Путь Сварога.

И если бы только это терзало Сириуса, после унизительного допроса, где он обливался холодным потом, стоя перед одним магом, за него взялись всерьез, всплывающие воспоминания, которые безжалостно вытаскивали на свет препарирующие его разум маги, вызывало гнев, горечь и удивление.

Вот ему парализованному под присмотром Дамблдора вливают в глотку какое-то зелье, после чего он, дико завывая, катается по полу, разрывая кожу на груди когтями. Или как он стоит в ряду таких же несчастных, где на них раз за разом используют и оттачивают два первых непростительных. С каждым новым воспоминанием в его груди все сильнее и сильнее разрастался кусок льда... Тестируемые зелья, он бьется в агонии, в то время как его мучитель, не снимая капюшона, записывает все симптомы, неровный строй. Один из заключенных прыгает вперед, вцепляясь зубами в горло малолетнего ублюдка, которому объясняют, как правильно накладывать Круцио, удар, и он корчится под добрым десятком пыточных проклятий, пока с пеной у рта не затихает навсегда. Следующие воспоминание: на него обрушивается водопад воды, приводя в сознание, краем глаза он успевает увидеть, как нескольких женщин, среди которых и его кузина, насилуют прямо на земле, разбавляя действие разнообразными заклятиями... и всегда один и тот же конец — Обливейт.

Одно из последних воспоминаний: он трясущимися руками подписывает пергамент, передавая своему крестнику все, что у него осталось на свободе. Поднявшийся со стула, старик только улыбается в ответ со словами: "Вот видишь, Сириус, это ведь не больно. Зачем было столько сопротивляться? Обливейт".

* * *

— Ну, что скажите? — Олег обвел тяжелым взглядом троих магов, сидящих за столом. Всего троих, остальные устали от тяжести веков и ушли в землю уже давно, а их держит долг перед своим народом, который скоро, совсем скоро, примет на свои плечи новое поколение.

— Скажу, что мы были десятки раз правы, уходя на изнанку, а затем и в этот мир. — высокий мужчина с черными, как ночь, глазами устало выдохнул. — Гниет старый мир, с головы гниет. Где больше, где меньше. Еще немного, и придётся закрыть проход.

— А мы готовы? Снимем завесу, так она и тут пропадет или же мы уже готовы? Ответь мне, Кощей, готовы ли мы уйти сюда полностью?

— Еще нет, совсем чуть-чуть надо времени...

— Не оставят нас в покое. И если старые враги еще помнят и боятся, то новые с ветром в голове. Когда же мы будем готовы?

— Пятьдесят, ну, может быть семьдесят лет...

— Всего-то, а дадут ли нам это время? Новые боги все сильнее и сильнее давят на завесу, чуют, что здесь для них раздолье.

— Значит надо это время выиграть. Забывать нас стали, прекратили бояться, забыли, кто мы и почему ушли.

— Значит, решено? — Олег встал, опираясь на посох.

— Решено. — раздалось в ответ ото всех.

Закончив разговор, двое из троих вышли, оставив только Кощея и его давнего ученика, о чем знали лишь ушедшие двое.

— Что с Гришкой решать будем? Не радостные вести принес нам кудесник. Бесноватый паук повесил обязательства на твоего ученика и хочет род отравить гнилой кровью, чтобы захирел он.

— Ему решать. Принять или же предать забвению, хотя кому мы врем. В память за тех, кто жизнь ему дал, не прервет он род первый, силой связанный и узами не откажет он роду второму. Не примет он кровь гнилую, Сварог, он будет бить врагов своих, а мы ему поможем, Род ему поможет.

— Понятно, значит, решил перевертыша оставить, так?

— Твоя правда. Разум его только этим и жив, чтобы дитя найти и защитить. А так не будет у Гришки более верного, чем перевертыш приблудный.

— Добро. Тогда отдай его мне, — Олег, пивший в этот момент из ковша, поперхнулся, — может толк и выйдет.

— Кощей, ты не перегрелся на солнце? Аль мне тебе напомнить, что стало со всеми твоими учениками после меня?

— Устал я, Олег, устал. — высокий маг, казалось, осунулся, его натянутая, сухая кожа явственно пошла темными пятнами, а сдерживаемый внутри холод остудил комнату. — Я ведь и сам уже не помню сколько мне лет, только два дела и держат меня тут: наш Род и ученик. Не могу я уйти на покой, не оставив после себя ... ты ведь свой путь нашел.

— А не поздно ли? Сдюжит?

— А куда он денется-то? Да и за Гришкой пригляд будет. А то, что душою стар он уже, так это до первых отроков, там оживет вновь. Вот только долго его выхаживать придётся, чтобы он мог жизнь дать.

— Дело твое не загуби только, а так можешь делать, что хочешь.

* * *

Вечер. Возле реки, в низине от города, раз за разом взбухали бутоны огня и доносились глухие взрывы.

— Эт, кто там? Ни как Маришка буянит? — Сириус вздрогнул от звуков голоса, раздавшегося за спиной. Вот уже несколько недель он живет здесь, крестник принял, не отвернулся, и ему это было достаточно. Вот только разговор о том, как он провинился перед ним, грамотою той прошел как-то не так.

— Они, оба.

— О, Олег, ты ведь не думаешь, что ученик твой Маришке повинился о том, что на него свалилось? — Старосвет, который и приютил прибившегося анимага, появился из-за другого плеча кудесника.

— Ежели жить ему надоело или разум за разум зашел, мог и повиниться.

Оба мага переглянулись между собой и с какой-то непонятной интонацией протянули... — Ой, дураааак.

Тем временем грохот все приближался, и стали слышаться отдельные выкрики.

— Кобелина! — Бух! Бабах! — Меня ему мало! ... волосы паскудницам повыдергиваю... удумал... — БАБАХ! — очередной, особенно мощный взрыв бросил в сторону магов волну пыли. — Это из-за того что я... или уже присмотрел... руки, ноги повыдёргиваю....

— Ну, это надолго. — ухмыльнулся Старосвет. — Если Маришка разошлась, ее только Гришка и может приструнить.

— Пускай разбираются. — внес свою лепту Олег. — А тебе, кудесник, пора к Агрипе, лечить тебя будем дальше, да и Кощей что-то тебя искал. — от этих слов Сириус побледнел. Кощей и Агрипа стали для него личным кошмаром. Если первый все норовил его отправить на тот свет, то вторая его всегда оттуда вытаскивала, используя почти те же методы.

Причиной произошедшего стало то, что Сириус фактически отдал Род своему Крестнику, который нес перед ним обязанности, в главном случае он должен был отдать роду одного наследника, первенца. Все бы ничего, если бы подобные обязательства не висели бы еще от двух родов, Сварогов и Поттеров. Вот и выходило...

* * *

— Маришка! Успокойся! Ведь еще ничего не решено. Да прекрати ты! — укорачиваясь от очередного вала огня и огненной птицы, Гарри разозлился. — Успокойся, я сказал! — взметнувшийся вокруг них огненный вал разошелся на десятки метров, а через секунду он уже держал уткнувшуюся ему в грудь рыдающую девушку. — Тш-ш-ш-шь, успокойся, ну не надо. Ты ведь знаешь, что мне больно, если ты плачешь. — попытался он успокоить свою невесту, которая бросилась из одной крайности в другую.

— Не отдам. — вцепившись в него руками, прохныкала она. — Не собираюсь я делить тебя с кем-то, самой мало.

— Мало ей. — усмехнулся Гарри. — Давно краснеть перестала, когда я тебя целую?

— Неправда. — буркнула успокаивающаяся девушка, вот только заалевшие уши ее выдали.

— И не надо меня с кем-то делить, я ведь посоветоваться пришел, а ты сразу буянить. Ну, куда это годиться? Эх... — подхватив на руки пискнувшую девушку, Гарри обвел глазами побоище. — Да, набедокурили мы тут. — и следующим шагом он исчез в водовороте воздуха и лепестков огня, появляясь в чаще леса возле векового дуба, где они любили отдыхать подальше от любопытных глаз.

Спустя какое то время.

— Ты ведь все равно не отступишься? — устроившись полулежа на парне, девушка выводила своим пальцем одной ей понятные узоры на его груди и, не дождавшись ответа, тяжело выдохнула. — Ну что мне с тобой делать? Вот угораздило же меня. Влюбил в себя девушку и усом не ведет...

— Мариш, я... — договорить ему не дал пальчик девушки, приставленный к его губам.

— Знаю. Если бы ты отступил, это уже был бы не ты, не тот, кого я полюбила и люблю.

— Прости. — зарывшись рукой ей в волосы, Гарри вдохнул их аромат.

— Тогда, — одним движением девушка оказалась сверху на парне, — пообещай мне, что никогда меня не бросишь.

— Обещаю. — ответил в ответ Гарри и потянулся поцелуем к невесте.

— Я запомню. — отдышавшись, Маришка на секунду задумалась, а затем, закусив нижнюю губу и немного покраснев, потянулась к завязкам на своем платье. — И тебе не дам забыть. — лишившись опоры, ее платье скользнуло вниз, оголяя ее по пояс, открывая уже довольно сформированное тело. Не давая что-либо ответить или сделать, она уже сама впилась поцелуем в губы своего избранника, направляя его руку своей рукой к телу. В тот момент, когда она почувствовала, как его рука несильно сжала ее грудь, еле слышный стон сам собой сорвался с ее губ...

Глава 5.

— Не вижу... — Старосвет немигающим взглядом смотрел на стоящего перед ним парня.

— А что видно-то должно быть? — Гарри искренне не понимал, за что его вначале добрых полчаса гоняли огненными шарами по двору на перевес с маленькой дубиной, по ошибке обзываемой "хворостиной".

— Совести не вижу. — буркнул Старосвет, подзывая к себе и откладывая дрын в сторону. — Совсем не вижу. Обесчестил девку, а раскаянья ни в глазу. Да подойди, не обижу теперь...

— Я лучше тут постою. Ветерок тут хороший... Ветерок? — в следующую секунду его сбил с ног порыв ветра. — Учитель! За что?! — крик души вырвался сам собой, когда он увидел, с какими предвкушающими и "добрыми" улыбками они подходят к нему.

— Вот ты и попался. Теперь будешь ответ держать! — подняв парня за шкирку одним рывком, да так, что ткань отчетливо затрещала, Старосвет пристально уставился ему в глаза. — Девку, обесчестил? Обесчестил, и не надо мне охальник тут глазки отводить. Законы наши знаешь? Конечно, знаешь, для нас, кудесников, они еще строже, чем для простого люда, что молчишь?

— А чего говорить-то? — подняв свои ярко зеленные глаза, ответил Гарри. — Не бегу я и не прячусь. С Маришкой у нас уже давно и серьезно, да и невестой я ее не просто так назвал.

— Вот что мне с тобой делать? А?

— Понять? Простить?

— Ага, как же. Ее братья тебя и поймут, и отпустят на все четыре стороны, ежели сам уйти после этого сможешь. — увидев, как сбледнул с лица подросток, Старосвет мысленно ухмыльнулся, ведь среди старших братьев Маришки было довольно много знатных кудесников, и разговаривать они будут с ним долго, вдумчиво, но аккуратно, нрав-то сестренки младшей они-то знают. — Ладно, иди. Вон тебя ждут уже.

— А может не надо? — покосившись на крепко сбитых парней, стоящих чуть поодаль и с предвкушением потирающих кулаки, не внушали доверия.

— Надо, Гришка, надо. За свои поступки отвечать надо. Нет, чтобы как положено по обычаям. Эх, спешите вы, молодые, всюду.

Отпустив мальца, Старосвет наблюдал за тем, как его нежно обняли за плечи самые рослы из братьев и, тихонько что-то ему втолковывая, повели в сторону. До него донесся только обрывок фраз: "Никаких кружев и чар... ногами не бить... упадет — не добивать".

— Ну что, Старосвет, проиграл ты спор. — Олег, лукаво улыбнувшись, смотрел туда же, куда и его друг.

— Твоя, правда. Ну, нечего, Маришку я вразумил, неделю сесть будет бояться, да наказ дал, до семнадцатой весны чтобы и не думала.

— Это правильно. Силы ей нужно будет копить, не одного ведь выносить придётся.

— Олеже, ну не сыпь хоть ты мне соль на рану.

— Что? Жалко отпускать?

— Так не чужая, своя кровь.

— Ну и Гришка ведь не чужой.

— Узнал что-то?

— Камни помнят, ветер скажет, земля подскажет... Конечно, узнал, иль ты сомневался? Свой он, так что не кручинься, еще будешь их детей баловать.

— Ну, любо тогда. А что с Приблудой? Не околел еще от Кощеевых учений?

— Отлеживается у Агриппы, огреб по полной, даже жалко стало на чуточку.

— Опять напутал что-нить?

— Да нет, — отмахнулся рукой Олег, — просто попробовал прибить Кощея, а тот сил и не рассчитал. Кощей доволен, как баюн объевшийся сметаны, его прошлые ученики только через год его наук пытались, а тут и декады не прошло.

— Смелый... Кощею такие нравятся, особенно вбивать им ум. Раз взялся, значит, толк видит.

* * *

Чьи-то заботливые руки аккуратно сменили компресс на лице. Тело болело, как будто на нем горох мололи, да цепами. Попытка встать была пресечена в самом начале...

— Тш-ш-ш. Лежи, давай. Снадобья уже действуют, а на лицо компресс с настойкой поставила. — не узнать голос было невозможно.

— Любят они тебя, из-за этого и разозлились.

— Любят? Я им покажу! Не им, а мне тебя выхаживать, ироды. Ой! — неожиданно вскрикнула девушка.

— Что случилось? — стянув с лица компресс, Гарри увидел сидящую рядом с ним девушку, которая в этот момент пыталась то ли сесть, то ли встать с лавки.

— Старшой разозлился сильно, всыпал мне по первое число, теперь сидеть больно. — пожаловалась девушка. — Он ведь мне запретил до пятнадцатой весны даже думать, а я вот...

— Переживем. — улыбнулся парень, беря ее ладонь в свою руку. — Знаешь, я крепко подумал. Не буду я даже пытаться, — видя недоумение девушки, он уточнил, — Сириус выздоровеет, чтобы он не писал, старший в семье он, будут у него еще дети. А что до второго Рода, не нужен мне кто-либо кроме тебя, да и род Наш — Сварог.

— Не волнуйся об этом. Я у знахарок спрашивала и узнавала, пока ты отлеживался, будет тебе сюрприз, правда не скоро.

POV Маришки.

— Ну что вы молодые вечно спешите? — молодая женщина отложила в сторону ступку и насмешливо посмотрела на мнущуюся девушку, хотя уже не девушку, а очень молодую женщину. — Не мудрено, что он осерчал, хотя ты всегда добивалась чего хотела. Иди сюда уже, егоза, обработаю мазью, быстрее заживет.

Обрабатывая вздувшиеся красные полосы на спине и ниже спины, знахарка вела неспешный разговор, расспросила она и о том, почему так поспешно все, а получив ответ, долго смеялась.

— Ой, Маришка. Уморила. Прости меня, конечно, но разве старшие сестры тебе не рассказали, что да как?

— Нет. Да и не общаюсь я с ними, дуры набитые, все о вещах, да о разном. Скучно с ними. А что они мне должны были рассказать?

— М-м-м, ты ведь обратила внимание, что чем сильнее Род, тем больше в нем детей рождается? В слабых один, редко два ребенка. В сильных три-пять.

— Ну, не хотят они больше детей, и в чем дело?

— Ох, много чего я скажу твоим сестрам, когда увижу в следующий раз. Слушай внимательно. Что нужно, чтобы в любви чаровницы и кудесника родился ребенок с дарами родителей? Нужна любовь, верность и сила. Если избранник любит и хранит верность, то накапливается в его избраннице сила, и чем больше, тем сильнее будет отрок. Ежели чаровница так же сильна, как и избранник, то больше силы она получит от него. Сама почувствуешь, когда готова будешь жизнь дать, но ежели повременишь и больше сил соберешь, то родятся братья. У Сварогов всегда первыми рождаются мальчики.

— А что будет, если слабый Кудесник или чаровница захотят много малышей?