Zemlya_za_okeanom (plus 2)

Для увеличения притока мехов Баранов с чрезвычайной настойчивостью проводил в жизнь предписание правления впредь выдавать промышленным плату на их полупай деньгами, а не мехами, как это было прежде. Вся пушнина, таким образом, попадала к Компании, причём по твёрдым и разумеется заниженным расценкам.*(6) Всё это конечно вызвало бурный протест промышленников, особенно старовояжных. Баранову стоило коллосального труда умиротворить возмущённых людей. Уговорами, угрозами, а чаще прямым принуждением правитель заставлял подписывать новый генеральный контракт. За неграмотных, даже не спрашивая их согласия, расписывались люди Баранова. Должники же были просто переведены на фиксированную денежную плату вместо полупая.

Пытаясь исправить сложившуюся ситуацию и пользуясь прошлогодним опытом, правитель в октябре заключил договор со своим старым приятелем Джозефом О'Кейном, капитаном и совладельцем одноимённого 280-тонного брига из Бостона. Тот отдал в залог товаров и мехов на 25000 руб и принял на борт 40 конягов под командованием Тимофея Тараканова. О'Кейном должен был вести промысел у берегов Новой Британии, за что получал половину от добычи.

Но даже этих мер оказалось недостаточно.

По иронии судьбы именно в год резкого падения добычи Баранов получил повышение— директора РАК полностью подчинили ему Уналашкинский отдел, сделав таким образом полноправным Правителем. А дабы придать административную значимость и политический вес этому посту, по ходатайству Резанова и ван-Майера, Главное правление добилось присвоения Баранову чина коллежского советника (указ сената от 12 августа 1802г.), соответствующий по табелю о рангах званию полковника и дающий право на потомственное дворянство. "Поелику от неуважения служащими в компании офицерами в нем звания гражданина компания терпит не только великие убытки, но и саму остановку в производствах, столько же требующих великой и скорой деятельности, сколько и повиновения беспрекословного". Учитывая происхождение Баранова— высокая но заслуженная награда. С этой же кругосветкой присланы были по ходатайству правителя награды особо отличившимся: Кускову, Медведникову, Урбанову, Репину и Звездочетову. Им вручены были золотые медали на Владимирской ленте, аналогичные той, что была привезена Банером в 1800г.

Но даже более чем чин и награды Александра Андреевича обрадовало разрешение закупать продовольствие в Калифорнии. Пока разгружали и готовили в поход "Клипер" он немедленно отправил прибывшего на "СПб" опытного морехода Алистера Макместра на Уналашку. Тот должен был отвести в Капитанскую Гавань пришедшего в почти полную негодность "Дельфина"*(7), затем принять у Полуектова на Атхе "св.Александра Невского" и вернуться на Кадьяк. Макместр обернулся за месяц, заодно прихватив на Уналашке 38 промышленных. В Павловской Гавани его уже ждал готовый к походу "Клипер" и 5000 пиастров серебром для закупок в Новом Альбионе.

Самому же правителю пришлось отправиться на "Рейнжере" в Макао. По причине недобора пушнины в Проливах и на Прибыловых, всей добычи собралось едва на 300 тыс. песо. Чтобы загрузить 4000тонные трюмы кругосветных барков нужно было взять кредита не менее четверти млн.*(8) Это мог сделать только сам Александр Андреевич.

Зимние месяцы оказались для Баранова очень насыщенными. Он получил под гарантии голландского фактора товаров на 294 тыс. пиастров всего из 8пр. с уплатой в Лиссабоне и отправил барки. Зашёл за Сандвичевы острова, где был торжественно принят королём Камехамеха. Затем отправился в Славороссию, осмотреть богатую добычу и в Москву, побеседовать с Кусковым о возможности новых союзов. Там дождался "Клипера". Макместр вернулся несолоно хлебавши, причём в прямом смысле, соли он тоже не привёз. Дон Герменедлиго Салг, чьё гостеприимство не имело границ, а предусмотрительность превосходила гостеприимство, сперва отправил гонца в Мехико за инструкциями и, буквально исполняя их, снабдил экипаж судна продовольствием в достаточном количестве для их прокорма но не более.

В Павловскую Гавань правитель вернулся в начале мая и тут же был "обрадован" новостью, что у острова Умнак разбился шедший из Охотска галиот "св.Дмитрий" под командой штурмана Бубнова. К счастью все люди и почти весь груз были спасены.

1* А.В.Гринев "Битвы за Ситху"

2* По произведённой Кондаковым переписи на Кадьяке проживало "2750 коняг мужиков и 2714 баб". Убыль населения по сравнению с переписью 1796г. составила 471 муж. и 271 жен., т.е. составила 12%. Очевидно эти результаты оказались неожиданными для Баранова. В дальнейшем он избегал проведения подобного учёта.

3* Атака так и не состоялась, индейцы и чугачи рассеялись сами, не в состоянии преодолеть внутренних раздоров.

4* Получив обратно свои меха Джеймс Скотт отправился в Макао. Там оборотистый бостонец выгодно их продал, с помощью Шемелина заложил голландцам барановские векселя, закупил чаи и сделал-таки хороший гешефт. Рейс "Энтерпрайз" интересен тем, что это был 1-й случай экспорта знаменитого гавайского рома.

5* Капитан Джон Крокер отличался жестокостью и любовью к рукоприкладству. Т.о. он экономил на жаловании своих подчинённых, они предпочитали бежать даже не взяв причитавшихся им денег. В 1799г., когда кап Крокер командовал судном "Хэнкок" от него к Медвед. также сбежало 5 матросов.

6* По компанейским ценам голубой песец стоил 5 руб, белый песец и котик — 1 руб, красная лиса — 2 руб, чернобурка— 10, калан— 25. В Охотске цены были соответственно: 10, 2, 3, 18, 45 руб. А в Макао ещё выше.

7* Это был первый опыт РАК утилизации старых судов. Позже это стало правилом. Зимой работники на Прибыловых островах и, частично, на Алеутах сидели без дела. А при отсутствии там леса, даже подгнившие доски становились ценным товаром. Собирался также такелаж и железо, до последней выбеленки и гвоздя.

8* В 1802г. в кругосветку были отправлены: "Клипер"— 347т. "Архангельск"— 699т. "Рыльск"— 852т. "Великий Устюг"— 915т. и "Санкт-Петербург"— 1505т.

Глава Љ12

Чеканщики морской монеты*(1)

Славоросия на Нутке очень скоро начала приносить прибыль, хотя промысел там был никудышный. Избалованные бостонскими торговцами индейцы ценили свои меха очень дорого и хотели получать оружие и порох. Все местные кланы вооружены до зубов и ввязываться в войнушку Урбанову очень не хотелось, поэтому ему оставалось промышлять на ничейных, то есть бедных, никому ненужных землях. Некоторую прибыль давала непрерывно работавшая кузня. Урбанов даже пристроил туда ещё двух людей в подмастерья и просил прислать нового кузнеца в помощь Никонову. Индейцы испытывали постоянную нужду в рыболовных крючках, кинжалах (в отчётах Урбанов скромно называл их "ножики"), гарпунах, медных украшениях и щедро за них платили

Торговля страдала ещё и потому, что Урбанов поссорился с Макуинна. Летом 1801г. с филадельфийского судна "Манчестер" капитана Бриса дезертировали семеро матросов. Они нашли вначале прибежище у Макуинны, но затем, услышав о Славороссии решили перебраться туда. Им это удалось несмотря на погоню. Великий вождь конечно не мог простить такой удар по своему самолюбию. Да и слишком усилившегося Викинниниша следовало укоротить.

14 сентября 40 каноэ в каждом из которых поместилось по двадцать воинов выступили в поход. К стоявшему на холме Клэйокуот приблизились около полуночи. Но атаку начали на рассвете. Воины в величайшем молчании высадились на берег. Обойдя кругом, чтобы захватить врага с тыла, они вскарабкались на холм. В то время, как одни бесшумно проникали в жилища, другие расположились снаружи, дабы помешать кому-либо бежать и позвать на помощь. Макуинна издал боевой клич и всюду закипела работа смерти. Захваченные врасплох сопротивлялись слабо. Если-б не Славороссия Клэйокуот тогда же был бы уничтожен. Однако часовые на бастионе, выходящем на поселение не растерялись, а запалили прожектор и разрядили пушку. Картечь не нанесла нападавшим никакого ущерба, но луч света и грохот выстрела указал обитателям Клэйокуота ориентир. Они стали целенаправленно пробиваться к своим союзникам. Навстречу им из ворот стали выходить полуодетые но хорошо вооружённые промышленники. Некоторые были без штанов но большинство успело влезть в бригандины. Урбанов с трудом построил их в подобие каре и двинул навстречу несчастным беглецам.

Маневр не остался неземеченым и Макуинна громко приказал своим воинам развернуться навстречу новому врагу. Это позволило большей части клэйокуотцев проскочить под стены крепости. Там Викинниниша собрал до 100 воинов и бросился с ними поддержать русских и как раз вовремя. Дав несколько залпов нестройными плутонгами каре стало пятиться, отбивая наскакивающих индейцев штыками и редкими пистолетными выстрелами. Трое промышленных пало под ударами палиц и копий. Урбанов бешено размахивал разряженным пистолетом, пытаясь сплотить расползающееся каре. Его катлас завяз в шлеме противника, а сам он был ранен в руку клевцом.*(2) Долго бы славоросцы не продержались. Но тут раздался вопль воинов Викинниниша, ударивших во фланг и это на несколько секунд отвлекло юкуотцев. Промышленные, подхватив своих убитых и раненых и дружно отскочили назад, под стены крепости. Воодушевлённый Макуинна направил своих воинов в погоню и они плотной толпой выбежали прямо под стволы пушек. Четыре единорога разом рявкнули картечью, а ободрённые промышленные вразнобой выстрелили из мушкетов.

Макуинна понял что атака захлебнулась и бой под огнём пушек будет стоить ему огромных потерь. Пока основные силы вели перестрелку он, с небольшим отрядом ближайших воинов попытался выманить промышленников подальше от стен, Урбанов не хотел рисковать и не поддался на уловку. Зато Викинниниша со своими людьми воспользовался случаем и ударил так яро, что Макуинна, потеряв несколько человек и получив ранение, с трудом успел отойти.*(3)

Рассвело. Когда из ворот Славороссии выкатили три фальконета. Макуинна приказал уходить. Сам он с 300 воинов остался сдерживать противника пока остальные выносили убитых и раненых и грабили Клэйокуот. Под конец налётчики подожгли дома, бросились бегом к своим каноэ и стали бешено грести, стараясь отойти подальше. Но как они не спешили два каноэ были разбиты огнём вытащенных на берег фальконетов.

В Славоросии в ту кровавую ночь погибли промышленный Иван Кожевников и беглый бостонский моряк Том Скоттер и ещё 9 включая Урбанова были ранены. Макуинна потерял в своём походе 47 убитыми (считая тех что умерли позже) и вдвое больше раненых.

Клэйокуоту ночь с 14 на 15 сентября обошлась дороже: 216 убитых, среди них 11 родственников вождя, а поранено было почти половина оставшихся в живых. Но главное были потеряны все запасы и сожжены дома. Чтобы избежать голодной смерти жители Клэйокуота должны были разойтись по другим селениям куана, где у них были родственники, и этим подтвердить победу Макуинна. Урбанов, которому подобный исход был равносилен поражению, вместе с Викиннинишем сумели найти альтернативное решение. Для этого Компания должна была ссудить инструменты, товары, припасы, но использовать их следовало самым разумным способом.

Утром следующего после налёта дня Викинниниш разослал гонцов всем соседям с приглашением на патлач.

Патлач в сожжённом Клэйокуоте? Не отказался ни один из приглашённых. Любопытство оказалось сильнее любых срочных дел и опасения мести злопамятного Макуинна.

Патлач поразил их не богатством, бывали и много богаче, а скорее необычным антуражем. Каноэ гостей встречающие выволакивали на берег так, что они оказывались меж двух фальконетов. Затем, не позволив коснуться ногою земли, приглашали сойти на расстеленые одеяла (тут пушки палили разом) и на этих одеялах несли гостей к двум огромным шатрам, наскоро сшитым из цельных штук разноцветной ткани. Вся дорога сопровождалась непрерывными танцами конягов под акомпанимент бубнов и погремушек. Перед шатрами их встречали Викинниниша и Урбанов, а внутри играли ансамбли, собранные из 5 балалаек, 2 банджо, гитары и множества ложек. Время от времени выходил слесарь Иван Щука и выдавал "Камаринского мужика", да с такими коленцами, что из приличного кабака вышибли б пинками, но гостям нравилось.

Чтобы сэкономить припасы щедро подливали выпивку, так что все три дня гости не просыхали. Да и много ли индейцу надо? Продрал глаза, ему тут же поднесут кружку вчетверо разведённой водки и он снова готов.

Утром третьего дня подливать перестали и, когда к полудню все понемногу пришли в себя, началась кульминация. Шесты, подпирающие шатры, были выбиты, ткань опущена прямо на гостей и тут же разрезана так, чтобы каждому достался хороший кусок. Подарок не ахти какой. Но сам факт, что люди, не имея крыши над головой, разрезают свои палатки из ценной ткани, чтобы одарить гостей, стоит дороже любых даров.

Отъезжающие гости шли к берегу по дорожкам, выложенным одеялами и, как только проходил последний, дорожка разбиралась и сжигалась в пылающие на берегу костры.

Авторитет Викинниниша и Урбанова поднялся много выше чем был до поражения. Соседи охотно прислали припасы и одолжили лодки для рыбной ловли и промысла. Через месяц были построены временные бараки, а к осени следующего года деревня полностью отстроилась.

В июне Макуинна попытался повторить нападение, но на этот раз клэйокуотцы оказались начеку и встретили его огнём ещё на подходе. Даже не высадившись на берег нападавшие с позором повернули обратно. А весной подвернулся удобный случай рассчитаться с надоедливым Макуинной.

Джон Солтер, капитан брига "Бостон", полагал, что знает индейцев. Когда он бросил якорь около Юкуота, он делал индейцам подарки, угощал их ромом, патокой и галетами. Прежде, чем позволить нутка подняться на борт судна, он тщательно обыскивал их в поисках спрятанного оружия. Но капитан Солтер совершил грубую ошибку. Он вспылил в разговоре с Макуинной и не заметил, что из-за этого вождь потерял лицо перед своим племенем. Спустя несколько дней из всей команды брига в живых оставалось лишь двое моряков. Один из них, оружейный мастер Джон Девитт был достаточно наблюдателен и образован, чтобы впоследствии описать эти события.

"Пока шла торговля, король то и дело наведывался на борт брига, погостить у капитана Солтера. Тот приглашал его обедать в свою каюту и, наконец, подарил Макуинне отличную охотничью двустволку. Через пару дней тот явился на судно и принёс её обратно. "Печак" (плохо) — промолвил он, указывая на сломанный замок ружья. Капитан Солтер тогда явно был не в духе, а кроме того, он усмотрел в поступке Макуинне выражение презрения к подарку. Он назвал короля лжецом, присовокупив другие насмешливые выражения. "Джон, — позвал он меня, — этот парень сломал превосходное ружьё. Посмотри, что тут можно сделать". Осмотрев его, я сказал, что могу исправить поломку. Макуинна знал кое-какие английские слова и, к несчастью, слишком хорошо понимал значение упрёков, с коими обратился к нему капитан. Он не вымолвил ни слова в ответ, но лицо его исказила ярость.