Книга Первая

— Нет, — рассеянно ответил Павел.

— Что "нет"? — не понял реконструктор.

— Пожрать нет тут ничего! — и вдруг воскликнул: — Опаньки! Ого!

И, нагнувшись, залез под кормовую скамейку на лодке.

— Смотрите-ка, что я нашел!

Он выпрямился и гордо продемонстрировал друзьям сверток, обмотанный какими-то тряпками.

— Что это? — хором спросили его Вадим и Андрей.

Павел откинул нависающий кусок ткани, осторожно взял сверток посередине и протянул друзьям.

— Вот!

Из свертка виднелось спящее лицо младенца. Белокурый что-то прорычал и опять попытался вырваться.

— Я понял, — произнес Вадим, пытаясь удержать белокурого, — он сказал "пойка"!

Павел осторожно положил младенца на скамейку лодки.

— Вот интересно, откуда этот Кукша взял ребенка?

— Слышал, Пашка, — крикнул Вадим, — он сказал "пойка" — мальчик.

— Да не мальчик, а сын! — Павел выпрямился и посмотрел в сторону валящего из-за леса дыма.

— А вот и еще ваши друзья-реконструкторы, — радостно воскликнул он, указывая на озеро.

Оттуда же, откуда только что прибыл непонятный карел, в их сторону шла большая ладья. С обоих бортов черного смоляного корпуса вздымались и опускались в такт длинные весла. Классический, в красную полоску парус безжизненно повис на мачтовой рее. Картинка была, как в школьном учебнике по истории — драккар викингов, бороздящий водные просторы в летний солнечный день...

— А это какой же у нас клуб ходит на драккаре на "фесты"? — удивленно спросил Андрей.

После секундой паузы ему ответил Вадим:

— Да никакой не ходит!

Белокурый, увидев приближающуюся "картинку из учебника", забился в истерике и норовил высвободиться из крепко держащих его рук.

— Может, у них на судне есть что пожрать? — с надеждой в голосе спросил Павел.

— Может, — тихо ответил ему реконструктор, продолжая, как зачарованный, разглядывать драккар.

Далеко за кормой судна все так же поднимался столб бело-серого дыма. На драккаре, который до этого шел в двухстах метрах от берега, явно заметили четверых людей на берегу и лодку. Ряд весел с одного борта замер в полете, в то время как весла с другого борта мощным взмахом развернули корпус к берегу. И тут с судна пустили стрелу. Описав в воздухе красивую дугу, она впилась в борт лодки и завибрировала, потрясая черным оперением.

— Вот вам и здрасьте, — констатировал Павел, разглядывая воткнувшуюся всего в паре сантиметров от него стрелу.

— Вы что, мать вашу, совсем охренели?! — не выдержал реконструктор. Он отпустил белокурого и, сложив руки в рупор, заорал что было сил — Эй! На драккаре! Совсем озверели палить боевыми стрелами!

Ему ответила вторая стрела, которая зарылась в песок всего в метре от него.

— Что-то мне это начинает не нравиться, — протянул ролевик, инстинктивно перехватывая освободившуюся руку карела, который опять почувствовав относительную свободу, начал дергаться и извиваться.

— Может, от греха подальше, — предложил Павел, — может, это не ваши, а какие-то дикие реконструкторы?

— Ага, щас, пусть только причалят, — Андрей погрозил драккару кулаком, — я с ними поговорю.

Поговорить не удалось. Третья стрела угодила в белокурого карела, аккурат — в грудь. От удара он дернулся в держащих его руках, ойкнул и, склонив голову на грудь, стал оседать. Держащий его Вадим освободил хватку, и парень кулем свалился наземь. Мгновенно придя в себя, ролевик заорал:

— Пашка! Хватай ребенка — бежим!

Повторять не пришлось. Никому. Только Пашка нагнулся, чтобы взять сверток, как очередная стрела, пропев, пролетела над его головой. Драккар был совсем близко, можно было уже различить бородатого лучника на носу и стоящего рядом с ним не менее бородатого воина в кольчуге и шлеме.

Реконструктор тоже спохватился — помог Пашке спрыгнуть с ребенком с лодки, и вся троица, во весь дух припустила к ближайшим кустам. Пока они бежали, еще одна стрела, обогнав их, прошуршала по кустам и затихла, сбив несколько веток. Друзья с разгону ворвались в заросли кустарника, слыша позади себя свист и боевые крики.

Глава вторая. Ночь у костра

Твой путь еще не пройден,

ты лишь в начале этого пути...

Инстинкт самосохранения был настолько силён, что загнал их далеко вглубь леса. Почти час они бежали практически без остановок, не особо заботясь о выбранном направлении. Все еще спящего младенца несли по очереди. Бежали достаточно резво, благо сосновый лес был редким. Изредка останавливаясь, они прислушивались — как ни странно, погони не было. Во втором часу они перешли на шаг и, удостоверившись, что их жизням ни что и никто не угрожает, окончательно успокоились. Но тут добавились проблемы с ребенком — он проснулся и стал громко требовать титьку. Подходящей титьки поблизости не наблюдалось. К плачу младенца прибавились легкие постанывания Павла Николаевича, который заявил, что ужасно проголодался и тоже не прочь чего-нибудь съесть. Так они прошагали еще с полчаса, пока не узрели впереди небольшой ручеек и ровную полянку. Друзья, не сговариваясь, направились прямиком туда. Голосящий сверток перекочевал из рук Андрея на мягкий мох. После утомительного маршрута, журчание ручейка вызвало в пересохших глотках путешественников мучительный спазм. Напившись сами, друзья решили напоить и младенца.

— Надо бы "пойку" водичкой угостить, может, притихнет, — первым предложил Павел.

— А как? — спросил реконструктор, — окунуть в воду, и пусть хлебает?

— Совсем ты одурел, что ли? — огрызнулся Вадим.

События последних часов явно его удручали, и ролевик пребывал не в лучшем расположении духа.

— Да я пошутил, — примирительно улыбнулся Андрей, — пошутил.

Вадим повернулся к Павлу.

— Паша, я знаю, у тебя должен быть чистый платок.

— Да вроде где-то был...

Павел ощупал нагрудные карманы джинсовой рубахи.

— Есть, вот — на, — он протянул другу аккуратно сложенный белоснежный носовой платок.

— Так, хорошо, — Вадим взял платок. — Сигурд, неси сюда "пойку".

Пока реконструктор ходил за свертком, Вадим хорошенько намочил Пашкин платок. Андрей принес притихшего младенца — он уже не орал так истошно, как прежде, а только всхлипывал, пытаясь привлечь внимание дядь.

— Ну вот, титька готова, — произнес Вадим и отправил уголок платка "пойке" в рот.

Ребенок схватил импровизированную титьку, и стал жадно сосать.

— Не молоко, конечно, но пока сойдет.

Вадиму пришлось несколько раз мочить платок, прежде чем ребенок напился.

— Ну вот, а теперь — качай! — приказал он реконструктору.

— Да вы что! — пытался возмутиться тот, — я же не умею.

— Качай, качай, — поддержал друга Павел, — а мы пойдем что-нибудь нам пожрать раздобудем.

Под таким напором Андрею-Сигурду пришлось смириться с вынужденной ролью няньки.

— И то правда, — сказал Вадим, положив руку на плечо Павла, — пойдем по грибы.

— И ягоды! — добавил турист, и в животе у него громко заурчало.

После часа собирательства они вернулись на поляну с грибами и ягодами. Грибы они несли в снятой с Павла джинсовой рубахе, а ягоды — в большой поясной сумке Вадима. К всеобщей радости младенец уснул, а Андрей, разведя костер, закурил.

— Ты где взял сигареты? — удивленно спросил Вадим, которому еще с утра очень хотелось покурить.

— Нашел одну в сумке, — ответил реконструктор, хлопнув по висящей на поясе сумке.

— Оставишь?

Андрей сделал последнюю, самую сладкую затяжку и протянул остаток Вадиму.

Павел положил у костра свою, полную грибов, рубаху.

— Так, а чего вы молчали, курильщики? У меня со вчерашнего еще полпачки осталось, сам-то я ведь не курю.

Вадим и Андрей уставились на туриста, как на врага народа.

— Да чего вылупились? Я сам не знаю, как она у меня оказалась.

Павел понял, что ему не жить и стал лихорадочно доставать пачку из заднего кармана джинсов.

— Да нате, нате, курите на здоровье.

Утолив никотиновый голод, все вместе дружно принялись чистить грибы и насаживать их на веточки. Затем грибные шашлыки воткнули вокруг костра под наклоном и стали терпеливо ждать.

— Сигурд, возьми ягод,— предложил Вадим, — мы с Пашкой их в лесу наелись.

— Наелись — это ты, конечно, хватил, — вставил свое голодное слово турист — так, чуть-чуть поклевали, вспомнили вкус черники.

Он хотел что-то еще добавить, но Вадим перебил его.

— Только оставь "пойке" немного. Думаю, скоро опять "хай" поднимет, надо будет натолочь да скормить ему.

Сигурд, зачерпнув горсть крупной черники, закинул в рот и, не дожевав, спросил:

— А ты где научился с малышами обращаться?

— Да так, был опыт, — отмахнулся Вадим, — с двоюродной сестрой возился.

— Им еще в универе Спока преподавали, — пошутил Павел.

— Ты-то откуда такие умные имена знаешь? — спросил Вадим, улыбнувшись. — И не Спока, а Сенеку.

— Да какая разница?

Вадим улыбнулся еще больше.

— Огромная, Павел Николаевич, огромная. Но Спока я тоже читал.

— Готовился, стало быть, — подвел итог Андрей.

— Ладно, хватит лясы точить, грибы готовы, — отрезал Вадим и первым потянулся за шашлыком.

Грибные веточки были вкусны как никогда. Всем досталось почти поровну — Вадиму и Андрею по три, а Павлу, как постоянно растущему двадцатитрехлетнему организму, целых четыре. Эх, пальчики оближешь, как хороши были эти сморщенные лесные дары с привкусом веточки. Ужин запили водой из ручья и только хотели закурить и обсудить прошедший день, как проснулся "пойка" и стал требовать "ням-ням". Вадим достал платок и разорвал его надвое.

— Так, Паша, будешь толочь чернику, — распорядился Вадим, протягивая другу половину платка, — а ты, Сигурд, намочи этот кусок.

Сам же Вадим извлек из ножен на поясе нож, нашел достаточно толстую ветку и стал ее ровнять. Обстрогав ветку с двух сторон, он придал ей форму весла — ложка для младенца была готова. Вначале кормление шло с трудом. "Пойка" не хотел или не любил чернику (или намеренно издевался), но настойчивость Вадима и жалобные просьбы Павла сделали свое дело. Младенец осознал, что ему не отвертеться, иначе дяди обещали весьма не педагогичное "ата-та" по попке, и стал-таки есть толченую ягоду. Трапеза закончилась сосанием мокрого платочка. Но, накушавшись, ребенок спать не захотел; начал настаивать на развлечениях, то есть возжелал поиграть. Друзья перепробовали множество детских игр — "Коза-дереза", "Ути-пути", "Елки-палки" и даже хит прошлого сезона "В репку", но "пойка" в силу своей национальной особенности не признавал современных русских игр и оказался ярым националистом, ибо отказался не только понимать, но и разговаривать. От начавшихся русских народных сказок, "пойка" вначале морщился, строил рожицы, а потом еще и срыгнул. А после того, как ему утерли перепачканное лицо, и вовсе расплакался.

— Нет, ну вы посмотрите на этого "чухонца", — разобиделся Павел, уставший возиться с ребенком, — и это ему не то, и это ему не так!

— Наверное, он мокрый, — предположил Вадим.

— Так, я — пас, — отмазался Андрей и, немного подумав, добавил, — пойду, в костер подброшу, а то потух что-то совсем.

— А мне срочно надо в туалет, — сказал Павел, вставая.

— Идите, предатели, бегите, жалкие трусы, — ответил Вадим, сделав вид, что обиделся. — Я и сам управлюсь.

Вадим распеленал ребенка, он действительно успел и пописать, и покакать, причем, похоже, неоднократно. Попу малышу, за неимением ничего лучшего, пришлось вытирать мхом — но получилось неплохо, даже очень неплохо. А главное — сухо! Положив младенца на снятую с себя рубаху, Вадим взял тряпки и пошел к ручью, его остановил Павел.

— А может, пока солнце не село, купнем парня?

Вадим задумался.

— На, — он протянул другу грязные пеленки, — надо прополоскать, а я его купну.

Вадим взял "пойку" и пошел его купать. Три раза окунув в ручье ребенка по пояс, он быстро перенес его к огню.

— Андрей, подержи-ка "пойку", — попросил Вадим сидевшего у костра реконструктора, — я руки вымою.

Вернувшийся Павел воткнул у костра две палки и развесил пеленки, а реконструктор на вытянутых руках принялся просушивать младенца, который весело дергал ножками и мотал головой. Теперь ему было сухо, тепло и сыто, поэтому хныкать совсем не хотелось.

— Не поджарь его, — предостерег вернувшийся Вадим.

Он поднял свою рубаху.

— Давай-ка завернем его.

Через час пеленки полностью просохли, и Вадиму пришлось осторожно перепеленать уснувшего младенца. После этого он уложил малыша на мох, невдалеке от костра.

* * *

— Ну вот, теперь можно покурить и обсудить наше приключение, — устало изрек ролевик, присаживаясь к огню.

Вадим и Сигурд закурили.

— У кого какие соображения? — спросил Вадим.

Первым отреагировал реконструктор.

— Вот Павел Николаевич днем упоминал про какую-то башню...

— Мы вчера собирались идти на замковую башню, это я точно помню.

— Ну?

— Выпили хорошо и решили на нее забраться.

— А дальше? — спросил Вадим.

— А дальше... — Павел напрягся, припоминая, — а дальше я не помню.

— Ну ясно, — подытожил Вадим, — собирались на башню, а ушли в лес.

— К озеру, — уточнил реконструктор.

— Да какая разница, — отрезал Павел, — главное, мы тут. Голодные и с "пойкой" на руках.

— А еще эти уроды на драккаре, — вставил Андрей, — чуть нас не подстрелили.

— Они "Кукшу" убили, — добавил Павел.

— Вот-вот!

— Правда-неправда, а драккар-то был самый настоящий, и стрелы у них не гуманные!

Вадим молчал. Он докурил сигарету и задумчиво ворошил палкой в костре.

— Бред какой-то, — не унимался реконструктор, — зачем они вообще стреляли? Что, пока мы пьянствовали, война началась?

— Я же говорю — "дикие реконструкторы", — настаивал Павел, — совсем, блин, "дикие".

— Да что это за "реки" такие, что среди бела дня палят направо и налево.

— Ты забыл еще дым за лесом, не иначе — пожар, — вспомнил Павел.

— Думаешь, эти на драккаре что-то там запалили? Вадим, а ты чего молчишь? — Андрей слегка толкнул ролевика в плечо, — уснул, что ли?

— Мужики, — Вадим, отбросив палку, резко встал. Он постоял секунду и добавил, — Мне кажется, что главное во всем этом, не где мы, а когда мы?

Повисла гнетущая тишина. Ребята усиленно соображали — к такому вопросу не сразу подберешь нужные слова.

— Что еще за новости на нашем канале? — спросил Павел, глядя на друга.

— Постой, постой, — медленно произнес Андрей, — ты считаешь, что мы...

— Именно, — многозначительно подтвердил Вадим.

— Господа, о чем это вы? — не понял турист, хотя уже смутно начинал догадываться, что дело принимает неожиданный оборот.

Вадим опустился на место.

— Да, мужики, мы не в нашем времени, и это — факт.

— Ты спятил?! С чего это ты взял? — теперь вскочил Павел. — Как такое вообще может быть!

— Тише, спокойно, ребенка разбудишь.

— Вадя, да как тише? Как тише? Меня в Питере девушка ждет, у меня через месяц свадьба!

— Вот как?! А ты мне ничего про свадьбу не говорил, — с обидой в голосе произнес Вадим.