— Понял! — Ответил я.
— Надеюсь, что действительно понял! И не геройствовать, всю грязную работу выполняю я, ты — наблюдатель, запомни!
— Слушаюсь!
— Пошли!
Мы медленно и аккуратно продвигались по темному узкому коридору, поочередно заглядывая в каждую комнату. Ничего необычного увидеть не удалость. Старая мебель и убранство комнат говорили о том, что здесь уже давно никто не жил. Если бы не напавшие на нас упыри, я бы и сам в это поверил. Так мы прошли весь этаж, и, не встретив никого, поднялись на второй.
Как только мы вошли в коридор, я тут же услышал тихое чавканье. Филин подал знак вести себя тихо и двинулся в сторону звука. Мы подкрадывались все ближе, пока не увидели в полумраке неизвестную фигуру, сгорбленную над чьим-то телом. Существо чем-то чавкало, и, кажется, даже не замечало нас. Мы сделали еще несколько шагов, и я рассмотрел упыря, который поедал чью-то плоть. Вот же мерзость. Кажется, упырь тоже нас заметил, но слишком поздно. Болт, выпущенный из арбалета старшего следователя, прилетел ему ровно между глаз, навеки успокоив тварь.
Мы направились дальше. Я бросил лишь один взгляд на жертву упыря, но увидев растерзанное окровавленное тело с внутренностями наружу, тут же посмотрел в другую сторону. Как-то не готов еще ко всему этому. Сдержав приступ тошноты, я двинулся дальше за старшим следователем, стараясь забыть все, что здесь видел. Вот только это было не так просто.
Мы двинулись дальше по коридору. Я внимательно смотрел по сторонам: гобелены, картины, рыцарские доспехи и даже статуи попадались здесь повсеместно. Вдруг, мое внимание привлекли самурайские доспехи. Да, хоть я и не был специалистом, но все же мог отличить обмундирование средневекового японского воина. Эти доспехи сразу завладели моим вниманием — такие начищенные, отполированные — за ними явно хорошо ухаживали.
Разглядывая доспехи, я заметил маленький кусок бумаги, сжатый в стальной перчатке. Не особо задумываясь, потянул его на себя. Раздался скрип какого-то механизма.
— Нет! — крикнул Филин, но было уже поздно. Стена обрушилась прямо с потолка и разделила коридор на две части. И конечно, мы со старшим следователем оказались в разных частях. Тут же раздался пронзительный свист, словно это была охранная сигнализация. С обеих сторон коридора послышался топот.
— Это свита упырици. Беги! Спрячься в какой-то из комнат и пережди, пока я истреблю их и разрушу стену. Поскольку она пропитана Силой, это будет не так просто! Беги и прячься!
Мне дважды говорить не нужно. Я тут же нырнул в одну из комнат. Где-то позади послышался лязг металла и звуки драки — Филин уже столкнулся с врагом. А они времени зря не теряют. Черт, все почти точь-в-точь, как год назад, и я снова один. Я, не задерживаясь в комнате, нырнул в следущую, а увидев проход к третей, побежал туда. Нужно было как можно дальше убежать от стены, куда скоро сбегутся все прислужники упырици. И что меня дернуло потянуть тот листок бумаги. Я на ходу развернул этот кусочек альбомного листа, там аккуратным почерком было выведено "Поиграем?". Я зашипел от злости и отбросил лист в сторону.
Вдруг до меня донеслось еле слышимое мычание, оно словно исходило из соседней комнаты. Я зашел в дверь. На полу лежала связанная девушка. На ней совсем не было одежды, а рот ее был заклеен клейкой лентой. Увидев меня, она замычала еще сильнее, глаза ее округлились от страха, и она попыталась отползти в дальний угол.
— Тебе не нужно меня бояться! — Тихо сказал я ей. — Я пришел тебя спасти! Просто веди себя тихо, и все будет хорошо.
Девушка испугано кивнула. Я подошел к ней и разрезал мечом все веревки, а так же освободил ее губы от клейкой ленты.
— Спасибо! — Тихо прошептала девушка. — Нужно бежать! Упырица, она рядом, она всегда рядом! — Со слезами в глазах произнесла девушка. — Бежим! Я немного знаю это поместье!
Я снял с себя плащ и накинул его на девушку. Сквозь слезы и дрожь в голосе она поблагодарила меня, и уже через миг мы тихо и осторожно пробирались через разнообразные комнаты.
— Сюда! — скомандовала девушка.
Мы оказались в большой ванной. Зрелище, что предстало моему взгляду, вызвало у меня смесь самых разных отрицательных эмоций: страх, злобу, отвращение, ненависть. На полу, перед ванной лежало растерзанное обескровленное тело женщины. Все ее внутренности были удалены, повидимому, съедены, а ее кровь заполняла ванную. Не далеко от трупа женщины сидела связанная девочка лет тринадцати. Ее веки были прикреплены ко лбу клейкой лентой так, чтобы она не могла закрыть глаза. Ее глаза были полны слез, они расширились от ужаса при одном только взгляде в нашу сторону. Девочка громко замычала, ведь говорить и кричать она не могла, так как ее рот так же был заклеен.
— Тихо! Не бойся, я не причиню тебе вреда! — я пытался успокоить ребенка, но та в истерике лишь пыталась уползти от нас в дальний угол и вжаться в стену.
— А кто тебе сказал, что она боится тебя? — послышался голос позади меня.
Я обернулся. Спасенная мною девушка улыбалась. Она одним резким движением закрыла дверь в ванную, задвинула засов и сбросила с себя плащ, оголив свое совершенное тело.
— Ну что поиграем? — девушка внимательно посмотрела на меня. — А то мне так скучно томиться в этом доме, и я так изголодала.
— Что? Ты о чем? — я все еще не понимал, что происходит.
— Какой глупенький колдун попался! — ответила девушка. — Надеюсь, хоть вкусный.
— Ты? Ты упырица? — Я начал быстро плести заклинание. Но девушка тут же выполнила чудовищный нечеловеческий прыжок в мою сторону, преодолев за раз около пяти метров. Она повалила меня на пол и схватила за руки. Я попытался вырваться, но не тут-то было, сила упырици на много превосходила мою. Девушка с силой сжала мои руки в области кисти. Раздался неприятный хруст, и я заскрежетал зубами от боли. Обе мои руки были сломаны.
— Вот так! — улыбнулась упырица. — Чтобы не колдовал тут всякие гадости. Ты же в гостях, а в гостях нужно вести себя прилично!
Упырица наклонилась к моему лицу, из ее рта вывалился длинный заостренный на конце язык, что был минимум втрое длиннее человеческого. Она провела им по моим губам. Какая мерзость!
— А ты вкусный! Тебе больно? — Упырица сделала такое удивленное личико. — А так? — Она с силой нажала на места переломов, у меня невольно вырвался стон. — А знаешь, почему тебе больно? — она нежно провела рукой по моим волосам. — Потому что ты слаб! Слабым всегда больно! Их всегда топчут, подчиняют и... пожирают.
Она провела языком по моей шее, я почувствовал как ее острые как бритва, клыки остановились возле моей сонной артерии. Я ощущал, как мой пульс резко участился, как страх сковывал меня.
— Не так быстро! — Сказал упырица и слезла с меня. — Тебе ведь рассказывали, что я люблю поиграть? Хороший ужин должен сопровождаться интересным представлением.
— Заткнизь, тварь! — выпалил я, пытаясь встать. Мне кое-как удалось сесть, боль в руках была невыносимой. Этот монстр знал, как сделать по-настоящему больно.
— Фе, как не вежливо. Без приглашения проник в мой дом с кучкой головорезов, поубивал моих прислужников, хотел отпустить мой ужин, еще и обзывается! Тебя совсем манерам не учили?
— Какие могут быть манеры, когда общаешься с чудовищем?!
— Чудовище? — упырица удивленно приподняла брови. Все-таки она была так похожа на обычную человеческую девушку, что сразу и не различишь.
— И что же во мне такого чудовищного? То, что я питаюсь? Тогда и ты чудовище, разве ты не ешь коров, свиней, курей? Ведь так? А вот это, — упырица указала рукой на связанную девушку, — мои коровы и свиньи. Я всего лишь занимаю более высокую ступень пищевой цепочки. Так что чудовищного в том, чтобы кормиться? Знаешь, вы ведь большие чудовища, чем мы. Вы можете питаться лишь овощами и фруктами, и жить не убивая. Но многие ли из вас вегетарианцы? Что же касается моей упыриной природы — мой желудок переваривает только человечину. У меня нет выбора, как у вас. Или есть, или умереть с голоду.
— Могла бы есть трупы, чтобы не убивать! — меня этот разговор начинал бесить.
— Да? А ты часто, ешь животных, которые умерли своей смертью?! Лицемер! — упырица, казалось, действительно разозлилась.
— Мы не убиваем ради наслаждения.
— Расскажи это человеческим охотникам и рыбакам, для которых убийство стало хобби, а не средством для выживания. Люди — такие лицемеры. Я делаю лишь то, что делаете и вы сами с другими.
— Я не человек! — возразил я.
Упырица одним прыжком оказалась рядом и, схватив меня за горло, прижала к стенке.
— А кто ты? — спросила она с улыбкой. — Маг? Колдун? Более развитый вид? Тогда почему ты такой же слабак и лицемер, как и люди? Почему ты смердишь человечиной? Нет! В этой комнате есть только одно существо, что находится на ступень выше в эволюции? И это я. Я — ницшианский сверхчеловек! Я, и такие как я, унаследуем землю, когда Господин явится в наш мир и построит наше царство. А вы все, люди, маги, не важно, вы все — просто скот. Мы будем растить вас на фермах, и отправлять на убой. Это наше право сильного над слабым! И никто нас не остановит!
— Нет! Это мы истребим вас всех! — то ли от страха смерти, то ли от всего этого перенапряжения мой инстинк самосохранения совсем отказал. — Мы, люди, далеко не самые сильные, но мы всегда выживаем. Даже если гибнем сотнями, тысячами, миллионами, даже если вы истребите девяносто девять процентов нашей популяции, даже если снова сведете все к первоначальным Адаму и Еве, мы выживем, мы возродимся. Потому что мы слабые и несовершенные! А вы сильные и безупречные — исчезнете, вымрете как динозавры. Они тоже были могучими, и где они теперь?!
Упырица засмеялась.
— Какой пафосный мальчик! Знаешь, а в тебе что-то есть! — Она с силой сжала мое горло. Я почувствовал, как сдавило дыхание. Сейчас я потеряю сознание от невыносимой боли в руках и нехватки кислорода. Но в последний момент упырица отпустила мою шею, и я начал жадно глотать воздух.
— Ну, хотя бы в одном мы с тобой должны прийти к взаимопониманию. Любому из видов нужно сражаться за свою жизнь! Я бы это немного перефразировала — жри или будешь сожран! А как ты собираешься сражаться? Руки я тебе сломала, сломаю и ноги, если попытаешься пинаться. У тебя есть лишь один шанс, всего один!
Девушка навалилась на меня всем своим весом, прижав оголенным горячим телом к самой стене.
— Вот твое оружие, — она проникла пальцем между моих губ и прикоснулась к зубам. — Последнее оружие, которое я тебе оставляю. Ничего другого у тебя нет! И друзья тебя не спасут, они уже мертвы!
Нет! Она ведь врет?! А если нет? Она просто играет с моей психикой.
— Чего же ты ждешь? Ты же хочешь спасти девчонку? Хочешь спасти себя? Хочешь остановить меня и предотвратить дальнейшие смерти? Так сделай это! Выход всего один! И он у тебя под носом! Буквально! — упырица засмеялась, она приподнялась на носочках и, еще сильнее прижавшись ко мне всем телом, подставила свою оголенную шею. — Ну же! Не томи! — Она терлась о меня грудью, я чувствовал как возбуждено ее тело, такое красивое, совершенное тело.
Страх, ненависть, возбуждение, желание, отвращение к себе, к ней, к миру, к Великому Мастеру, что заставил меня проходить через это, стыд, чувство вины, запретное желание — сколько всего, оказывается, можно испытать за раз.
— Ты же знаешь, другого шанса не представиться! Неужели ты так слаб? Неужели ты сдохнешь, даже не попытавшись спастись?
Нет! Как же я хотел убить ее. Она монстр, играющий на моих чувствах, как на струнах. Но я не могу, не могу вот так просто загрызть ее! Я человек. Ну, или маг! Не велика разница! Но ведь я не монстр!
— Я знаю, о чем ты думаешь! — тихо прошептала упырица, нежно поглаживая меня по волосам. — Я ведь не такой! Я не чудовище! Но, может, хватит врать себе? Сколько раз твои зубы вонзались в плоть, сколько раз они кромсали ее ради чувства сытости, ради наслаждения. Всегда с вами людьми так, думаете, если жуете прожаренный стейк, то к убийству свиньи вы не причастны? Ведь ее крови нет на ваших руках, вы просто принесли мясо из супермаркета. Это мерзко! Это делает вас хуже и хищников, и травоядных. Вы падальщики, играющие в святош! Жри, колдун! Признай свою природу, перестань лгать себе. Ты чудовище не меньше чем я. Жри!
И она с силой нажала на мои руки! Я застонал от невыносимой боли! Из глаз потекли слезы! Какой же я слабак, как же я ненавижу себя.
— Ах, ты правда предпочтешь умереть человеком, нежели жить монстром? Какое скучное решение этой дилеммы. Ну хорошо, с тобой все понятно, а как же девчонка? — Упырица кивнула в сторону связанной девочки. — О ней ты подумал? Кто ее спасет, если не ты? Ты ее последний шанс. Но только если станешь сильнее, безжалостнее! Слабые никого не могут спасти, они могут только терять.
Прочь! Прочь! Мерзкая тварь! Следователи, где вас черти носят? Мне тут помощь очень нужна!
— Наверное, ждешь своих дружков! — Упырица читала меня, словно открытую книгу. — Они не придут на помощь! Никто тебя не спасет! Только ты сам можешь спасти себя, себя и ту девчонку. Знаешь, почему я приклеила ее веки так, чтобы она не могла закрыть глаза. Просто когда я потрошила ее мать, я хотела чтобы она не пропустила ни мгновения из этой сцены. Чтобы она видела, как я аккуратно вынимаю каждый орган из брюха ее любимой мамочки.
Я заскрежетал зубами. Как же я хочу растерзать эту тварь. Девочка замычала еще громче, безуспешно пытаясь освободиться. Из ее глаз текли слезы.
— А теперь, теперь я собираюсь съесть и саму девчонку. Но я не буду есть ее сырой, как ее мать. Я ее приготовлю. Мне тут один знакомый гурман-упырь дал хороший рецептик. Чтобы мясо было вкуснее, а вкус утонченнее — нужно прожаривать его на вертеле. Но, во время готовки жертва должна быть еще живой. Эх, придется так ее насадить на вертель, что бы она не сдохла слишком быстро, или же вся технология пойдет коту под хвост. Может, я и ей дам попробовать кусочек ее самой...
Я зарычал и повалил упырицу на пол, прижимая ее всем своим весом. Тут же с силой впился зубами в ее шею. Упырица застонала, я пытался рвать ее горло на куски. Ее соленная горячая кровь отдавала металлическим привкусом, а ее мясо — горечью. У меня мало времени, пока она не сбросит меня. Я пытался нанести как можно больше повреждений, впиваясь в горло упырици как можно глубже.
И все же я не успел. Упырица скинула меня и с силой ударила кулаком в живот так, что я согнулся от боли, после этого она поднялась и, шатаясь, побрела к трупу женщины, зажимая одной рукой прокушенное горло, из которого струилась кровь. Она присела на корточки и начала быстро есть человеческое мясо. Рана на ее шее затягивалась, и когда исчезла полностью, упырица прекратила трапезу.
— А ты не такой рохля, как я вначале думала, — сказала она, вытерев кровь и жир с губ тыльной стороной руки. — Весело! Ах, как же с тобой весело! Вид собственной крови, возбуждает меня ничуть не меньше, чем чужой! Ох, как я завелась! Может, займемся любовью в ванне из крови этой женщины, прямо на глазах у ее дочурки, вот была бы потеха! — Упырица растерла по своей возбужденной груди смесь собственной крови и крови ее жертвы. — Это приводит меня в экстаз! А что насчет тебя? Ты принял свою природу?
