Десять простейших заклинаний, составлявших основу теста на "магический потенциал", босмер не почувствовал. Тогда Ги изобразил азартного дурачка и десять раз подряд проиграл. Его соперник заметно повеселел, когда бретонец с опустошенным видом покопался в карманах и выудил большой кроваво-красный камень. Ги всегда хранил этот рубин для случаев, подобных этому. Камень ни разу его не подводил. Не почувствовав подвоха, босмер согласился поставить все выигранное плюс все свои деньги против рубина. О чем сразу же и пожалел. Недолго думая, Ги телекинезом развернул все выброшенные кости на нужную комбинацию, сгреб весь выигрыш себе, рассовал его по карманам и кошелям и, посмеиваясь над понуро вышедшим из игорного дома босмером, заказал себе еще вина. Ночь обещала стать еще приятнее.

Окончательную прелесть ночь приобрела, когда к Ги подсела девушка. Хрупкая имперка с красивыми карими глазами и коротко стрижеными волосами явно искала себе кавалера. Кавалера, который готов был платить, разумеется, но с этим у бретонца проблем не было. Руководствуясь принципом легких денег, которые легко пришли и должны так же легко уйти, Ги спустил на новую знакомую все, что выиграл у босмера, заказав ей лучшего вина, фруктов и купив у вороватого каджита из-за соседнего столика только что выигранные им серьги. Девушка сразу же изобразила восхищение и легкую влюбленность, и волшебник не преминул пригласить ее к более близкому знакомству. Когда они вышли из игорного дома, бретонец положил руку имперке на бедро и повел ее в "Счастливую старую леди". В этот момент ему подумалось, что его жизнь, хоть и спущенная в клоаку мира, имя которой Бравил, все еще полна чудесных и ярких ночей. Таких, как эта, например.

Бланкенмарш находился не так уж далеко от Бравила, но Трем-Стрелам пришлось преодолеть это расстояние на лошади. Теперь непривычному к верховой езде вору страшно ломило спину, а один из когтей на ноге он умудрился сломать, запутавшись в стремени. Но, несмотря на эти мелкие неприятности, поручение Рыбьего Черепа надо было выполнять. И как можно скорее

Дождавшись, пока над Бланкенмаршем воцарится ночь, Три-Стрелы ловко спустился с высокого дерева, на котором он просидел весь вечер, наблюдая за обитателями деревушки, подкрался, слившись с темнотой, к отдаленно стоящему двухэтажному фермерскому дому и, убедившись, что ни в одном из окон не горит свет, а ночная стража отошла на безопасное расстояние, достал отмычки. Взламывать парадную дверь первого этажа не стал бы даже самый зеленый из всех воров Гильдии, так что каджиту нужно было искать другие варианты. Наружного входа в подвал возле дома не было. Оставалась только возможность забраться на крышу и проникнуть в дом через маленькое круглое оконце второго этажа.

Прижавшись к стене, каджит попытался нащупать точки опоры, которые помогли бы ему вскарабкаться ближе к заветному оконцу. Для умелого вора сгодились бы практически любые неровности, но милосердная судьба подарила Трем-Стрелам большее: два выступающих бревна, за которые можно было зацепиться когтями, легко подтянуться и встать на них ногами.

Вскоре каджит уже балансировал на бревнах, пытаясь найти способ открыть окошко. Отмычки оказались бесполезны, и Трем-Стрелам пришлось расковырять когтями оконную раму, просунуть туда тонкую шпильку и откинуть крючок, запиравший окно. Наутро это обязательно привлечет внимание хозяев, но наутро Три-Стрелы уже планировал быть очень далеко от Бланкенмарша.

Скользнув в открытое оконце, вор несколько минут тихо сидел на месте, выжидая, не появится ли разбуженный хозяин. Никто не появился, и каджит приступил к поискам. На втором этаже, само собой разумеется, ничего не нашлось, тогда Три-Стрелы отыскал лестницу на первый, аккуратно спустился, проверяя ногой каждую ступень, и оказался в конце длинного коридора, который заканчивался входной дверью. По обе стороны были двери в комнаты, причем из одной из них доносился молодецкий храп. "Значит, спальня, — промурлыкал себе под нос Три-Стрелы. — Она-то мне и нужна!"

Спальню взламывать не пришлось. Прокравшись мимо большой кровати, на которой храпел, обняв жену, толстый мужчина лет шестидесяти, каджит, наконец, добрался до цели. На письменном столе лежал маленький ключ на тонкой цепочке. Ключ от архивов Бланкенмарша.

Позаимствовав ключ, Три-Стрелы некоторое время потратил на поиски комнаты с архивами. Найдя ее, он еще больше получаса отыскивал стеллаж, помеченный нужной датой. Время стремительно утекало, а глупо попасться на воровстве метрических записей каджиту хотелось меньше всего. Отперев украденным ключом хитроумный замок стеклянной двери стеллажа, Три-Стрелы взял первую попавшуюся книгу и наугад открыл ее.

"...в этот же год в Морровинде бесследно исчезла леди Альмалексия, а в Бланкенмарше особенно уродился табак..."

"Так, слишком поздняя запись, — пробурчал себе под нос каджит. — Попробуем эту книгу".

"...оказалось, что козни чародея Йагара Тарна послужили причиной тому, что добрый наш Император Уриэль..."

Уже интереснее! Нужная запись должна была находиться где-то после этих разглагольствований о добрых Императорах и кознях чародеев. Пролистнув несколько страниц, Три-Стрелы, наконец, оказался вознагражден. Скромная пометка на полях, обозначавшая список родившихся в тот год, далее три ничем не примечательных имени и, наконец — вот оно! То самое свидетельство, которое так нужно Рыбьему Черепу!

Каджит аккуратно вырвал листок из архивной книги, поставил ее на место, закрыл стеллаж на ключ и поспешил назад в спальню. Архивариус мирно храпел, даже не поменяв во сне позу, и Три-Стрелы вернул ключ на место. А уж выбраться из дома все тем же путем через второй этаж и вовсе оказалось делом плевым. Солнце еще не успело осветить своими лучами верхушки деревьев Черного Леса, а каджит уже скакал назад в Бравил, проклиная жесткую лошадиную спину и придумавшего это дурацкое путешествие Рыбьего Черепа.

Самым сложным утренним предприятием для Ги оказалось избавиться от девушки. Ночью с ней было очень даже неплохо, но проводить с ней еще и день в планы волшебника не входило. Имперка же, напротив, всячески выражала сердечную привязанность к Ги, льнула к нему и даже сбегала к Рейнольду за кубком разведенного вина. Все это было очень мило, но бретонец все равно должен был посвятить день не любви и ласкам, а суровой необходимости следить за Таэлианом. Намеков девушка не понимала в упор, так что, плюнув на бесплодные попытки отослать ее туда, откуда она явилась в заведение Рыбного Черепа, Ги просто поручил ее на день заботам Рейнольда, пообещал вернуться вечером.

— Как ее зовут? — крикнул вслед убегающему по грязной улице Ги Рейнольд. — И что мне с ней делать?

— Не знаю! Это ответ на оба вопроса! — Ги помахал трактирщику рукой и направился в сторону Гильдии магов.

Он дал себе твердое обещание, что дождется Таэлиана любой ценой. Узнать, какие магазины посещает чернокнижник и не заходит ли он куда-нибудь еще, было важно. Во-первых, потому что это просил сделать Рыбий Череп, а во-вторых, так легко можно было понять, проводит ли Таэлиан какие-нибудь запрещенные или опасные опыты.

Ги уже составил для себя план, который должен был помочь выследить колдуна. Наблюдать за Гильдией бретонец рассчитывал из того же окна трактира на другой стороне канала. Идти за Таэлианом следовало в отдалении, сливаясь с толпой, благо альтмер избрал для своего похода по магазинам те часы, когда на улицах было полно народа. Ги даже прикинул в уме возможность разыграть якобы случайную встречу с чернокнижником в одном из магазинов. Это позволило бы между делом спросить, какие еще лавки тот планирует посетить. Впрочем, планы планами, а в действительности все могло пойти наперекосяк, так что Ги мысленно приготовился к тяжелому и утомительному дню.

На его счастье, удобный столик в трактире был свободен. Бретонец заказал себе сразу несколько кружек самого легкого пива, прильнул к окну и принялся смотреть на здание Гильдии, изредка полоская рот пивом. Ждать пришлось очень долго. К исходу седьмого часа Ги начало казаться, что на его глазах сейчас вскочат волдыри, но он не сдавался. И, в конце концов, его усилия оказались вознаграждены. Из Гильдии вышел пузатый альтмер в красной мантии, надвинул на голову капюшон и неспешно, вразвалку, направился в торговый район.

Ги сорвался из-за стола, бросил удивленному такой резкой переменой в поведении посетителя трактирщику горсть монеток и опрометью побежал догонять чернокнижника. Он нагнал Таэлиана, когда тот уже заходил в лавку. Бретонец отдышался, запомнил название лавки — "Товары мрачного Пеллия" — и, прислонившись к стене соседнего здания, дождался появления альтмера. Ги проявил себя с лучшей стороны: Таэлиан обошел все магазины, что хотел, и начал обратный путь, так и не заметив слежки. Всего бретонец насчитал шесть лавок, удостоившихся посещения чернокнижника. Все они, так или иначе, были связаны с магией. Пожалев, что не может сунуть нос и в покупки Таэлиана, Ги затерялся в толпе и поспешил к Свену. Обо всех торговцах следовало навести справки.

Поскольку еще не стемнело, район, где обосновался Свен, выглядел вполне обыденно. Вторые и третьи этажи сообщающихся зданий напоминали шумные улицы. По навесам и мосткам ходили прохожие, в окнах нескольких жилищ торчали, высунувшись по пояс, сплетницы, дружно промывавшие кости какому-то общему знакомому, а по крышам, ничуть не боясь упасть, носились беззаботные ребятишки. В целом все это выглядело очень мило, но Ги знал, что день и ночь в этом районе разнились так же сильно, как Нирн и Обливион. Ночь, разумеется, была Обливионом.

Свен вновь был дома. Правда, на этот раз он коротал вечер в одиночестве, о чем свидетельствовали нечесаная борода и стойкий запах дешевого алкоголя. Усевшись за стол и получив от северянина кружку, наполненную, судя по запаху, пивом, Ги сразу же начал задавать вопросы.

— Мне нужна информация о торговцах.

— Каких? — с трудом выдавил из себя Свен, и только теперь Ги понял, что норд довольно сильно набрался. Спрашивать у него что либо было довольно неблагодарным делом, но и тянуть не стоило. Пусть расскажет хотя бы то, что вспомнит.

— Некто Пеллий из лавки имени самого себя, — витиевато пояснил Ги, но Свен уставил на него полный непонимания взгляд, и бретонец исправился. — "Товары мрачного Пеллия". Вот какая лавка.

— А-а, Пеллий! — дошло до норда. — Так он же, драугрово отродье, торгует всякой контрабандой!

— Под носом у властей?

— У него прикрытие есть, — пояснил Свен, — в страже.

— Кто? — продолжил пытать несчастного северянина Ги.

— Какой-то Рэззен. Я имя только знаю. Я во дворцовые дела не лезу, опасно это.

— Понятно, — почесал подбородок бретонец. — А чем торгует Пеллий?

— Зайди и сам посмотри! — огрызнулся норд. — Я тебе не бумагомарака из торговой канцелярии!

— Ладно, не кипятись, — Ги примирительно поднял руки. — Просто скажи, связан ли он с магической контрабандой?

— Ты лезешь в очень опасное дело, — Свен прищурился, и его льдистые голубые глаза как-то нехорошо блеснули. — Не пытайся сорвать дела Рэззена и Пеллия. Они слова сказать не дадут, а сразу отправят на тролличий корм.

— И не собираюсь им мешать, мне просто надо понять, что может понадобиться в лавке Пеллия Таэлиану.

— Магу? Много чего, — норд сделал большой глоток из кружки. — Запрещенные вещи.

— Например?

— Например, гномья сталь. Или кровь определенных тварей. Или, — перешел на зловещий шепот Свен, — определенных людей.

— Даже так. Хорошо, — задумчиво почесал в голове бретонец. — Я так понимаю, все это доступно лишь своим?

— Еще б, — пьяно икнул северянин.

— А не знаешь, как войти в круг этих своих?

— К драуграм такие знания, — отмахнулся Свен, — Я хочу жить!

— И я тоже, — вырвалось у Ги. — А что ты знаешь о лавке "Алхимические снадобья и яды"?

— Ничего.

— Как ничего?

— Ничего не знаю, — упрямо повторил Свен. — Ты не заплатил мне за Пеллия, а уже спрашиваешь о снадобьях.

— Понятно, — бретонец порылся в поясном кошельке, с прискорбием отметив, что информатор не настолько пьян, чтобы забыть о деньгах, один за другим вытянул пять септимов и положил их перед Свеном.

— Вот так знаю, — обрадовался северянин. — Говорят, что с законом у них все в порядке. А что продают они — ты сам поймешь, коль не дурак.

— Не дурак, — Ги добыл еще монетку. — Давай теперь поговорим о "Счастье чернокнижника".

— Давай, — кивнул норд, едва не приложившись лбом о свою кружку. — Мне стал нравиться твой подход!

Из дальнейшего разговора со Свеном Ги понял, что особый интерес для него может представлять только лавка Пеллия. Лежа на своей кровати и обнимая за бедра так и не покинувшую "Счастливую старую леди" имперку, бретонец пытался сопоставить факты и решить, что делать дальше. Остальные торговцы вели дела в соответствии со всеми законами, так что можно было спокойно обойти их и посмотреть товары лично. Но естественно, глупо было бы отрицать, что самые важные и самые редкие вещи — чем бы они ни были — Таэлиан получает через контрабанду.

Рыбьему Черепу нужна и эта информация тоже. А Ги и представить себе не мог, каким образом у Пеллия можно вытянуть информацию о таком ценном клиенте как Таэлиан. Можно, конечно, начать с чернокнижника и его исследований. Но и это сделать тоже очень сложно. Не лезть же, в самом деле, в комнату Таэлиана, когда он в следующий раз пойдет по лавкам? Надо действовать хитрее. Тоньше. Но как?

Ги встал с кровати, стараясь не разбудить девушку, подошел к окну, с удовольствием отметив, что новая знакомая навела в комнатушке относительный порядок, и, глядя в ночное небо Бравила, по которому неспешно, с чувством собственного достоинства плыли Массер и Секунда, начал сочинять план. Что будем делать завтра? Прежде всего, забудем о пяти законопослушных торговцах и обратим все взоры на Пеллия. Идти в саму лавку глупо: контрабандист наверняка предложит вместо редких и запрещенных товаров ненужные и разрешенные, а это не вариант. Можно послать какого-нибудь мальчишку посмотреть, сколько человек в лавке и охраняется ли она, а потом влезть в нее ночью. Рискованно, но сойдет на случай, если не придет в голову ничего лучше. Дагон же дери, что делать? Что делать, чтобы не рисковать своей шкурой и получить всю информацию? Неужели без авантюр и потрясений задание Рыбьего Черепа выполнить не удастся? Ги уперся лбом в стекло и скосил глаза вниз. И обомлел.

По ночной улице шагал Таэлиан. Ги мог поклясться, что это не мог быть никто другой. Чернокнижник был облачен в ту же мантию, что носил во время посещения лавок. И эта походка! Ги сегодня так долго следил за альтмером, что мгновенно распознал его необычную шаркающую походку. Так что, несмотря на капюшон, скрывавший лицо Таэлиана, для бретонца уже не оставалось сомнений.

Прильнув к окну, Ги затаил дыхание, словно боясь спугнуть колдуна, и проследил, как тот прошаркал прямо под окнами "Счастливой старой леди" и остановился... у дома Крето! "Вот так дела", — пробормотал себе под нос бретонец. Дела и в самом деле были престранными. Дверь дома Крето отворилась, и хозяин (Ги узнал его по уродливому шраму) впустил чернокнижника внутрь. Терять времени больше было нельзя. Бретонец накинул свой плащ прямо на голое тело, выскочил за дверь, машинально запечатав ее простеньким заклятием, и помчался будить Рейнольда.