Orki

Орки сложили над телами погребальный костер. Все ожидающе смотрели на нового вожака. Что он мог им сказать? Слова не имели смысла.

Севка задрал голову к небу, и, глядя на безразличные тусклые звезды, жалобно завыл. Его печальный вой подхватили орочьи голоса, тоскливые и по-прежнему жуткие. Но сейчас в них отчетливо слышались нотки новой надежды.

Замерев в предчувствии перемен, чужая тревожная ночь внимательно вслушивалась в прощальный плач орков...

ГЛАВА 3

История с географией

Тела воздействуют друг на друга материально,

энергетически, а также информационно

Аксиома

-А — а — а! — пронзительный вопль гитары смешался с воем милицейских сирен. Голова радостно отозвалась на резкие звуки ноющей болью. Утро, как обычно, начиналось нестерпимо рано.

— "Это какой же сволочью надо быть, чтобы будить усталого лабуха раньше полудня! Или я вчера что-то опять натворил? А может и не я? Где мы с ребятами так здорово погудели?" — мелькнула мысль, которая сопровождала семьдесят процентов Севкиных пробуждений. Ее догнала следующая:

-Только кто это все-таки так орет-то? И почему кровать такая жесткая?

Не то, чтобы крики по утрам были редкостью в жизни рок-музыканта. Наоборот, обычное, в общем-то, явление. Смутила бы скорее тишина, но просто в этот раз вопили очень уж настойчиво и пронзительно. И чем-то воняло. Запах вернул воспоминания.

Севастьян Мясоедов продрал затекшие глаза, приподнялся на жесткой лежанке и, оглядевшись, снова рухнул на потертую шкуру, наверняка, служившую подстилкой не одному поколению оркских вождей. О собственной неосторожности он сразу же пожалел — не стоило приземляться слишком резко. Шкура валялась прямо на каменном полу пещеры, жесткое соприкосновение с которым грозило оставить немало следов даже на дубленой орочьей коже.

Вспомнив бурные события вчерашнего дня, музыкант тихо застонал. Не привиделось, все было на самом деле! Вот невезуха! Но долго наслаждаться тоской Севке не дали. Крики возобновились. До Мясоедова долетели невнятные угрозы, звуки спора, и, наконец, полог, отделявший приютившую его каменную нишу от входа в общую пещеру, отлетел в сторону, пропуская яркий полуденный свет.

Знакомые рожи. Ага! Зам по военной части, оркский вояка-забияка. Как он себя вчера называл? Ну да, Гуррхх. А рядом пацан — младший брат, Влак.

-Ну, чего еще там у нас стряслось? — обреченно спросил Севка.

-Там эти! Приперлись. Длинные, — с ненавистью свернув крохотными глазенками в сторону входа, сообщил мальчишка. — Наблюдатели.

-Не хотели будить, кричали. Злые, — Гуррхх злобно оскалил желтые клыки. Потом высказался откровенно: — Плохое мясо.

Севка даже не сразу сообразил, что тот хочет сказать, потом вспомнил вчерашние объяснения: длинные, плохое мясо, — это, по-орочьи, эльфы. Плохое мясо, в смысле запретное, и запретное по очень прозаичной причине: эльфы умели наносить болезненные ответные удары. — Значит, эльфы. Сколько?

Гуррхх мучительно наморщил лоб, что-то просчитал в уме, потом уверенно продемонстрировал три полусогнутых пальца. Потом зачем-то прижал третий.

-"Соображает, — оценив затраченные усилия, с уважением подумал Севка. — Круто". Значит, трое, но с третьим что-то не так.

-Где тут у вас вода? — делать нечего, придется выходить к наблюдателям. Пора по-быстрому привести себя в порядок и заняться делами.

-Ручей там, — Влак вскинулся, стараясь оказаться полезным старшему брату.

Мальчишка помчался вперед, вглубь пещеры, свернул в один из боковых ходов, потом еще один, ведущий к ручью, а Севка медленно поплелся следом, пытаясь привести к общему знаменателю расползающиеся мысли. Умывание тут, похоже, программой было не предусмотрено. А зубная щетка? Паста?

Рот разъедает едкая горечь, тело как будто побито камнями, голова болит после второй почти бессонной ночи. Ничего себе, влип. На шее целое племя звероватых родственничков, для которых ему предстоит стать вождем и учителем, впереди перспектива долгого изгнания, да еще зачем-то эльфийские наблюдатели приперлись. Неужто тоже он пригласил? Неплохие итоги для одного дня. Голова с недосыпу гудела, мешая сосредоточиться и вспомнить детали.

На вопрос о зубной пасте удивленный Влак покачал головой и предложил брату пожевать какой-то серый мох, покрывавший стены пещеры. Севка рискнул. От моха гадкий вкус во рту исчез, да и головная боль успокоилась, мысли прояснились. Хорошая травка — какой-то слабый стимулятор. Надо будет разузнать о ней подробнее, потом может пригодиться. Кое-как умывшись, Мясоедов велел брату вести его к эльфам.

За это время полку посетителей прибыло: кроме эльфов, в лагере появились люди, огры и гномы. И трое эльфов, действительно, ждали оркского предводителя возле входа в пещеру. Вернее, один эльф и две эльфийки.

Полуорк рассматривал чужаков, не скрывая интереса. Вчера ему было не до разглядывания аборигенов. Все как положено — высокие, стройные, длинноволосые. Если верить недавно прочитанным книжкам, что-то у эльфов должно быть не в порядке с ушами. Как-то их там так называли — длинноухие, остроухие? — но под волосами ничего особенного заметно не было.

Особенно красивыми Севка бы их тоже не назвал. Просторные светлые шелковые брюки и свободные блузы двух старших не позволяли рассмотреть фигуры. Тонкие с классически правильными чертами удлиненные лица портило выражение холодного высокомерия.

Старшая эльфийка походила на ожившую мраморную скульптуру какого-нибудь древнего восточного народа. Узкому, со слишком длинным, по Севкиному вкусу, носом, лицу наблюдательницы недоставало очарования мягкости, женственности, живости. Одетая, так же как и мужчина, в легкий светлый костюм, она казалась слишком костлявой и бесчувственной. "Треска мороженая", — заключил Севка.

Молодой эльф, довольно смазливый, производил впечатление жестокого избалованного подростка. Меньше всего он походил на представителя Совета.

Третья эльфийка, совсем девчонка, была красива и немного смахивала на Алку Рогозину. Синие глаза, светлые волосы, белоснежная кожа, пухлые губки. Бледно-розовое полупрозрачное одеяние облегало стройное тело, подчеркивая изысканную худобу. Европейский стандарт. По Севкиному вкусу, Алка была и получше — мяса на костях больше. Эльфийка искоса бросила взгляд в сторону Мясоедова, проверяя реакцию.

Разочарование, очевидно, легко прочитывалось на морде полуорка, и оскорбленная девчонка пренебрежительно отвернулась, не преминув продемонстрировать великолепный профиль.

Толпа орков бездельничала неподалеку в ожидании распоряжений нового вождя, враждебно разглядывая пришельцев. Метрах в трех от них, о чем-то беседуя между собой, стояли группка остальных посланцев Совета: обычные люди, немолодые мужчина и женщина в неожиданно ярких желто-коричневых одеяниях, двое угрюмых огров, разобрать пол которых Севка не смог бы при всем желании, и четверо гномов. Откуда их столько взялось? Впрочем, двоих из них музыкант узнал сразу. Пришли старые знакомые — Норр с дочерью и, по всей видимости, двое телохранителей. Неужели тоже проверять явились?

Появление предводителя орки встретили неопределенно-приветственным гулом. Севка поднял руку, успокаивая толпу.

-Итак? — медленно начал он, обращаясь к представителям суда. Его немедленно перебили:

-Итак, — передразнила его старшая эльфийка, — говорить здесь будем мы, Наблюдатели. Мы пришли, чтобы сообщить тебе окончательный приговор Совета. Выслушай нас внимательно, — "мороженая треска" говорила надменно, даже заносчиво, и Севка заметил, как некоторые из представителей Совета недовольно поморщились, но вмешиваться не стали.

Музыкант равнодушно кивнул. Наблюдатели в своем праве. Кто он такой, чтобы спорить? Его интересовало только принятое решение.

-Итак, — несколько разочарованно повторила эльфийка, очевидно ожидавшая более бурной реакции, — оркам не дадут права населять Зеленую долину и другие долины Западных гор. Светлолесье и Чернолесье также немало пострадали от оркских набегов, и население там не согласится терпеть рядом с собой жестоких захватчиков. Поэтому твое племя получит в свое распоряжение долину Ширах в Восточных горах. Там вы сможете построить новый город вместо древнего града, разрушенного в эпоху Катастрофы, и жить спокойно. Конечно, — ехидно оскалилась эльфийская мымра, — Ширах — далеко не лучшее место для жизни, однако Совет решил, что большего орки не заслуживают. Будьте благодарны и за это.

-Мы благодарны, — спокойно ответил Севка. Он внимательно оглядел остальных наблюдателей, изучая их реакцию. Лица людей сочувственно помрачнели. Гномы возбужденно зашептались. Очевидно, место, выделенное оркам для поселения, пользовалось дурной славой. Что ж, он и не ожидал райского уголка. Мясоедов уточнил: — Долина Ширах далеко отсюда?

-Неделя пути! — усмехнулась старшая эльфийка, — если идти достаточно быстро или бежать. Восточная оконечность Кьяры, земля Амс. За дикими горами только холодный северный океан. Но другие народы хотят чувствовать себя в безопасности. Поэтому орки должны уйти сегодня же. Немедленно. Мы здесь затем, чтобы проследить за вашим отъездом.

-Не спеши, Лориэна, — вмешался Норр, — у меня есть другое предложение. Гномы хотят помочь народу орков. Но для переговоров им придется задержаться до завтра. Уйдут послезавтра утром. Я обговорил этот вопрос с председателем Совета и получил одобрение. Мне кое-что нужно сказать Севастьяну наедине.

Севка кивнул и отошел в сторону. Слова гнома заинтересовали парня. Он и не надеялся на поддержку чужого народа. Интересно, что хочет предложить оркам Норр, и чего потребует за помощь?

Владыка западных гномов подошел к Мясоедову. Не один — за руку он держал Дориану. Норр решительно обратился к молодому предводителю орков. Он говорил прямо и без экивоков:

-Ты должен сказать спасибо моей девочке, парень. Это она настояла на помощи твоему племени!

Полугномка покраснела, но ничего не сказала. Севка молча ждал продолжения.

-Дора — мой единственный ребенок, от прежних браков у меня детей не осталось. А я, — Норр выразительно посмотрел на полуорка, — верховный владыка гномов этого мира. Дориана — будущая владычица гномов. Я не могу отказать любимой дочери, — бедняга тяжело вздохнул...— А ты, — гном почти буквально повторил слова эльфийского судьи, — показал себя очень достойно. Так вот, мы снабдим тебя всем необходимым: дадим повозки, несколько верховых спурсов, съестные припасы, одежду, одеяла, оружие, — Норр сделал короткую паузу и уточнил: — оружие, разрешенное Советом. Все, что вам пригодится в пути и при обустройстве на новом месте.

Почти все было понятно. Что такое "спурсы", Мясоедов уточнять не стал, ясно — какие-то местные лошадки. Раз гном говорит, что они понадобятся, поверим. Ну и, разумеется, старик прав! Припасы, транспорт, оружие для охоты и самозащиты, — о них-то он совершенно и не подумал! — с опозданием сообразил Севка.

Хреновый все-таки из него вожак! Он собирался неделю вести за собой больше двух тысяч голодных орков в далекие лесные края без припасов и снаряжения под бдительным оком наблюдателей Совета. Кто знает, может быть, здесь и охота запрещена? Какими-нибудь местными зелеными?

Севка не успел задать больной вопрос о цене. Гном тяжело вздохнул. Видно было, что в душе его борются противоречивые чувства. Дора упрямо подергала отца за рукав. Норр нервно погладил окладистую бороду и, бросив на дочь сердитый взгляд, объяснил:

-Мы дадим тебе все, но не безвозмездно!

-Но нам нечем...! — Севка не успел закончить фразу. Гном прервал его на полуслове:

-Сам знаю, что нечем, — буркнул он. — Разумеется, припасы и снаряжение мы дадим оркам не бесплатно. Ты получишь товары в рассрочку, — еще один тяжелый вздох, — на десять лет. А кроме того, есть еще несколько условий. Наш народ великодушен, но справедлив. ("Проклятые скупердяи", — подумал Севка). Однако мы уступим в цене с большой скидкой, — гном вздохнул и уточнил: — на пятьдесят процентов.

Названный гномом срок выплат и скидки совершенно меняли дело. На десять лет — почти бесконечно, считай, бесплатно. Мясоедову никогда не приходило в голову заглядывать так далеко вперед. Обычно он жил сегодняшним днем. Деваться было некуда.

-Хорошо. Я согласен.

Старый хитрец бросил на дочь опасливый взгляд и добавил:

— Придешь сегодня вечером ко мне в особняк, поговорим подробнее. У нас сегодня большой праздник — свадьба моего племянника, заодно и познакомишься. Ищи Липовую аллею, там спросишь. Лагерь гномов и дом Норра все знают. — И ухватив дочь под руку, гном решительно направился прочь. Потом обернулся, как будто хотел еще что-то добавить.

Севка попытался промямлить слова благодарности, но гном просто уточнил:

-А если выполнишь мои условия, то мы, так и быть, — видно было, что это решение далось бедняге нелегко, и он нервно утер пот со лба большим клетчатым носовым платком, — снабдим тебя и твой народ припасами не только в дорогу, но и на время, необходимое для обустройства в Восточных горах! Больше того, дадим шесть упряжек тягловых спурсов бесплатно!

Упоминание об условиях настораживало, но щедрое предложение гномов ко многому обязывало, и Севка кивнул.

-Договорились. Жду тебя сегодня вечером, — довольный Норр объявил остальным наблюдателям распоряжение председателя Совета об изменении сроков похода. Он вновь взял дочь за руку, чтобы увести с собой, и Севастьян на прощанье дружелюбно улыбнулся Доре, направляясь к лагерю. Однако девчонка упрямо застыла на месте, как будто ждала чего-то большего. В зеленых глазах блеснули слезы.

И Севка вернулся. Он взял в обе лапы крохотную грубоватую ручку девушки и нежно коснулся ее губами:

-Мы с твоим отцом договорились. Все будет хорошо. Увидимся вечером. А сейчас мне пора идти.

Некрасивое лицо полугномки осветила робкая улыбка. Славная девочка. Жаль, что дурнушка.

Дориана с отцом ушли. Мясоедов услышал, как громко, не скрывая пренебрежения, фыркнула им вслед старшая эльфийка:

— Ты слышала, Ксеренети? Старый Норр совсем спятил. А волосатому повезло с подружкой. Гномская принцесса — подходящая пара для полуживотного! — отчетливо слышным шепотом бросила Лориэна младшей подруге. Та в ответ сочувственно хихикнула.

-"Дрянь!" — Севка стиснул зубы. К упрекам в волосатости он уже привык, но обозвать его полуживотным! Мясоедов с трудом сдержал гнев, потом сам себя одернул. В конце концов, и сам он думал об орках не намного лучше. Другое дело, Дориана: чужая, почти незнакомая полугномка, пришедшая на помощь отверженным оркам, теперь казалась ближе и милее, чем эти высокомерные девки. Хотя причем здесь эльфийская надменность? Бабы есть бабы, всегда норовят куснуть соперницу!

Севка едва не ляпнул эту немудреную мысль вслух, когда вдруг понял свою ошибку. Наречие, на котором говорили эльфийки, отличалось от общего языка. Может быть, они вообще считали, что их не понимают? Лориэна говорила на высоком диалекте в полной уверенности, что оркскому вожаку он не доступен. Но ведь у Севки было кольцо-переводчик. Сейчас Мясоедов не имел возможности ответить, да и вообще показать, что понял, о чем идет речь, но он запомнит. Длинномордые еще пожалеют.