Лик с удовольствием понаблюдал за преображением маленького слабого Рыжика в возмущенную и совсем не слабую ведьму. Она даже подскочила. Глаза загорелись, губы сжались, ресницы от влаги слиплись, бледность сошла, и кудри во все стороны торчат. Чисто ведьма! Весьма соблазнительная ведьма.

— Ты обо мне заботилась. От похмелья лечила, и от стресса.

Руся открыла рот, дабы опровергнуть неуместную божественную самоуверенность, но тут же закрыла. Слишком явной жаждой приключений загорелись белые глаза. Она сощурилась:

— Ты нарочно!

Ликург рассмеялся:

— Есть такое.

Он вдруг сел, оказавшись лицом к лицу с Русей, и с нескрываемым азартом прошептал:

— Накажи меня...

При этом он и шутил, и был серьезен одновременно.

Маруся издала истеричный смешок, попятилась, спрыгнула с кровати и убежала в ванную. Многовато информации для одного позднего вечера. Несколько часов назад у нее вообще в личной жизни мужчин не было и не намечалось, а он сразу и "люблю", и "накажи". Руся закрыла за собой дверь и обессиленно постучалась об нее лбом.

— Что я делаю? Что я делаю?..

Костя созерцал Бездну. Бездна созерцала Костю.

— И что скажешь в свое оправдание? — тихо, спокойно, мягко произнес Атум.

В целом, Ивченко еще пять минут назад, очень долгих, стоит отметить, пять минут назад, переступив порог кабинета Ярослава, понял, что перед ним не добродушное всемогущее создание, к которому он успел привыкнуть, а Женин папа. И Жениного папу потенциальный кавалер не устраивал. Впрочем, ясно, что Жениного папу ни один кавалер не устраивал. Костя вжался в кресло сильнее и как можно деликатнее просипел:

— Как думаете, я ей хоть чуть-чуть нравлюсь?

Ярослава от услышанного хамства слегка перекосило. Правая половина лица осталась равнодушной, на левой появилось искреннее недоверие.

— Откуда мне знать?! — начала свирепеть Бездна. За окном громыхнуло.

— Папа! — Женин голос в динамике прозвучал не менее жутко.

— Откуда мне знать?! — прошипел Атум и на всякий случай бросил быстрый взгляд на триплекс. Темные грозные тучи за стеклом рассеялись так же быстро, как и появились. — Это ты свои ручонки тянешь, куда не надо!

— Так, а как? — Костя развел "ручонки" в стороны.

— Что "как"?!

Теперь обе половины лица Ярослава симметрично выражали недоумение.

— Ну, да, влюбился! А как в нее не влюбиться?

Бездна остыла и на секунду задумалась, потом согласно кивнула:

— Ну, это да...

— Во-от, — абсолютно искренне подтвердил Костя.

Ярослав постучал ногтями по столу.

— Я действительно с этой стороны никогда не смотрел. Конечно, знал, но не обдумывал... Вот так так... — Атум продолжил отбивать замысловатый ритм по крышке рабочего стола. Пауза затянулась на пару минут, затем он добавил:

— Но не думаю, что ты ей нравишься.

— Почему? — Костя принялся сосредоточенно складывать нижние края полочек на своей рубашке в треугольники.

Ярослав не без сочувствия понаблюдал за мальчишкой. Хитрый жук, но искренний. Стратегию придумал гениальную, как наказания Атума избежать, и при этом ни грамма лжи не произнес. И про "влюбился" — чистая правда, и вот это "почему" тоже. Даже треугольнички свои от расстройства ваяет.

— Я ее папа, мне виднее, кто ей нравится.

— А кто ей нравится? — глаза маленького человечка выдавали отчаянное любопытство. У него этот вопрос в план не входил. Чистая импровизация.

— Никто, — Ярослав больше не злился, наоборот, его разговор начал забавлять. Да и стыдно немного стало. Отчасти по его вине первый поцелуй у дочери случился не как положено, красиво и романтично, а под влиянием старой карги.

— Зловредная дряхлая бабка, — беззвучно проговорил Атум сквозь зубы, титаническими усилиями сдерживая гнев.

Костя, меж тем, еще что-то хотел спросить, но передумал.

— Ну? Открыл рот — спрашивай.

— Я мог бы ей понравиться?

Ярослав хотел учинить расправу, но потом вспомнил, что сам на вопросе настоял.

— Что во мне не так? — расценил по-своему молчание собеседника Ивченко.

— Иди отсюда! — махнул в сердцах рукой Атум.

Костя нехотя встал и поплелся к выходу, на полпути обернулся, намереваясь еще что-то спросить, но был прерван.

— Кыш!

— Да ладно, ладно, — пробубнил парень. — Понял я, понял.

— Вот же змий на все их головы, — возмутился Ярослав и оперся лбом о прохладную поверхность стола. — Что ж это делается?

— Папуль, — чрезвычайно ласково начала Женя из динамика, — Зверобой сбежал.

Великий и всемогущий застонал.

— Па-ап? Так что? Пусть бежит или ловить?.. Па-ап? Кнопочку нажми, а то я ответ не слышу.

Ярослав не глядя выполнил просьбу дочери:

— Не трогай его. Ликург сам разберется.

Руся с трудом разлепила веки. Комната была залита теплым ярким светом.

— Приве-ет, — хитро протянула Горица. Она сидела на кровати рядом с Марусей и счастливо улыбалась.

— Ты чего такая довольная? — просипела ведьма.

— Она влюбленная. — Мосвен сидела на другом конце кровати и разбиралась со столиком. — Потрясающе! Я "скатерть-самобранку" последний раз видела лет десять назад, не меньше. Русь, ты с такой системой когда-нибудь работала?

— Там личность подтвердить сначала надо. — Маруся зевнула и села в кровати. — Есть у Горицы один знакомый влюбленный в нее хоб — коллекционер. Я ему как-то настраивала это старье.

Мос с любопытством изучила побледневшее, перепуганное лицо русалки. Догадаться, что Козлова припомнила полет в заводской район, труда не составило. Где еще благовоспитанная берегиня могла подцепить хобгоблина?

— Иму тебе, кстати, до сих пор это приключение своей Булочки не простил. Знаешь?

— Знаю. — Руся спрыгнула с кровати и подошла к окну. — Но как по мне, так он свою Булочку недооценивает.

— Да чтоб!.. — взвизгнула Горица. — Я не Булочка!

Кошка с ведьмой рассмеялись.

— Вы нарочно, — мгновенно остыла русалка. — Вот верну туман обратно — будете знать.

— Не надо, — примирительно заулыбалась Мосвен. — Готово! Кому что на завтрак?

— Да, здешние места под теплыми лучами не грелись очень давно.

Руся рассеянно изучала пейзаж за окном. Днем все выглядело иначе. Парк не был детищем создания, это была работа одного из "Садовников" первого поколения. Когда-то давно, когда она была совсем ребенком, родители очень гордились новой покупкой и радовались возможности сократить наемный штат родового гнезда. Здесь вообще многое напоминало о детстве. Старые дома Объединенного Шабаша строились в одно время с использованием одинаковых технологий. Семьи общались, заключали соглашения, браки.

— Я думаю, в подвале есть склеп, — озвучила свои промежуточные выводы Руся.

Горица, уже приступившая к сдобной выпечке, поморщилась.

— Тебе овсянку или булочки? — Прежде чем произнести запретное слово, Мосвен опасливо покосилась на берегиню. — Кофе или травяной сбор?

Маруся отвернулась от окна и направилась к столу.

— Кофе. И то же огромное сладкое безобразие, которое лопает наша прекрасная леди.

— Мням-мням, — подтвердила Гор.

— Мням-мням, — скривился Иму, изучая останки. — Шеф, какого змия это делаем мы, а не Киборг? Она трупы получше нашего анализирует.

— До нее мы тоже работали, — сухо ответил за Лика Клеомен.

Аниото недовольно вздохнул и перевел взгляд на небо. Булочка погоду устроила чудеснейшую. Самое то нежиться вдвоем под ультрафиолетом на берегу океана и слушать прибой. Но Ярослава разве убедишь, что в этом счастье? Нет! Болото, трупы и три полуголых босых мужика копаются в грязи. Иму вспомнил грудь Горицы и еще раз недовольно вздохнул.

Подчиненных бог слушал вполуха, он сидел на корточках, все его внимание занимало маниту погребенного. Яркий сильный отзвук ушедшего лугару. Зверь все еще беззвучно рычал и скалился, занятый своей последней битвой. Совсем юный мальчишка, но в бою он стоил десятерых своих сородичей.

— Что скажете?

— Пацан. Мелкий. Лугару, — с паузами прошипел Иму. — У него все кости раздроблены, и это при жизни. Жуткая смерть. Для ребенка тем более...

— Он не считал себя ребенком, — перебил аниото Клеомен. — Он считал себя воином.

— Это ты как вычислил?

Клеомен присел рядом с изувеченным черепом и указал на посеребренный левый клык.

— В южных землях до сих пор процветает традиция отмечать вожака.

— Южные, говоришь, — пробормотал Лик. — Что ж. Знакомьтесь, Совуль Ле-Вилантри.

— Здравствуй, брат, — мягко, уважительно обратился Иму к погребенному.

Маниту заколебалось и откликнулось на зов сильного воина.

— Реагирует. — Клеомен спрыгнул с погрузочной платформы в болото, взмахнул хвостом и окружил могилу пламенным кольцом. — Попробую его пробудить.

— Давай, — одобрил Ликург.

Черт переступил с ноги на ногу, породив неприятный чавкающий звук. Если бы не ковер из мха да припекающий стараниями Горицы желтый карлик, топтаться босиком в одних брюках в здешних местах было бы делом исключительно отвратительным. Клеомен ударил хвостом во второй раз, и пламя усилилось. Однако маниту Совуля не отреагировало на стук.

— Иму, позови его еще раз.

Леопард смерил черта недовольным взглядом, но отказывать не стал.

— Остановись. Бой окончен.

Над болотами пронесся оглушительный безмолвный вой. Клеомену с трудом удалось удержать маниту мальчишки в кольце. Силой он и впрямь отличался немалой для оборотня его возраста.

— Готово! — крикнул черт, как только первый шок от пробуждения прошел.

Лик кивнул и прыгнул в кольцо.

Водоворот эмоций и пережитых впечатлений подхватил Эйдолона. Это не были воспоминания в привычном понимании. Это был хаос из всплесков и падений силы юного Ле-Вилантри. Все, что когда-то запечатала его кровь при жизни. Попытаться разобраться в такой мешанине мог себе позволить только опытный психолог. Новичку, а тем более дилетанту грозила неминуемая смерть — требовалось не только услышать чужое маниту, но и держать под контролем свое. Опасная, редкая и востребованная профессия.

— Больше не могу, — спустя некоторое время прошептал Клеомен.

Иму встрепенулся:

— Тогда отпускай. Хватит мучить мальца. Он без того натерпелся.

Черт выдохнул, погасил пламя и едва устоял на ногах от усталости. Получив долгожданную свободу, маниту Совуля вспыхнуло и растворилось в окружающем мире. Часть энергии осталась на планете, а часть унеслась бродить по Вселенной.

— Давайте ваши лапы, господа, — с усмешкой проговорил леопард. — Выглядите вы один хуже другого.

Иму втащил коллег на платформу и осторожно уложил обоих рядом с останками.

— Говорил же, от Киборга проку больше.

— Я думал, ты ее не любишь, — прошептал Клеомен.

Лик сипло рассмеялся. Помимо Руси, аниото был единственным, кто не догадывался, что давно привязался к ведьме так же, как и ко всем остальным.

— Нельзя ее сейчас трогать. Она вчера ослабла настолько, что впустила отголоски чужого маниту.

— Это плохо, — согласился черт.

— И что прочла?

— Двадцать три, отомкни. Их прятали, они прятались, все спрятались, надежно спрятались. Никого не видно, никого не слышно. Двадцать три могилы и тридцать три жизни. Чужие сосуды и свои. Все спрятались, — процитировал Эйдолон.

— Кто-то пробужденный и закрытый. — Клеомен повернул голову и посмотрел на шефа. — Двадцать три могилы — это мы видим. Плюс еще десять жизней и "чужие сосуды". Я не соображаю пока, не могу вспомнить, сколько там ведьм и ведьмаков с сосудами в списке?

— Сосуды не указаны, но ведьмовского отродья десяток ровно. — Иму внимательно оглядел окрестности.

— Я тоже чую, — прошептал едва слышно Лик. — Но создание по краю проходит и исчезает. Ночью он был.

— Знакомый запах. — Леопард прислушался к внутренним ощущениям. — Все. Ушел.

— Я тоже решил, что речь о десяти сосудах. Меня смущает, что она не назвала сосуды умершими. Она сказала "двадцать три могилы и тридцать три жизни". Малыш Ле-Вилантри первый, кого мы вытащили, и он за эти годы так и не растворился, оставаясь цельной формой. И это результат работы магии аптекарей, хотя вы, конечно, не услышите.

— Что-то удалось разобрать в энергии малыша? — Иму с тревогой смотрел на друга.

— Немного. Одинокий. Злой. С "Домом отдыха дорогих гостей" у него связаны только положительные воспоминания, вся жизнь до обители Арно покрыта болью и мраком.

Ни черт, ни леопард не смогли скрыть удивления.

— И еще гордыня. Он здесь был не отверженным, а уверенным в себе, сильным бойцом. Думаю, его учили им быть, восстанавливали после пережитых ужасов детства. В своем последнем сражении он уложил не одного противника.

— То есть тут должна быть еще куча трупов? — свистнул Иму.

— Не должна, но была. У Арно система защиты не позволяла подопечным покидать эти болота. Полагаю, наши предшественники не смогли вывезти все тела.

— Если сами не были этими телами, — добавил Клеомен.

— Мне тоже мысль перспективной видится, — согласился Лик.

— Намек понял. — Иму спрыгнул с платформы и потянул ее вместе со всем содержимым к следующей могиле. — Будем выяснять эмоции остальных счастливых детей, рассеивать и упаковывать.

Маруся вздрогнула от громкого отчаянного воя, огласившего холл. Они втроем стояли на лестнице и наблюдали, как, сверкая гневным взглядом, к ним спешит водяной. За ним следом вприпрыжку скакала пери, и последним медленно плелся тэнгу.

— Вот это компания! — восхитилась Руся. — Ни разу не видела тэнгу так близко. Громила!

— Не то слово, — прошептала Горица.

— Что это?! — негодовал Тварь. — Вы что тут за пляж устроили?!

Пери за спиной водяного поморщилась. Визгливый голос неприятно резал слух.

— Ты! — Тварь ткнул пальцем в Горицу. — Отвечай, кто меня заблокировал? Какого змия я не могу вернуть туман? Силенок берегини мало, чтоб мне перечить.

Русалка от неожиданности отклонилась назад и растерянно рассматривала указующий перст.

— Послушайте, — примирительно начала Мос, однако закончить мысль Руся ей не дала.

— Можно, я ему палец сломаю?

— Можно! — очнулась оскорбленная Горица.

Руся удовлетворенно кивнула и забормотала сложный наговор.

— Эй! Эй! — Мосвен зажала ведьме рот ладонью и оскалилась на русалку. — Сдурели?!

Тварь, мгновенно растерявший весь пыл, побледнел и поспешно спрятал обе руки за спину, а когда оскал адресовали ему, еще и отпрянул.

— Вы намеренно мешаете работе сотрудников уголовной полиции?

— Нет! Вы не понимаете. Я работаю над историей о замученных, убитых детях. Я с таким трудом выбил разрешение на съемки...

— И было бы неплохо показать документы, которые у вас есть, — прервала водяного Мос.

Тварь возмущенно фыркнул, развернулся и пошел к выходу. Пери и тэнгу молчаливыми тенями последовали за командиром.

— Как-то странно, — проговорила задумчиво Горица, когда за работниками развлекательной индустрии закрылась тяжелая деревянная дверь. — Вам не кажется?