Прикладное Маггловедение

А нет, не в сторону окна, в сторону стола. Раздался удар, за ним ещё один... Эй!

— Во имя Мерлина, — воскликнул я. — Вергун, только не в моей комнате! Накажи себя хоть двадцатью ударами, только где-нибудь, где этого не увидит никто из Малфоев!

— О нет! — домовик чуть не расплакался. — Вергун оскорбил юного лорда недостойным зрелищем! Вергун пойдёт и накажет себя двадцатью пятью ударами о кухонную плиту!

На этом эльф решил закончить цирк и аппарировал. Надеюсь, он не травмирует себя двадцатью пятью ударами. Я вообще не уверен, можно ли лечить домовых эльфов. Или они как-то лечат себя сами? А может, у них регенерация как у троллей?

Я посмотрел на напоминание, висящие с правой стороны экрана планшета. С одной стороны, искусственные интеллекты не настолько точные и умные, как домовики. Они сделают напоминание только если им это напоминание предварительно задать, и уж точно не будут высчитывать, сколько у меня обычно занимает дорога из каждой комнаты особняка до библиотеки, и учитывать при этом одет я или нет. С другой стороны, они не устраивают своему хозяину дурацкий цирк и не пытаются нанести ущерб своим электронным мозгам, чтобы потом хозяин не волновался насчёт ремонта.

Мне представилось, как Кортана, ошибившись с расчётом времени, треснула экраном планшета от горя. Да, в ряде аспектов электронные помощники гораздо практичнее. Конечно, они не делают невероятно сложных подсчётов, чтобы напомнить хозяину точно в срок об уроках магии... Урок магии! Чуть не забыл!

Бросив планшет на кровать, открыл дверь и вымелся в коридор.

Добежал до лестницы и буквально взлетел на третий этаж, повернул налево, дошёл до конца коридора... Вдох-выдох. Успокоить дыхание. Медленный вдох, пауза... Ещё более медленный выдох. Так, дышу ровно, пульс... Я сосредоточился. Пульс ускоренный, но я сейчас дышу через нос. Полностью расслабиться на несколько секунд и пульс приходит в норму. Ещё один глубокий вдох и я открываю дверь библиотеки со словами:

— Отец!

Мой отец сидел в кресле слева от входа. Драко Малфой, которого домовики именуют не иначе как «Молодой Лорд», хотя ему уже давно за тридцать. Более того, не смотря на возраст, мой дед, Люциус Малфой, умудряется выглядеть моложе отца. Волосы деда гуще и длиннее, хоть теперь они не платиновые, а именно седые. Вокруг глаз у деда есть морщинки, но их мало кто замечает, ведь всё остальное лицо старшего Малфоя идеально гладкое. Когда дед чисто выбрит и улыбается, ему сложно дать больше двадцати.

Отец же выглядит на все сорок. Ему не удалось сохранить такое острое лицо, как у деда и, не смотря на отсутствие каких-либо морщин, то ли взгляд, то ли выражение лица превращает отца в матёрого, побитого жизнью. Словно это он, вместо деда, провёл год в обществе дементоров.

Как-то раз я спросил о причинах такого различия. Отец в ответ рассказывал что-то долгосрочном влиянии боевых чар и проклятий на организм и двойственности последствий «синдрома Азкабана»

Я честно попытался самостоятельно разобраться в этом вопросе. Нашёл в библиотеке Дома книги по этой тематике и начал их читать... Ну, учитывая, что в этих книгах говорилось о комплиментации души и воспоминаний, рехешинге магических структур организма под воздействием тёмных заклятий, и даже рекомбинаторике генетических цепочек... Просто чтобы прочитать первую главу одной из этих книг, мне понадобилось восемь справочников, два трактата по транфигурации живых организмов, сташестидесятитомная энциклопедия магии и три недели времени, убитого в библиотеке. Я решил, что пока это — не моё. Дед рассмеялся, и сказал, что я смог бы разобраться в этом только к пятому курсу Дурмстранга, если бы выбрал одним из факультативов генетику. Я ещё раз заперся в библиотеке и пытался понять, при чём тут генетика, но...

— Сын, — прервал мои мысли голос отца. — Что ты там замер?

— Задумался о генетике, — на полном автомате ответил я.

На лице родителя проступила ехидная улыбка:

— В твоём возрасте прогнозировать геном детей...

Хм? О чём это он?

— Я уже слышал, что сегодня у вас с Мирейной едва не дошло до поцелуев, но задумываться о детях...

— Отец, — едва не взвыл я. — И Вы туда же!

— Ладно, ладно, — Драко Малфой легко поднялся с кресла и вскинул руки в примирительном жесте. — Я просто не мог смолчать по такому поводу. Идём вниз, на веранду. Я обещал позаниматься с тобой, верно?

Я молча кивнул и пропустил отца вперёд себя. Решительно не понимаю, что такого особенного случилось сегодня...

— Идёшь?

— Я прямо за тобой, — тряхнул головой я.

Малфой-мэнор довольно большой. Действительно большой. Из библиотеки до западной веранды почти десять минут ходьбы. Честно говоря, я даже не сразу понял, что мы идём в западную веранду.

Сначала мы спустились по резной мраморной лестнице, поздоровались с висящим на лестнице портретом четыре раза прадедушки Юлиуса, который, к слову, выглядел гораздо старше не только деда, но и отца, однако сохранил платиновый цвет волос. Услышав, что мы с отцом собираемся практиковаться в магии, прадед растянул лицо в улыбке, собирая огромное количество морщин вокруг губ и глаз, однако лоб и пространство вокруг носа морщин было словно лишено. Дичайший контраст, надо заметить.

Улыбаясь и кивая, Юлиус Малфой посоветовал мне отнестись к занятиям со всей серьёзностью. Как будто я отношусь к ним легкомысленно! Отец рассказывал мне о войнах волшебников прошлого, об атаке на Хогвартс. Его рассказы были лишены подробностей, но я прекрасно усвоил, что...

— Ты достаточно хорошо освоил чары левитации? — спросил меня отец внезапно. Мы шли по одному из боковых коридоров особняка. Солнце клонилось к закату, и его лучи, падающие сквозь огромные панорамные окна с левой стороны коридора, превращали вышитые серебром руны на гобеленах в огненно-красные. Тёмно-зелёное полотно при таком освещении казалось непроглядно-чёрным.

Да, здесь были лишь древние гобелены, ни одной живой картины. Насколько я знал, эти гобелены были как-то связаны с системами защиты и самовосстановления замка. Как-то раз я пытался их изучить, но... рунология оказалась гораздо сложнее генетики...

— Тебе следует научиться разделять сознание, сын, — голос отца вырвал меня из рассуждений.

— Иногда ты замолкаешь на полуслове прямо на середине диалога. Это неприемлемо. Пока не научишься разделять сознание, старайся сразу отбрасывать лишние мысли, когда кто-нибудь говорит с тобой. Я, пожалуй, научу тебя множить сознание прямо сейчас. И вообще, тебе желательно начать учиться окклюменции. Чем раньше — тем эффективнее научишься себя защищать.

Окклюменция, да. Дисциплина ума, позволяющая защитить своё сознание от взлома. В принципе, насколько я понимаю, это не столько магия, сколько техника неглубокой медитации.

— Частично, ты уже владеешь окклюменцией, — ворвался в мои мысли голос отца. — Ты умеешь контролировать свои мышцы лица независимо от своих мыслей и эмоций, умеешь блокировать эмоции, чтобы они не отражались на твоём лице. Разделение сознания — следующий последовательный шаг этого искусства. Видишь эту пальму?

Оказывается, мы уже на веранде. Западная веранда была не очень большой, но вся утопала в зелени. Из горшков с многочисленными растениями здесь был собран настоящий лабиринт, каждый 'тупичок' которого заканчивался тем или иным редчайшим цветком, распускающимся только раз в году, раз в дюжину лет, или даже раз в столетие. Эти цветы веками собирали поколения 'миссис Малфой', остальные (тоже довольно редкие) растения служили лишь декорациями для них.

Отец показывал палочкой на одно такое растение в горшке. Ну да, наверное, пальма. Я неуверенно кивнул.

— Твоя матушка привезла эту пальму из Египта, — улыбка родителя стала загадочной. — Лично привезла. Ей очень нравится эта пальма, — улыбка стала садисткой. — Матушке не понравится, если ты разобьёшь эту пальму.

Ну да, наверное, не понравится. По спине пробежал холодок. Сначала матушка на меня нашипит, потом будет долго и нудно читать лекции... Да и просто находится рядом с недовольной матушкой... Стоп!

— Отец, — осторожно уточнил я. — Я никогда не собирался разбивать эту пальму, или горшок, в котором она растёт.

Улыбка родителя превратилась в оскал:

— Конечно! Будет очень плохо, если ты её разобьёшь. Но ты будешь её левитировать. Проверим твоё знание чар левитации.

Э... А, понял!

— Это экзамен с мотивацией, да, отец?

Родитель ободряюще кивнул. А затем уточнил, как бы между прочим:

— Ты будешь её левитировать, а я буду мешать тебе.

Я непонимающе уставился на него. Отец продолжил:

— Я тоже буду применять к пальме левитационные чары. Чтобы помешать тебе. Уменьшать и увеличивать вес. На что влияет вес объекта в левитации?

Ну это совсем детский вопрос. Я ответил не задумываясь:

— На усилие со стороны волшебника, необходимое для стабилизации объекта относительно силы тяжести. При избытке — объект летит вверх, при недостатке — падает.

— Абсолютно верно, — для этой фразы родитель выбрал из своей коллекции ухмылок вариант «папа доволен сыном» — Так вот, суть урока будет в том, чтобы ты постоянно удерживал пальму на весу. Не давал ей разбиться и не давал ей сломаться о потолок веранды. Иначе матушка будет недовольна.

Я поёжился. Эти слова всегда на меня действовали как поток морозного воздуха. Недовольную матушку даже представлять... ну, опасно? Неприятно?

— Не хотелось бы, — вырвалось у меня. И в ответ на веселье отца решил уточнить: — Сегодня я уже имел счастье наблюдать недовольную матушку. Одного раза в день вполне достаточно.

Папа весело хмыкнул. Затем продолжил:

— Само по себе задание довольно простое, и требует от тебя только быстроты реакции. Поэтому мы усложним его, и совместим с тренировками по окклюменции.

Я изогнул бровь. Вопросительно изогнул бровь, стараясь, как дед, показать вопрос одним выражением лица. Во взгляде отца что-то мелькнуло, что-то едва заметное. Мелькнуло и пропало. Отец ответил на невербальный вопрос:

— Ты разделишь сознание. Одной частью сознания будешь удерживать пальму, а другой — разговаривать со мной. К примеру, — на этом моменте отец весело хмыкнул, — о генетике.

А... И всего-то? Я сначала подумал, будет что-то посложнее.

— Ну да. Понятно. Легче лёгкого.

— Думаешь? — отец хитро улыбнулся. — Тогда для начала попробуй считать вдохи и выдохи.

— Легко, — с улыбкой ответил я и принялся считать:

Вдох-выдох. Раз.

Вдох-выдох. Два.

Вдох-выдох. Три.

Вдох-выдох. Четыре.

— Кстати, ты хоть знаешь определение, что такое генетика?

Я посмотрел на отца укоризненно. Он явно меня недооценивает.

— Генетика изучает гены, Отец. Наследование определённых...

— Сколько вдохов ты сделал на этот момент? — перебил меня... Э?.. Четыре... Или пять? А считать вдохи, которые я делал во время разговора? А сколько раз я вздохнул во время разговора?..

Я растерянно посмотрел на родителя. Его улыбка была... ну, понимающей.

— Теперь ты понял? К слову, — к его улыбке добавилась хитринка, — ты сделал двенадцать вдохов, считая этот. Я сделал девять.

Теперь я смотрел на отца растеряно. Он вёл разговор, одновременно считая свои и мои вдохи? Это...

— Теперь ты понимаешь, насколько это сложно, верно?

Я кивнул.

— На самом деле, я немного схитрил, — признался отец. — Я использовал настоящее расщепление сознания, которое тебе пока не доступно. Сейчас я буду учить тебя контекстному переключению сознания, а не многопоточности. В будущем ты сам придумаешь себе тренировки и разовьёшь эту способность, а сейчас я расскажу тебе методику, которую ты применишь именно в этой тренировке. Слушай внимательно и запоминай. Сначала нужно расставить приоритеты. Правильный приоритет — основа. Например, во время разговора с кем-то не из Малфоев, твой основной приоритет будет — сохранять нужное выражение лица. А уже поддержание разговора или какое-то сопутствующее действие будет вторичным приоритетом. В нашем случае, приоритет нужно выделить для магии. А уже размышление или поддержание разговора будет вторичным. Суть понятна?

Я кивнул:

— То, что важнее контролировать постоянно — получает приоритет, а остальное — по остаточному принципу.

— Верно, сын. Ты очень быстро схватываешь.

В этот момент я, наверное, покраснел, потому что отец тепло улыбнулся. И продолжил:

— Теперь к сознанию. Мы с тобой уже выяснили, что твоё сознание, прямо сейчас, одно. Одновременно ты можешь либо думать, либо говорить, либо считать. Но на самом деле ты можешь делать несколько вещей последовательно. Тебе нужно научиться очень быстро переключаться. Прямо сейчас ты будешь заниматься основной задачей — контролировать левитационные чары. Но при этом ты будешь постоянно отвлекаться на разговор со мной, обдумывать ответ и отвечать вслух. И вот как это работает. Ты контролируешь чары. Ты услышал вопрос. Ты опять контролируешь чары. Ты обдумал вопрос и снова вернулся к контролю чар. Ты обдумал ответ...

— И вернулся к контролю чар, — перебил я отца. — Потом отвечаю и сразу же возвращаюсь к контролю чар.

— Верно, сынок. Ты уловил суть. А теперь, — отец поднял свою волшебную палочку. — Попробуем. Начнём медленно, и постепенно ускоримся. Накладывай чары на пальму.

— Да отец, — кивнул я.

Итак. Сосредоточиться. Сконцентрироваться на пальме. Не на листьях, не на горшке, на всей пальме целиком... Э...

А где палочка?

— Вергун! — позвал я.

Домовой эльф поспешил материализоваться. Я уже открыл рот, чтобы приказать ему принести мою палочку, но слова застряли где-то в горле. Лоб эльфа был разбит в кровь, ухо рассечено, а струйка крови сбегала по щеке и капала на лацкан ливреи... Он что, подрался?

— Что за вид, Вергун? — послышался возмущённый возглас отца. — Ты как посмел предстать перед хозяевами? Ты даже не заметил, что весь испачкался в крови?

Резонное, кстати, замечание. Эльф оглядел себя, и явно что-то осознал, потому что его лицо исказилось в гротескной гримасе:

— О нет! Вергун испачкал своей недостойной кровью ливрею Хозяев! Хозяева дали приказали Вергуну хранить ливрею как признак главного эльфа! Хозяева веле...

— Вергун, замолчи, — приказал отец. — Просто вычисти ливрею, не разыгрывая перед нами цирк.

— Вергун вычистит ливрею, молодой лорд. Вергун приведёт ливрею в надлежащее состояние, в каком она и должна храниться на теле Вергуна! А потом Вергун накажет себя пятью ударами о кухонную плиту, чтобы не пятнать взгляд юного лорда своим наказанием.