Отражения

"Вы еще... придете?"

-Конечно, — сказал он. Не мог не сказать. — Вы же мой пациент.

На своем рабочем месте Рауль перелопатил все материалы по Макги. Ничего. Абсолютно ничего. Никаких дефектов, практически идеальный руби. В легионеры направлен исключительно из-за своей редкостной злопамятности: припомнить однокашнику пятнадцатилетней давности удар игрушкой по голове — это надо суметь. В легионерах также показал себя с самой лучшей стороны. Не азартен, не увлекается, как бывало со многими, но с удовольствием ведет игру с противником. Жесток сверх всякой меры, кого угодно разберет на составляющие... ("Быть может, именно поэтому так относится к боли?" — подумал Рауль.) А вот внедрять его — сущее наслаждение, даже гримировать почтине надо. Чуть-чуть оттеночного геля на волосы — и он уже не руби, а человек.

Ни слова про телепатию.

Рауль осторожно порасспросил тех, кто общался с Макги. Врачей в основном, но и младшим медперсоналом он не пренебрег.

-Ощущения? — удивленно спросил нейрохирург, к которому Ам обратился первому. — Неприятные. Нет, нет, не из-за увечья, я и не такое видывал... Мне было почти физически больно, что такой красивый парень изувечен. Я сделал все, что в моих силах.

-Вы отлично постарались, — сказал Рауль, сделав заметку насчет "физически больно".

Увы, больше никто ничего путного не сказал.

-Жалко смертельно, — ответил Элери. — Он же совсем молодой, немногим меня старше, а тут такое...

-Какая сволочь делает эти мины? Найти бы... — это второй помощник.

-Он никогда не перечит. Он всегда улыбается, — это младший медперсонал.

Рауль оказался в тупике.

-Элери, вы никогда ничего странного не ощущали, притрагиваясь к Макги? — не выдержал он однажды.

-Нет, — удивленно ответил тот. — Ну, в тот раз, когда его откачивали, вообще ни до чего было, а потом... Правда, господин Ам, не было странностей!

Выходило, это испытывал он один. Значит, Макги — направленный телепат? Даже если так, это очень много, и стоит немного перетерпеть.

Нельзя сказать, чтобы ощущения были приятными, но Рауль все равно приходил, брал Винсента за запястье...

...и обрушивалась боль. Разная. Он научился ее различать: вот тупо ноет шов в подреберье, вот десятками игл вонзается раздробленная кость челюсти, вот горят ожоги, даже под слоем биопластика...

Так и повелось: пульс прекрасно измерял кибер, но Рауль предпочитал прикасаться к пациенту. Это было странно, это причиняло боль, но несло что-то новое. Он ничего не нашел в генах Макги. Абсолютно нормальный руби, ну, чуть эмоциональнее других, это и у блонди случается... Нет отклонений. Значит, дело не в крови, в мозге. Может, под влиянием стресса развилась такая способность? Главное, не дать ей угаснуть... но как?! Он до сих пор не решался сказать Винсенту, что чувствует его переживания!

Когда боль начала понемногу утихать, Рауль стал различать что-то иное. Там, на дне этого темного колодца, была холодная стальная решимость. Решимость сделать все, что в силах Винсента и даже немного больше, выжить во что бы то ни стало! Правда, последнее время эта решимость частенько тонула в безнадежности и осознании того, что прежним Макги уже не стать. И, если честно, это было даже хуже, чем боль от ожогов и переломов...

-Винс, — сказал он, когда его в очередной раз затопило этой беспредельной тоской, — послушайте меня. Вы почти в порядке. Клянусь. Да, еще нужно подготовить глаз, но это просто дело времени. Ожоги почти зажили. Останутся шрамы, ну и что? Их легко убрать. Рука работает. Вам еще предстоит долгий период реабилитации, но это сущие пустяки. С лицом хуже, конечно... Вы знаете, там было просто крошево... Что сумели, собрали и слепили специальным раствором, посадили на штифты, но вам придется носить еще и внешний штифт, чтобы это все не развалилось, пока не срастется как следует. В протезировании зубов тоже приятного мало... Но вы с нами, и это главное!

Ответная волна благодарности оказалась настолько... острой, что Рауль едва не отнял руку. Сдержался все же: не хотел показывать, что способен ощущать эмоции пациента.

-Я вас прошу, заметьте, прошу, а не требую — примите немного снотворного. Просто чтобы уснуть, вам это необходимо. Вам нужно набираться сил, а от боли вы почти не спите!

-Я могу и без... — покалеченное горло выталкивает хриплый шепот. Прежнему красивому баритону конец, связки сожжены. Губы почти не размыкаются, рано еще. — Учили. Смотрите...

Рауль смотрел и чувствовал: глубокий вдох, выдох, вдох, выдох... Все. Винсент ушел. Боль осталась где-то на периферии, а он сам уснул, сработали вбитые тренировками техники. Ну и слава Юпитер, пусть спит... И почему только не соглашается на пластику лица и тела? Ладно, разрешил привести в порядок причинное место, там рубец очень сильно мешал, но на этом — все. "Пусть останутся шрамы, — сказал руби, — я так хочу." Ненормальный...

...Той ночью Винсент снова мучился от боли. На этот раз — острой, отходил наркоз после протезирования зубов. Не сравнить с болью от ожогов, от переломов, конечно, но после перерыва хватало и ее. Главное, она была разнообразной: то тянущей, то пульсирующей, то какой-то еще... Он не успел завершить классификацию, потому что его аккуратно взяли за запястье.

-Очень плохо? — тихо спросил Рауль. О, все боги мира, что он-то знал о боли?! Ну, кроме наименований лекарств! И все же в его присутствии становилось немного легче.

-Какая разница... — ответил он.

-Где? Где особенно больно? — поинтересовался тот. — Скажи, я знаю, что делать.

Винсент не знал, как объяснить, ему и говорить-то было тяжело, попытался сформулировать мысль... и был изумлен, когда через несколько минут явились те, другие, сменили капельницы. Действительно стало легче, а главное, пропала одуряющая муть, которую Макги ненавидел.

-Просто поддерживающие средства, — сказал Рауль.

-Не уходи... — непослушными губами выговорил Винсент.

-Я побуду с тобой. Может, ты чего-нибудь хочешь?

-Фантастика... Блонди спрашивает руби, не хочет ли тот чего-нибудь...

-Ты мой пациент. Я сейчас не блонди, я врач. Ну?

-Я...

-Ну?

-Ничего не хочу. Оставь меня в покое. Пожалуйста.

Это была очень длинная речь для Винсента, и Рауль тогда впервые коснулся его лба, просто проверить, нет ли жара, машинально, не...

Не из чувства долга.

-Тебе нужно спать. Набираться сил, — проговорил Рауль. Переход на "ты" был странен, но очевиден. — Может, хотя бы легкое снотворное? Я верю в силу твоей воли, но...

-Тебе тоже нужно спать, так иди и спи.

-Я прикажу вколоть мне то же, что и тебе. Сомневаешься — вели поменять инъекторы. Я слова не скажу.

-Я тебе верю, — пальцы Макги погладили кисть Ама. Просто так. Ничего не передалось. — Но все равно...

-Что?

-Я же ни на что не годен. Зачем ты возишься?

-Здравствуй! Тебя приказано вернуть в строй как можно скорее! Ты один из лучших легионеров, не знал, что ли?

-Вот теперь я точно не усну...

-Не хочешь — не спи. Главное, выздоравливай.

Он ушел, и сокрушающее ощущение пустоты обрушилось на Винсента. Что за ерунда?

И еще — Ам знал о нем что-то... что-то этакое. По глазам видно было...

...На ноги Макги поднялся через пару недель. Честно говоря, Рауль считал, что еще рано, но руби оказался упрямее. Он мог бесконечно разрабатывать правую руку, не огорчаясь неудачам, он стоически сносил все процедуры, зачастую очень болезненные, он никогда не жаловался и не требовал ничего, кроме единственного — никаких обезболивающих. Заживающие ожоги доставляли массу хлопот, но Макги и это было нипочем. И он по-прежнему отказывался от пластики.

-Знаешь, ты теперь далеко не красавец, — как-то сказал ему в сердцах Рауль, зашедший проведать пациента. Теперь он приходил реже, не было нужды, регенерация пошла нормальными темпами, и Винсенту не грозило скончаться в любой момент; у Рауля же была масса дел.

-Мне это без разницы, — спокойно ответил тот. — С лица воду не пить, слышал такую поговорку?

-Но...

-И на приемах мне не блистать. А с такой физиономией я запросто сойду за своего в любой бандитской компании. Кстати, могу я увидеть себя в зеркале, наконец?

-Не знаю, стоит ли, — обронил Ам.

-В обморок я не упаду, обещаю, — криво усмехнулся Макги. — Так могу я?..

-Конечно, — сказал Рауль и велел принести зеркало. Сам остался рядом: мало ли что?

Изучал себя Винсент долго. Потом снова усмехнулся и отдал зеркало санитару.

-Могло быть хуже, — сказал он спокойно. — Глаза мне только не хватает... Неудобно, обзора никакого.

-Есть два варианта, — произнес Рауль. — Можно вырастить новый, будет как прежний, но это долго и муторно. А можно прямо сейчас поставить искусственный.

-У него преимущества есть?

-Конечно. Приживается быстро, имеется возможность видеть в разных диапазонах... Если хочешь, я дам тебе документацию.

-Не надо. Меня больше время волнует. Пусть будет искусственный, мне лишь бы видеть, а за счет чего — без разницы. А раз там есть дополнительные функции — то это совсем здорово, пригодится! Когда операция?

-Ты самый ужасный пациент из всех, кого мне доводилось видеть, — сказал Рауль, осторожно дотронувшись до его руки. Да, прежняя решимость идти до конца, но еще и тень неуверенности: все ли получится, как надо? Хватит ли сил завершить начатое?

-На вопрос не ответишь?

-Хоть завтра, — сказал он.

-Значит, завтра, — кивнул Винсент, и осторожно потянулся всем телом: он никогда не упускал возможности проверить, не мешает ли ему что-либо свободно двигаться. Вот такие рубцы необходимо было устранять, прочее же Макги не волновало.

Рауль молча покачал головой и вышел. Надо было готовиться к операции...

Все прошло штатно, и хоть ночь Ам провел у Макги, ничего нового не узнал. Ощущения были... странными. Боль давно стала привычной, это ерунда. Но вот видеть обоими глазами руби сможет еще не скоро, даже когда глаз приживется. Придется потренироваться, чтобы научиться владеть этим протезом. Впрочем, Рауль полагал, что Винсент не испытает особенных трудностей... А если испытает, то преодолеет с присущим ему упрямством.

-Мне надо возвращаться, — встретил его руби во время очередного визита.

-Куда... возвращаться? — опешил Рауль.

-На службу, — удивленно взглянул тот. — Наверняка работы море, а я уже на ногах!

-Ты еще видишь скверно, — нахмурился Ам.

-Ничего, пока и так сойдет, — мотнул головой Макги. — Постепенно освоюсь. Я не могу тут больше торчать. Эти ваши тренажеры — полная ерунда, я на них никогда не восстановлюсь! Мне нужно... домой.

-У тебя есть свой дом? — Рауль встретил недоуменный взгляд и поправился: — Квартира?

-Ты что? — опешил Винсент. — Откуда бы?

-Тогда я не понимаю, куда ты намерен отправиться.

-На базу, — пожал тот плечами: это движение теперь давалось ему совсем легко. — Я вообще-то там живу, ты не знал?

-Нет, — честно ответил Рауль, кляня себя за то, что не удосужился поинтересоваться. Но вообще мог бы и догадаться: какой еще дом или квартира у легионера? В лучшем случае — казарма! — Тебе пока туда нельзя, Винс. Обследования...

-Я буду являться, когда прикажешь.

-Дело не только в этом. Я не могу допустить, чтобы ты бесконтрольно пытался восстановить форму. Так ты себя попросту угробишь!

-Ну, — философски произнес Винсент, — если я жив до сих пор, с чего бы мне умереть на беговой дорожке?

-Я запрещаю, — сказал Рауль. — Будешь возражать — прикажу пристегнуть тебя к койке. Ты этого добиваешься?

-А ты чего добиваешься? Чтобы я упал тебе в ноги? Я могу встать на колени, если хочешь, — руби недобро прищурился. — Правда, тогда ты рявкнешь, что я перетруждаю поврежденный сустав!

Ам хотел что-то сказать, но не нашел нужных слов. Они никогда не находились в разговоре с Макги. Он был... неправильным, и обычные схемы с ним не работали. И да, он мог разговаривать с Раулем в таком тоне. Запретить подобное тому отчего-то не приходило в голову.

-Винс, успокойся, — произнес он, привычно взяв руби за руку. Ох уж эти эмоции, чего тут только не понамешано: и злость, и обида с досадой, причем — на себя самого, на подведшее тело, и тоска... — Я думаю, можно найти компромисс.

-Ищи, — дернул плечом Макги.

-Я понимаю, что тебе обрыдло сидеть в четырех стенах. Я допускаю, что нагрузки кажутся тебе недостаточными. Но, Винс, я все-таки специалист, и я знаю, что ты можешь выдержать, а чего нет!

-Ты не знаешь, что я могу выдержать, — спокойно сказал руби.

-Пусть так, но у нас здесь не шоу. Я не хочу выяснять на практике, где предел твоих возможностей, понимаешь? Умерь пыл, очень тебя прошу. Ты вернешься в строй, обещаю, но сию секунду бежать марафонскую дистанцию тебе нельзя! — Рауль перевел дыхание. — Потерпи, пожалуйста...

-Я устал, — негромко произнес Винсент. — Я... Нет, ты не поймешь. Ты блонди. Образцовый.

-Попробуй объяснить, — ответил тот, хотя все уже было ясно. Если оставить Макги взаперти, он найдет способ сбежать на свою обожаемую службу и сделает себе только хуже. — От чего именно ты устал?

-От безделья, — мгновенно откликнулся руби. — Знаю, я еще не в форме для активных действий, но я могу работать, я в состоянии планировать... А, что тут говорить!

-Я понял. — Рауль коснулся сенсора, и на пороге тут же появился Элери. Если того и удивило то, что начальник сидит рядом с пациентом и держит того за руку, он никак этого не выказал. Мало ли, для чего это нужно, в самом деле! — Элери, готовьте господина Макги к выписке.

Руби дернулся, но отобрать свою руку у блонди не сумел. Проще было ее оторвать. Рауль же с интересом ощущал смену настроения: недоверие, злость (решили пошутить?!), робкая надежда...

-Господин Ам, вы же сами говорили, что еще рано, — растерянно сказал заместитель.

-Да, но я пересмотрел свои взгляды, — ответил тот. — Включаться в активную работу господину Макги еще рано, но возвращаться к нормальной жизни уже пора. И подыщите ему какой-нибудь костюм на первое время, будьте так любезны.

-Конечно, господин Ам!

Юноша исчез, а Рауль повернул голову и встретился взглядом с Винсентом. Как тогда, в самый первый раз.

-Ты же сказал, что мне нельзя на базу, — сказал тот.

-Нельзя.

-Но все же ты меня отпускаешь?

-Нет, — сказал Рауль и с удовольствием ощутил чужую растерянность. Может, это было мелко, но поумерить гонор этого руби оказалось неожиданно приятно.

-Я ничего не понял, — признался тот.

-Все очень просто. Ты хочешь на свободу, но ты должен оставаться под присмотром. Следовательно, пока что ты поживешь у меня.

А вот это уже была не растерянность. Это была, пожалуй, паника, плавно перешедшая в изумление и недоверие.

-Так просто ты из моей квартиры не выйдешь, — добавил Рауль. — Только со мной вместе или с тем, кому я доверю сопровождать тебя. А что до тренажеров, я готов выслушать твои предложения. И если ты не сумеешь обосновать, зачем тебе понадобилась гиря весом в центнер... Что такое?