уходить? Менять шило на мыло, строить новые укрепления и дома? — хмуро спросил его новиков, один из помощников Бородина.

— насчёт постройки домов я бы возразил. Примерно пятая часть ещё может претендовать на это гордое звание с грехом пополам. Все прочие же — шалаши да палатки. И пока капитальные сооружения толком не обжиты, народ на замечания, что однажды придётся всё бросить и уйти, отвечает в стиле, ничего, на новом месте новые поставим. Но это пока, ещё два или три месяца и эта часть укорениться, вживётся в стенах, которые посатвили своими руками, плюс, сыграет свою роль чувство локтя, ведь через два месяца в посёлке будет половина норальных жилищ.

— Вот-вот, — закивал новиков, — о чём и речь. Зачем опять срывать людей? Мы же здесь закрепились хорошо.

— На новом месте будут и укрепления, и жилища на первое время. Мало того, там на порядок безопаснее всему нашему анклаву будет. И с рыбой проще.

Расположившийся рядом со мной Стрелец несильно толкнул локтём в бок и прошептал:

— Кажется, я знаю, что это за место.

Знает он, я мысленно хмыкнул, пожалуй, тут не надо иметь семь пядей в голове, чтобы не понять, что речь идёт о крепосте на реке.