— Ты что, дал ей свое кольцо творца? — выдохнул Димонн
— Дал, иначе она ни в какую не соглашалась со мной пойти, а ты же знаешь, по условиям игры, участник должен последовать за мной добровольно, — прошептал Ник, думая, что я его не услышу.
Я быстро кинула взгляд сначала на руку Димона, а потом на культяпку Абрашки. На руке первого вдруг проявилась печатка в виде колоды карт, а на руке второго закрутилось миниатюрное колесо рулетки.
— Дура, проворонила такие перспективы! — зарыдала в голос жадность.
— Цыц, сорока, неизвестно чего она могла натворить с этим колечком, — прикрикнул на нее здравый смысл.
— Ничего, ничего, моя брюнетистая зараза, я ещё припомню тебе мой облом с колечком! Отольются тебе мои слезки! Дал на пять минут поносить и тут же отнял, жадина противная! — расстроено хлюпая еле слышно прошептала я себе под нос.
— Придет весна, увидим, кто где гадил, — поддержал меня Сосискин.
Конец застолья помню отдельными кадрами. Вот мне устраивают экскурсию в каждый из миров. Вот мелькнула передо мной борода какого-то субъекта, которую я держала в своём кулаке. Вот замызганный кабак, в котором на балалайке бренчит тягомутнейшую мелодию ролевик-менестрель, а я в него метаю пивную кружку. Вот я в пещере с горой золота и меня тошнит на лапу ящерице-переростку. Вот мы в моей квартире и я, по мере своих пьяных сил, собираю походный рюкзак, а Сосискин сверху укладывает свою подстилку. И наконец-то благословенная темнота...
Глава третья.
Проснулась я от ощущения жуткого сушняка и общего недомогания организма. Провалявшись ещё немного в кровати и повздыхав, что возле меня не материализуется стакан с водой, собрав всю волю в кулак, я села на кровати.
— Б.., — вырвалось из измученной жаждой глотки.
Картина, представшая перед моими глазами, радовала своим сюрреализмом. Представьте себе песчаный берег с золотистым песком, на который неспешно накатывают синие воды моря. Представили? А теперь представьте, что на этом пляже находится диван, рядом с ним стоит любимое мамино кресло, в котором на спине дрыхнет такса. Чуть дальше блестит зеркалами шкаф-купе, и сиротливо жмётся туалетный столик. За низкой стенкой, представляющей собой барную стойку, не пойми на чем держащаяся, как Брестская крепость, стоит кухонная мебель и холодильник. Завершающим аккордом выступают отгороженная китайской ширмой душевая кабина, джакузи и раковина. И все эти предметы находятся внутри огромного шатра. У линии прибоя мой похмельный взор обрадовала кресло-качалка, с накинутым на нее клетчатым пледом и стеклянный столик на колёсиках с нехилым набором бутылок. В метрах десяти от кресла-качалки и импровизированного бара мой измученный мозг веселили: пластиковая мебель с торчащим из стола зонтом с надписью "Старый мельник", мангал, холодильник с напитками и огромный холодильник-прилавок с всякими овощами-фруктами и синенькая кабинка. Сдаётся мне, данная инсталляция знаменует собой приход чего-то белого и горячего.
— Никак очнулась? А ещё говорят, что сны алкоголиков тревожны и непродолжительны, — раздался голос со стороны кресла.
Я испугано оглянулась и уставилась на укоризненно смотрящего пса.
— Только давай без истерик, — произнёс он и отправился неспешной трусцой по направлению к холодильнику.
Все, допилась. Ждут меня суровые санитары, ледяной душ и врач-нарколог.
— Дашк, ну чего застыла, иди меня кормить, сама ж знаешь война войной, а обед по расписанию, — проскулил вечно голодный пёс.
Едва переставляя ноги, я доковыляла до холодильника и достала батон колбасы. Ситуация уже не так меня пугала, в конце концов нам, сильно пьющим и поймавшим белочку, удивляться нечему — подумаешь говорящий пёс и работающие на берегу моря холодильники. Все даже не так плохо, по крайней мере, зелёные черти не мерещатся.
— Дашка, ну давай иди уже, умывайся, и будем завтракать или тебе кусок в горло не лезет?
— С таксами-глюками не спорят, да и умыться не помешает, — сама себя уговаривая, я прошмурыгала к раковине, попутно включив чайник. Такой мелочью, как идущая не пойми откуда вода, меня уже было не пронять. Через пять минут я уже сидела за столом и пила кофе. Происходящее было настолько реалистично, что я начала сомневаться в своей ненормальности и жутко хотелось понять, что произошло. Как там говорил классик: "Будем ждать проблесков памяти или сведений со стороны". После принятия порции кофеина и последовавшей за ней затяжки (что ни говори, а кофе и сигареты весьма стимулируют работу мозга) я начала вспоминать вчерашнюю ночь. Картина бесчинств с тремя убийственно красивыми мужиками убедила меня в том, что происходящее не приснилась и на море каким-то образом оказалась часть моей квартиры и другие вещи. Но, хоть убейте меня, каким образом здесь все это здесь оказалось, было тайной покрытой мраком. Я же помню, как собирала рюкзак и причиндалы собаки, а теперь, вместо сиротской котомочки я вижу практически дом родной. Надо было как-то попытаться заполнить провалы в памяти.
— Сосискин, давай я лягу в этот чудесный тазик с пузырьками, налью себе шампанского, стоящего в холодильнике с Нового года, буду предаваться релаксации, а ты мне расскажешь то, что я не помню?
— Ветчину, или я буду молчать, как рыба об лед! — нахально тявкнул коротконогий вымогатель.
— Черт с тобой, мой невоздержанный дружок, будет тебе и ветчина, и колбаса, и какава с повидлой, тока ради бога, объясни мне, что тут делает вся эта мебля!!!
Закончив орать, я достала псу ветчину, а себе бутылку шампанского, и сев в джакузи, приготовилась внимать откровениям очевидца событий. Пока наливалась вода, открывалась шипучка, снимался пижамный костюмчик, пес закончил поглощать ветчину и наконец-то приступил к рассказу. По ходу повествования мои и без того торчащие волосы становились дыбом. Оказывается, идея собрать в поход мой туристический сидор погибла примерно через две минуты после начала сборов. Заявив, что я сама не знаю, что мне потребуется в походе, угрожая физической расправой, заставила Димона перенести в этот мир все свои вещи.
— Сосискин, я понимаю про шкаф там мои шмотки, но на хрена я кухню со всеми причиндалами притащила? — растеряно пролепетали в ответ на это мои непонятки.
— Да все просто, подруга, ты заявила, что утром я проснусь в незнакомой обстановке, перепугаюсь того, куда делся мой родной холодильник, и у твоего любимца может быть шок. Короче, ты наотрез отказалась куда-то идти без чашки кофе и не покормив меня, — поспешила меня утешить ушастая зараза.
— Пьяная, пьяная, а о тебе, мой низкорослый друг, не забыла, цени, как тебя хозяйка любит, — я повыше задрала нос и хлебнула газировки на дрожжах.
— Ха, не забыла, — начал возмущаться пес. — Да у тебя мышь в холодильнике повесилась. Если бы я не настоял на походе в магазин, то сейчас бы с голоду умер.
Я нервно икнула:
— Мы что, вчера ещё ходили в магазин?
— Не-а, ты в этот момент шепталась с фарфоровым другом, а мы с мужиками совершили налёт на соседний супермаркет, — лениво протянул пес.
Я представила трех пьяных мужиков и одну таксу в масках и с оружием, грабящих магазин, и пришла в ужас.
— Сосискин, ты что, тоже участвовал в налёте? — осторожно уточнило моё нежелание светиться перед правоохранительными органами.
— Что я, дурак так палиться? Меня каждый в нашем районе знает, я на шухере стоял, — успокоил меня начинающий налетчик.
Уже легче. Я не скрывала облегчения. Таскать передачи в собачью тюрьму мне совершено не хотелось, хотя у нас таких тюрем нет, но знать о том, что твоя собака встала на скользкий путь преступника, тоже не слишком сладко.
— Ладно, с этим понятно, а на фига ты припёр мамино кресло, она ж нас кончит за него?
— Здрасьте, приехали! Я припёр? Ты посмотри на мои лапки! Что они могут припереть? Это ты, мать, его лично тащила и приговаривала, что мне пора приучаться спать одному и научиться терпеть тяготы и лишения в пути, — обижено сказал пёс и скорчил слезливую морду.
— Хм, ну вообще-то, тебе, правда, пора спать одному, ты уже взрослый кобель.
— Аха! А если мне приснится та ужасная лиса? Совести у тебя нет. Злая ты, Дашка, не буду я тебе ничего рассказывать даже за кусок докторской колбасы, — в конец разобиделся Сосискин.
Пришлось начать подлизываться и пообещать, что после ванной я всенепременно скормлю этому вымогателю триста грамм варёнки. Когда мир был восстановлен, я поинтересовалась:
— Откуда взялся этот роскошный банный комплекс? Вроде ванная комната у нас самая обычная и в супермаркете за углом вроде как таким добром не торгуют. Ты что, еще участвовал в ограблении магазина торгующего сантехникой?
— Не-а, — засмеялся пёс. — Мадам Козявкина, вы все это богачество лично отбирали в каком-то дорогущем бутике по сантехнике.
Приплыли, по ходу пьесы, это теперь моя семья и пес будут носить мне передачки в тюрьму. В общем, зона теперь мой дом родной.
— Да не парься ты, — глядя на мое убитое лицо, утешил меня пес. — Магазин был в Италии, так что, если сядешь, то в заграничную тюрьму, а если покаешься, то пару лет тебе скостят, — вовсю уже издевался Сосискин.
— Черт с ней, с Италией, откуда здесь кресло-качалка с дачи и эта синяя будочка? Я что, вчера появилась в таком виде перед родителями на даче? И вообще, с какой стати мне захотелось кресло-качалку?
— Все, мать, отныне ты в глухой завязке. Какие родители, когда это я летом оставался с тобой в городе вместо того, чтобы наслаждаться жизнью на природе? — театрально запричитал актер погорелых провинциальных подмостков.
Опа, у Сосискина началось очередное сольное выступление. Теперь чувствую — одной докторской не обойдёшься. Сдаётся мне, сейчас начнётся заход на тему куриного фарша.
— Вспоминай, пьянь несчастная, где твои родители? — завизжал он и, тем самым, подтвердил мои самые худшие подозрения.
Для усиления мыслительного процесса я налила себе ещё шампанского и, после пары глотков, вспомнила, что неделю назад предки свалили на месяц к друзьям в Испанию. От осознания того, что я не упала в грязь лицом перед родаками, сразу стало спокойно, а, может, шампусик на душу хорошо упал. Попререкавшись с ним пару минут, я выяснила, что, увидев море, мне захотелось воплотить свою давнюю мечту, в которой фигурировали кресло-качалка, плед, шотландское пойло и трубка. Интересно, откуда мог всплыть такой декаданс? Вопрос, как говорится, риторический.
Далее мой пес во всех красках расписал похищение синей кабинки с участка председателя садоводческого кооператива. Видимо я, как и все дачники, на генетическом уровне ненавижу всех председателей кооперативов, потому что лично мне наш глава садоводов ничего плохого не сделал, и воровать у него абсолютно ни разу не использованную кабинку было верхом цинизма.
— Не сокрушайся ты так, Абраша сказал, что председатель сам спер эту кабинку со стройки, где он работает начальником охраны, — утешил меня Сосискин.
— Столик, стулья холодильник и мангал — это соседнее кафе? — на всякий случай уточнила я.
Пес подтвердил кивком.
— А лоток с фруктами — это все тот же супермаркет, — предупреждая мои вопросы, добавил он.
— Ну, в общем-то, ничего страшного не произошло, пострадавших от нашей экспроприации не так уж и много, да? — заискивающе глядя в его глаза, залепетала моя совесть.
— Не совсем, — ответил Сосискин и почему-то начал пятится от меня. — Ты только, Дашь, не волнуйся... Вон шампанского глотни, — засуетился пёс.
Но дрожжи упали на старые дрожжи, и поэтому мне уже было все равно:
— Ладно, давай колись, что мы еще вчера натворили?!
— Да ничего! Вы просто сюда притащили весь аквапарк из турецкого курорта и казино из индейской резервации, — рубанул с плеча правду-матку пёс.
— Врешь? — я с надеждой посмотрела на сжавшегося друга. Он виновато покачал головой.
— Где эти, где эти б...е аквапарк и казино? — я смогла выдавить из себя только хрип.
— Как выйдешь из шатра метров пятьсот дальше по пляжу, — пролепетал Сосискин.
— Отвернись! — я рявкнула на пса, рывком встала из джакузи, запахнулась в полотенце и пулей вылетела из шатра.
Пролетев как метеор по берегу, я с разбега села на пятую точку. Сосискин не врал, а пострадавшая задница услужливо напомнила мне все водяные горки, которая она прочувствовала несколько лет назад. Передо мной находился парк водных аттракционов, стоящий ранее в Анталии. В мое плечо уткнулся влажный нос:
— Ну ладно тебе, ну, подумаешь, захотелось тебе покататься на горках, ну не казни ты себя так, — жалобно скулил мой друг.
Я тяжко вздохнула:
— А казино-то мы зачем уперли, да к тому же и у индейцев? Не могли из Лас-Вегаса ничего стоящего упереть?
— Могли, но ты сказала, что там все слишком большое и это будет портить тебе вид, — еще тяжелее вздохнул Сосискин.
— Вот и сбудется ещё одна моя мечта: я наконец-то побываю в настоящем американском казино. Жаль только, за ее исполнение мне дадут пожизненный срок, — сфальшивила я.
— Да не переживай ты так, Даш, ребята сказали, что вернут все так, что никто ничего не заметит, — глядя на меня кинулся утешать меня друг.
— Никто ничего не заметит?
— Никто.
— Ха, жизнь-то налаживается, мой толстопузый дружок, — я, радостно пропев, вскочила и полетела назад в шатёр.
Распахнув шкаф-купе, я начала увлечённо рыться в его недрах в поисках купальника.
— Сосискин, ты только представь, какие перед нами открываются перспективы: у нас с тобой, заметь, на дармовщинку, есть и аквапарк и свое казино! Правда, не знаю, зачем оно мне, я вроде как не азартная, — вещала я, выкидывая на пол вещи.
— Жаль только, на банане и на водном скутере никто не прокатит, — уныло констатировало желание покрасоваться фигурой, но его нытье заглушила фраза, пролившая бальзам на мою совесть:
— А казино не ты захотела, а мужики, так что, не казни себя.
— Во, тем более не наш косяк, так что релакс, мой юный друг, — я насвистывая заставила свою совесть окончательно заткнуться.
Наконец купальник был найден, надет, и я стала любоваться отражением в зеркале. По большому счёту, любоваться было нечем. Синюшный цвет тела мало гармонировал с окружающей обстановкой. Ничего, через пару дней тушка приобретет ровный южный загар, организм насытится озоном и витаминами и тогда, может быть, я отправлюсь в дальнейшее путешествие, если, конечно, захочу. Где это четко прописано, что именно я должна искать главного подонка, а не этот засранец должен прийти ко мне? На всякий случай, надо уточнить у Сосискина, куда я дела вчерашнюю кабальную расписку. Остался только один вопрос:
— Скажи мне, герр-такса, на кой черт я припёрла кактус, что стоял у компьютера? — я кивнула на спинку дивана, на которой торчала колючка.
— Ну, ты заявила, что еще не известно, какая радиологическая обстановка в этом мире, а кактусы, как известно, глушат всякие там негативные волны, вот ты его и принесла. И вообще, хватит уже дурацких вопросов! Пойдём лучше на море, — нетерпеливо протявкал Сосискин.
