Вестник Cмерти

Подруги сочли моё решение как согласие, за что были мне очень благодарны. В этот день я и Натали остались погостить в доме Эмили.

Поздно вечером, когда домочадцы разошлись по комнатам, мы втроём собрались в комнате Эмили. Она ничего не рассказала своим сёстрам, понимая, что они не разделят её идеи. Наденька может испугаться, а Грушенька посрамит, назвав всё это глупостями.

Эмили и Натали сели за столик со свечами, я устроилась в кресле в стороне, чтобы наблюдать за сеансом. Непреодолимое волнение не покидало меня, я даже не могла представить, что произойдёт через несколько минут.

— Может, стоит отказаться от встречи с привидением? — спросила я.

— Неужели ты испугалась? — удивилась Натали. — Ты видела множество призраков! Позволь нам, пусть не увидеть, но хотя бы поговорить с одним из них...

Я пожала плечами, меня не радовал грядущий разговор.

С обрядами спиритизма я не была знакома. Признаюсь, наблюдая за действием подруг, я сама заинтересовалась, как подобным способом можно призвать душу умершего с того света? Я предположила, что к медиуму приходят не упокоенные души, бродящие поблизости, среди которых могут оказаться весьма недружелюбные — души казнённых убийц, например... Мои размышления прервал холодный ветерок... Пламя свеч на столе беспомощно заметалось...

Девушки вздрогнули и испуганно посмотрели на меня.

— Призрак явился вам, — ответила я спокойно, — спрашивайте...

— Что спросить? — растерялись барышни.

Похоже, решив вызвать духа, они не верили в свой успех и хотели просто подурачиться, поэтому неожиданная мистическая удача не обрадовала их.

— Как ваше имя? — спросила Натали почти шёпотом.

Блюдце, которое Эмили и Натали придерживали пальцами, заскользило по буквам.

— Марк, — прочитала Эмили испугано, — это, наверно, его имя...

Блюдце продолжало двигаться.

— Я люблю тебя, — прочитала Натали.

Барышни переглянулись. Их лица побледнели, дыхание участилось.

— Кого ты любишь? — задала я вопрос, который боялись задать мои подруги.

Ответ не заставил себя ждать.

— Натали! — прочитала я.

Натали с трудом сдержала крик, её руки дрожали, губы побелели, на глаза навернулись слёзы. Блюдце остановилось, странный загробный холод исчез, уступив место ночной прохладе.

— Что это значит? — испугано спросила меня Натали.

— Ты снискала симпатию призрака, — задумчиво ответила я.

— Я это понимаю... Меня беспокоит, не уведёт ли он меня за собой? — в голосе Натали было отчаяние.

— Он не сможет увести тебя за собой, если ты сама этого не пожелаешь, — ответила я, подумав.

— Не пожелаю, жизнь мне пока ещё не наскучила, — сказала Натали, постепенно освобождаясь от охватившего её ужаса, — надеюсь, он ушёл насовсем...

Я не могла дать точного ответа на этот вопрос. Возможно, он вернётся — но я решила понапрасну не пугать Натали.

— Я не смела предположить, что наш сеанс будет таким, — вздохнула Эмили, скрывая радость, что не она стала избранницей призрака.

— У вас есть талант медиумов, — я решила пошутить.

— Признаём, что нам надо было послушать тебя, — ответила Натали, — я никогда более не буду принимать участия в подобных сеансах.

— Разве ты недовольна? — весело возразила Эмили. — Тогда ты бы не получила признание в любви...

— Мне достаточно живых поклонников! — сказала Натали. — Лучше уж терпеть навязчивое внимание картёжника Голованова, чем преследование мертвеца...

— Не беспокойся, маменька велела не пускать его в наш дом, — заверила её Эмили, — у нас ты всегда сможешь найти убежище от его неприятного внимания.

Барышни немного успокоились после пережитого страха. Мне невольно вспомнился Голованов — человек весьма неприятный... особенно неприятен его бегающий взгляд. Для меня подобный человек хуже всех призраков, с которыми мне приходилось сталкиваться.

На мгновение пред моим взором пролетело видение. Шумный зал ресторации, пламя свечей, Голованов с бокалом шампанского... Потом темнота после яркого света — ночная улица Пятигорска... Голованов, лежит ничком на тротуаре... Усилием воли я прогнала мрачные мысли.

— Прошу меня извинить, но я бы хотела лечь спать, — зевнула я, — доброй ночи...

Я взяла одну из свеч и направилась в свою комнату. Никакого беспокойства за Натали я не испытывала, ухажёры с того света, как правило, очень тактичны.

* * *

Вернувшись домой, я рассказала Контантину и Ольге о нашем спиритическом опыте. К моей радости, они не стали отчитывать меня.

— Ах, какими глупостями занимаются юные барышни, — весело сказала Ольга, — я надеялась, что твои подруги смогут приобщить тебя к миру живых, а вышло наоборот — им захотелось приобщиться к миру мёртвых... Зачем, не пойму! Каждый из нас может в любой момент оказаться по ту сторону... По моему мнению, надобно наслаждаться этим миром, пока мы здесь, ведь того света всё равно не избежать...

Моя сестра умеет в непринуждённой манере высказать философскую мысль, одна из черт которая очаровала Константина во времена его ухаживаний за Ольгой.

— Эмили и Натали, похоже, теперь разделяют твоё мнение, — ответила я.

К моему удивлению, наш печальный опыт очень заинтересовал Константина.

— Значит, духа звали Марк, — задумался он, — и он полюбил Натали...

— Да, — ответила я, не понимая о чём речь.

— Двадцать лет назад в близлежащей усадьбе двое влюблённых покончили жизнь самоубийством, их звали Марк и Натали... Возможно, их убили, — пояснил он, — вчера вечером я был в гостях у Лужицкой... Её подопечная Валенька Сорокина напомнила об этой трагедии...

— Ладно, прошу тебя, — перебила Ольга, заметив тень испуга на моём лице, — к вам мог явиться Марк из средневековья и даже сам Марк Антоний [2], решивший сделать комплимент очаровательной Натали...

Мы не могли с ней поспорить, невозможно теперь узнать, какой именно Марк явился нам.

...И снова неприятное видение промелькнуло перед моим взором. Ночная прохлада... свет луны в окне... Валенька в лёгком белом платье стоит у открытого окна... Темнота... девушка лежит на полу с кровавой раной у виска...

Я решила не рассказывать об этом видении в присутствии Ольги, и поговорить с Константином наедине, вспомнилось и видение смерти Голованова. Мои видения вызывают у Ольги беспокойство за моё физическое здоровье, слишком много волнений я испытываю, когда предвижу смерть.

Из журнала Константина Вербина

Сегодня мы с супругой провели вечер у вдовы Лужицкой. Мы не были с ней дружны, но были знакомы, поэтому Ольга посоветовала мне принять приглашение дабы не давать повода для возможной ссоры. По правде сказать, мы приняли это приглашение, не надеясь на приятный вечер. Лужицкая прослыла одной из наискучнейших особ водяного общества, единственным из достоинств которой было прекрасное умение играть в карты.

Лужицкая приехала на воды вместе со своей подопечной Валенкой Сорокиной, опекуншей которой стала после смерти её матери, своей кузины. Вдова Лужицкая оказалась самой близкой родственницей девушки, обладавшей наилучшей репутацией. Трудно поверить в то, что в юности эта чопорная дама слыла очень легкомысленной. Между опекуншей и подопечной были ровные отношения, Валенька её слушалась, а Лужицкая старалась в пределах возможного не ограничивать её свободу. Валенька Сорокина была наследницей солидного родительского состояния, которое, согласно завещанию, должна была получить в придание при замужестве, когда более не будет нуждаться в опеке.

Помимо меня и Ольги среди гостей были Семён Боровиков со своим сыном, претендовавшего на роль женила Валеньки. Господин Боровиков, солидный мужчина, на каждом балу или собрании постоянно бросал на сына суровые взгляды. Его строгость у многих вызывала удивление, поскольку, если верить словам его приятелей, в юности Степан Боровиков снискал себе славу гуляки и волокиты, для которого, казалось, правил приличия не существовало. Однажды он был выставлен из какого-то провинциального театра за непристойное поведение.

Алексей Боровиков сумел избежать подобной славы, или благодаря непонятной строгости отца, грозившегося лишить его содержания за любую провинность, или из-за природного спокойствия. Его трогательные ухаживания за барышнями никогда не выходили за порог допустимого, а его репутация как одного из самых добропорядочных светских юношей вызывала умиление отцов и матерей дочерей на выданье.

Другим гостем стал полковник Желков, принадлежавший к числу любителей изводить общество байками о своей воинской юности. К таким я давно успел привыкнуть и считаю их самыми безобидными представителями водяного общества.

С некоторым опозданием пришла баронесса Шпёкен, постоянно жалующаяся на слабое здоровье, впрочем, как и её супруг, пожелавший провести вечер дома. Опять же по воспоминаниям знакомых её юности, она всегда сетовала на слабое здоровье. Она любила книжки печальной тематики и всегда жила в ожидании скорой кончины от чахотки, которой, как сказал доктор Майер, у неё отродясь не было. Действительно, баронесса, крупная румяная дама производила впечатление пышущей здоровьем особы.

Когда лакей впустил нас в прихожую, к нам сразу же подошла Валенька.

— Это я настояла, чтобы вы пришли, — шепнула она, испугано оглядевшись по сторонам.

Мы прошли в гостиную, где должен был пройти вечер, на котором мы сразу же почувствовали себя лишними. Судя по всему, мы попали на встречу старых приятелей: Лужицкая, Желков, Боровиков, Шпёкен — когда-то они были компанией молодёжи, любившей совместные прогулки и пикники. Они приезжали на воды, когда Пятигорск не был городом и именовался Горячими Водами. В те годы в этой местности ещё не было гостиниц и рестораций, и господа гостили у родственников — обладателей усадьб в окрестностях источника. Между старыми приятелями быстро завязался разговор о проделках их юности. Сколько лет прошло? Примерно, двадцать...

Сорокина и Боровиков-младший не упустили момента устроиться в креслах рядом друг с другом. Я недоумевал, почему Валенька настояла на том, чтобы мы пришли. Мы были, явно, ненужными в этой сплочённой компании.

— А вы не забыли, что сегодня день смерти Марка Ильинского и Натали Куликовой? — вдруг напомнила Сорокина. — Надо бы помянуть усопших!

Весёлая болтовня вдруг стихла.

— Не могу понять, почему они покончили жизнь самоубийством? — произнесла Лужицкая. — История Ромео и Джульетты...

— А было ли это самоубийство? — заметил полковник.

— Если это не самоубийство, то каждый из вас — подозреваемый! — произнесла Валенька наигранно-игривым тоном.

— Дорогая, прекрати! — одёрнула её опекунша.

— Да, поговорим о моём замужестве! — опомнилась Валенька.

— Верно, — согласился Боровиков, — вот мой сын давно сватается, не вижу причин откладывать помолвку!

— Спешка в этом деле неуместна! — возразила Лужицкая.

Постепенно разговор вернулся к былой непринуждённости. И мы, воспользовавшись моментом, покинули общество. Похоже, Валенька решила напомнить о забытом убийстве? Зачем?

* * *

Следующей ночью Валенька Сорокина была найдена мёртвой в своей комнате, о чём сообщил перепуганный слуга, посланный Лужицкой. Эту ночь я и Ольга решили провести в ресторации, поэтому узнал о смерти барышни одним из первых. Я взглянул на часы, было полтретьего ночи.

Как сказал доктор Майер, отправившийся засвидетельствовать смерть:

— Мы вошли в комнату около трёх часов ночи, тело уже холодное и начало коченеть. Значит, барышня умерла примерно три часа назад... входит, около полуночи.

— Я вошла в комнату в два часа ночи и нашла её, — всхлипывала Лужицкая, — я ничего не трогала... Ох, где она только оружие разыскала?

Я обошёл комнату, окно было закрыто и задёрнуто занавесками. Мой взгляд снова упал на мёртвое тело... и "дамский" итальянский пистолет в маленькой руке.

— Вы ссорились с вашей невестой? — спросил я Алексея Боровикова.

— Да, у нас бывали размолвки, — ответил он с трудом, — обычные размолвки между влюблёнными...

Он пошатнулся и опустился в кресло, чтобы не упасть. Влюблённому стоило больших трудов сдержать чувства. Я увидел его глаза, полные слёз.

— Что вы знаете о своей подопечной? — спросил я плачущую Лужицкую. — Она доверяла вам свои тайны? Что её беспокоило?

— Она была очень послушной и милой девочкой, — ответила дама, — я не подозревала, что она может совершить с собой такой грех...

Я не мог собраться с мыслями. Кого из круга знакомых Сорокиной я видел в ресторации в полночь? Лужицкая, Семён Боровиков и его сын находились в момент смерти Сорокиной в ресторации... Кстати, Алексей Боровиков явно нервничал, когда Лужицкая задержала его за игровым столом... Далее, господин Желков и баронесса Шпёкен, их я тоже видел... У всех их есть алиби...

Дом Лужицкой находится далековато от ресторации, да ещё на пригорке. Нам потребовалось десять минут, чтобы доехать на коляске... Кучера убийца брать бы не стал... А пешком от ресторации до этого дома идти минут тридцать... Невозможно было совершить убийство и вернуться, убийца отсутствовал бы примерно час...

Как могло быть совершено убийство? Дверь заперта изнутри, а окно закрыто... Это обычное самоубийство молодой девушки. Возможно, у Валеньки случилась серьёзная размолвка с женихом, о которой он умалчивает. Хотя он очень сильно переживает её смерть... или притворяется... Не могу понять, что не даёт мне покоя? Что-то здесь не сходится, как в математической задаче, но я не могу понять, что именно.

— Я во всём виновата! — воскликнула Лужицкая. — Я знала, что она назначила свидание Алексею Боровикову, и посчитала это непристойным, поэтому задержала юношу за игровым столом... Может, если бы он пришёл, она бы не решилась на самоубийство... Возможно, она застрелилась, узнав, что Алексей не придёт на свидание.

— Нет, — ответил Алексей, — это исключено! Я хорошо знаю нрав своей невесты. Да, Валенька была послушна и мила, но она обладала особой внутренней силой. Она не относилась к числу барышень, способных на самоубийство!

— Я вас понимаю, — робко вмешался доктор, — простите, но как могло произойти убийство? Дверь была заперта изнутри...

Вопрос был адресован мне.

— Предлагаю разойтись по домам, — решил я, — завтра я постараюсь всё обдумать и побеседовать с господами — близкими знакомыми барышни...

— Кстати, а где ваш приятель Голованов? — спросил я Боровикова, покидая временное пристанище Лужицкой.

— Не знаю... Голованов ушёл очень рано, — ответил он безразлично.

Из журнала Александры

Я очень люблю рано утром подняться к павильону Эолова Арфа [3], когда город ещё спит. Мне кажется, на рассвете неповторимая музыка ветра звучит по-особенному Возможно, потому что звуки города не заглушают чистоту мелодии. Знаю, что подобное времяпровождение располагает к мечтам, но ничего не могу с собой поделать.