Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

— Ну что вы так зациклились на этом протоколе? — уже извиняющимся тоном поинтересовался я.

— Место наезда надо. Точное.

— Но зачем???

— Не знаю. Но в наших отчётах так принято. Потом с тахометром как— то сверяют, точную скорость устанавливают.

— Так вы....

— Инженер по технике безопасности этого участка дороги.

— Господи ты Боже мой! Извините и пойдёмте быстренько назад. я же вас за родственницу доставучую принял. Они там на мальчишку пургу гонят, я думал, для подкрепления своих тезисов.

— А я удивляюсь, чего он упорствует? Бюрократище. Лейтенанты, как правило, более покладистые, — улыбнулась она, садясь в кресло напротив меня. Когда, в тот момент я увидел, что это Она? Людмила Владимировна. Ну конечно, дал я ей протокол. И фотографии показал. Через комп. И чтобы лучше рассмотреть, пододвинулась вплотную. Ох, как дух-то захватило. Заметила? Ну, не знаю. На приглашение пообедать вместе, немного поразмышляв, согласилась. Потом ворвался Ким, испортил всю малину, пока я их знакомил. И, как я понял, не только мне. Увидел, какой она выглядит, когда недовольна. Но, тоже очень мило.

— Не люблю, когда меня вот так внаглую раздевают при первом же знакомстве, — объяснила она, когда мой коллега вышел.

— Но мужики....

— Понимаю. Но могу же быть против?

Но отобедать со мной не передумала. И началось. Хотя, что началось — то? Она — в облцентре. И я, как пацан, ну, как пацан просто, раньше сматывался со службы, полтора часа трясся на электричке в область чтобы постоять с ней пару остановок в автобусе с её работы и до её дома. До этого я искренне ненавидел давки в автобусах. А теперь.... Ну, вы сами понимаете, да? А ещё я покупал ей сумасшедшие букеты. А что? Всё равно денег хватало. Не то, чтобы там с заработка следчего, но это — другая история.

Какая она была? Не поленитесь, посмотрите первую "Юнону и Авось". На партнёршу (тьфу тоже мне слово, чем-то "портниху" напоминает), точнее...в общем, с Караченцевым тогда играла. Ну как, как описать эту поразительное сочетание больших зелёных, чуть на выкате глаз с узенькими бровями вразлёт, худощавым личиком, сочных, но пропорциональных губ, ровненького носика и... и вообще. Да, это была Она. Она! Целый месяц. А потом ещё та Валька сообщила мне, что Людмила Владимировна Чернова замужем, её муж — Чернов Сергей Михайлович — как это правильно? — водитель тепловоза. И у них уже двухлетний сынишка. И ещё, сучка, показала мне запись, где Людка возле дома бросает букет в урну возле подъезда. Знаете, это, последнее — ну, как сердце твоё в урну.

— А я твой единственный букет... он до сих пор... правда, в засушенным виде, — подлила масла в огонь Валентина. Это я ей на восьмое марта.

— Валь... у нас есть что?

— Только "Кадарка". Но настоящая.

— Наливай.

— Если я тебе сделала больно....

— Наливай.

Всякие там кадарки тем хороши, что особой закуси не требуют. Две бутылки под одну шоколадку — вроде и нормально и изысканно.

— Валюш, ну, зачем ты это всё?

— Не хочу, чтобы ты пропал за понюшку табаку.

— Ни за понюшку.

— Что?

— За понюшку— можно. Ни за понюшку — обидно. Но тебе-то зачем, а?

— Ай, всё ты знаешь. И "зачем" — тоже.

Мы закурили. В здании было тихо. Это валька подкараулила такой момент. Дежурство Кима, ТТ в отпуске, а Мамка... та, после того, как узнала, что я "не однофамилец", стала на всё закрывать глаза. Особенно на наши отношения с Валентиной. Хотя, какие отношения. Ну, ребята, какие могут быть теперь с ней отношения, когда она тебе доказала, что твоя возлюбленная, нет, твоя единственная... ну, вы понимаете, кто. Ладно. Тогда пора.

— Знаешь, Валь. Я...ммм... ещё в молодости... с парашютом решил попрыгать.

— И что? — заинтересованно подвинулась ко мне поближе девушка. Решила, что уже отошёл и сменил тему. Ну, слушай.

— И попал к начинающим профи. С укладки начинали. И до первого прыжка нас три месяца дрессировали. Поэтому перезнакомились все. И там была одна девчонка. Лариска.

Ну вот. Проняло. Отодвинулась. Опять закурила. Но молчит.

— А потом был первый прыжок. Ты не знаешь, что это такое! Да никто из тех, кто сам не прыгнул.... Знаешь, у нас был инструктор — синюга. Говорил: " Пить через день — это заслуживающий осуждения порок! Пить каждый день — заслуживающая уважения тренировка!".

— Ну, мы пока заслуживаем осуждения.

— Ай, не об этом. И вот он открывает люк — и всё! Так, по пояс вы сунулся, говорит: " Пора! Пошёл!". А я, знаешь, перед посадкой с Лоркой заболтался, вот и загрузился последний. Значит, прыгать первому. Это сейчас понятно. А тогда не допетрил, говорю: " Кто пошёл?". Ну, а инструктор мне, ну, типа, не...разговаривай, прыгай. А там такая фишка — первый раз лучше вниз не смотреть. Просто делай шаг из люка — и всё. А я-то, пока пререкался, уже посмотрел! Знаешь... всё-таки понимаю лётчиков. Бог создал некоторых людей, как и птиц — для полёта. Но — не для падения.

— Философ! Короче!

— Короче? В общем, обернулся я в страхе, а там — взгляд Лариски. Серый такой, как тучки, в грозу собирающиеся. Это что, она меня за труса приняла? Да я ради того, чтобы опровергнуть и без парашюта бы сиганул! В общем, рванулся я вниз.... А дальше.... Съезди в область, прыгни. Поймешь. А потом была полянка парашютистов. Костёр. И вино. Нет, подешевле. Да, нам было по шестнадцать, но мы уже были крещённые небом! Ай, не улыбайся. По сравнением с теми чувствами, с тем восторгом, с тем... тем... крещение в следователи, с этим трупом, в лейтенанты — всё это.... А потом мы шли через лесок к автобусной остановке. Ты понимаешь, что не все вместе. И я... я... просто стеснялся Лариску поцеловать. Нет, уже тогда умел. После электрички. Нет, это — другая история. Но тогда, тогда.... С тех пор и....

Доходит. Напряглась вся.

— Так чего же вы?

Убивать уже или всё— же подождать? Нет, око за око.

— Она институт заканчивает. А мне надо вот... ну, не сюда же её везти?

Ну вот я и отомщён.

— Так зачем тебе была эта... эта....

— Людмила? Да.... Наверное, умопомрачение какое-то. Но я благодарен тебе за то, что....

Но как держит удар! Или, догадалась о чём?

— Не стоит благодарности! Допьём — и по домам.

Блин, неужели поняла всё наоборот и решила, что если Людка смогла устроить мне умопомрачение, то и она... то есть, что не всё потеряно?

Ничего. Ну и пусть. Интересно, чего же тогда она от меня хотела, если и замужем, и с ребёнком. Хм... знамо чего. В смысле — поклонения и обожания. А я — телок телком. Ну как же так — даже сведений о своей новой пассии не собрал. Гипноз какой-то. Наваждение. Ладно, завтра буду холоден и жесток. Я ей покажу!

Но назавтра ничего показывать не пришлось. Меня неожиданно включили в следственную группу и запёрли за тридевять земель.

— Большому кораблю — большое плавание! — многозначительно улыбнулась Мамка.

— Ай, ну это же командировка. И он вернётся. Ты ведь вернёшься, Виталя? — понадеялась вслух Валентина.

— Знаем— знаем мы такие командировки, — вздохнула более опытная женщина.

— А меня в командировки не посылают. И спецодежды не дают — процитировал Паниковского Ким.

— Я там... у меня пару отказников....

— Да ладно тебе, сделаем. Ты встретишь там Чуму — привет передавай.

— Это... ещё... кто? — насторожился я.

— Вместе учились. Вместе в ментовке начинали. Но он, когда вылетел, у нас в следствие перебрался. Теперь важняк. Может, руководить вами будет — объяснила Зоя Сергеевна.

— Вот что. Саныч сегодня пикник устраивает. По случаю советника. Уже там, у себя. С ментовским руководством. Ну и нас приглашает. Заодно и отходную устроим. Чего тебе вечером делать? Какие там у тебя сборы? — предложил Ким.

— Да я уже собрался. Вот, и из общаги....

— Тем более. В поезде отоспишься, дорога дальняя. А так мы тебя не отпустим. Зоя Сергеевна права — в таких группах не месяцами — годами сидят, а потом за вещичками приезжают. А тебе и за этим, как я вижу — не придётся.

Ну, может он и прав. Хотя, жаль, конечно. И что за жизнь такая? Нигде не остановится, не осмотреться. Хотя, может и к лучшему. А то мхом, как Ким покроешься. Ким — не кореец и даже не ""коммунистический интернационал молодёжи". Косой Иван Михайлович. Старпом. Большая умница. Но прикипел к этому райончику. Может, не сам. Может, жена с тремя детьми не хотела менять шило на мыло. Несколько раз отказался от повышений с переездами, вот и махнули на него рукой. Теперь всё знал, всё умел. Недельный объём работы выполнял за день — два. А в остальное время решал какие-то свои дела, дела многочисленной родни жены, потихоньку "ходил налево" и спивался. Нет уж. Лучше, пока молодой, поездить, посмотреть, попытаться, подерзать. А Валюшу жалко. Такие планы развалились! Ну-ну, не ехидничать!

Пикник мне не понравился. Нет, не то, чтобы не понравился. Ну, шашлыки как шашлыки, уха, как уха, водка как водка, трёп как трёп. Даже более осторожный — менты-то незнакомые.

— А ты глазастый. С самого начала, как приехал, себя показал. Помнишь ту "старуху — проценщицу"? — обратился ко мне в один из перекуров Саныч. Ну, ещё бы я не помнил. Первый выезд на труп с Санычем. Зима, снег скрипит. Старая нетопленая хата. На кухне у древнего столика ( как он, ну, ещё с такими дверцами внизу?) лицом в поднос лежит женщина. В подносе — замерзшая кровь.

— Вот я зашла, потому что днём свет горит и всё открыто, а её убили.

— С чего это сразу — убили, — поморщился Саныч.

— Ну так, кровь вон — кивнула в сторону мёртвой бойкая старушка.

— Она пила? — поинтересовался следователь.

— И сама пила и другим продавала. Если что — и в долг.

— Если сама "попивала", то рано или поздно — вот так. И кровь носом идёт. Так что эти плётки....

— Саныч — тронул я следака за рукав — посмотри.

— Бля.... Так. Все вон отсюда... пожалуйста. Медведь (это он участковому) — немедленно двух понятых потолковей. Ну, потрезвее хотя-бы. И сообщи своему шефу — пускай приезжает. Своего наберу сам.

После того, как были вызвано начальство и эксперты, Саныч закурил и скупо похвалил меня.

— Молодец. Глазастый. Смотри дальше, может, ещё что, типа этого обнаружишь.

"Это", типа которого предлагалось искать, были брызги крови на обоях. Сами обои были тёмно — жёлтые, в какую — то коричневую крапинку, поэтому брызги сразу в глаза и не бросались. Впрочем, ничего особенного. Когда приехала вся эта компания, старуху положили на пол навзничь и стал виден разруб на подносе.

— Ну вот, ищем Раскольникова, — констатировал ТТ.

А следы, которые вывели на этого Раскольникова, вполне могли затоптать, если бы я вовремя не заметил.... А могли и не затоптать. Так что заслуга невелика. Но Саныч, вишь, запомнил. Мелочь, а приятно.

— А как он у нас это изнасилование, а? — встряла Валентина.

— Да это не я, Бычёк.

— Ладно — ладно. Нечего тебе на бычка какого-то сваливать.

— Он ни какой-то. Из кадров прокурора области. Вот у ТТ спросите.

— ТТ приедет, шкуру сдерёт, что тебя не отстояли, — вздохнула Мамка. — Он уже даже вопрос о выделении тебе квартиры будировал. Но где уж.... Удачи тебе, Виталька.

В общем, были и тёплые слова и холодная водка — благо, река была рядом. Но всё равно, лучше бы — одни. Уж не знаю, вроде и не с чего, но аллергия у меня на представителей нашей доблестной милиции. Всё понимаю — и их необходимость, и добропорядочность этих мужиков в подавляющем большинстве своём, но.... Что-то на подсознательном уровне. Я думал всех наших просто в кабак пригласить. Есть у нас один с весьма уютными отдельными кабинетиками. Но вот ведь как вышло. Зато назад добрались без проблем. То есть — это для других — "назад", а для меня — на дачу Валькиных стариков. И там уже кто-то из нас сдался. Не то я, не то она, — это с какой стороны посмотреть. Наверное, всё-таки, она, потому, что о супружеских узах ничего не говорила. Не намекала даже. Только уже утром, собираясь со мной на вокзал, пообещала ждать. Хоть до конца света ждать.

— Я уже не малышка, Виталь. Но я... я на самом деле люблю тебя. И... жалею. Знаешь, я когда тебя первый раз увидела, просто ужаснулась. У тебя в глазах — пропасть.

— Да, с глазами у меня не совсем в порядке.

— Не шути. Знаешь, это такие два колодца бездонных, ведущих куда-то... в бездну и наполненные каким-то жутким страданием. Что у тебя там, в душе милый мой мальчик? Хоть напоследок откройся.

Вот так. "Милый". Как там в старом французском анекдоте? "Месье, разве проведенная в моей постели ночь достаточное основание перейти на "ты"? Что-то в этом роде. Но Вальку надо понять. Я у неё, оказывается, первый. И это в двадцать два!

— Ну почему " напоследок". Я обязательно вернусь. И мы....

— Ну-ну, перестань — прижала она ладошку к моим губам. — Не будет нас. И не было никогда. Даже сегодня ночью не было. Я просто.... Может, выскажешь, легче станет.

— Мне нечего.... Ну, не знаю я. Знаешь, в четырнадцать я утонул. Говорят, при клинической смерти видят, как куда-то уходят. А я увидел, что откуда-то пришёл. Но откуда? К самому себе в больнице привыкал. Странные сны снились. Отца узнать не мог, да что — отца — себя в зеркале. В общем — амнезия ещё та. Потом свыкся. Потом — вот память феноменальная проявилась — всё с одного раза схватываю. И пошло и поехало. Но бывает, нахлынет вдруг. Может, я реинкарнат? Или Странник какой?

— Это ещё кто?

— Ах да. Извини. Большинство девчат со Стругацкими не дружат. Но неважно. Ну что, пора собираться.

— Следующий поезд через два часа. Может, задержишься? Ну, котик, когда я тебя теперь увижу.

" Котик! " Какой я там котик. Гнусный котище, ежели без любви — и с такой девушкой.... Ай, гнусный, так гнусный. Конечно, остался.

Глава 4

Мамкино предвидение сбылось — руководителем группы оказался Чума. Точнее — Чумак Георгий Георгиевич. Но так ему не нравилось — уж очень легкомысленно казалось, очень со скандальным лекарем ассоциировалось. А Чума — в смысле мор на всю уголовную мразь — это здорово! Как повелось с полудетской романтики начала службы, так и прилипла эта кликуха. Позавчера он собрал нас у себя в кабинете — восемь человек.

— Здесь засиживаться нечего. Билеты заказаны, рейс завтра в 18.00. Сейчас ознакомитесь с тем, что есть здесь. Игнатьев Игорь Сергеевич! Рад знакомству. Ваша версия — военные. И ты Паша. И эээ Синица Владимир Петрович. Старший, ты, Павел. Для сведения — Павел Ильич Шевцов. Старший следователь по особо важным делам краевой прокуратуры. Мы с ним уже работали. Три человека на версию, так как она — наиболее вероятна.

Остальных он разбил по парам. С туманными версиями типа мести и "ультра".

— Впрочем, прочитав дело, можете смело высказывать свои соображения. А вы, Виталий Леонидович, поступаете непосредственно под моё руководство и будете работать со мной.

Этого ещё не хватало. Нет, лестно, конечно. Но.... Это не секретарская ли работёнка? вести протоколы его действий, обеспечивать ему явку свидетелей, подшивать дело....