Маршал Конфедерации. Эпизод 4.

— Ролик, милый, ау! Ты меня слышишь?

— Ага, Жанин, ласточка! И вижу...

— Что, тяжко? Ха! Тебе же предлагали, котёнок! Хм... Может ты не понял? Хочешь, прямо сейчас, здесь? Меня...

— Всё я понял! Во-первых, здесь и сейчас ты, слава богу, себя не предлагала, а во-вторых, я, что же, по-твоему, похож на самоубийцу?! Вдруг Юрка, Хурензон, проснётся?! И вообще, мне кажется, кто-то что-то хотел разъяснить...

— Уже лучше, малыш! Последнее твоё сомнение осталось: "Вдруг Юрка проснётся?" — передразнила она Роланда. — Хурензон! Так гораздо лучше! Но... Согласная я, не стоит торопиться. Да, мой хороший? Я тобою позже полакомлюсь. На десерт. Мы ме-е-едленно спустимся с горы и ме-е-едленно, ме-е-едленно выеб...

— Слышь, Сергеевна, хорош трепаться, давай-ка лучше Юрку спасать! Там видно будет. Хм...

— Максик прибудет, сразу же бросимся спасать, не сумлевайся! Со всех ног! Да, не переживай ты, Ролушка! Лица на тебе нет! Вовсе никакая я не нимфоманка. Просто захотелось поприкалываться. Всего-то делов!

Прециозно затянувшись, Жанна изобразила пару очаровательных кокетливых колечек и, манерно запрокинув голову, не спеша выпустила в потолок густые струи дыма. Глаза с поволокой полуприкрыты в истомленной неге, изящные ноздри чувственно трепещут, восхитительные холмики грудей равномерно вздымаются под халатом. Ниже... Лучше и вовсе не заглядываться! Впечатлительный бош чуть с ума не сошёл!

— ...Тэ-э-эк-с. Тут такая штуковина, значит...Что же касается нас с Юрием Ивановичем... Честно признаюсь, непросто отношения складывались. Чрезвычайно непросто! Ревнивый оказался мальчик. Ну, вылитый Король Артур! ...Ты мой золотой! — дива заботливо подоткнула одеяло, дрыхнущему без задних ног, Ширяеву. — Удивительное дело, да? Только вот малыш, твоя покорная слуга — не мягкотелая Гиневра. Неувязочка, понимаешь! Меня в богадельню, то бишь, монастырь и чёрною икоркой-то не заманишь! Разве что в мужской. Тогда, пожалуй, и заморской, баклажанной обойдётся. Низкобюджетный, так сказать, вариант. Ха-ха-ха! Сама на безрыбьи попрошусь!

С последними словами Назарова ланью грациозной соскочила с кровати, загасила сигаретку в плесневелом кофейнике, размяла ноги, походила, попрыгала, игриво взъерошила Роланду волосы, вернулась под Юркин тёплый бочок и, удобненько устроившись, продолжила:

— Ежели помнишь, сошлись мы близко с Юрием около года назад. Хотя, о чём это я? — на твоих глазах ведь всё происходило, у тебя дома, в уютной маленькой, утопающей в садах, деревушке в предместье Дрездена. Ты же нас и свёл, поросёнок! — приятные воспоминания доставляли рассказчице явное удовольствие. — И тогда сразу же с любимым обговорено было, так, мол, и так, хочешь со мною быть, мышонок, давай сразу договоримся, личная свобода — дело святое, никаких посягательств! — шутливо погрозила она. — Низззя-а-а-а-а!

— Правильно ли я основной принцип твоей, так называемой, — Роланд с откровенной издёвкой изобразил пальцами кавычки, — "свободы" понимаю: жить под одной крышей, трахаться... хм... под разными одеялами?! Хе-хе!

— Очень уж вы всё упрощенчески воспринимаете, господин фон Штауфен! Где-то, я бы даже сказала, на уровне какого-нибудь вашего государственного теле-радио-чревовещания. — Жанна Сергеевна сделалась вдруг совершенно серьёзной. — Тамошние чрево-проститутки и чрево-проституты, будучи ангажированными во все дыхательные и пихательные, как раз и обожают порассуждать, просто-таки Соловьём заливаются, о высокой чрево-морали и чрево-нравственности! Хлебом их не корми! Да, он им, собственно, не особо-то и нужен. Икорку, понимаете ли, ложечкой предпочтительнее ковырять. Верещагина помните в "Белом солнце пустыни", таможенника? Таможня рулит форева! Где-то, так сегодня и живут. Во-о-от, значится... Ещё и морды строят кислые. Не по нутру им...

— Что это вы, Жанин, милочка, заладили, всё чрево, да чрево? Словарный запас иссяк? Уже ль, так скоро? Хм! По существу вопроса бум говорить или не бум?

— Бум, бум, а как же! Хавчик есть какой-нибудь у вас? Хлебушка бы... Вспомнили Верещагина, бл*дь! Желудок теперь подсасывает...

— Полный холодильник! Ты же Юрку знаешь, он, что тот сурок, обязательно загашничек имеет.

Загашничек и впрямь знатный оказался! Одной только мясной нарезки пять наименований. А также: сыр, колбаска, хлеба "Бородинского" три булки, любимые всеми людьми на свете консервы — "Сайра", "Лосось", "Сом обжаренный, в томатном соусе", "Останкинских" пельменей пачек несколько и много, много всякой другой ветчины. Да! Водка ещё. "Посольская", настоящая. Куда ж без неё-то, родимой?!

— А-ку-еть! — увиденное превзошло все ожидания. — Вы, что, мальчики, магазин в посольстве ограбили?! День Рождения у кого-нибудь? ...Ой! — тут же состроила скорбную физиономию. — Никак, поминки?! Ха! По Юркиной курсовой! ...Нет? Ну, слава богу! ...Будешь чего-нибудь?

— Неа, куда там! Мы же с Борькой чавкали совсем недавно. Шайссе! Обожрались в макдачке точно медведи камчатские! Только они, медведи, — вкусной и полезной рыбкой, да икоркой, а мы — говнищем фастфудовским! Дрек мит Пфеффер!

— Можно подумать, вас силком напихивали! Ладно, была бы честь предложена. — Безразлично пожала плечами. — Я, с вашего позволения, зажую пару бутеров, не возражаешь?

Некоторое время тишина прерывалась лишь шуршанием упаковок, да постукиванием ножа о разделочную доску. Комната наполнилась восхитительным ароматом варёной колбасы. М-м-м-м! Кажется, "Чайная в кругах"! Даже Ширяев сопеть перестал, причмокивая, заулыбался во сне, слюни пустил...

— Запаса моего словарного, уже ль, поверьте, вполне достаточно, дабы запросто нос вам утереть, дорогой товарищ Штазик! — с энтузиазмом оголодавшего спаниеля поглощая толстенный "тройной" бутерброд, разглагольствовала Назарова — А заладила, как вы выразились, по чистой случайности, можете не волноваться! Просто к слову пришлось. На-бо-ле-ло! Поскольку вокруг него, чрева, всё нынче, в основном, и вертится: насытить повкуснее, солнышком обогреть, морем омыть, переместить с комфортом, одеть опять же модненько, обуть, ну, и так далее. Хорошая, кстати, колбаска, вкусная! "Докторская"? ...Нет? ...Когда ж высокорейтинговых чрево-политиков во всякие, там, дурацкие ток-шоу для антуража приглашают или, скажем, высоконародных чрево-депутатов — типа, мебелью отстояться в сторонке, о-о-о-о! — лишь прямо или косвенно о благополучии их бездонных придворных царственных чрев и слышно! Всё иное, не чревоугодное, словно девиации некие потешные, обсуждается всегда с идиотскими ухмылками, ужимками глупыми и хамскими издёвками. Да-а-а-а... Несерьёзно, господа чревопитеки! Такой же и вы, уважаемый Роланд! Не спорьте... хм... а то, в глаз дам! ...Шутка!

Какую бы рыбку открыть: "Сайру" или "Сома"? "Сайра", конечно же, вкуснее, но... На "Сома" выбор пал. Баночка меньше, за один присест съедается легко. И кусочки оставлять не придётся, а то ведь у этого злодея вечно всяка дрянь заветренная месяцами в холодильнике хранится-вялится!

— Шутка?! Слушай! Обидно, клянусь, а? Обидно, ну! Ничего не сделал, да? Только вошёл! Какой капризная, слушай? Хулиганка! Хе-хе! Безобидный, в общем-то, вопросик задал, а чуть не схлопотал по самые-самые...

— Чуть не считается! Позволите закончить? — если, конечно, ни у кого из присутствующих возражений нет.

— Кушайте, кушайте! Не стесняйтесь, милая девушка!

— Я не о том! — с сожалением отодвинув от себя заветную банку, осторожно промокнула губы салфеткой. — Так вот отвечая на ваши грубые, неженственные выпады, хотелось бы отметить: живём мы, когда вместе бывать доводится, — реально душа в душу и, вопреки тому, как вы соизволили выразиться, трахаемся вообще без одеяла. Даже зимой жарко! Замечательно трахаемся, доложусь я вам, жалоб нет! Перед зеркалом в основном! Но, ежели по вполне понятным и объяснимым причинам у кого-то из нас возникает необходимость секса на стороне, это не воспринимается, уверяю вас, как трагедия всей личной жизни, смертельная обида и, уж, тем более, измена Родине! Вполне, согласитесь, обыденное для человека желание вкусить чувственных наслаждений. Всего лишь — телесных, как их ещё называют. Пускай и с другим партнёром. Не более того. Короче, поверь, фигня — вопрос!

— Фигня, говоришь, обыденная?! — Рол приободрился. — Вы смеётесь, дорогая Д"Жаннэт? Не поверю! Да, для любого нормального человека это... это... Катастрофа вот что это такое!!! Холи ш-ш-шит!

В перерывах между репликами, быстренько подметена рыбка из банки и соус корочкой дочиста подтёрт. Чайку бы! Идти, заваривать лень.

— Не кажется ли тебе, котёнок, что в данном случае критерии "нормальности" или, если хочешь, "катастрофичности", скажем мягко, несколько претенциозны?

— А ты считаешь, что трахаться со всеми подряд, налево и направо это нормально?!

— Разумеется, я так не думаю, мало того, считаю недопустимым и возмутительным, мазафака! Меня еще не всякий-то и добьётся! Но, сам посуди, Ролик, когда человек упорно неотступно движется к высокой цели, преодолевая сложности и невзгоды на тернистом нелёгком пути, упрямо карабкаясь вверх по отвесной неприступной скале, смертельно опасной, предательски скользкой, обосранной всякими, там, разными грифами и прочими гадкими орлами, разве не достоин он поощрения, достойной награды в красивом и ярком финале? Или, по-твоему, лучше заранее лишить несчастного всяческих надежд? Секир — башка! Кастриерен — по-вашему, образно говоря, да?! Он же вообще никогда и никуда больше не рыпнется! Так ведь и помрёт, бедняга, слаще морковки ничего не попробовав. Не жаль тебе?

— Жаль, конечно, но лучше уж так! Лишить заранее любых перспектив к бениной маме и дело с концом! По-вашему супер образному — мазафака!

— Постой-ка, постой-ка, о Роланд ибн Йо-о-зеф! — тут же состроила испуганную гримаску. — Ой, с отчеством ничего не напутала случайно?

— Хм! Да, правильно, правильно всё. Только "о" не тяни, плиз! Неприлично.

— Извиняйте, батько, ежели протянула, что не так! Однако... По всему выходит, Иришка Симонова... Да, да! Та самая, хорошенькая жгучая брюнетка, жена доцента с Кафедры биологии, к которой ты, свиняка, бесстыже ныряешь в постель при любой оказии! Я ничего не напутала? Значит, следуя твоей же логике, она должна была бы изначально и бесповоротно нах*й тебя послать? Да, котёнок? И, заметь, не поздно ведь ещё!

— Ну-у-у... По идее... Наверное... Да!

— Между тем, не послала. Значит, что-то хромает в твоей логике, малыш. Не находишь?

— Нда-а-а-а... Но ведь немаловажен и масштаб бедствия. Размах! — с грехом пополам нашелся бош. — Всем давать, знаете ли, милая Жанин — поломается кровать, доннерветтер!

— Так не всем же. Тебе вот например, дала бы с превеликим удовольствием! — контральто вновь завибрировало. — Ты же, хитрый Хурензон, весьма ловко увиливаешь! Пока... Эх! Чайку бы сейчас! Да, с пироженкой! А насчет кровати сломанной... М-м-м-м... Смею утверждать, котёнок, дело в принципе, а вовсе не в количестве, собственно, половых актов. Абсолютно не важно, сколько раз ты переспал с разными партнёрами. Важно лишь одно — делал ты это вообще или нет. И, к слову, чрезвычайно важно, с кем...

— В таком случае, позвольте с вами немного полемизировать, дорогая мадемуазель Д"Жаннэт! — бесцеремонно перебил девушку слегка взбудораженный тевтон. — Не следует ли из всего вышесказанного, что под этой вашей, с пеной у рта и безумно горящими глазами продекламированной, "свободой" подразумевается всего-навсего банальная сексуальная распущенность, а? Рядовое вульгарное бл*дство, грубо говоря! Курва матка боска!

— О-о-о-о! Сочные эпитеты! Во-первых, касаемо пены и прочих безумств... Милый Ролик, это не обо мне! Во-вторых, какую-никакую свободу нельзя продекламировать. Она либо есть, либо её попросту нет. А в-третьих, сказать без запинки изволь: что думает твой милосердный король? Съел, хороняка? Ха! Не напрягайся, малыш! Шутка из поэзии позднего средневековья. Ежели серьёзно, в точности так, кстати, трактуешь "свободу" именно ты, Ролушка, в унисон с подавляющим большинством мужчинок, касательно чужих симпотных жён! Ну, о-о-очень вы за их... хм... продвинутую... раскрепощённость ратуете! Экая милая брутальная избирательность в суждениях. Упуская, зачастую, между прочим... Ха-ха! Что ваши-то благоверные супруги, ну, или, там, подружки, без разницы, абсолютно такие же объекты чьих-то тайных сальных вожделений! Никогда о том не задумывался? Зря, батенька! Может, уже и явных! Ножки, знай себе, раздвигают, постанывают под кем-нибудь в дешёвых меблирашках, как вы с Симоновой! Это ли не бл*дство? Сказать, сколько в моей запасной обойме подобных любителей "свободолюбивых" дам? Лучше не надо? Ха-ха! И почти все ведь женатики! А жёны их, что же думаешь, лыком шиты? Неосмотрительно, мягко говоря, успешных красивых баб за дурочек-то держать! Ибо на каждую хитрую жопу всегда найдётся, что? Правильно, котёнок! — куда более хитрющая антижопа!

— Типун тебе на язык, Сергеевна! Не стоит ко всем с одним мерилом... Ты какой, кстати, чай предпочитаешь: чёрный или зелёный? Есть фруктовый, травяной. Какой?

— Чёрный. С бергамотом, если можно.

— Отчего ж нельзя? Всё можно!

Чай реально вкусный оказался. Или просто в канву пришёлся после обильной-то сухомятки? Непонятно. Обжигаясь, Жанна выхлюпала всё большими глотками, ей почему-то казалось, так лучше, вкуснее. К тому ж не терпелось договорить:

— Брось валенком прикидываться, малыш! Попробуй, к примеру, представить себя на месте того же доцента. Ну, муженька Иришки-вертихвостки... Кажется, датчанин? Или норвежец? Не важно! Короче, скандинавской породы. Каково ему милостию вашей по лесу гулять, а? Король Олень! ...Уф! Чаёк гарный! Спасибки, Ролик, уважил! ...Скажешь, не годится здесь моё мерило? Ещё как подходит! Самое то! В свою очередь, он, по-твоему, агнец, что ли, божий? Дудки! Знаешь Наталью, спортсменку-легкоатлетку с соседнего потока? Девка — загляденье, фигурка — супер!

— Багрееву, что ли?! — как-то слишком нервно отреагировал Роланд. — А, что с ней стряслось?!

— Ты чего возбудился-то, мастурбашка? Я ж и говорю — классная девка! Ничего страшного вроде с ней не стряслось... Кроме того, что-о-о... Ой! Уау... Ролик, чертяка, ты же ей в папы годишься... Сдаётся мне, лишку сболтнула... М-м-м-м...

— Не мычи уже, говори! — взрычал бош. — Шайссе!!!

— Не знаю, как и сказать-то, котёнок! Ха-ха-ха! Вот умора-то! Ржу — не могу! Вы, мужички, похоже зеркально друг-другу рогов понаставили, сами того не подозревая! Ха-ха-ха! Да, у нас тут стадо оленей на выпасе! И все, это... Короли, так выходит! Как один! Ха-ха-ха! Который из вас вачажный будет, мальчики?!

— Прекрати ржать, я серьёзно! Целых три месяца уже встречаемся. Всё по взрослому! Ты-то, кстати, откуда о доценте знаешь?

— Не могу не ржать! Ха-ха-ха! Я?! Откуда знаю? Да, от самой! От Натахи! Мы же встречаемся! Не знал? Ха-ха-ха! Крайний раз перед самым психоходом!

— Вы?! Охохошеньки — хо-хо! Нда-а-а-а... Наталья Алексеевна ещё и лесбиянка до кучи?

Пригорюнился Роланд, погрустнел, репу зачесал. Оно и понятно, у кого бы, что не зачесалось?