У этого мира не было названия. Ему никто названия не давал. Но он был старше, мудрее и опытнее того мира, в котором жила до сей поры я. Он верховодил той жизнью, которой я жила, и я уже не могла быть уверенной в том, что живу не по желанию одного из лордов этой зловещей тьмы.
Это был Темный мир. И этим миром правили темные Князья. Семь кланов, сеть властителей не только своего мира, мира порабощающей тьмы, но и того мира, из которого прибыла я.
До недавнего времени я и представить не могла, что такое возможно. Другой город, другая страна, другой континент, — но другой мир!? Ради всего святого, да не несите же чушь! Кто поверит в это?!
Кто, кроме того, кто столкнулся с этим лицом к лицу? Кроме того, кто оказался в этом мире властителей всего лишь сошкой, рабой, проданной в рабство и лишенной своей мнимой свободы!?
Кроме того, кто впервые за многие годы, наконец, увидел реальность такой, какой она была на самом деле, и не пожелал в нее поверить!?
Я не желала в нее верить, не желала отдавать свою жизнь, свою свободу, свои чувства и эмоции тому, кто будет считать их лишь очередной приобретенной безделушкой!
Игрушка. Именно это хотела втолковать мне Мария. Я стала всего лишь игрушкой, в одно мгновение лишившись всего, что имела. Свободы, имени, жизни, сердца... Безвольная, подвластная, покорная, тряпичная кукла в руках кукловода.
Не желаю, не желаю, не желаю!.. Но неизбежно падаю в бездну, в пропасть, на дно...
Испокон века у Князей были рабы. В моем мире это тоже было не редкостью. Тогда, многие годы, столетия назад, но не сейчас — в современном и цивилизованном обществе, закованном в нормы, законы, правила, устои, прячущем за вуалью морали и нравственности свои истинные пристрастия, наклонности и животные инстинкты. Здесь рабы были частью целого народа, они составляли определенную массу этого мира. И сейчас, как и прежде, здесь господствовал рабовладельческий строй.
Рабы поставлялись из моего мира, реального, настоящего, живого, того, в который я верила. Из мира, охваченного мнимой свободой, которую в мгновение ока могли пресечь так же, как это сделали со мной.
И в этот мир, беспощадный, жестокий, равнодушный, я не верила ни на грош.
Но мне еще предстояло убедиться в том, что порой даже нереальность может превратиться в жизнь.
В день аукциона Мария рассказала мне о том, где я нахожусь. Она не вдавалась в подробности, сказала, что знать этого мне и не положено, но охотно пояснила, кем я теперь являюсь. Рабыней.
— Неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь?! — возмутилась я, заерзав в кресле, в которое меня посадили.
— А ты не веришь? — приподняла она вверх изящные бровки.
— Нет! Да и во что я должна верить?! В то, что я сейчас нахожусь... как ты там сказала, в каком-то другом, параллельном моему миру, пространстве?! Что это совсем иной мир, существующий независимо от моего, но вместе с тем ему параллельно, и что здесь царят иные законы?! — я зло фыркнула. — Если верить тебе, то у вас здесь вообще первобытное общество!
— Зря ты так, — коротко бросила девушка, расчесывая мои волосы. — Старайся держать язык за зубами, здесь не ценится своеволие среди рабынь.
— Я не рабыня! — сквозь зубы выдавила я.
— Рабыня. И пора бы тебе уже смириться с этим, Каролла.
Я хотела вскочить с кресла, но Мария удержала меня за плечи, вынудив сесть на место.
— Я не верю тебе! — вскрикнула я. — Лучше признайся, что меня хотят продать в публичный дом, чтобы...
— Как ты думаешь, почему выбрали именно тебя? — не выдержав, назидательно спросила Мария. — Да потому что тебя никто не будет искать! — она сильно дернула мои волосы, и я поморщилась от боли. — У тебя нет родных, ты детдомовка, у тебя нет близких друзей, которые пустились бы на твои поиски. Твое исчезновение просто никто не заметит! — она смерила меня острым взглядом через зеркало. — Ты никому не нужна там, в своем мире.
Меня передернуло от отвращения. Но больше от унижения и обиды. Она говорила правду.
— А как же полиция? — сухими губами спросила я. — Неужели они не будут?..
— Сколько тебе лет, Каролла? Двадцать четыре или четыре? — перебила меня Мария, окинув скептическим взглядом. — Полиция не станет в это вмешиваться. Скольких из уже исчезнувших людей, они нашли? Поиски возобновлялись? Хотя бы раз? — девушка придирчиво оглядела меня с головы до пят. — Им это не нужно. Для них вы лишний мусор, который не стоит внимания и времени, — она опустила глаза и тихо добавила: — К тому же Князья позаботились о том, чтобы не оставлять улик.
— Князья? — насторожившись, скептически проронила я. — Это те, кто правит... всем этим?
На мой скептицизм Мария не обратила внимания.
— Да, они имеют власть, очень большую власть, — сказала девушка. — Здесь, в нашем мире, они являются хозяевами всего, властителями судеб и королями, но и в твоем мире тоже они имеют эту самую власть, — я тихо охнула, а Мария продолжала: — Они богаты, известны, алчны и почти всемогущи. Они управляют и твоим миром, если хочешь знать. Только никто не догадывается о том, кто они на самом деле, — заявила она, бросая на меня быстрые взгляды, — пока кто-то не станет их рабом. Ты могла видеть их по телевизору или на обложке модного журнала, могла столкнуться с кем-то из них на улице и просто не обратить на эту встречу внимания. Но это вовсе не означает, что их не существует, — Мария вновь бросила на меня внимательный взгляд. — Они живут, властвуют, дружат, женятся, разводятся, изменяют, снимаются в фильме, теряют бизнес или приобретают его и в твоем мире тоже, — Мария сошла на приглушенный шепот. — Просто там они притворяются тем, кем не являются на самом деле, вот и всё. А настоящие они здесь.
Я сглотнула, сердце билось, как сумасшедшее, а страх царапал грудь грубо и больно.
— Так они... такие же, как и мы? — пробормотала я.
— Они и есть, такие же, — сощурившись, сказала Мария. — Ты не отличишь Князя этого мира от богача из мира своего. Это один и тот же человек. Наши миры настолько параллельны, что даже обычный замок в Чехии может являться собственностью не именитой фамилии, а лишь частью поместья наших господ.
— Как такое возможно?! — не выдержав, воскликнула я и вскочила с места.
Мария воззрилась на меня с немой непреклонностью и каменным изваянием вместо лица.
— Если ты спрашиваешь меня о том, как возникли два таких разных, но параллельных мира, — проговорила девушка, — то я не смогу дать тебе ответ. Просто все сложилось так, а не иначе. И ни я, ни уж тем более ты, не сможет что-либо здесь изменить. Придется смириться с таким положением вещей, вот и все, — она сделала быстрый шаг ко мне, но я отшатнулась от нее. — В твоем мире тоже есть богачи, а есть и бедняки. Почему же одни достойны всего, а другие не достойны ничего?
— Потому что мир несправедлив.
— Потому что таков закон природы, закон выживания, если хочешь, — сказала Мария. — Кто-то всегда будет господином, а кто-то навсегда останется прислугой.
Я закрыла глаза. Это какой-то бред! Я сплю, просто сплю...
— Почему тебе так трудно поверить мне? — услышала я сдержанный вопрос.
— Потому что такого не бывает, — отрезала я, распахнув глаза. — Не бывает!..
— Лучше поверь в эту реальность, — посоветовала мне девушка, — иначе будешь страдать.
— Поверить в то, что существует какой-то... потусторонний мир, в который я попала?! — если бы так сильно не болело сердце, я бы рассмеялась. — И сколько же... таких миров существует? — скептически выдавила я, вздернув подбородок.
— Всего два, — ответила Мария. — И ты зря иронизируешь, Каролла. Неверие лишь усложнит тебе жизнь.
— Но это просто невозможно!.. — закричала я, бессильно припадая к стене.
— Это нереально, — перебила меня Мария, — или кажется нереальным, но от этого оно не становится вымыслом или чье-то фантазией.
Я застыла на месте, пронзая взглядом пустоту, а Мария продолжала.
— Ты же видишь сны? — наклонив голову, посмотрела она на меня. — Это реальность или фантазия? Для тебя — реальность, потому что это твои сновидения, ты являешься их непосредственной участницей, а для кого-то эти сны лишь сказка, потому что они ему не принадлежат. Но зато в своих снах он ничуть не сомневается, — девушка вздохнула. — Так и наш мир. В него поверишь лишь тогда, когда непосредственно с ним соприкоснешься.
— Хочешь сказать, что я сейчас нахожусь... во сне?!
Мария тяжело вздохнула.
— Отчего же ты воспринимаешь мои слова буквально, Каролла? Наш мир — не миф, не мираж, не сон, тем более. Он реален, — она вскинула вверх светлые бровки. — Ты поверишь. Потом, когда соприкоснешься с тем, что тебя ожидает.
Зловещий тон ее голоса заставил меня вздрогнуть.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказала, — пожала девушка плечами. — Меня купили сорок лет назад, по людским меркам, тридцать из которых я живу у Вальтера.
Расширившимися глазами я уставилась на нее.
— Сорок лет назад?! — я едва не задохнулась. — Но этого... этого не может быть! Ты же... ведь тебе...
— Время здесь тянется совсем не так, как в твоем мире, Каролла, — с улыбкой проговорила Мария. — Поэтому многие рабы сменяют за свою жизнь нескольких хозяев. И это плохо, потому что каждый новый хозяин всегда испытывает своего слугу на прочность. А это лишняя боль и страдания, — Мария задумчиво покачала головой. — Мне нравится жить с Вальтером. Знаешь, жить у Купца не так и плохо, есть очень много преимуществ... Он не бьет меня, как это делают Князья, не обременяет заботами и уходом по дому, для этого у него есть другие...
— Ты спишь с ним? — содрогнувшись, вымолвила я.
— Да! — гордо вскинув подбородок, сказала Мария. — Я его любовница, если ты это хочешь знать.
— Почему же не жена?
Мария могла и рассердиться, но столь глупый вопрос ее развеселил.
— Потому что господа никогда не женятся на рабах, — ответила она. — Ты разве этого не знала? И к тому же, — она на мгновение опустила глаза, — у него уже есть жена.
— Значит, ты довольствуешь той ролью, которую тебе отвели?..
— Да! И благодарю высшие силы за то, что они не оставили меня гнить в сточной канаве, когда прежний хозяин решил, что я ему больше не нужна и вышвырнул меня на улицу, истекающую кровью!
Я почувствовала, что перегнула палку, и вовсе не стоило так говорить. Просто для меня всё, о чем она говорила, было неприемлемо.
— Извини, я не хотела... — пробормотала я, почувствовав себя неловко.
— Когда ты переступила черту, твой прежний мир захлопнул за тобой двери! — жестко била словами она.
— Черту?..
— Ту, за которой начался тот мир, в котором ты оказалась, — пояснила она. — Твоя жизнь теперь заключена в нем. Ты можешь биться, вырываться, кричать, убегать, звать на помощь, но никто, ты слышишь, никто не придет к тебе! — ее слова били меня кнутом, а выражение темных глаз становилось злым. — Потому что никто тебя не услышит. Ты перешла черту, Каролла, и хода назад уже нет.
— Что это за черта?
— Я же сказала, — повторила девушка, — та, за которой начался наш мир. И за которой остался твой, — Мария свела брови. — Тебе осталось только наблюдать за тем, что там происходит, потому что ты никогда больше не сможешь прикоснуться к нему рукой.
— Ты хочешь сказать, что вы о нас знаете, а мы о вас и не подозреваем?! — с ужасом воскликнула я.
Мария сделала ко мне несколько медленных шагов, но я вновь отшатнулась от нее.
— Да, — подтвердила она, — так и есть. Есть, конечно, и те, кто знает о том, что происходит. Те, кто доставил тебя к Вальтеру, например, — она бросила на меня быстрый взгляд. — В твоем мире они являются Наемниками. Но мы называем их Поставщиками.
— Поставщиками? — нахмурилась я.
— Они поставляют нам рабов, — пояснила девушка, скрестив руки на груди. — А есть еще Ищейки, они разыскивают таких, как ты. Купцы, или иначе Скупщики, через них проходят все рабы, поступающие к нам. Купцы ведут торги и аукционы, заключают сделки купли-продажи, — продолжала Мария. — В Совете заседают только представители знати, сами верховные Князья, а так же знатные дворянские роды. Между собой они обычно являются родственниками, — она посмотрела на меня. — Ты еще поймешь, что здесь к чему, — смиренно вздохнув, Мария двинулась в мою сторону. — Может быть, подойдешь ко мне, мне нужно закончить твою прическу, иначе Вальтер будет недоволен.
— Мне плевать, будет он доволен или нет! — истерично завопила я. — Я вообще...
— Ты зря игнорируешь его приказы, Каролла! — перебила меня Мария. — Здесь не терпят неповиновения, его искореняют. Потому что ты родилась для того, чтобы стать рабыней в этом мире, и смирись с этим.
— Я родилась свободной, я не позволю!..
— Ты не представляешь, куда попала, девочка, — резко перебила меня Мария, — и не тебе говорить о правах. Теперь не тебе решать свою судьбу, ты зависима, пойми это. Навсегда. Будет лучше, если ты примешь этот факт, иначе тебя будут ломать.
Я застыла, ощущая, как сильно забилось сердце в груди.
— Ломать?.. — дрогнувшим голосом, пробормотала я, глядя на Марию расширившимися от ужаса глазами.
— Ломать, — подтвердила та. — Обычно это делает твой хозяин. Если у него не выходит, тебя отправляют в Колонию. Там надолго никто не задерживается. Тебя или вернут к хозяину, или же отправят на кладбище.
— Ты дурачишь меня! Все вы просто сошли с ума! Это невозможно, просто невозможно! — закричала я. — И я — не рабыня. Меня просто похитили, чтобы продать в бордель, сделать проституткой... вот и все, — голос мой сорвался.
Я должна верить в это сама, чтобы не сойти с ума от разговоров о мире, которого на самом деле нет! Но Мария была настроена весьма скептически. Ее взгляд стал пустым и равнодушным.
— Думай, что хочешь, Каролла, — коротко бросила она, подойдя ко мне. — Я сделала лишь то, что мне было велено, — рассказала тебе всё, как есть. Верить или нет, это уже твой выбор, — она покачала головой. — В любом случае ты все равно вскоре убедишься в том, что я ни в чем тебе не солгала.
Какое-то безумие! Просто нелепость, невозможность, сон... Ведь нельзя же жить в мире и не знать о том, что он лишь сказка, иллюзия!? Всё, во что ты веришь, вмиг оказывается ложью!
— А что... здесь делают рабы? — осмелилась спросить я, глядя в пол.
Девушка задумчиво скривилась, глядя в сторону.
— Хм, что делают рабы? У каждого из них свои обязанности, — ответила она. — То же, что делают слуги для богачей. Убирают дом, готовят еду, ублажают хозяев в постели, заботятся о том, чтобы хозяин был ими доволен. Ведь если он доволен не будет, он может применить наказание, — с угрозой в голосе добавила она, словно специально для меня, при этом бросив на меня предупреждающий взгляд.
Я сглотнула. Стало немного не по себе.
— Наказание?
— Плетью. Или кнутом, — сообщила Мария обыденно. — Продать на аукционе или отдать в Колонию.
— Ты хочешь сказать, что наш голос здесь не учитывается вовсе? — тихо спросила я.
