У меня аллергия на оборотней

Далее.

Дамир в парке. Почему он ее так напугал? Она что, мужчин не видела? Да. таких внешне красивых, но опасных и неприятных — пожалуй, еще не встречала. Но Макс вон тоже красивый. А почему к нему страха нет. А вот влечение нарастает. И так просто от этого влечения уже, пожалуй, не отмахнуться.

Мысли Аленки плавно перетекли в Максу.

Ах, какой он мужественный, какой он герой, как он ее защитил от этого Дамира, ах, ах! А какой красивый! Какая у него обалденная улыбка! И свидание! Вау! Её пригласили на свидание!

Девушку начал переполнять детский восторг, хотелось визжать от счастья и думать только об объекте воздыханий.

Аленка, зажмурившись, подняла лицо под струйки душа, сделала душ попрохладнее, и постаралась думать, а не срываться в эмоции.

Получалось плохо, точнее. не получалось совсем. Одни розово-ванильные сопли и слюни. Аленка вообразила картинку: остатки ума, забившись в уголок, смотрят, как эмоции, налакавшись половых гормонов, носятся по черепной коробке, громя и круша все вокруг.

"Вот так и становятся безмозглыми дурами. Так, не забываем о размеренном дыхании. Вдох-выдох. Вдооооох-выыыыыыдох. Я спокоооойна".

Аутотренинг начал помогать, в голове прояснилось. Водичку еще похолоднее, до мурашек. Вот, хорошо. Можно начинать думать.

Вопросов по Максу тоже хватало. Почему он не разрешил ей даже смотреть на Дамира? Что за отметки, про которые говорил Дамир? И зачем ему приглашать на ужин малознакомую девушку? Решил пополнить коллекцию своих девушек, про которую рассказывала Софья? Наверное, логично. Молодая, хорошенькая, на чей-то вкус, может, даже красивая. Наверняка наивная — "мы из деревни, нам бы супу". Почему бы и нет?

"Так что, дорогая, — вынесла Аленка безутешное резюме, — на свидание ты пойдешь, но будешь ооооочень внимательна и осторожна. Очень! Ты меня поняла?" Эмоциональная дурочка, которая только что крушила в голове все вокруг от восторга, послушно закивала, готовая пообещать что угодно, лишь бы ее сводили на свидание с Максом.

Аленка тяжело вздохнула, понимая, что со своими гормонами и со своим влечением ей будет справиться чрезвычайно сложно. Но нужно. Тем более, если она хочет каких-то долговременных отношений с Максом, то уж легкодоступной ей быть никак нельзя — даже Софья об этом говорила. Так что, наивная дурочка, держись.

Глава 6. Переезд.

Когда Аленка вернулась из душевой в комнату, Софьи там не было. Девушка порадовалась такой удаче, решив, что собираться без объяснения причин, почему она вдруг срывается из общаги, гораздо легче.

"И уехать надо так, чтобы не оставить своих контактов ни Софье, ни Максу. Рвать так рвать" — думала Аленка, собирая аккуратно сложенные в шкафу вещи обратно в сумку.

Сборы заняли минут 15 от силы — не очень-то сильно она успела вчера обжиться, усмехнулась она. Ну, тем проще.

Времени было всего 7 утра, когда Аленка вызвала такси к общежитию, и пошла с вещами на выход. Поколебавшись, она оставила Софье на подушке записку "Пришлось переехать к тете на квартиру. Удачного поступления. Надеюсь, в институте на учебе увидимся."

Про Макса добавлять ничего не стала, помня о том, что вечером пойдет на свидание.

Как оказалось, Глафира Михайловна жила всего в 2 кварталах от общежития, и Аленка вполне могла не брать такси, а дотащить сумку сама. Таксист сжалился над ней, и взял по минимальному тарифу, и даже показал ей проход по дворам, как потом быстро, буквально за 5 минул оказаться около общежития. Аленка порадовалась, что все-таки вечером идти будет близко, и пошла знакомиться с дальней родственницей.

Новое временное жилье располагалось на последнем этаже обычного пятиэтажного дома, поэтому ни мусоропровода, ни лифта в нем не было. Аленка вздохнула слегка разочарованно — детская мечта покататься на лифте оставалась пока неосуществленной. "Ладно, — решила девушка, — прокатимся в другой раз в другом месте".

Поднявшись на 5 этаж, Аленка нерешительно поднесла руку к дверному звонку, но дверь внезапно распахнулась так резко, что девушка испуганно отшатнулась.

На пороге возникла высокая черноволосая женщина, лет 35, и пронзительными черными глазами уставилась на Аленку.

— Так вот ты какая, дочь веды и зверя — задумчиво произнесла она. — Заходи, не бойся. Знакомиться будем.

Аленка с сумкой затащилась в тесную прихожую и быстренько осмотрелась. Двухкомнатная квартира. Одна комната, маленькая, налево, большая — направо, между ними — кухня и санузел. "Хм... сколько за двухкомнатную аренда будет? Или она тоже тут живет? И в какой комнате тогда я жить буду?" — вопросы множились в голове Аленки в геометрической прогрессии, но она пока молчала.

Женщина уже была в гостиной, и махнула ей рукой — мол, проходи сюда.

Мебель в комнате была старенькой, но добротной. Достаточно пыльно, словно здесь никто давно не жил. Диван, шкаф для посуды, у окна обеденный стол и три стула. Ни цветов, ни телевизора.

Женщина молчала. Аленка тоже. Она осматривалась, а женщина внимательно изучала ее.

Вдруг женщина странно дернулась всем телом, закатила глаза так, что остались видны только одни белки, и изменившимся, каким-то низким голосом начала вещать:

"Придет дочь зверя и веды, и, если обретет себя — сможет найти заблудившихся и дать им обрести себя. И обретет она пару среди зверей, и сила ее пробудится. Сними кулон"

Аленка перепугалась так, что чуть не завизжала. А женщина вышла из транса, закашляла, обмякла, и начала сваливаться в обморок. Аленка, действуя, наверное, на одних инстинктах, потому что разумных мыслей не было никаких, направила падающую женщину так, что та приземлилась аккуратненько на диван, стоящий за ее спиной. После чего метнулась на кухню за водой. Открыв кран, она быстро осмотрел кухню на предмет посуды. Не найдя ничего подходящего, Аленка набрала воды прямо в рот, скривившись при этом от запаха затхлости и привкуса ржавчины.

Забежав обратно в комнату, она прыснула воду изо рта на лицо тете. Та вздрогнула, застонала и открыла глаза.

— Что случилось? — хриплым, но уже своим голосом спросила она.

— Вы встали столбом, закатили глаза, сделали мне предсказание, после чего свалились в обморок. — четко отрапортовала Аленка, которая к этому уже немного справилась со своим испугом.

— Предсказание? — испуганно переспросила женщина.

— Нууу, это я так решила, что предсказание. Уж очень все это было похоже на то, как работу медиумов в книгах описывают. — Аленка, увлекающаяся чтением фентези, примерно так и представляла себе те сцены, когда главной героине пророчат великие дела.

И тут Аленку накрыло: это что, с ней сейчас произошло то, что в фентезийных романах происходит? Бреееед. Ну, сейчас эта дальняя родственница окажется ведьмой, а где-то рядом крутятся оборотни, вампиры и драконы.

Она обессиленно сползла с краешка дивана, на который присела, пока тетю из обморока выводила, на пол, и истерично захихикала.

Ну бред же! Но в голове, как в калейдоскопе, замелькали сцены: Софья и Макс, слишком быстро двигающиеся, с особой грацией, Дамир, так ее напугавший — все они теперь ей казались нереальными, излишне странными. Ну точно — оборотни. Истерика у Аленки зашла на новый виток. Она уже хохотала и плакала одновременно, и не могла успокоиться. Мозг отказывался принимать реальность, и Аленка сама сползла в обморок.

Очнулась от ощущения мокрого на лице. Не открывая глаз, попробовала сориентироваться по своим ощущениям. Похоже, что она все еще лежала на полу, а над ней склонилась Глафира, которая умывала ее лицо и тихонько что-то приговаривала. Аленка прислушалась: та шептала что-то типа "Вода-водица, смой все уроки-обуроки-испуги с рабы Божьей Алены".

Аленка открыла глаза, и тетя облегченно вздохнула:

— Очнулась? Вот и славно. Вот мы и познакомились. Неплохо, однако, получилось. На всю жизнь такое знакомство запомнится, наверняка. — и она устало улыбнулась. — Перебирайся на диван, что на полу-то валяться.

— Так что я там тебе предсказала? — спустя некоторое время спросила Глафира Михайловна, когда обе они обессиленно полусидели-полулежали на диване.

Аленка напрягла память, и дословно повторила теткино предсказание.

Что-что, а с запоминанием у нее все было в порядке — бабушка тренировала ей память с давних лет, заставляя изучать, почему-то, справочники лекарственных трав, а также энциклопедии растений и животных России, и потом спрашивая в реальности названия растений и животных, которых они встречали на прогулках в лесах и лугах в окрестностях поселка.

И память развили, и растительный и животный мир Аленка знала хорошо — бабушке таки удалось убить двух зайцев одним ударом.

— "Сними кулон", значит, — задумчиво повторила Глафира. — А кулон сейчас на тебе? Покажи?

Аленка вытянула из-под водолазки кругляшок, который так и оставался странно горячим. Не обжигал, но и просто от тела так нагреться металлу невозможно.

— Пумочка? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала тетя. Вздохнула, и спросила: — А ты сама-то об этом что думаешь?

Аленка вздохнула ответно:

— А что я должна думать? Я вообще-то до сегодняшнего утра жила в обычном мире, без всяких предсказаний, да и сейчас не особо во все это верю Хотя странности есть, конечно, и много. Но после вашего предсказания я уже решила, что в мире возможно всё — и оборотни, и ведьмы, и вампиры, и даже своим знакомым роли распределила, кто из них, кто. Потому и в обморок шлепнулась — слишком уж это... слишком. И слишком было похоже на правду. — почти шепотом закончила она.

— То есть, ты не знаешь ничего про кулон, и про то, кто ты, кто твоя бабушка, кто твои родители, и кто я? Я правильно тебя поняла? — изумленно спросила женщина.

— Эмм... В смысле — кто я, кто бабушка, и кто родители? А что, мы какие-то необычные? — недоумевала Аленка. — А вы — предсказательница, да?

— Ну Елена, ну перестраховщица, ну партизанка! — возмущенно запыхтела Глафира, стойко игнорируя расспросы девушки. — И на что она надеялась? Что суть не проснется? Ну, блин, приедет она, получит у меня!

А теперь мне что, все заново тебе рассказывать? — наконец, обратила внимание она на Аленку.

— Похоже, что так. С самого начала и по порядку. — твердо сказала девушка. — Но желательно после завтрака, а то я сейчас уже от голода в обморок свалюсь. — жалобно закончила она, и ее желудок согласно заурчал, подтверждая ее слова целиком и полностью.

Глафира Михайловна после слов Аленки развернула бурную деятельность по приготовлению завтрака.

Оказалось, она принесла продукты с собой, так как в этой квартире давно никто не жил, и соответственно, вести в ней хозяйство предстояло опять с самого начала.

Накормив Аленку завтраком, и при этом болтая на всякие бытовые темы, и не затрагивая самого интересного для девушки — что же в ней и ее бабушке странного, Глафира вдруг спохватилась, что ей надо на работу, и обещала заскочить вечером, и клятвенно заверила, что уж вечером она Аленке точно все расскажет.

Аленка даже забыла предупредить ее, что вечером пойдет на свидание, так быстро та выскочила за дверь. Ладно хоть, комплект ключей оставила Аленке, велев обживаться, прибираться и готовиться к приезду бабушки, а ей сейчас очень некогда — работы много, ведь вчера полнолуние было!

Аленка снова насторожилась, вспомнив ту же фразу от бабушки "вчера же полнолуние было, работы много", но спросить ничего так и не успела. Дверь захлопнулась, девушка осталась одна.

Хмыкнув, она решила, что пока, до вечера, будет заниматься приборкой квартиры и обживаться, как и предлагала ей тетя, а ближе к вечеру она соберется, к 7 часам придет в общежитие, и, не поднимаясь в комнату, подождет Макса в фойе.

Девушка прошла в санузел, и найдя все привычные для уборки вещи — ведро, веник, совок, и даже тряпку, решительно принялась за наведение чистоты.

Заняв свои руки уборкой, и делая привычную домашнюю работу почти на автомате, Аленка обдумывала новые данные, которые узнала сегодня утром, и пыталась их добавить к странностям, которые уже накопились с момента ее приезда в город.

Итак:

— Она какая-то особенная. И бабушка. Про это Глафира сказала точно.

— И, наверное, мама была особенной. Аленка грустно вздохнула. А папа? Он был особенный? Наверное, все-таки были, раз тетя называла Аленку "дочерью веды и зверя". Какие они были? Аленка сама помнила очень мало, ведь, когда их не стало, ей было всего 4 года. Бабушка редко о них рассказывала, один раз обмолвилась, что папа из-за мамы погиб, точнее, его Зверь не смог пережить гибель мамы и следом ушел. Эти ее слова Аленка тогда запомнила, но не поняла. Да и сейчас они понятнее не стали. Раньше Аленка думала, что у папы какой-то ручной зверь жил, типа собаки, и он умер от тоски по маме, она читала про такое, и даже фильм смотрела, "Хатико" называется. Если только действительно не предположить, что папа у нее — какой-то Зверь. Тогда получается, что папа-Зверь умер от тоски, как какая-то собака? И то, что у него уже дочка была, его не остановило. Грустно это. Аленка зябко поежилась, ощутив тоску и одиночество преданного ребенка, которого родители оставили, и ушли, выбрав друг друга, а не заботу об оставленном потомстве.

А мама, по предсказанию, веда. Это как? Веда-ведающая-ведунья-ведьма?

Мама — ведьма? Сразу в памяти всплыли кадры из фильмов о ведьмах с их развевающимися на ветру черными космами, во время полетов на метлах.

Но мама вроде бы была светленькой, насколько могла Аленка доверять своим детским воспоминаниям. Да и бабушка говорила, что внешностью внучка вся в мать пошла, такая же красавица. А Аленка-то блондинка.

Вот Глафира Михайловна похожа на ведьму — черноглазая, черноволосая, хотя и хрупкой конституции. Ее Аленка вполне могла представить летающей на метле, особенно вспомнив ее ужасный вид с закатившимися глазами во время предсказания.

Голова от таких мыслей заболела, а настроение испортилось.

Очень хотелось подтверждения своей "нормальности", обычности, но зацепиться было не за что, ни в мыслях, ни в воспоминаниях. Чем больше Аленка размышляла, тем больше находила подтверждений бабушкиной "странности", которую раньше она не осознавала, и все больше убеждалась, что бабушка у нее если не ведьма, то особенная личность — точно.

Глава 7. Немного о бабушке Елене.

Бабушка Елена работала простым фельдшером, но в поселке ее знали, наверное, все жители, и считали ее лучшим лекарем в округе. Точнее, она была кем-то вроде экстрасенса, потому что диагностировала и снимала острые боли "наложением рук". И лечила не аптечными лекарствами, а массажем, травами, глиной, солнечными ваннами и налаживанием правильного питания, прописывая больному программу исцеления на несколько недель, а то и месяцев кряду. И, если больной следовал ее советам неукоснительно, то обязательно выздоравливал.

Но были и такие больные, что не хотели лечиться, требовали от нее быстрого выздоровления от "наложения рук", и уходили в очередной загул, не меняя свой образ жизни, чтобы при очередном приступе болезни снова явиться к целительнице для быстрого выздоровления.