Нить Ариадны

Скамейка нашлась. Девушка тяжело опустилась на неё и растеклась, как кисель. Встать, видимо, уже не получится, почувствовала она. В осенних сумерках гудели фонари.

Как назло, Влад уехал из города на несколько дней. Разве что Даниилу позвонить, пока руки ещё действуют и глаза видят...

Она набрала номер.

— Даня... Мне плохо очень... Я не дойду до дома...

— Где ты?

— На улице... Горького, кажется. Скверик у памятника...

— Понял. Сейчас буду, держись там...

На этот звонок ушли последние силы. В глазах почернело, и Ариадна повисла в гулкой пустоте.

Голоса.

— Ох ты, мать честнАя... Девка какая-то разлеглась. Пьяная, что ли?

— Нажрутся вусмерть и прутся куда-то на ночь глядя... Шалавы...

— Да вроде прилично выглядит.

— Да кто их знает...

Старухи какие-то. Души — затхлые, как слежавшиеся тряпки из ящика, который давно не открывали.

— Милицию, что ль, вызвать?

Весенним громом раздался голос:

— Не надо милиции, всё под контролем. Проходим, бабушки, не на что смотреть.

Тёплые ладони на щеках вытащили её сознание из черноты.

— Аришенька... Всё, я с тобой. Сейчас поедем домой.

Её куда-то понесли. Дверца хлопнула с силой пушечного выстрела, болью отдавшись в голове. Покачивание, убаюкивающее урчание мотора. Теперь она была в безопасности.

Окончательно очнулась Ариадна у себя дома, на кровати. В голове звенело, шершавый, сухой язык прилип к нёбу. Приподняв голову от подушки, она застонала от боли в затылке.

На кухне её ждала яичница с колбасой и сладкий чай. Пока она жевала, руки Даниила легонько поглаживали её по плечам, и из них как будто струилась живительная энергия, возвращая Ариадне силы.

Потом он мыл посуду, а Ариадна сидела за столом, положив на руки голову, и с закрытыми глазами прислушивалась к тёплой сытости, разливавшейся в теле. Даниил буквально вернул её к жизни, но спать хотелось страшно. Всё, что ей сейчас было нужно — это часов десять крепкого сна.

— Спать, Русалочка. Тебе нужно выспаться, — ласково провибрировал его голос рядом с ухом.

— Я не могу, — простонала Ариадна. — Оно опять придёт...

— Так, а поподробнее? — Загремела табуретка: Даниил подтащил её к себе и сел.

Ариадна описала ночного гостя. Даниил выслушал, хмурясь, потом сказал:

— Знаю, что это за тварь. Не бойся, отвадим. Ложись, как обычно, остальное предоставь мне.

Он сказал это твёрдо и спокойно, со стальным отблеском в голубых глазах, так что волей-неволей верилось, что ночного гостя ждёт сегодня "тёплая" встреча. И если у него получится... Если получится, подумала Ариадна, то это шанс увидеть, насколько в действительности круты эти воины Света, или же всё это — так, одно название.

Вдыхая запах свежести от чистой наволочки, Ариадна вполглаза смотрела на отсвет экрана телевизора из соседней комнаты, и в горле начало пощипывать. Она уже почти привыкла к пустоте в комнате отца, и то, что сейчас там был кто-то живой, странно действовало на неё: с одной стороны, успокаивало, с другой — обострялась тоска по нему. Ариадна немного всплакнула в подушку, а потом уснула.

Она плыла по какому-то заросшему кувшинками водоёму, из воды торчали опоры снесённого моста, а с берега нависали унылые ивы. Вдруг в воздухе перед ней возникла чёрная лошадиная голова без туловища и пронзительно заржала, и Ариадна почувствовала, как её поднимает волной воды. В ушах нарастало знакомое жужжание, предвещавшее появление тёмной сущности. Странно, но на этот раз Ариадна не испытывала парализующего ужаса: она знала, что Даниил где-то рядом. Она была почти спокойна. Сквозь приоткрытые веки Ариадна смутно, как сквозь помехи, видела окно своей комнаты, а сверху на неё дышал холодом живой, шевелящийся и пульсирующий сгусток чернильной тьмы. Но вместо того чтобы, как обычно, наводить на Ариадну ужас и высасывать из неё силы, сущность вдруг занервничала, заметалась: ей явно что-то не нравилось. Может, почуяла Даниила?

Знакомая волна силы пробежала по коже и сомкнулась коконом вокруг Ариадны, а чёрная сущность забилась в судорогах: её как будто сдувало сильнейшим ветром. С тоскливым клёкотом она затрепетала, пытаясь удержаться на месте, но пространство содрогнулось от беззвучного взрыва. Ни вспышки света, ни огня не последовало, а чёрное облако с жалобным писком стало втягиваться в раскрывшуюся над ним воронку на потолке.

А потом над Ариадной склонилась другая тень. Тёплые губы прильнули к её лбу.

— Спи. Всё хорошо.

Тень поправила одеяло и исчезла.

Утро было дождливое. На плите шумел, закипая, чайник, варились в кастрюльке яйца, а в ванной, шумно плескаясь и фыркая, умывался Даниил. Ариадна резала батон и мазала ломтики маслом, когда по полу проскрежетала отодвигаемая табуретка.

— Чай? Давай... Что-то я так пить хочу!

Даниил выглядел бледновато и устало, но улыбался. Впившись зубами в бутерброд, откусил и задумчиво жевал, глядя на сахарницу.

— Это... существо больше не вернётся? — спросила Ариадна осторожно.

— Процентов на девяносто девять — нет, — сказал Даниил, накладывая на половинку яйца майонез. — Мало ему не показалось.

— Тебе, кажется, тоже, — заметила Ариадна.

Он улыбнулся.

— Ничего, в пределах нормы. Ты-то сама — как?

— Хорошо, — кивнула Ариадна. — Я даже не особо испугалась.

— Ну и молодец.

Даниил подвёз её до места работы. Когда машина остановилась, Ариадна сказала:

— Спасибо тебе большое.

Он сверкнул ясной улыбкой.

— Да чего там... — И заправил прядку волос Ариадны ей за ухо.

На поцелуй он всё-таки напросился. Но получилось сухо, в самый уголок губ — не слишком многообещающе. К большему Ариадна не была готова.

*

Мамаши самозабвенно болтали, детишки возились в песке, беззаботные солнечные зайчики сновали под ногами, а холод очень медленно отпускал, оставляя вместо себя ватную слабость.

— Существо, с которым Семён схватился — вроде того, что мучило меня по ночам? — глухо спросила Ариадна.

Даниил качнул головой.

— Нет. Твоё было — так, мелкая сошка. А этот товарищ — посерьёзнее...

"Товарищ". ЧуднО прозвучало.

— Чтобы найти Влада там и помочь ему вернуться, нужна связь, основанная на очень сильном чувстве. — Даниил скосил взгляд на Ариадну, чуть улыбнувшись. — Ну да, я знаю, чтО ты к нему чувствуешь... Твоя связь с ним гораздо сильнее, чем у кого-либо из нас. Пожалуй, наверно, даже самая сильная.

Пальцы рук Ариадны, лежавших на коленях, вздрогнули, к щекам подступило тепло. Нарастая, оно перешло в жар.

— А его девушка? — чуть слышно проронила она. — Её связь с ним разве не достаточно сильная?

— У Ники? — Даниил выпрямился, скользнул ладонями по коленям. — Да, достаточно, но... Ей сейчас нельзя этим заниматься. Она в положении.

Сердце пискнуло, дёрнувшись, как пришпиленная бабочка, и сдулось, как лопнувший шарик.

— Мы бы сами как-нибудь обошлись, но погружаться туда сложно даже для опытных, — продолжал Даниил. — Без очень сильной связи найти того, кто ушёл за чёрную реку, почти не представляется возможным. У нас, конечно, тоже есть с ним связь, но для этого пространства она, боюсь, слабовата. Поэтому нам и нужна твоя нить, Ариадна.

— За чёрную реку? — Ариадна подняла взгляд от своих туфель. На висках Даниила серебрились седые волоски... Раньше их не было, или она просто не замечала?

— Ну да, это такой рубеж между пространствами. Переходить её — сложно, не всякий сможет. Только самые крепкие выдерживают. Она растворяет... рвёт почти все связи, кроме очень прочных, отрывает человека от мира, и душа может просто потерять, забыть дорогу домой. Кроме того, переход реки забирает много энергии, и даже если какие-то связи сохранились, то на обратную дорогу может просто не хватить сил. Видимо, это и случилось с Владькой. Мы вместе пошли, я вызвался ему помогать... Думали, что наших объединённых сил хватит. Да и связь у него с отцом сильная, она тоже как бы дополнительно предохраняет во время перехода... Вроде щита или кокона. Но, как говорится, не зная броду...

Даниил опустил голову, снова облокотился на колени и ссутулился. Да, определённо, он выглядел очень усталым. Теперь Ариадна понимала, почему.

— Но мы думали, что знаем его, этот брод. Оттого и сунулись. Щита на двоих вроде хватало, но я... В общем, слабоват оказался я для реки. Не перешёл бы. Ну, Влад и отдал весь щит мне, чтобы я мог вернуться, а сам пошёл дальше... Искать отца.

Ариадна с беззвучным стоном закрыла глаза. Да, в этом был весь он, её человек-солнце. Если бы Влад поступил иначе, это был бы не он.

— Он рассчитывал, что мы их вытащим, — закончил Даниил с коротким шумным выдохом. — И мы должны это сделать.

Ариадна дотронулась до его поседевшего виска. Да, раньше седины у него не было. Значит, она — после этого...

— Мы вытащим, — сказала она. — Я сделаю всё, что в моих силах. Только скажите, что надо делать.

Холод дышал ей в спину, подкрадывался к ногам и обнимал щиколотки. Образ лунной реки всколыхнулся со дна памяти, и щекочущие руки-водоросли, и шёпот наяд, и струнка-горнист, что своим пением направляла её и помогала выплыть. Выплывет ли она сейчас? Она не знала, но решимость тугим корсетом стянула ей грудь.

Её похолодевшая рука вяло лежала на колене, как уснувшая рыба. Большая тёплая ладонь Даниила накрыла её и сгребла, нежно сжала.

— Храбрая Русалочка, — улыбнулся он. — Мы тебя убережём, обещаю. Мы сделаем всё так, чтобы для тебя это было максимально безопасно.

Она слабо улыбнулась. Лучики солнца, пробиваясь сквозь крону ивы, кололи глаза, удивлённо спрашивая: "Зачем? Зачем ты хочешь это сделать?" А она ответила им: "Потому что по-другому не могу. Иначе это буду не я". А вслух спросила:

— Нужно ехать прямо сейчас?

— Да, желательно бы поскорее, — ответил Даниил. — Счёт идёт на часы и минуты.

Ариадна хотела порывисто подняться, но звонкий смех Ксюши усадил её обратно на скамейку.

— Мне не с кем оставить ребёнка, — пробормотала она. — Её мать сейчас на работе.

— А когда она возвращается обычно?

— Где-то после семи.

Даниил покачал головой.

— Нет, долго. Придётся брать с собой. Не беспокойся, к вечеру отвезём её домой и передадим матери. Да, и ещё... Наверно, тебе лучше позвонить и отпроситься на пару дней. Все эти дела и у опытных довольно много сил отнимают, а о тебе и говорить нечего. Отдохнуть тебе нужно будет.

Ариадна кивнула.

Когда она увидела Влада, лежащего на диване со сложенными на груди руками, у неё подкосились колени. Незнакомая квартира была погружена в полумрак, и Ксюша испуганно прижалась к ногам Ариадны.

— Проходи, — подбодрил Даниил, держа девушку под локоть.

Влад лежал совсем как мёртвый. Это было похоже на кому или глубокий сон.

— Тело его здесь, а душа застряла за рекой, — пояснил Даниил.

Знакомая волна скользнула по коже, и Ариадна увидела Ярослава. С последней их встречи он отрастил небольшую бороду и похудел, но глаза его остались прежними, светлыми и пронзительными — по ним Ариадна его и узнала.

— Здравствуйте, — пробормотала она.

Ярослав кивнул ей и с улыбкой, озарившей его лицо тёплым светом, присел перед малышкой.

— А это у нас кто? — И, скосив взгляд на Ариадну, спросил: — Твоя?

Девушка отрицательно качнула головой. Говорить ей было трудно: горло сжималось при виде безжизненно лежащего Влада. За неё ответил Даниил:

— Ребёнка вечером, часам к семи, надо будет отвезти к матери.

— Ну, надо так надо, — сказал Ярослав, вставая. — Адрес черкни где-нибудь. — И, взяв Ариадну под руку, добавил приветливо: — Пойдём на кухню.

Ариадна не могла оторвать взгляд от расслабленного и бледного лица Влада. Таким она его ещё никогда не видела. Холод снова обнял щиколотки...

— Пойдём, пойдём. — Рука Ярослава мягко, но настойчиво влекла её из комнаты.

На плите уютно шумел чайник, Ксюша как заворожённая смотрела на горку конфет в блестящих фантиках, возвышавшуюся в вазочке посреди стола. У глаз Ярослава собрались ласковые морщинки: улыбка спряталась в бороде.

— Сейчас чай заварим и будем кушать конфетки, — сказал он.

Ариадна чувствовала его мысленный "взгляд". Видимо, сейчас он читал её, как книгу. Это было и хорошо: лишних слов не нужно. Она открылась ещё больше, чтобы не создавать помех; с того памятного похода она научилась "отпускать себя" и освоилась с этими необычными людьми. Ярослав чуть нахмурился и глянул на Ариадну из-под бровей, потом — на Даниила. Ничего не сказав, стал заваривать чай.

В дверях кухни появилась невысокая, изящная девушка в чёрных леггинсах-капри до середины голени и голубой тунике с завышенной талией. Её тёмно-русые, чуть тронутые мелированием волосы вились спереди озорными кудряшками, а на затылке и над шеей были подстрижены по-мальчишески коротко. Взгляд её больших, влажных карих глаз на секунду остановился на Ариадне, на девочке, потом вопросительно устремился на Ярослава. Тот предложил:

— Будешь чай, Ника?

Представив её Ариадне таким косвенным способом, он поставил на стол ещё одну чашку. Ника села, откинув падающую на глаза чёлку, а Ярослав накрыл заварочный чайник колпаком. Остановился у окна, сложив руки на груди.

— Задал нам задачку Влад, — проговорил он задумчиво.

Даниил начал, указывая взглядом на Ариадну:

— Да вот, собственно...

Сдвинув брови, Ярослав строго перебил:

— После чая будем решать. — И, смягчив голос, обратился к Ариадне: — Ариша, ты как чай любишь: с лимоном, с молоком?

— С лимоном, если можно, — ответила та.

От Ники она чувствовала тепло. Её душа была солнечным зайчиком, а внутри, под складками голубой туники, пульсировала ещё одна жизнь. Совсем маленький срок, месяца три. Но вот какой будет душа этого нового человека, Ариадна пока не могла определить. Сумасшедшая мысль вдруг посетила её — о том, как хорошо и уютно было бы оказаться снова в утробе матери... Влад и Ника — она была уверена — хорошие люди и будут хорошими родителями.

Чай янтарной струйкой лился в чашки, а Ксюша уже шуршала фантиком.

— Так, а где у нас печенье? — Ярослав заглянул в шкафчик, достал пачку печенья, снял обёртку и поставил пластиковую прозрачную коробочку на стол.

Чай пили молча, медленно и задумчиво. Даниил ещё раз попытался заговорить о деле, но Ярослав одним движением бровей заставил его умолкнуть.

После окончания чаепития Ника принялась мыть посуду, а Ярослав вывел Даниила на пару слов в другую комнату. Перед тем как выйти, он положил на стол несколько листков бумаги и карандаши.

— Порисуйте тут, — сказал он с улыбкой.

Ксюша вопросительно посмотрела на Ариадну. Та кивнула.

— Можешь рисовать, что хочешь, зайка.

— Я буду рифовать тётю, — заявила малышка, деловито окинув Нику взглядом художника.

В комнате у окна стояли две мужские фигуры, третья лежала неподвижно на диване.

— Ариша сможет, я верю, — сказала высокая, широкоплечая фигура. — Она — наша, ты же сам говорил.

— Наша-то наша, только её никто ещё не учил, — ответила фигура пониже, с бородой. — Если даже для нас это тяжело и опасно, то что говорить о ней? Она совсем не подготовленная. Нет, Даня, я не хочу рисковать этой девочкой. Давай как-нибудь сами?