Черное зеркало

— Фр-р. А кто определяет, достоин человек или нет?

Вампир задумался, — Наверное, Боги. Когда человек чувствует, что он поднялся на эту ступень и сможет выдержать испытания, исполнить предначертанное.

— Боги? И много их у вас?

— Можно сказать, что у каждого свои. Как и демоны. Но Творец у всех один, Он для всех един.

Тишина незаметно подкралась и зашептала так легонько на ушко, — Конечно же Творец един, поэтому он Вседержитель. Важно другое — как он живет здесь. Как ....

Тишина отступила, но не ушла. Ольга улыбнулась. Она улыбнулась ей. Тишина, пускай таким будет ее имя, она может заполнить пустоту. Тишина — всего лишь одно из названий, почти пустое, почти стертое из памяти, непознанное. Живое.

— Огненная!

— Прости, задумалась. Так почему ты живешь здесь, если это такое опасное место?

— Гм. Ну, этот путь был лучше, чем оставаться дома.

— И ты не сошел с ума, тебя никакая бяка не съела...

— Я ведь не человек, более вынослив. Да и магией немножко могу пользоваться.

— Магией. Тогда можно было бы податься к людям, жить где-нибудь в тиши. Это ведь безопасней.

Вампир лишь усмехнулся, — Когда-то ты поймешь.

— Пойму что?

— Доставай продукты.

— М, хорошо.

И потянулись будние дни. Шарук серьезно взялся за обучение девушки. Большую часть времени он только тем и занимался, что повторял ей слова, буквы, чертил их на песке какой-нибудь палочкой, или же ходил за едой. Оказалось, что большинство растений в округе очень ядовиты. Некоторые можно было есть, но лишь один раз (противоядия не было). Вампир седьмым чувством угадывал нужное растение, нужный плод, время. По ходу дела читал лекции на самые разные темы. К вечеру от знаний распухала голова, гудела и пыталась отвалиться, хотя безуспешно. Шарук не знал пощады, он вколачивал знания с неумолимостью, присущей всем настоящим педагогам. Но к прерванной теме своих приключений он так и не вернулся. Ольге иногда даже казалось, что он специально нагружает ее знаниями, дабы она не задавала лишних вопросов. Но данные им факты очень плохо укладывались в голове. И как-то, не выдержав очередного штурма непобедимой науки биологии, девушка пожаловалась, что вряд ли запомнит название и качества хоть одного из упомянутых растений, ввиду сложной проговариваемости этих самых наименований. Тогда вампир остановил поток своих педагогических возлияний и уставился на девушку.

— И вообще, оно мне надо. Я совсем не понимаю, зачем мне знать, что символизирует майоран в какой-то стране и для чего его бросают в пищу. Это ведь всего лишь приправа. Если люди верят в его магические свойства, в коих я сильно сомневаюсь, то это их проблемы.

— Что ж хорошо. На сегодня закончим. Ложись спать, — задумчиво ответил Шарук. Оля смутилась, и ей даже стало чуть-чуть стыдно за себя и за свою память. Она послушно и молча легла спать, но еще долго ворочалась в кровати, порываясь встать и заглянуть в соседнюю комнату. Практически всю ночь просидел Шарук, перелистывая пожелтевшие страницы старинных фолиантов при неверном свете магического шара. Что-то бормотал себе под нос, качал головой, будто соглашался с невидимым собеседником, то резко вскакивал и бесшумно ходил из стороны в сторону по комнатушке, то застывал немым изваянием, вперив безучастный взгляд в неведомые дали. В конце концов, его светлую голову посетила какая-то приятная (а может и нет) мысль, он улыбнулся, потом помрачнел, с досады плюнул и полез закрывать забытые им деревянные с железной обивкой ставни. Утро выдалось тяжелым. Такого подарка Оля не ожидала. Рано-рано по ненормальному бодрый вампир стянул ее с кровати, заставил умыться в холодной воде, наскоро есть, а потом начал внеочередное издевательство над бедным, ослабленным до сих пор непривычной едой и мозговыми штурмами, здоровьем подопечной. Во-первых, он выгнал ее на утреннюю пешую прогулку. Скажем так, это случилось в тот самый час, когда на улице зябко и через пару минут начинаешь дрожать, хотя воздух кажется теплым (ну более — менее). Во-вторых, он, ничего не объясняя, завязал ей глаза платком и приказал покрутиться. То-то у вампира была рожа довольная. Потом предложил ей, не снимая платка, найти его или очаги вызванной им магии.

— Ну и как я их почувствую, — резонно возразила девушка, но ответа не последовало. Безуспешно побродив по полянке (два синяка на коленке от близкого знакомства с землей и шишка на лбу от встречи с ближайшим деревом не считаются), Оля психанула и потянулась к платку дабы прекратить это издевательство, но тут же была остановлена голосом мучителя.

— Но-но-но. Постарайся расслабится и почувствовать окружающие предметы, не с помощью осязания или зрения, — предостерегающе посоветовал паршивец.

— Ага, и каким Макаром я их почувствую я ж ничего не вижу.

— Спокойная обстановка плохо на тебя подействовала. Ты же дракон. Ты должна чувствовать все связанное с магией, а соответственно с жизнью и смертью.

— Ну да. Ты бы мне лучше объяснил на что должны быть похожи эти чувства. Или научил бы оборачиваться. А так...

— ХА, ты забываешь — я не дракон. Так что учись сама.

И полянка, на которой Оля нарезала уже незнамо какой круг, погрузилась в тишину.

— Шарук, ты здесь, — нервно поежилась девушка, — Шарук. Вот! Легко сказать почувствуй это, сделай то. Шарук! Я так не играю!

Но ничто не нарушило тишину. Ну, шелестел ветер в кронах древ, колыхал траву и пели пти.... Гм. Птички не пели, как и кузнечики и другие мелкие букашки. Ну кузнечики, жучки там всякие — это мелочь, Шарук сказал, что они видимо выдохли еще в Войну Драконов, а может после прихода Первой Волны. Но птицы. Кое-что от их популяции осталось, что было замечено еще в первый день пребывания Оли здесь. Тут у девушки по спине поползли мурашки. Так бывает, когда чувствуешь чужой взгляд, и холодок опасности жжет спину. Не долго раздумывая, Ольга отпрыгнула в сторону. Этот "взгляд" был как будто не живой, но это не умаляло, прям таки истеричный крик интуиции. Оля резко сдернула повязку и обернулась. Шарук стоял, опершись о толстый столб дерева, чуть в стороне и хлопал в ладоши, довольно щурясь.

— Что это было? — нахмурилась девушка, пытаясь найти причину своего беспокойства.

— Одна магическая штучка. Ну что, ты ее почувствовала, увидела?

— Нет. Скорее понадеялась, что у меня не едет крыша. И взаправду что-то позади происходит, — буркнула та в ответ, — Что ты хотел этим?

— Хм. Ну, не знаю, что ты еще понимаешь под крышей и почему она должна ехать....

Ольга с досады плюнула.

— Но. Ты сможешь развить свои способности, а не только интуицию, если будешь этого хотеть. И, не перебивай, престань сомневаться в своих собственных силах. Мне вот интересно, почему ты недооцениваешь себя. Ты ведь дракон, Огненная?

— И ничего я не недооцениваю. И зовут меня — Ольга, — решила посопротивляться ученица.

В ответ вампир, кажется, фыркнул, развернулся и пошел к дому.

— И так некрасиво, — буркнула Оля, следуя за учителем.

Но тот, кажется, не услышал ее или сделал вид.

Ночь опустилась на дикую землю. Быстрее северного ветра накинула она свои одежды на небеса. Лес погрузился в ставшую обычной, мрачную дрему. Замерла жизнь. Ночные тени затаились во всех доступных им уголках. Полный месяц со своим звездным эскортом пролил бледный свет, и его подхватили низкие тучи над Белым лесом, его приняло и впитало низкое густое марево над Плато Мертвецов или Плато Нэсса, как его иногда называют. Ронийский лес, этот третий месяц превратил в сказочную страну вечного сна, которая ждет первых лучей солнца. Лучи восхода нежно погладят эту землю, и она очнется. А пока, на юге бледное марево впитало свет и снова превратилось в частичку тьмы, набухло силой и дождями, но так и не смогло пролиться дождем. Как уже десятки лет до этого в небе, над Плато, ветер пугливо играл лучами, то, разбивая их на различны цвета, то, снова складывая в белое сияние, и было его видно на десятки миль вокруг.

В эту ночь, после длительного перерыва Ольге приснился сон. Наверное, еще в прошлой забытой жизни она любила смотреть сны, они всегда были яркими, красочными, насыщенными феерией цветов, звуков, ощущений, чувств. Но это были всего лишь сны. Как маленькие осколки мечты Оля собирала их в своей памяти, бережно хранила. Помнила.

Полустепь и холмы. Почему полустепь? Просто в эту ночь и в этом месте слева от девушки была степь, а справа небольшой лесок. Полдень. Разгоряченная земля готовится к осени. Жарко, пънящий запах трав кружит голову. Она стоит у холма. Он — величественный страж степей, и его пологие зеленые склоны.... Пологие. Не совсем. Ольга стоит у его склона, который словно срезан неведомой силой. И в отвесной стене открыты двери, на пороге которых стоит девушка, закутанная с ног до головы во что-то темное, то ли серое то ли черное, но покрытое пылью одеяние. Оля не видит ее лица, но ведь так бывает во сне.

— Я тебя ждала. И провожу тебя, — тихо говорит девушка, но ее приятный голос хорошо слышен. Оля удивилась, но местная обитательница молча взяла ее за руку и потащила вовнутрь. Практически силком. Не успела Оля возмутиться, как все ее резкие слова застряли в горле. Они очутились в длинном коридоре. Земляные черные стены, потолок и пол каменные, но их цвет тоже кажется черным. Спутница тащила ее вперед, иногда срываясь на бег. Через каждые два метра на стенах висели огромные зеркала, уходящие под высокий потолок. Практически никакого освещения. Через пару минут Оля возмутилась все-таки и рванула свою руку из железной хватки сопровождающей. Резко остановилась и наткнулась взглядом на матовую гладь зеркала....

Полдень. Степь без конца и края. Высокое небо поражает своей глубиной. Свист яростного ветра. Солнце, безучастно глядящее вниз. Трава колосится золотом. Среди россыпи этого злата далеко внизу черная точка. Ближе. Человек, черная одежда. Он лежит на спине среди буйных трав, а недалеко топчется его конь. Еще ближе. Карие глаза. Тоска и безнадежность. Он не сумел вернуться. Кровь на пальцах. Жарко. Нет сил, чтобы свиснуть и подозвать верного коня. Нет сил, и нет надежды. Пальцы сжимают медальон. Обреченность сжимает сердце, боль....

Нет. Надо помочь.

Из колодца зеркала Ольгу вырывает на диво сильная рука сопровождающей.

— Помочь нельзя, — холодно замечает тихий голос, — Нам надо идти дальше. Тебе нужно.

— Но ведь помочь можно. Ты ведь можешь помочь?

— Могу. Но не спасти. Это лишь в человеческих силах.

— Так помоги!

— Ты приказываешь? — спрашивает безразлично.

— Я прошу,— шепчет Оля и всматривается в свою собеседницу.

— Хорошо. Твоя просьба почти закон, — тот же бесчувственный голос и из-под капюшона улыбаются тонкие губы, — Теперь пошли. Нам дальше.

— Ты поможешь?

— Да. Пошли.

Они бегут по темному коридору. Мелькают зеркала, но Ольга больше не останавливается, и для нее в них живут лишь слабые тени и тьма коридора. Сопровождающая замедлила бег, а потом остановилась перед.... Это была обыкновенная дверь.

— Ты хотела вернуться. Ты можешь, — и открыла ее.

Внутри оказалась комната. Это ее дом. Родной, но ему чего-то не хватает, и не хватало. Вот ее любимое огромное окно, письменный стол под ним...

— Что дальше, — оборачивается Оля к девушке.

— Ты входишь и забываешь все, что видела здесь. Остаешься и надолго забываешь свой мир.

— Если я останусь — я буду тосковать по дому....

— Исключено. Эта часть станет твоим домом.

— И я. Я забуду прошлое навсегда?

— Нет. Ты вспомнишь, и многое поймешь, но будешь жалеть об этом.

— А тот человек. Там много зеркал....

— Ты уйдешь, и я не стану помогать ему, как и многим другим. Он умрет.

— А ты? Как ты хочешь, чтобы я осталась или ушла?

— Я не умею желать без чьего-либо присутствия. Мне все равно. Я ждала больше ста лет, подожду еще.

— И чего ты ждешь?

— Ты выбрала? — усмехнулись холодно ее губы.

— Да. Я остаюсь!

— Хорошо. Смотри не жалей!

— А...

Но сон уже скрылся в неведомых далях. Ее разбудил Шарук.

— Проснулась, Огненная. Иди умываться.

И Оля, одевшись, побежала к ручью. После обычной процедуры приведения себя в более — менее нормальное, рабочее состояние девушка поняла, что что-то не так. И причина ее неясного беспокойства оказалась довольно-таки проста и кажется, даже знакома. Под сенью ближайшего дерева стояла такая псинка, ну как у тех Личей.

— Мда, не далеко видно я их послала,— пробормотала Оля, отползая. Увидев, что потенциальная еда пытается удалиться, песик зарычал и скакнул вперед.

— А — а — а, — заорала девочка, и мир на миг поплыл перед глазами, преображаясь. В смысле он остался тем же, но четче, полнее что ли. Оля посмотрела на свои руки. Гм. Вернее уже лапы. Оглянулась на хвост, который нервно хлестал по земле. "Ну вот. Опять ящерица, — отстраненно подумала она, и обернулась к псине-переростку, — Хи-хи. Не такая уж и большая собачка!"

И, весело прикинув, что в таком обличье ей море по колено, Оля решилась на маленький эксперимент. Тихое рычание дракона оказалось более существенным аргументом чем повизгивание зверушки, правда оно в конце перешло немножко в ультразвук. ГМ. Псина в последний раз протестующее взвизгнула и поджав хвост убежала. Да, хорошо поставленный голос — это сила. Притом такая сила измеряется даже не в Гц, а в объеме и заложенных природой легких. На такой шум даже Шарук прибежал. Быстро же он.

Вампир застыл на месте прямо перед драконом. Глаза у него были — ОГРОМНЫЕ. И очень подозрительно радостные. Девушке это не понравилось. Притом сильно. С таким фанатичным огнем во взгляде юные ученые-натуралисты смотрят на лягушек перед препарированием. Все, щас буду сдавать нормативы по бегу, решила Оля. Но не успела она приступить к сему благодатному и нужному действию как вампир изменил выражение своего, гм, лица на попроще. Склонив голову, он внимательно осмотрел ее, потом даже подошел и подергал за хвост.

— Ты чего,— прошипела возмущенно девушка.

— Неплохо,— вынес свой вердикт вампир.

— Я щас-с тебе устрою неплохо, — выдавила Оля на грани ультразвука.

А кровосос только поморщился, — И не вздумай обращаться обратно.

— Это почему?

— Как почему? Ты запомнила ощущения от нахождения в этой ипостаси?? К тому же тебе нужно узнать все достоинства твоей второй kien"ne. Да и полетать стоит.

— А это не может подождать. А после завтрака я потренируюсь, честное слово.

— Нет, — отрезал Шарук, — Сейчас.

Оля чуть не взвыла.

— Хорошо. Какой первый урок?

— Просто попытайся взлететь. Говорят, для драконов нет ничего важнее полета.

— Кто сказал такую глупость, — пробурчала девушка, — хотя, если это свободный полет, например, со скалы да вниз головой...тогда и правду — ничего важнее нету.

Шарук лишь хмыкнул. Тяжело повздыхав и немножко подпалив сухонькие веточки на ближайшем дереве, Огненная решилась. Несколько взмахов крыльями ничего не дали, кроме отскочившего и побледневшего вампира. Хотя такая реакция была забавной.