— Нет. Я его люблю, как, скажем, своего кота. Обожаю тискать, баловать, гладить, любоваться, но ты же понимаешь, что коту сцен ревности не стоит закатывать, это смешно. У него и другие любовницы есть, но долго не задерживаются. А Надежда ему скорее жена, только неофициальная. А я — праздник души! Вот.

Ольга, откровенно пригруженная Маринкиными признаниями, надолго замолчала.

Они накупили сначала все ненужное, но совершенно необходимое, потом просто ненужное, потом решили перекусить, а после этого, наконец, с новыми силами пойти уже и купить необходимое.

Ах, женщины!

* * *

У Марии сегодня с утра было намечено посетить два места, NN... банк и офис Газпрома, где она консультировала ИБ. Сначала она отправились в Газпром, так было ближе. Отработала там первую половину дня, а после обеда, предварительно созвонившись с Александром Николаевичем, собиралась работать в NN... банке. С Вольским старшим ей надо было конфиденциально обсудить некоторые моменты.

На обед она отправились в торговый центр, рядом с которым и находился Газпромовский офис. Мария решила, что заслужила хороший кусок пиццы и апельсиновый фрэш. Иногда она сама над собой смеялась, над тем, что студенческие привычки неискоренимы. Еще в незабвенные светлые времена, когда она учились, и вся их троица вместе ходила везде, куда можно и нельзя, они обожали пиццу. Машка всегда брала маргариту, Славик с курицей, а Ольга с грибами.

Она сидела за столиком, доедая свою маргариту, вспоминая их студенческие вылазки, когда туда же вплыли груженные пакетами Марина и Ольга. Девчонки подняли страшный визг, тискали друг-друга и галдели. Еще бы, не виделись столько лет. Они посидели с полчаса, рассказывая каждая о своих успехах в жизни. Маша искренне порадовалась за Ольгу, что у нее теперь дочь. А когда узнала, что ребенка назвали в ее честь, растрогалась и обещала зайти проведать дитенка. Потом Маша извинилась, что не может больше побыть с девочками и, сказав, что идет на встречу с Вольским старшим в его NN... банк, ушла.

Ей была внезапно тягостна эта встреча, как и Ольге. Они обе насторожились, каждая по собственным причинам.

* * *

Часов в одиннадцать Станиславу позвонил отец и попросил зайти после обеда, надо обсудить кое-что. Состояние у Вольского младшего после приятно проведенной ночи было отличное, правда, моментами накатывала ностальгическая грусть по былым временам, но это не портило общую картину. Он был горд, что отец пригласил его на встречу и теперь пытался прокрутить в голове варианты того, что он ему может предложить. Ведь не просто же так вызывал его старик, думал Славик. Он снова позвонил Ольге и похвастался, что отец его пригласил к себе в банк после обеда, поговорить о делах.

В приемной он назвался секретарше, та сообщила отцу и сразу же пригласила его в кабинет. Он уже собирался войти, как дверь открылась сама. На пороге возник его отец, он тепло прощался с молодой женщиной и пожимал ей руку. Станислав застыл в изумлении. Там стояла Машка. Повзрослевшая, изменившаяся, лощеная, потрясающая деловая женщина. Он на какое-то время выпал из реальности и тупо на нее пялился, пока, наконец, Александр Николаевич не счел нужным прояснить обстановку:

— Кхммм, — кашлянул он, призывая сына собраться с мыслями, и перестать изображать из себя соляной столп, — Мария Владимировна, позвольте вам представить моего сына Станислава.

— Очень приятно, но мы знакомы, — Мария Владимировна улыбнулась стопроцентной профессиональной улыбкой, она давно научилась этому, как и владеть собой в любых ситуациях.

Станислав отмер, и, стараясь подавить волнение, сбивчиво заговорил:

— Ээээ, да! Хммм... Мы знакомы! Мы же вместе учились, дружили в институте, общались... Пока Мария Владимировна не уехала. — последнее слово он произнес с нажимом.

Мария Владимировна кивнула в ответ, улыбнулась снова, пропуская мимо ушей реплику Вольского младшего. Она обернулась к его отцу и, со словами:

— Всего доброго, Александр Николаевич, — вышла из кабинета в приемную.

— Мария Владимировна, не забудьте, Вы мне обещали, — галантно напомнил ей о чем-то Вольский старший.

— Непременно, — улыбка, кивок на прощание, грациозный поворот и легкий шаг к выходу.

Станислав, взбешенный ее отстраненной холодностью, этой нарочитой галантностью, с которой отец разговаривал с ней, взорвался, и, со словами:

— Что, Мария Владимировна, даже руки мне не пожмете? — решительно пошел вслед за ней.

Отец так и остался в дверях кабинета, наблюдая, как сын выскочил из приемной вслед за его консультантом по информационной безопасности. Он слегка приподнял брови, переглянулся со своей старой верной секретаршей, и выдал указание:

— Когда Станислав Александрович объявится, пусть подождет в приемной. Минут пятнадцать.

Секретарша, улыбнулась одними глазами и кивнула.

Славик нагнал Машу в коридоре. Попытался схватить за руку:

— Постой.

Она остановилась, повернулась к нему и, протянув руку, мягко сказала:

— Здравствуй Славик.

Тот словно не заметил ее протянутую руку, молча обошел Марию кругом, внимательно разглядывая. Потом отстранился, скрестив руки на груди. Мария и так держалась на пределе, у нее все внутри тряслось от напряжения, а он, черт побери, еще бесплатный цирк устраивает. На них уже стали оборачиваться. Она спокойно взглянула ему в глаза и негромко сказала:

— Славик, не устраивай сцену, на нас смотрят.

— Тогда удели мне немного твоего драгоценного времени.

— Прости, не могу, ты же знаешь, я консультант по ИБ, надо заскочить еще в пару мест, у меня день расписан по минутам. Но ты можешь проводить меня до дверей. Здание большое, — пошутила Маша, — Пока мы выберемся, успеем немного поболтать. Кстати, я сегодня видела Ольгу, она сказала у вас дочка, Машенька. Поздравляю!

Маша, потихоньку двигаясь к лифтам, старалась отвлечь его разговором, очень уж неадекватно Славик выглядел и просто нарывался на скандал. Он неожиданно легко согласился:

— Ну что ж, пойдем, я тебя провожу.

Лифт, в который они вошли, был пуст. Тут-то Мария поняла, что он задумал, потому что Славка заблокировал лифт и, притиснув ее к зеркальной стене, жадно впился губами в ее рот.

Он словно провалился в омут, утонул в блаженстве. Как он жил без этого, как...

Ее снова, как когда-то, унесло безумие. Кошмар какой-то... Где ее обычное бесчувствие, когда оно так необходимо?

— Неужели ты снова наступишь на эти грабли? — прорвался сквозь туман страсти внутренний голос, — Нет. Нет! Нееет!!! Сдохну, но еще раз я в это не вляпаюсь!

Она стала вырываться, отталкивая его.

— Прекрати! Прекрати сейчас же! Я не хочу!

— Хочешь, — горячо шептал он, целуя ее, — Хочешь, не можешь не хотеть, Машка... Машка моя...

— Нет! Оставь меня! Я не хочу!

Славик, наконец, услышал и ошеломленно отступил, опуская руки:

— Маша...

Она поправила прическу, одернула одежду и сказала, жестко глядя в его растерянные глаза:

— Запомни, Славик, твоя, — она подчеркнула это слово, — Ольга и твой ребенок. А я не твоя.

Она нажала на кнопку, лифт тронулся, доехал до первого этажа. Мария вышла, Славик так и стоял в лифте, глядя, как она уходит, потом сорвался, догнал ее, повернул к себе лицом.

— Я не отпущу тебя.

Она не стала отвечать, просто обошла его и вышла из здания.

Взбешенный и подавленный одновременно, Славик вспомнил, что вообще-то, его вызывал отец, и вернулся в приемную, где его высидели согласно полученному указанию положенные пятнадцать минут. Потом отец принял его. Честно говоря, Вольский старший забавлялся, глядя на очевидные душевные терзания сына:

— Сынок, ты что-то плохо выглядишь.

— Все нормально, папа, — проведя ладонью по лицу, словно стирая с него дурное настроение, бодро ответил Станислав, — Прости, заставил тебя ждать. Встретил вот свою однокурсницу, неожиданно... Ну ты понимаешь, столько не виделись, то, сё...Ты звал, папа, что-то хотел сказать?

Папа взглянул на него поверх очков и сказал:

— Очень хорошо, Стасик, я вот что хотел тебе предложить...

Места для душевных переживаний больше не было. Серьезные мужчины говорили о серьезных делах.

* * *

Мария ехала к себе. Сейчас она не в состоянии была ни с кем разговаривать, надо было побыть одной. Прийти в себя. Она была просто в бешенстве. Да как же так! Столько лет прошло, а этот гад все равно может ее достать! Ну почему?! Почему?! Почему она может что-то чувствовать только с ним. Почему...

Что ей теперь делать... Снова бежать... Нет. Сколько можно бегать. Но и с ним у нее тоже больше никогда ничего не будет! Не. Будет.

— Не будет этого. Я не дам тебе волю, сучка течная. Скорее сдохну, — сказала она себе.

А как же быть с приглашением Вольского старшего на завтрашний банкет? Он же наверняка тоже там будет... А никак. Она пойдет, и будет вести себя как обычно. В конце концов, на работе она никогда не теряла присутствия духа и могла сохранять спокойствие в любых ситуациях. Спасибо Борису Яковлевичу, выдрессировал...

— Справимся, — она уже успокоилась, заваривая кофе у себя на кухне.

Только неприятный осадок остался от всего этого, и еще тягостное предчувствие грядущих новых неприятностей.

Глава 6.

Из отцовского банка Славик поехал прямо к Лидии, надо было как-то сбросить напряжение. Он созвонился с ней по дороге и выговорил короткое свидание, часа на два. Не больше. Он обещал Ольге вечером прийти домой. Лида поломалась, что у нее, де, свои планы были, теперь все менять, но согласилась. Как же не согласиться...

После первых приветственных поцелуев он спросил глухим голосом:

— Лида, где то белье, что было на тебе в прошлый раз?

— Какое? Аааа, в стирке. Я же тебе тогда новое не успела показать, хочешь... — оживилась было Лида, но он прервал ее.

— Не надо новое, я хочу то.

— Но оно же грязное...

— Ничего.

Лида недоуменно пожала плечами и пошла выполнять странную просьбу своего любовника.

Все было быстро, дико и животно-страстно.

Славка откинулся на спинку дивана, закрыв глаза, они даже до спальни не добрались.

Лида встала, отошла к столу, закурила, налила себе виски, потом повернулась к нему и выдала:

— Знаешь что, фетишист ты несчастный, я тебе не резиновая кукла. Я Лида. Ли-да! Понимаешь! Лида, а не Машка! Хочешь свою Машку трахать, вот ее и трахай. А у меня, черт бы тебя побрал, тоже гордость есть. Вали давай отсюда, и больше мне не звони.

Он закрыл лицо ладонями и захохотал, зло, хрипло, издевательски. Потом быстро оделся и, не сказав ни слова, ушел. Лида, наблюдавшая за ним, пока он все это проделывал, ждала, что он извинится, попросит прощения, скажет, что больше не будет. Все-таки он был ей небезразличен, он ей нравился, иначе она не стала бы... А этот гад... Он просто молча ушел, даже не попрощавшись.

— Ну и черт с тобой! — заорала она и запустила в дверь пустым стаканом.

Стекло разбилось, и острые осколки кольнули ей сердце.

* * *

Ему надо было ехать домой, А он в таком раздрае. По дороге Станислав увидел магазин игрушек. Вот. Вот это точно поможет. Когда он думал о своей маленькой дочурке, на душе становилось тепло, и все проблемы казались не такими важными, отходили на задний план. Он зашел в магазин, долго ходил по рядам, выбирал, набрал гору игрушек. И за это время почти успокоился, во всяком случае, мог разговаривать нормально. Теперь можно ехать.

Машунька встретила папу радостным визгом и тут же повисла на ноге. Катай! Катал, подбрасывал к потолку, девчушка заливалась счастливым смехом. Потом Ольга прекратила, как она сказала, 'это безобразие'. Галина, качая головой, забрала пакеты с игрушками и позвала ребенка в детскую, смотреть, чего там папка купил. А Ольга повела мужа кормить ужином. Выглядел Славик усталым и осунувшимся, она его пожалела:

— Устал, милый?

Он бледно улыбнулся и кивнул, пододвинув к себе тарелку.

— Тогда сегодня ляжем спать пораньше.

Славик промычал что-то с набитым ртом, что она приняла за согласие.

После ужина он помылся и улегся с планшетом в постель, хоть новости посмотреть. Тут в спальню вошла Ольга и таинственным, игривым голосом сказала:

— Дорогой, у меня для тебя есть сюрприз...

Ему только сюрпризов не хватало, но он мужественно ответил, не отрывая глаз от планшета:

— Да, ну говори, солнце, что у тебя за сюрприз, я весь заинтригован.

Она надела новое, ужасно сексуальное белье. Вместе с Маринкой выбирали, та сказала, что ее Мовсесянкин от такого просто балдеет. Ольга волновалась, хотела, чтобы он, наконец, ее увидел, увидел какая она секси в этом комплекте.

— Славик, посмотри на меня...

Славик поднял на нее глаза, одобрительно хмыкнул и оценил:

— Ух ты, шикарное белье, тебе ужасно идет. Повернись-ка, солнце, дааа, просто красотища. Ты молодец.

Она влезла на постель, стараясь маячить кружевным бюстиком у него перед глазами, как ей говорила Маринка, но Славик зевнул, чмокнул ее в носик и сказал:

— Давай спать, я что-то страшно устал.

Лучше бы он ее ударил. Ольгу словно холодной водой облили, она тут же улеглась и залезла под одеяло, чувствуя себя оплеванной в этом дурацком белье. Потом почему-то вспомнила про то, что видела сегодня Машку, и решила спросить:

— Ты был сегодня у отца?

— Да.

— Поговорили?

— Да, очень продуктивно.

— Я встретила сегодня Машку. В кафе.

— Даааа?

Он заерзал.

— Она рассказывала, что работает в Консалтинговой компании специалистом по информационной безопасности.

— Мммм... что ты говоришь...

Славик зевнул, пошире открывая рот и изображая равнодушие..

— Машка сказала, что консультирует банк твоего отца, и после обеда туда собиралась. Говорила, что Александр Николаевич назначил ей встречу на это время. Ты ее там не видел?

— Что? Нет.

Только что он был расслабленно ленив, и тут весь подобрался. По тому, как муж напрягся и уткнулся в планшет, Ольга поняла, что он лжет. Она отвернулась от него, и вжалась в подушку. Лжет! Он с ней виделся, и теперь лжет! Нет, она не заплачет, она сильная. Только змеи зашевелились у нее в душе, страшные змеи, змеи подозрений.

Глава 7.

Банкет должен был состояться сегодня. Приняв решение вчера вечером, Маша перестала нервничать по этому поводу. Неприятности, так неприятности. В конце концов, она умела воевать, умела проигрывать с улыбкой, умела и побеждать. Усилием воли она заставила себя успокоиться, холодное безразличие разлилось в ней, помогая сохранить ясность ума и работоспособность. Мария отработала сегодняшний день как обычно, просто меньше улыбалась.

Надо было выбрать платье на вечер, а впрочем, что выбирать. У нее не было с собой много одежды, но одно подходящее платье все-таки имелось. Очень глубокого черно-зеленого цвета, закрытое, свободный простой покрой. Платье струилось при ходьбе и не обрисовывало фигуру, а создавало некий намек, дразнящий фантазию. Маше оно очень шло. К нему она собиралась надеть изящные черные шпильки и комплект из аккуратных бриллиантовых сережек-гвоздиков и колечка. Скромно, элегантно, корректно. Она не хотела сегодня привлекать излишнее внимание. Оставалось вымыть волосы и подправить маникюр.