Отряд с обычными предосторожностями поднялся наверх. Они стояли посреди Профсоюзной улицы, примерно в двухстах метрах от "Академической". Дома здесь почти не пострадали, радиационный фон был практически в норме, но магазинчики у метро были разграблены, а, судя по разбитым окнам в домах, многие квартиры — тоже. Здесь тоже "давило", причем довольно ощутимо.

Бойцы быстро и осторожно стали двигаться вдоль деревьев к метро. Вход был свободен, гермодвери приоткрыты. "Бурят" и "Гоблин" привычно вошли внутрь, за ними оставшийся без напарника Хантер, потом и остальные. Перепрыгнули турникеты, протопали по ступенькам. На станции горело несколько ламп — "Работает реактор-то" — промелькнуло в головах. Спрыгнули на пути и рысцой двинулись к центру.

— Неплохо бы успеть вперед "Ястреба"...Неплохо бы. Да только как мы его узнаем, если что... — думал Мельников.

На подходе к "Ленинскому проспекту" вдруг они неожиданно услышали истошный детский крик.

— Это там, впереди! — произнес "Бурят", и бойцы перешли на бег. Визг раздался снова, он явно доносился из подсобных помещений под эскалатором. Птицей взлетев по железной лесенке на помост, "Бурят" рванулся вправо, потом пинком распахнул дверь с табличкой "Дежурный". В маленькой каморке два мужика, крепко держа за руки, распяли на столике извивающегося и кричащего пацаненка лет десяти, а третий, похотливо улыбаясь, предвкушал извращенное удовольствие. Похотливая улыбка не успела исчезнуть с его лица, когда пуля из автомата обладающего мгновенной реакцией "Бурята" вышибла ему мозги, забрызгавшие подельников... Две следующие пули, выпущенные с интервалом в пару секунд, остановили и этих мерзавцев. "Миха" подошел к мальчонке, осторожно освободил его руку из мертвых пальцев одного из преступников.

— Все сынок, все хорошо. Мы свои... — говорил он ему. — Все хорошо. Мы — спецназ.

11.

Вывести мальчишку из шока смог, как ни странно, только Хантер. Он долго смотрел ему в глаза, потом заговорил о чем-то — о том, о сем, потом стал что-то тихо напевать. Мальчик потихоньку стал оттаивать... в глазах появилось доверие к окружающим его бойцам.

— Тебя как звать-то?

— Эдик... Ульман фамилия.

— Смотри-ка, тезка. — улыбнулся Хантер. — Родители-то твои где?

— Нету. Умерли...

— Извини.

— А эти... — мальчика передернуло — Мне еды обещали...

— На вот, поешь, — "Миха" достал из рюкзака сухпаек.

— Двигаться надо — напомнил "Гоблин". — "Ястреб", поди, уже долетел...

— А с малым чего делать будем? — тихонько спросил Мельникова "Бурят". — С нами на "Арбатскую" ему нельзя — еще вопрос, как сами выпутаемся...

— Так, парни, — повысил голос Мельников, — слушай меня. "Бурят" и Хантер отведут Эдика на "Серпуховскую", там девушка есть, Машей зовут, она там в лазарете работает. Скажете, что от меня, она присмотрит. Ему в себя придти надо, а она — девчонка хорошая. Ждите нас там. А остальные — со мной, на "Арбатскую". Через соединительную веточку быстро дойдем...

"Шаболовку" прошли под настороженными взглядами ее обитателей — личностей весьма мутного вида, которые, однако, глядя на внушительную экипировку группы Мельникова, демонстрировали полную лояльность. На "Октябрьской" группа разделилась. Мельников, "Гоблин", "Миха", "Стикс" и "Кобра", забрав тяжелое оружие, пошли дальше, а Хантер и "Бурят" с Эдиком двинулись через переходу на Кольцо.

На "Серпуховской" Машу нашли сразу — и, увидев ее, Эдик почему-то заулыбался... "Бурят" на ухо рассказал Маше историю мальчишки, и девушка окружила его такой аурой тепла и света, что Эдик почти забыл происшедшее с ним.

— Прав командир, хорошая девушка... — произнес "Бурят". Они с Хантером сидели на краю платформы. — Однако что-то командир задерживается. Десять часов прошло, как мы расстались... Не случилось бы чего...

— Что случилось? — к ним подошел Тим. — Что-то с Мельниковым?

— Есть причины для беспокойства, скажем так... Пойдем-ка мы, пошукаем, что там. — "Бурят" спрыгнул на пути.

— Погодите минуту... — Тим зашел к себе в подсобку и вынес два ПКМ. — Возьмите на всякий...

— Спасибо, Тим. Но мы лучше налегке, — ответил Хантер. — Прорвемся.

На подступах к "Боровицкой" их остановил парный патруль. Узнав Хантера и "Бурята", патрульные позвонили куда-то по станционному телефону и доложили. Через минуту подошли еще четверо с автоматами наперевес.

— Сдать оружие!

— В чем дело?

— Положить оружие! Без фокусов! — старший прапорщик щелкнул предохранителем. Хантер и "Бурят" медленно положили на пол свои "калашниковы".

— Пистолеты! — и тут Хантер прочитал по глазам прапорщика, что когда он нагнется, чтобы положить своего "Стечкина", то получит пулю в затылок. Хантер медленно стал вытаскивать "Стечкина" из набедренной кобуры, при этом оценивая шансы. "Бурят" еще не понимал, что сейчас должно произойти...

Внезапно раздался негромкий рокот, в глаза охранникам ударил слепящий свет, от которого они невольно шагнули назад, и усиленный мегафоном знакомый голос прогремел под сводами тоннеля:

— Лечь на землю! Лицом вниз! Лежать!

Охранники быстро упали на землю, а с остановившегося мотовоза спрыгнули двое — "Миха" и "Стикс", умело разоружили и связали охранников, крикнули уже подхватившим свои автоматы Хантеру и "Буряту": "Давайте наверх!"... Дизель взревел, выбросив клубы сизого дыма, и мотовоз через несколько минут вылетел опять на "Серпуховскую".

— Эх, ребята, что ж вы так... — отчитывал Мельников "Бурята" и Хантера, которые как провинившиеся школьники стояли перед ним. — Как салаги неразумные, на рожон поперли...

— Командир, тебя выручать хотели...

— Дурилы вы, и за что только люблю я вас... Хорошо, хоть успели...

Мельников рассказал о происшедшем. Когда они расстались на "Октябрьской", полковник повел свою группу не кратчайшим путем через ССВ между оранжевой и серой веткой, а кружным путем — через зеленую ветку, потом через ССВ около "Театральной" на синюю — и подошел к "Арбатской" с противоположной стороны. Шли осторожно, внимательно осматривая каждую сбойку и нишу — и недалеко от "Арбатской" нашли в одной из сбоек труп человека в черном комбинезоне. Голова у него была прострелена, причем опытный в таких делах "Стикс" определил, что из "Стечкина" с глушителем. Такие пистолеты водились только у парней из спецназа, базировавшихся на "Арбатской".

— Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти... — констатировал полковник. — И его подчистили, как он должен был подчистить нас. Безопасность... Все ясно, дальше соваться незачем, отходим.

Группа пришла на "Серпуховку" минут через двадцать после ухода Хантера и "Бурята". На "Тульскую" за мотовозом был послан Тим... Дальнейшее было известно.

— Ну и что будем делать, командир? — вопрос повис в воздухе...

Глава 3. Снова на службе

12.

В приятном безделье прошло еще несколько месяцев. Конечно, "безделье" было более чем относительным — у базирующихся на "Серпуховской" и "Тульской" Мельникова и его бойцов забот более чем хватало. Вылазки на поверхность, охрана тоннелей и входов на станции, тренировки... Но это была рутина, не было особо рискованных операций вроде памятного рейда к реактору. Судя по всему, реактор работал исправно, станции, где бывали сталкеры, теперь освещались стабильно и поярче, чем прежде. Враждебной активности со стороны "Арбатской"-"Боровицкой" также не наблюдалось, что, несколько настораживало, но не слишком сильно. Видимо, "командование" рассудило, что безопаснее не поднимать шум по этому вопросу, и так неожиданное решение проблемы с электроснабжением породило много толков. В конце концов, генералы, похоже, рассудили, что и Мельников со своими бойцами трепаться не станут — не та выучка, да и вопрос действительно слишком жизненный.

Мельников время от времени пропадал на несколько часов, иногда даже дней, ссылаясь на необходимость "порешать вопросы", но всегда раньше, чем ребята начинали всерьез волноваться, он возвращался. На все расспросы ребят отмалчивался или отшучивался, так что вскоре все от него отстали. "Командир знает, что делает", и ладно.

Маша дежурила в лазарете, впрочем, работы уже было немного: раненые или выздоровели или умерли — при дефиците многих медикаментов и отсутствии оборудования, в конечном счете, исход решали внутренние резервы организма...Ребята замечали, что "Бурят", а попросту Леха Буров, большую часть свободного времени стал проводить с Машей, часами сидя в лазарете во время ее дежурств. Маленький Эдик обычно тоже болтался поблизости, хотя частенько любил посидеть и с Хантером, послушать его рассказы о далеких странах. Истории, правда, почему-то бывали довольно специфическими, заканчивавшиеся чем-то вроде "...ну тут подоспели "Апачи" и почикали их в фарш".

"Давление", которое ранее распространялось с юга по тоннелям и вынуждало жителей станций уходить к центру, ощущалось только южнееы середины тоннеля от "Нагатинской" к "Тульской", и, к счастью, не "пошло" дальше.

В общем, в маленьком мирке "серпуховцев" все шло довольно благополучно...

В один из дней Мельников, единственный из всех ходивший в сторону центра, собрал бойцов и рассказал им о делах, творящихся в остальном метро.

— Дисциплина и правопорядок падают день ото дня. Менты просекли, что теперь им никто не указ и беспредельничают. Но местами они получают отпор — от бандюков, от сталкеров, от военных... Я тут пообщался со своим бывшим приятелем Сашкой Москвиным, мы с ним по молодости в райкоме комсомола пересекались... Он потом в ЦК КПРФ работал, даже депутатом одно время был — так вот он сейчас пытается порядок на красной линии навести. Говорит, там его друзья на "Преображенке" уже кой-что замутили, да и сам он с "Комсомольской-радиальной" ментов выпер, дружину создал. У него там депо под боком, оборудование таскает со страшной силой, людей не бережет... Но люди к нему так и валят — ментовский беспредел всех достал уже, это тут у нас они свои ребята оказались, а в других местах... Сашка и нас к себе зовет, говорит, нужны мы ему...

— А наши как же? — спросил "Гоблин", в быту бывший просто Серегой.

— Вот и я так рассудил... — продолжил Мельников. — Да и с башкой у Сани Москвина чего-то не того... Не, он мужик нормальный в принципе, но зашореный какой-то. Не пойму, то ли и вправду идейный, то ли дуркует... Но знакомство с ним нам пригодиться может, кто знает, как фишка ляжет...

— А еще где чего слышно?

— Всякое слышно... Шпана всякая, молодняк безбашенный тоже хрен чего творит... На некоторых станциях ментов повырезали, вооружились кто во что горазд, к соседям лезут, девок, что помоложе и посимпатичнее, к себе утаскивают. А у "арбатцев" сил не хватает порядок поддерживать — даром что военных много.

— Военные-то липовые, ять, "Арбатский военный округ" — бросил Леха-"Бурят".

— Угу. Раз, правда, сходили рейдом на "Шаболовку", даже заняли ее... бандюки в тоннели на юг ушли, за ними соваться не стали. Нескольких девчонок из обезьянника освободили — у них уже совсем с головой плохо, да и в остальном... заразы полный букет... А остальными эти выродки прикрывались, когда отходили...

— Ссуки... прошипел Хантер.

— А в большинстве мест живут примерно так же, как мы... только чуть хуже. Мало где наверх ходят... больше грибы растят и жрут. Потери большие у ходоков, снаряжения нет... Я тут с Москвиным и еще кое-кем потолковал... Есть мысль на сталкеров мужиков учить... и ребят совсем молодых, сирот, вроде Эдьки — это на будущее, пока наверх, конечно, не таскать, но воспитание, физо и все такое... Основы прививать... Вы как?

— Как скажешь, командир, — за всех ответил Володя-"Стикс". — Дело нужное, но...

— Что — "но"?

— Ну как если опять выйдет как с "Ястребом"...

— С "Ястребом" другое было — его нам отцы-командиры дали, а тут мы сами смотреть будем, у народа на станциях проверять, кто себя как показал... для этого дела важно, что ты за человек, а не навыки конкретные. Вон — Тим, например. Его ж Семеныч поначалу вообще за "голубого" принял. А как парень вырос... Он меня раз наверху вытянул, когда меня в подвале конструкциями придавило. Сам бы я не извернулся вылезти...

— Добро, командир, попробуем. А там видно будет...

13.

Отбор курсантов-сталкеров старшего возраста был очень строгим. Если он не нравился кому-то из мельниковцев, он немедленно отправлялся домой — с вежливым, но решительным отказом. Избранные получали койку на "Тульской", костюм химзащиты и право на ежедневный риск.

Как-то во время тренировочного выхода в город, один из курсантов обратил внимание на перекошенную вывеску "KETTLER" над входом в полуподвальное помещение одного из домов на Люсиновской. Осторожно заглянув туда, сталкеры обнаружили прекрасно сохранившиеся разнообразнейшие тренажеры, которые после надлежащей проверки и обеззараживания были размещены на платформе все той же "Тульской"...

Дела шли в гору...

Однажды в комнате дежурного по "Серпуховской" раздался телефонный звонок.

— Полковника Мельникова, пожалуйста. — раздался приятный баритон.

— А кто его спрашивает? — поинтересовался дежуривший в этот момент Алексей Терентьев, тот самый машинист, который в ночь удара вез Мельникова.

— Майор Силаев, адъютант генерал-лейтенанта Никонова. Товарищ генерал-лейтенант хотел бы поговорить с товарищем полковником. — формулировка озадачила Алексея.

— Полковник Мельников сейчас на занятиях, оставьте, пожалуйста телефон для связи. — попросил он.

Записав номер, Алексей кликнул Эдика, сидевшего неподалеку с книжкой в руках. Эту книжку, "Робинзона Крузо", в числе других, Мельников принес из совсем не пострадавшего магазина "Молодая гвардия" на Полянке.

— Эдь, сгоняй-ка к полковнику, передай, что ему тут звонили... Он сейчас занятия в третьей сбойке проводит...