Миновав проходную, я прошел на территорию космопорта и торопливо зашагал к челноку. Солнечный свет, отраженный от раскаленных керамических плит, служивших защитным покрытием посадочного поля, слепил глаза, а исходившие от них волны жара обжигали ноги даже через толстые подошвы сандалий. По распаренныму лицу и шее за ворот рубашки сбегали струйки пота, так что чувствовал я себя, как разваренная рыба в кипящей кастрюле. Достала уже эта жара. Одно утешение — лето когда-нибудь да кончается, осень с теплой, тихой погодой уже не за горами...
Странное ощущение вдруг охватило меня в тот момент, когда я приближался к челноку Кассида Кассионийца. Словно какая-то часть моей жизни осталась за турникетом на проходной, и потеря уже необратима. Обдумать предстояло многое... В том числе и ту секретность, которую Дед накладывал на предстоящую миссию, а также поспешность, с которой он отфутболил меня к космопорту — прямо от крыльца своего особняка. Не позволил даже заехать домой и собрать необходимые в дорогу пожитки, пообещав, что все нужное меня будет уже поджидать на корабле Кассида. Я-то думал, что после этого разговора меня уже ничто сегодня не сможет удивить, но эта поспешность... В общем, до космопорта я добрался в таком же состоянии, в котором вышел из дома старейшины — слегка обалдевшим. Как после очень долгого погружения в "гэпэшку", когда после выхода иной раз не можешь понять — то ли ты выбрался наконец из игры, то ли перешел на новый уровень сложности, до безобразия смахивающий на твою реальную жизнь.
Из-за двух пар широких стреловидных крыльев, в данный момент максимально выдвинутых из фюзеляжа и работающих вместе с его зеркальным покрытием в режиме солнечных батарей, челнок напоминал беременную бабочку. Корабль-матка этого челнока, способный совершать гиперпространственные прыжки, понятное дело, находился на орбите. На планету таким гигантам путь заказан из-за аэродинамических характеристик, вернее из-за полного отсутствия оных, а также из-за гравитации, он просто развалится в атмосферных потоках на кучу никуда не годных деталей. Корабль Кассида назывался "Забулдыгой", и его уделом был открытый всем звездным ветрам космос. Поэтому мелкие грузы и пассажиры доставлялись на планету с помощью "Мини", а то, что оказывалось покрупнее, выпадало на долю "Макси" — грузового челнока грузоподъемностью в четыреста тонн.
По короткому трапу я добрался до предупредительно распахнувшейся автоматической дверцы и прошел в салон корабля. Мои друзья — Ухан Ноэлик и Марана Шоэлл, уже поджидали меня внутри, усевшись рядышком на мягких пассажирских креслах. На обоих — свободные светлые шорты и майки, привычное одеяние для улиц Полтергейста. Крупная рука Ухана, вся в светлых завитках волос, по-хозяйски лежала на хрупких плечах моей двоюродной сестренки. Хрупких только с виду — если бы Марана захотела постоять за себя, то Ухану, несмотря на его внушительную комплекцию, мало бы не показалось... Меня не удивило ни полное отсутствие реакции на мое появление, ни погруженный в себя взгляд у обоих. Понятно. Не дождались меня, ушли в виртуальность, чтобы закончить недоигранные уровни — пока еще находились на планете и высокочастотные гигагерцовые радиощупальца лоцманов дотягивались до ретрансляторов Сети. В космосе можно будет играть только с бортовыми компьютерными системами корабля.
Ну и отлично.
Молча выбрав свободное кресло, я прошел в салон и с облегчением уселся. Мне было не до разговоров, а лоцман я отключил еще раньше — Хокинав настоятельно порекомендовал мне на связь ни с кем по пути не выходить. Раз старейшина просит, даже не объясняя причин, то лучше так и сделать — ему виднее. Вероятно, не все так гладко с Советом старейшин, как он расписывал, но это уже не мое дело.
Дверца челнока захлопнулась, и измученное жарой тело обволокла прохлада.
Я невольно улыбнулся, разглядывая друзей. Из-за колоритных различий во внешности они смотрелись несколько забавно, когда находились рядом. Ухан — светловолосый, рослый и ширококостный парень, с физиономии которого не сходит лениво-добродушное выражение — даже когда он находится в "гэпэшке" и своим виртуальным героем крошит каких-нибудь зубастых и рогатых монстров. Несмотря на постоянные физические занятия по поднятию тяжестей, его мышцы выглядели несколько рыхловатыми, слегка заплывшими жирком. Огромной силы, которой он обладал, у него это не отнимало, но создавало обманчивое впечатление мягкости его характера. Впрочем, у него и в самом деле на удивление легкий, добродушный нрав, но если его рассердить всерьез...
А у Мараны — стройная, точеная фигурка, и хотя она всего на полголовы ниже Ухана (мы с ней, кстати, одного роста), из моего приятеля при желании можно выкроить целых двух таких сестренок. Отец Мараны, Узбах Шоэлл, был пришлым — темнокожим крепышом с Балмаста. Примерно лет двадцать назад, после пятилетнего испытательного срока, на совете старейшин его признали полноправным членом общины и позволили жениться на сестре моего отца. Поэтому у Мараны тонкие черты лица, смуглая кожа, короткие кудрявые волосы цвета безлунной ночи, карие глаза и озорная мальчишеская улыбка. А еще у нее очень большое самомнение и невероятное упрямство в нежелании признавать собственные ошибки. Но Ухану она нравится, и тут ничего не поделаешь. Вечная дилемма. Мужская дружба сплошь и рядом проходит проверку на прочность, когда в нее вторгается женщина. Ладно уж, Мар еще вполне толковая девчонка по сравнению с некоторыми... У меня, например, было гораздо больше проблем с собственной подругой, Сонатой Дол... Прошу прощения, я необъективен. Тяжесть и раздражение давно и прочно поселились в душе, когда я думал о Сонате. Честно говоря, я чувствовал громадное облегчение, что пришлось отложить неприятный разговор, намечавшийся между нами на сегодняшний вечер. Наши отношения давно зашли в тупик и не приносили ни мне, ни ей никакой радости, но Соната то ли не хотела этого понимать, то ли надеялась, что все еще утрясется. К черту, не хочу я думать об этом сейчас.
Посреди салона прямо в воздухе сформировался небольшой круглый голоэкран, на котором проступил облик Лайнуса — пилота челнока. Зябкий холодок прошелся по позвоночнику снизу вверх, всегда — одна и та же реакция. И не у меня одного. Лицо, словно вырезанное из холодного неодушевленного мрамора величайшим скульптором всех времен и народов. Безупречные черты — нос, губы, скулы, подбородок. Идеальные линии и пропорции тела. Но больше всего поражали глаза — необыкновенно чистой завораживающей синевы, источающей лишь холод...
Изучив внимательным взглядом всю нашу троицу и, видимо, решив, что мы вполне готовы к полету, Лайнус снова отключился. Так и не проронив ни единого слова. В ту же секунду двигатели "Мини" заворчали, набирая обороты, а гибкие автоматические ремни, вызмеившись из основания кресел, защелкнулись на наших поясах.
Лайнус — странный тип. Сколько лет его знаю, он никогда с нами не разговаривал. Просто выполнял обязанности. Абсолютно бесчувственное существо.
Мягкий толчок, и корабль оторвался от посадочного поля, плавно устремившись вверх... Я включил лоцман, подсоединился к навигационной системе челнока и по развернувшимся перед глазами виртуальным экранчикам принялся наблюдать за отбытием, скачивая информацию с обзорных камер, встроенных в обшивку корпуса судна. Челнок обошелся без разбега — стартовые антигравы подняли его над полем, затем врубились маршевые движки, и квадрат посадочного поля стал стремительно проваливаться вниз, уменьшаясь с каждой секундой, пока не пропал из виду совсем. Теперь под нами развернулась долина, напоминавшая по форме растопыренную человеческую пятерню. Гряда невысоких гор окружала "пальцы" — ровные вытянутые участки низменности, почти в любое время года окутанные легким туманом из-за бьющих из-под земли гейзеров. В основании "пальцев" пролегала цепь пологих холмов — словно "мозоли" на натруженной "ладони", если уж следовать вышеприведенной аналогии. В центре самой "ладони" молчаливо переливалась зеркальная сине-зеленая гладь озера Нежного. А "запястье" погружалось в темные воды Унылого моря. Туманная Долина. Сердце почему-то защемило, как-то сладко и тоскливо одновременно. Непривычное чувство, но удивительно волнующее. Туманная Долина — моя родина. До сих пор вся "жилая площадь" планеты сосредоточена именно в этой долине, в виде небольших поселков среди зеленовато-желтых холмов и зеленых проплешин посадок из адаптированных культур... Ляо, кстати, находится в "запястье", на побережье.
Вскоре и долина растаяла за убегавшим вдаль горизонтом, челнок готовился к выходу на орбиту. Мысли невольно вернулись к пилоту, чье суденышко сейчас ходко несло нас к кораблю-матке, или кораблю-батьке, если уж соответствовать в определениях мужскому роду имени межзвездника — "Забулдыге". Лайнус — типичный образчик своего народа. Все тавеллианцы — изумительно красивые люди. Утонченность черт и изящество движений, предполагающие на первый взгляд такие же утонченность и изящество манер, на практике самым неприятным образом обманывали ожидания многих людей, никогда не сталкивавшихся с тавеллианцами лично и знавших об их существовании лишь понаслышке. Далеко не сразу понимаешь, что им просто нечего тебе сказать, и ты их мало интересуешь... Как-то в разговоре с отцом, когда мы обсуждали достоинства и недостатки жителей иных планет, не помню уж, по какому поводу этот разговор возник... не важно. Так вот, о тавеллианцах отец высказался весьма неодобрительно, назвав их людьми-картинками. Особенно его раздражала внешность мужчин. Такие типы, по его словам, часто нравятся женщинам, и очень часто последним приходится жалеть о состоявшемся знакомстве. Проворчав это, отец перевел разговор на другую тему. До сих пор не знаю, что его так раздражало в тавеллианцах, вероятно, была какая-то история в прошлом, а может быть, где-то прочел или просто услышал что-то в новостях. К девушкам из Туманной Долины Лайнус за много лет так и не проявил никакого интереса. Хотя при каждом зависании "Забулдыги" на орбите Полтергейста не упускал случая посетить Ляо, ради стаканчика-другого нашего местного пивка в центральном городском сервис-пабе. Даже на насмешки и подначивания по поводу своей надменности — так воспринималась его необщительность горожанами — никак не реагировал. Словно ничего не слышал и не замечал. Абсолютно бесчувственное существо, как я уже говорил выше...
Если бы только так.
Несколько месяцев назад, когда корабль Кассида привез обновленные базы данных для нашей Сети: новости, сплетни, художественную графику, сенс-книги, компьютерные игры и прочую необходимую для общества развлекаловку, я неожиданно обнаружил для себя кое-что новенькое о тавеллианцах. И это "кое-что" весьма поразило мое воображение. Тавеллианцы, как запоздало выяснилось, — запоздало для меня лично, для остального мира это обстоятельство секретом уже давно не являлось, тавеллианцы были не совсем людьми в привычном понимании этого слова. Они оказались ментальными вампирами, обладавшими способностью поглощать жизненные силы других существ. Как пояснялось в том же файле — в основном для самозащиты. В основном... Смешно, не так ли? Три раза "ха-ха". Любые приемы самозащиты можно при необходимости использовать как приемы для нападения. В общем, с тех пор при встречах с Лайнусом я уже не воспринимал его столь легкомысленно, как раньше. И одергивал тех из своих сверстников, кто еще не понял его сути или не знал о ней. Не буди лихо, и будет тихо...
Момент, когда корабль вышел из зоны действия сетевых ретрансляторов "Циклопа" — главной коммуникационной башни долины, не пропустишь. Информационные потоки лоцмана резко уменьшились, отключились новостные каналы и сервис-сеть. Подняв взгляд, я обнаружил, что Ухан с Мараной уже какое-то время выжидательно смотрят на меня, и невольно хмыкнул. Им тоже пришлось закругляться с "гэпэшками".
— Сомаха, ты не мог бы нас просветить, что все это значит? — ворчливо поинтересовалась Марана, видимо, притомившись ждать, пока я отреагирую сам, хотя молчал я всего несколько секунд после отключения сети, но сестренка — натура нетерпеливая. — Хватит изображать государственную озабоченность.
Она всегда так со мной разговаривает. С нотками превосходства и благодушного покровительства в голосе. И благодарить за это я вынужден свою ма, родившую меня на пару месяцев позже матери Мараны. Но я не в обиде. Лично для меня все эти мелкие различия в возрасте не имеют никакого значения, предпочитаю судить о человеке по тому, что он собой представляет, а не по количеству прожитых лет. Дед, к примеру, тоже считает, что у человека вообще нет возраста, есть лишь жизненный опыт. А кто-то и в двадцать лет способен иметь жизненный опыт больший, чем иной в сорок. То, что Марана полагает иначе — ее собственные проблемы. Ссориться из-за этого я не собирался, душевный комфорт мне всегда дороже мелких дрязг. К тому же, как я уже упоминал ранее, в общем и целом она неплохой человек, и когда-нибудь, возможно, этот налет мнимого превосходства пройдет сам собой.
Выражение их лиц мне показалось забавным. Вернее, их контраст. Если Ухан испытывал ленивое удивление по поводу столь неожиданного отбытия — его вообще очень трудно вывести из равновесия чем бы то ни было, то Марана пребывала в хмурой озадаченности пополам с обидой и недовольством. Дед наверняка ограничился парой лаконичных фраз, отправляя их в космопорт, а гордость Мараны не терпела подобного обращения. Вот только со старейшиной Хокинавом особенно не поспоришь, не так ли? А вообще их реакция вызывала недоумение — нужно радоваться самой возможности вырваться с Полтергейста, а всякие незаконченные дела — мелочь по сравнению с предстоящим турне. Кроме меня, еще никому из моих сверстников не выпадала такая возможность. Да и мне удалось попутешествовать всего один раз — на ту же Сокту в компании с Дедом, когда мне было всего семь лет. Привычка записывать наиболее значимые события на лоцман тогда еще не выработалась, поэтому я почти и не помню о полученных впечатлениях. Теперь выпала оказия их обновить.
— Вождь, в самом деле, выкладывай, не тяни, — "вождем" Ухан иногда называл меня в шутку за пристрастие использовать режим "Бога" в ролевых "гэпэшках", когда я выступал в качестве Творца и главного героя игрового мира одновременно.
Ничего не оставалось, как вкратце передать им свой разговор со старейшиной. Марана выслушала с изрядной долей скептицизма и под конец фыркнула:
— Национальное достояние... благо общины... И что это он о себе возомнил, наш старый Хокинав?
Марана — очень неглупая девушка, но ее бездумный комментарий только подтверждал мои размышления о том, насколько большинство жителей Полтергейста далеки от реальной жизни, от насущных потребностей нашей общины. Правда, входят ли в эти потребности боевые роботы, я и сам пока не уверен. Дед лишь предполагает, что они могут понадобиться, и строит свои умозаключения на довольно шатких, на мой взгляд, предпосылках. За две сотни лет существования колонии Туманной Долины ее еще никто не грабил безнаказанно. Против любителей поживиться за наш счет пока срабатывали природные средства защиты...
