| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После получения информации, я долго не думая, сделал все как учили. Эти знания и умения буквально вбили учителя и наставники в мое сознание и подсознание.
Миссия должна быть выполнена! Заказчик должен выжить!
Игнорируя окружение, я создал теневого клона, затем развоплотил, таким образом, передавая всем остальным клонам приказы стягиваться к особняку Юрэцу. Вкраце объяснил все Эцу, изрядно его напугав, и повел подопечного к поместью.
Успел. Клоны смогли отогнать первый наплыв бунтующих (я тогда еще не знал ничего о бунте, просто выполнял все согласно инструкций). Благо Эцу слушался меня непрекословно, то ли увидел что-то по моему лицу, то ли все дело в моих талантах убеждения.
Прибыв к поместью, я тут же отослал троих из четверых клонов на разведку, а четвертого расположил на крыше — он должен был следить за окружающей обстановкой.
И только когда все эти мероприятия были выполнены, я вспомнил о Норе. Ругаясь про себя и игнорируя доводы разума, создал еще одного теневого клона. Из-за чего ощутил покалывание в районе очага — явный признак перехода очага самостоятельно на повышенную регенерацию чакры. Можно было снизить выработку чакры, но я решил оставить интенсивность внутреннего огня как есть.
Проблема возникла, где её не ждали — Цу отказалась слушать мои доводы и покидать особняк. Женщина излишне надеялась на силу Доу, самураю присягнувшему их семье.
Смотря на мать, приободрился и испуганный Эцу. Ранее он следовал моим приказом, а теперь взбрыкнул и начал храбриться.
Возможно, не знай я о том, что где-то здесь бродит нункенин, я бы не настаивал на немедленной эвакуации, но правда в том, что ниндзя может напасть в любую минуту. Какие у него силы? Чем он владеет и какова его цель? Он один, или тут целый отряд? Не зная всего этого лучше подстраховаться и увести заказчиков к открытому посту Анбу, а если припрет, то к одному с низкой секретностью (место нахождения иных постов и баз я не знал).
А потом стало не до уговоров. От клонов поступила информация — в городе вспыхнул бунт, и лишь вопрос времени когда толпа доберется до богатых районов.
На стражу и милицию надежды нет. Если бы восстали обездоленные, стражники бы среагировали быстро и кроваво, но проблема в том, что бунтуют в большинстве своем члены кланов обслуги и граждане с низким и средним социальным статусом. Самая большая прослойка населения Танзаки. Именно из этой прослойки вышли стражники. Пойдут они усмирять своих родных и знакомых? Возможно, если бы им до этого платили стабильно зарплату — пошли бы, только вот руководство экономило на всем, в том числе и на милиции и страже.
Преступная халатность, или чей-то коварный план? Сейчас это неважно. Я давно послал отчеты в Коноху, но ответа не было, а значит все происходит по воле руководства деревни... или кто-то облажался....
Постепенно улицу Желтого Шелка стали заполонять толпы агрессивно настроенных людей. Из некоторых поместий стали доносится крики и призывы о помощи. Запахло дымом.
— Шиноби, уйди с дороги! — яростно крикнул мне лысеющий старик держащий в руках доску, но сделать шаг к воротам не решился. Группа за спиной старика переминалась с ноги на ногу, никто пока не решался разделить судьбу десятерых трупов. По правде сказать, страх смерти их немного отрезвил. Мало кто желает погибнуть от сюрикена в горло, поганая смерть — человек захлебывается собственной кровью в течение двух-трех минут, и при этом испытывает сильные страдания.
— Прочь, черноногие, — угрожающе просвистел Доу, острая катана, уже испробовавшая сегодня крови, блеснула в солнечном свете.
— Навалимся всей толпой и раздавим шавок торговцев! — подтрунивал людей кто-то в толпе.
Цыкнув раздраженно, я швырнул один сюрикен поверх голов люде, затем второй с немного большей скоростью слегка под иной траекторией. Второй сюрикен догнал первый и срикошетил в толпу.
— АААА! Мое ухо, ты отрезал мне ухо! — закричал кто-то.
Толпа отшатнулась от ворот. Ведущий людей старик побледнел от страха.
— Предупреждаю, если вы не освободите дорогу, я устрою резню, — давил я на людей. Медленно опускаю руку в подсумок и достаю четыре сюрикена. *Звеньк* Не успевают люди заметить как во второй руке появляется еще четыре.
Люди сперва по одному, а затем группами расползлись по улице. Кто-то пошел грабить более легкую добычу, кто-то утолял темные потребности своей души — насиловал и убивал, а кто-то отправился на другие улицы ища цель для мести за все свои обиды.
Постепенно улицу заполняли стоны и крики ярости. Смех и плачь. Обстановка ухудшалась с каждой минутой. В условиях нарастающего хаоса, вероятность проглядеть нападение нункенина стремительно уменьшалась.
— Цу-сан! Эцу-сан! Нужно уходить, бунт не будет подавлен в ближайшее время, а нам с Доу не выстоять против толпы! И где-то здесь бродит нункенин, — решаюсь на ложь (может это и правда, кстати) — И это тот шиноби, что убил Юцу-доно! Я предполагаю, он вернулся закончить начатое!
Утверждать подобное рискованно, ведь я не уверен в своих догадках. Если ложь вскроется в самый неподходящий момент, заказчики могут утратить ко мне доверие, а это чревато серьезными последствиями.
Вдруг ощущаю нахлынувшую усталость. В разум проникает информация от развеянного клона.
*Группа нункенинов не таясь бежит по улице в сторону богатых районов. У большинства из шиноби перечёркнутые протекторы Ивы и Кумо, но присутствуют и предатели Конохи. Клон двигался по крышам с довольно большой скоростью, поэтому не успел спрятаться от взглядов шиноби. Последнее что он видел, множество кунаев, летящих в его сторону с необычно быстрой скоростью*
Пара мгновений, чтобы прийти в себя и я обращаюсь к Доу.
— Доу-сан. Отряд нункенинов, пятнадцать человек... возможно их тут не один отряд, — смотрю невысокому мужчине прямо в глаза. Его решимость колеблется.
"Ну же самурай, прояви гибкость! Если продолжишь стремиться к славной смерти, как заведует ваш кодекс, то погубишь своих хозяев". — Неотрывно смотрел я в тусклые зеленые глаза.
— Моя госпожа знает, что делать. Самураи выполнят свой долг, — похоронил мои надежды своей глупой гордыней самурай.
— Биджу тебя подери, Доу! Ты погубишь Юрэцу! Именно из-за таких действий вы, самураи, в упадке! — вспылил я.
— Трусливому шиноби не понять, — высокомерно отвернулся от меня самурай.
Не знаю, до чего бы я дошёл (вполне мог ликвидировать Доу, вырубить Цу и Эцу и рвануть с ними на плечах через полыхающий город), но Цу все же решилась оставить дом. Подействовало ли упоминание о убийце муже, или же женщина смогла пересилить свой страх (человек всегда будет стараться спрятаться в безопасном месте, для Цу безопасней поместья мест не было) — неважно. Важно то, что она вместе с Эцу и несколькими слугами, тащащими мешки с чем-то тяжёлым, вышли на улицу. Одеты Цу и Эцу были в простые удобные походные костюмы, поверх которых носили плащи коричневого цвета без опознавательных гербов и кандзи.
— Аки-сан, Доу-сан, мы рассчитываем на вас. Выведите меня с сыном из Танзаки, — чуть склонилась женщина.
Я облегченно выдохнул. Мне бы еще пару генинов в напарники, чтобы в случае боя защищали заказчиков и придавали им уверенности (чтобы заказчики побежали от страха) и вообще было бы хорошо, но чего нет, того нет. Придется довольствоваться клоном.
Быстро складываю печати. Из облака дыма материализуется моя точная копия. Ощущаю, как половина чакры исчезает из каналов. Очаг сжигает физическую и духовную энергию, пытаясь восполнить потери чакры, выраженно это в чуть усилившемся жжении где-то внутри брюшной полости.
Я, Доу и еще несколько его учеников выходим на улицу. Мы готовы пустить кровь любому кто посмеет дернуться в сторону Юрэцу. Следом выходят Эцу, Цу и слуги. Слышу как Эцу опустошает желудок. Да, картина, представшая перед его взором не очень — на улице валяются трупы людей с порезанным горлом, дальше трупы затоптанных и избитых до состояния кусков мяса несчастных познавших гнев толпы. По улице ходят группы опьяненных от крови и ярости людей, они бьют стекла домов, кричат простые лозунги и нет-нет поглядывают в нашу сторону.
"Нужно спешить, только вопрос времени, когда толпа осмелеет и накинется на нас".
Наша группа двинулась сквозь улицу в сторону выхода из города. Конечно можно идти к богатейшим районам, и надеяться, что личные гвардии старшей аристократии защитят торговую знать Юрэцу, но в подобное неспокойное время лучше на это не рассчитывать, а полагаться лишь на свои силы.
* * *
Танзаки пылал. Мелкая искра, упавшая на подготовленное топливо породило ужасающий костер бунта. Охваченная злобой толпа сметала все преграды на своем пути. Ярость людей, сродни болезни, передавалась от человека к человеку, заражая всех вокруг. Рожденная из отчаяния, ярость вытаскивала на свет самые отвратительные человеческие пороки. Те у кого ничего не осталось ничего не теряли и отдались этому безумию с головой. Кровь захлестнула улицы, безумные люди затаптывали и разрывали придуманных ими самими врагов. Монструозной змеей толпа текла от улицы к улице, увеличиваясь с каждым поглощенным её человеком. Вскоре змея разделилась и превратилась в чудовищную гидру, чьи головы устремились к разным концам города. Ближе к вечеру, одна из голов дошла до богатых районов и разбилась о преграду в виде баррикад стражи и гвардии благороднейших аристократов города. Так бы эта голова и сгинула бесследно, распыленная на множество ручейков, но неожиданно баррикады были сметены отрядами нункенинов. Бунтовщики же с радостными возгласами хлынули на богатейшие улицы и принялись утолять голод монструозной змеи — толпы, что имела примитивный разум.
Другие же головы расползлись по бедным районам. Там нечего было грабить, но толпа шла не за этим. Она шла мстить. Немногие организованные банды смогли некоторое время сопротивляться безумию народа, самые умные из бандитов примкнули к толпе, кого-то не приняла уже толпа — таких избивали до смерти.
Агрессивные люди, словно специально разбивали масляные лампы в домах, которые громили. Множество пожаров озаряли вечерний Танзаки. Огонь стал перекидываться с крыши на крышу, особенно пугающие пожары разразились в районах обездоленных — там дома стояли слишком близко друг от друга, и поэтому красный петух перекидывался от одного здания к другому слишком быстро. Многие задохнулись в дыму, чтобы потом их тела были сожраны обезумевшим фениксом.
В одном из бедных районов трое детей жались друг к дружке в страхе. Мальчик прижимал к себе сестер и постоянно поглядывал в сторону входа в землянку, служившей им домом.
Дверь на улицу задрожала. Кто-то сильный ломился в их дом. Цуцудзаки отодвинул сестер за спину, поморщился от стрельнувшей в плече боли, перехватил импровизированное оружие, сделанное из ножки стола к которой был привязан нож и выставил самодельное копье перед собой.
Дверь открылась.
— Живы, — знакомый голос облегченно выдохнул.
Перед Цуцудзаки, Цин-Цин и Юзу стоял немного подпаленный шиноби Кумагаи Аки.
— Большой братик! — всхлипнула Юзу и обняла шиноби. Заплакала, ей вторила Цин-Цин.
На лице Аки отразилось сложное выражение, которое Цуцудзаки не смог понять. Шиноби закусил губу, отстранил Юзу и Цин-Цин от себя. Было видно, что шиноби почему-то слаб... а потом Цуцудзаки понял, как понимал ранее — перед ним не настоящий Кумагаи Аки, а клон.
Почему-то мальчику стало грустно. Умом он понимал, что шиноби в первую очередь должен выполнять задание, но все равно было обидно.
Секундой позже Юзу и Цин-Цин осознали тоже, что Цуцудзаки.
— Большой братик... — всхлипнула Юзу.
— Слушайте меня внимательно. У меня мало времени... — с трудом говорил клон — На улице небезопасно. По городу помимо обезумевших бунтарей бродят нункенины, ниндзя предатели своих деревень! Я, потратил слишком много чакры, пока добирался до вас... — Аки-клон поморщился. Даже при всей его скрытности, ему не удалось избежать боя с одним из глазастых нункенинов. Тот шиноби был довольно слаб, и клону удалось его убить, но при этом он потратил изрядно чакры.
— Когда я развеюсь, оригинал получит все мои знания и тут же отправит к вам несколько клонов, может даже сможет пойти лично! Поэтому спрячьтесь хорошенько, забаррикадируйте дверь и никому, не при каких обстоятельствах не открывайте... — каждое слово клона было тише предыдущего.
— Цуцудзаки, ты мужчина, защити своих же....
Не договорив, клон превратился в белый туман, что опустился на пол и затем бесследно исчез.
— Проклятье. Проклятье! Кумагаи-сан, пожалуйста, вернитесь! — не смог сдержать голоса Цуцудзаки. Слезы полились из его глаз. Мальчику было страшно, так страшно ему не было никогда в жизни.
— Мне страшно, — дрожащим голосом пропищала Юзу.
На Цин-Цин же было жалко смотреть. Девочка и так с бледноватой кожей, теперь напоминала живой труп! Только фиолетовые глаза блестели от слез и были полны жизни.
— За... забаррикадируем дверь — дал петуха голос Цуцудзаки. Мальчик молил всех известных ему Ками, чтобы Кумагаи Аки вернулся за ними и не оставил умирать в этом страшном городе Танзаки.
По помещению витал запах дыма, раздавались всхлипы детей и скрежет перетаскиваемой мебели. Кое-как прислонив все имеющееся имущество к двери, дети стали напряженно ждать своего большого брата из Конохи.
А вот у их названого брата дела шли не очень. Он стоял держа кунай перед собой, заслоняя напуганных Эцу и Цу от угрозы. На земле валялись трупы учеников Доу, а сам самурай ругался сквозь зубы и пытался вытащить из плеча засевший в кости кунай врага.
"Прозевал!" — отчаянно думал Аки, неотрывно следя за шиноби напротив.
Атака была произведена филигранно. Почти все кунаи нашли свои цели, только Аки и Доу смогли блокировать метательное оружие, при этом им еще и удалось прикрыть обоих Юрэцу от смерти.
— Это он... это он! — взвизгнула Цу, указывая пальцем на полноватого мужчину с рельефными мышцами на руках и одетого в безрукавку на голое тело. Он был короткострижен и пухлощек, носил перечеркнутый протектор Конохи на лбу, в каждой руке он держал по кунаю, за спиной у шиноби был закреплён большой сюрикен.
Аки подумал, что если бы противник швырнул большой сюрикен, то спасти заказчиков бы не удалось.
"Ошибка? Недооценка?" — крутились неясные мысли в голове Аки. Почему-то ему вспомнился собственный клон, который вовремя смог среагировать на нападение врага еще в самом начале бунта.
Отринув ненужные мысли, Аки приготовился к битве.
— Шиноби Конохи. Уходи, мне нужны только Юрэцу, — хриплый голос мужчины резал слух. Аки решил поддержать традицию и дать себе тем самым время распалить свой очаг чакры до максимальной производительности.
— Поверить предателю? — хмыкнул издевтельски Аки. — Тот кто продал свою верность за пару золотых не имеет больше доверия. Да, даже если бы тут был самый честный в мире шиноби, разве имею я права подвести Коноху. Кому как не шиноби знать... прости, забыл, ты ведь не шиноби, ты нункенин — предатель.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
