Из-за орешника я выходила в глубокой задумчивости, держа в руках тонкую рубашку, которую я планировала надеть поверх "корсета" и со словами "Ну, как вам?" предстала пред глазами моих друзей. Те одновременно обернулись и ненадолго замолчали, критически созерцая меня с головы до ног. Когда тишина затянулась до неприличия, я тяжело вздохнула и, подойдя ближе, сбросила сумку в траву, дабы не мешала надевать светлую рубашку с распущенной шнуровкой на груди.

— Ладно, народ, можете ничего не говорить, и так знаю, что все, как обычно...

Вилька вышла из ступора первой, и сразу же заявила:

— Ев, на самом деле, тебе очень идет. Честно.

— Ага, то-то вы так сразу застыли, пораженные в самое сердце моей "неземной красотой", — скептически фыркнула я, подсаживаясь поближе и привычно убирая короткие волосы с лица. — Ладно, Данте, выкладывай, что там у вас в Андарионе случилось, и что именно требуется от нас с Вилькой.

Данте секунду помолчал, видимо, соображая, как бы нам поделикатнее все разъяснить, но потом махнул рукой на церемонии, и принялся выкладывать все, как есть. Мы с Вилькой слушали, и с каждым словом мне становилось совершенно понятно, что мы в очередной раз влипли, причем покруче, чем в прошлый раз, когда шли к Небесному Колодцу.

В общем, когда Хэл осенью вернулась в Андарион в сопровождении аватаров и с действующим Небесным Хрусталем, айраниты возрадовались. Но, как водится, ненадолго. К тому времени самозванец был уже благополучно устранен слаженными действиями аватаров, но в стране уже воцарилась полнейшая анархия. Принц Азраэл, сын покойного короля, на время взял бразды правления в свои руки, пока жрица Хэлириан вместе с Храмом искала истинного короля. Все бы ничего, но к весне выяснилось, что короля в Андарионе попросту нет, и где он находится — неизвестно. Дело в том, что истинным королем мог быть даже полукровка, который может и не знать о своей второй ипостаси, поэтому задача Хэл значительно усложнилась. Плюс ко всему, драконы, проживавшие на Алатырской горе, объявили военное положение по отношению к Андариону, так что сейчас в стране айранитов проблем выше крыши. Принц едва справляется с утихомириванием народных масс, а тут еще и драконы постоянно на него давят, угрожая начать масштабные военные действия...

— Стоп, Данте, — вклинилась я в отчет рыцаря-аватара. — А с драконами-то вы чего не поделили? — Данте тяжело вздохнул и нехотя ответил:

— Вообще-то, с драконами айраниты никогда особо не ладили, и я, по правде говоря, не знаю, почему. Просто у нас с Алатырской горой постоянный вооруженный нейтралитет, но недавно к нам пришло послание от драконьего царя, в котором он пишет, что в одностороннем порядке разрывает все мирные договоренности, и объявляет Алатырскую гору врагом Андариона.

— Лихо! — Резюмировала Вилька. — Только вот с какого перепуга он так поступил?

— Не знаю, — пожал плечами Данте. — Аранвейн всегда слыл весьма миролюбивым и справедливым правителем, так что я даже понятия не имею, почему он принял такое решение. Правда, в письме было сказано, что если айраниты не перестанут подсылать к Алатырской горе своих прихвостней, то драконы начнут войну против Андариона.

— А что за прихвостни-то? — изумилась я. — Вы что, аватаров шпионить посылаете? — Данте посмотрел на меня с выражением оскорбленного достоинства, и, глядя мне прямо в глаза, медленно и четко произнес:

— Еваника, я тебе клянусь, что никого не посылал. Ни я, ни Азраэл понятия не имеем, что это за "прихвостни" якобы от айранитов, но Аранвейн почему-то свято уверен, что существа, которых драконы периодически вылавливают внутри Алатырской горы, подосланы именно нами.

— А вы поговорить-то с ним не пробовали? — поинтересовалась Вилька, рассматривая собственные ногти. — Если вы их не посылали, то неужто нельзя нормально объяснить? — Данте саркастически усмехнулся и ответил:

— Ревилиэль, если бы все было так просто... Но Аранвейн не хочет никого слушать. Я сам пытался ним поговорить, но он отказался, хоть мы с ним и знакомы почти полсотни лет...

— Сколько-сколько лет знакомы??? — Изумилась я, не в силах представить такую цифру по отношению к аватару. Данте сообразил, что ляпнул то, о чем в принципе надо было бы молчать, но, посмотрев в мои глаза, понял, что уйти от ответа не получится, поэтому принялся нехотя объяснять.

— Еваника, айраниты живут намного дольше людей, примерно до пятисот-шестисот лет, ну, плюс-минус еще с полвека, это кому как повезет. Лично я возглавляю Крыло аватаров больше шестидесяти лет, так что...

— Данте, сколько тебе лет, а? — незамедлительно поинтересовалась я, с некоторым беспокойством заглядывая в его черные с серебряными искрами глаза. Тот замялся, но потом честно признался.

— Вообще-то я живу уже почти полтора века.

— СКОЛЬКО???? — Цифра шокировала меня донельзя. Вилька честно скопировала выражение моего лица — одинаково округлившиеся глаза и слегка отвисшая челюсть. Мать моя женщина, а я-то думала, что он не намного старше Хэл... Мне как-то резко поплохело, и я неосознанно отодвинулась от аватара подальше, стараясь не смотреть ему в глаза. Данте смущенно кашлянул и легонько коснулся моей щеки.

— Ева, не драматизируй. У айранитов такой возраст соответствует примерно двадцати семи-двадцати восьми человеческим годам, так что не беспокойся ты так, ладно?

Ему-то легко сказать — не беспокойся! Не каждый день ощущаешь себя подобным младенцем... Кажется, подобные мысли весьма четко пропечатались на моем лице, потому что Данте осторожно приобнял меня за плечи и притянул к себе.

— Слушай, я надеюсь, что не слишком стар для тебя? — Я вспыхнула и, промямлив что-то маловразумительное, под пристальным взглядом Вильки поднялась и прошествовала к Глефу, который по привычке стоял бок о бок с Белогривым.

— Хм, народ, вы как хотите, но лично я предлагаю тронуться в путь. Как говориться, чем быстрее уедем, тем быстрее вернемся.

Возражений, как ни странно, не поступило, поэтому мы, быстренько оседлав коней, цепочкой двинулись по лесной дороге в северо-восточном направлении. На скаку я поравнялась с Данте и задала мучавший меня вопрос:

— Данте, а куда мы сейчас едем? — тот ответил, спустя несколько секунд.

— В Химерову пустошь. Точнее, мимо нее.

— Ку-у-уда?? — возмутилась я. — Данте, ты рехнулся???

Ответом мне было ехидное ржание Белогривого, перешедшего на галоп, и фырканье Глефа, не желавшего уступать своему вечному сопернику ни в чем. Я страдальчески закатила глаза, мысленно пообещав себе разобраться с аватаром чуть позже. А пока передо мной стояла гораздо более насущная проблема, а именно — как не свалиться с галопирующего Глефа, уже вошедшего в раж сумасшедшей скачки...

Глава 2.

Нет, все-таки волки в качестве ездовых животных подходят мне намного больше, чем лошади, пусть последние даже трижды эльфийские скакуны!! По крайней мере, на волке я чувствую себя намного увереннее, чем на несущемся во весь опор Глефе, который явно поставил перед собой цель либо обогнать Белогривого, либо рухнуть прямо на избитой колдобинами лесной дороге, переломав ноги себе и ребра своей хозяйке, которая имела несчастье оказаться на его серебристой спине в качестве седока...

Мне, то есть.

Я буквально приклеилась к седлу, крепко сжав конские бока коленями, и низко пригнувшись к самой шее Глефа, едва успевая уклоняться от низких веток деревьев, поскольку на такой скорости даже тоненькая ветка могла ожечь лицо не хуже хлыста. Черный жеребец Данте вместе с седоком мелькал где-то впереди, а из-за спины доносился виртуозный мат в Вилькином представлении, смысл которого сводился к тому, что мы с Данте — два редкостных идиота, каких еще поискать надо. Причем ладно бы рисковали только собой — не-е-ет, еще надо и окружающих втянуть. Я хотела было съязвить, что Вильку-то как раз за собой никто не тащил, но на полном скаку я не рисковала даже оборачиваться, дабы не получить по затылку особо подлой, низко растущей веткой, так что все реплики пришлось оставить при себе.

К счастью — ненадолго, поскольку мне надоело мчаться на спине Глефа в качестве мешка с поклажей, и я решила взять дело в свои хрупкие женские руки. К сожалению, на рывки поводьев, норовистый скакун прореагировал соответственно, то есть никак, поэтому я, озлившись, резко рванула поводья на себя. Глеф возмущенно заржал и встал на дыбы, а я, не удержавшись, ласточкой вылетела из седла и, пролетев по воздуху примерно с сажень, хлопнулась прямо в низенькие кустики на обочине дороги, которые хоть и смягчили падение, но взамен наградили меня ссадинами и царапинами по всей спине.

— Ева, ты как, в порядке? — Вилька соскочила с Тумана и подбежала ко мне, выуживая мое слабо сопротивляющееся тельце из густого кустарника теперь уже наполовину облетевшего и ощерившегося сломанными веточками. — Что случилось-то?

— Да вот, Глеф решил силушку молодецкую показать, — прокряхтела я, поднимаясь и потирая ушибленный бок. — Мракобес какой-то, а не жеребец!

— Так он, вроде, всегда таким был, — пожала плечами Вилька, энергично отряхивая меня от пыли и мелких травинок, налипших на одежду. — Можно подумать, ты на нем в первый раз катаешься.

— Только вот он ни разу не пытался меня сбросить. — Буркнула я, недовольно косясь на серебристого жеребца, который, судя по всему, уже осознал свою вину, и теперь крутился поблизости, то и дело тыкаясь мордой мне в спину. — И не подлизывайся! — сказала я уже Глефу, отворачиваясь от эльфийского жеребца и деловито поправляя на плече чудом оставшуюся на месте бездонную суму.

Вилька только сочувственно похлопала меня по плечу, когда впереди на дороге послышался вначале стук копыт, а потом из-за деревьев показался встревоженный нашим отсутствием Данте на Белогривом. Окинув взглядом место происшествия, он негромко спросил:

— Девушки, что у вас тут случилось-то?

— Да вот, Глеф Еванику сбросил, — безапелляционно сдала подруга моего коня, который продолжал ошиваться вокруг меня с крайне виноватым видом. На мой укоризненный взгляд полуэльфийка только пожала плечами и ответила:

— А что? Я же не соврала. К тому же — тебе крупно повезло, что ты в кусты угодила. А если бы шею свернула??

— Так, мне все ясно, — Данте слегка нахмурился, машинально наматывая на кулак поводья. Я же позавидовала тому, как спокойно стоит под ним Белогривый — ни один мускул не дрогнет, ни дать, ни взять — ожившая статуя...— Ева, садись ко мне. Вилья, расседлай, пожалуйста, Глефа — и отпусти на волю.

— Чего-о-о? — От всей души возмутилась я, демонстративно подходя к Глефу и обнимая эту неблагодарную скотину за шею. Эльфийский скакун и не подумал отшатнуться, явно копируя поведение Белогривого — сама покорность, да и только. — Данте, это мой конь, а лошадьми я не разбрасываюсь!

— Еваника... — Данте тяжело вздохнул и спешился, подходя ко мне. — Начнем с того, что это скакун Алина, за которым ты попросту присматриваешь. Эльфийские кони очень верные, и не думаю, чтобы Глеф целиком и полностью признал в тебе свою новую хозяйку...

— Как Белогривый? — Фыркнула я, тихо засвистев черному жеребцу Данте. Тот встрепенулся, и, подойдя ко мне, привычно занял место по левую сторону от меня. Серебристый Глеф скептически покосился в сторону соперника, но и не подумал хоть как-то выразить свое недовольство, продолжая преданно стоять рядом со мной.

Черные брови Данте удивленно поползли вверх, а я очаровательно улыбнулась.

— Понимаешь, Белогривый и Глеф стали чем-то вроде друзей-соперников, и разлучить их будет непросто. А то, что Глеф меня сбросил — это не совсем верно, я сама виновата, что на полном скаку пыталась заставить его остановиться. — Я положила левую руку на хитрющую морду Белогривого и посмотрела в глаза Данте, в которых удивление сменялось неясной пока что теплотой. — Короче, Глеф остается со мной. Вопросы есть?

— Есть, — широко улыбнулся Данте. — Белогривый-то хоть согласится меня везти, или он теперь так и будет за тобой таскаться?

— Все у тебя шуточки... — Хмыкнула я, пытаясь влезть в седло эльфийского жеребца.

С первого раза не вышло, а во второй Данте попросту подсадил меня, за что заработал возмущенный взгляд и яркий румянец на моих щеках. Вилька деликатно промолчала, птицей взлетая в седло Тумана, после чего мы продолжили прерванный путь, правда, на гораздо более низкой скорости — рисковать не хотелось никому, а лихой перегон по лесной дороге окончательно убедил Данте в правильности веками проверенной мудрости, которая однозначно гласила, что "тише едешь — дальше будешь". Вот так мы и ехали неспешной рысью, на ходу перебрасываясь несколько ехидными репликами и язвительными шпильками, когда лес начал редеть, неоднозначно убеждая нас в том, что мы приближаемся к легендарной Химеровой пустоши...

Любое нормальное разумное существо, к которому помимо всех прочих относится и человек, услышав подобное название, непременно поинтересуется, чем же вышеупомянутая пустошь столь легендарна, и что это такое вообще. Но ответа обычно дожидаются нескоро. В начале личность, к которой обратились с подобным вопросом и хотя бы примерно знающая на него приблизительный ответ, напустит на себя скорбный и одухотворенный вид, и таинственно помолчит, возведя глаза к небу (или потолку, в зависимости от того, где именно был задан сей вопрос), после чего загробным голосом возвестит, что это страшная тайна, передаваемая из поколения в поколение. Если же на раскрытии "тайны" настаивают, то начинается планомерное выкладывание определенной версии происхождения сего названия.

Лично я мельком слышала как минимум четыре, причем все они отличались от настоящей настолько же, насколько захудалый валенок отличается от княжеского сапога, расшитого самоцветами. Самой распространенной была версия о том, что когда-то на месте Химеровой пустоши располагался богатейший и прекраснейший город во всем Росском княжестве, который настолько возгордился своей красотой и значимостью, что в один прекрасный (или ужасный — смотря с какой стороны посмотреть) день Всевышний прогневался на жителей и обратил их всех, как одного, в страшных чудовищ. Чудовища, химеры то бишь, в кратчайшие сроки сровняли некогда прекрасный город с землей, но покинуть его пределы не смогли из-за проклятия Всевышнего. Из-за этого-то место, где стоял город, и назвали Химеровой пустошью...

Бред, разумеется. Сказка для доверчивых странников.

Наставник мне когда-то рассказывал, что Химерова пустошь — это попросту небольшая равнина, заросшая диким вереском и чахлыми кусточками, среди которых обожают селиться малые иглохвостые василиски — довольно-таки занимательные существа, которые на самом деле имеют мало общего с обычными василисками, но прозваны так из-за того, что днем они обращаются в камень, а ночью оживают и выходят на промысел. Иглохвостые василиски весьма похожи на уменьшенных крылатых драконов, легко могут унести с собой взрослого не сильно упитанного человека, да вдобавок ко всем прелестям, у этого вида нежити на хвосте растет ряд острых отравленных шипов, которые сии "милые зверюшки" безо всякого стеснения мечут в противника или же в потенциальную жертву.