Настоящий научный ангел

Тихий щелчок зажигалки, подумать только, зажигалки — такая дикость, и ласковый язычок огня тихо прикосается к сигарете, наполняя легкие горьковатым дымом. Затянувшись, я выдохнул, все так же не открывая глаза. Мне нужно было пережить этот день. Пропустить через себя, выдохнуть вместе с дымом и личность Асамии Хиери, и построенную ей реальность.

Пройдя чуть-чуть, я прислонился к дереву и сел, облакотившись на него. Прохладная земля, чуть более холодный ствол, горячий дым в легких и мешанина в голове. Мой обычный рабочий вечер.

— Отдыхаешь? — раздался до безумия знакомый голос, а рядом кто-то сел. Рядом, но не касаясь.

Не нужно открывать глаза, чтобы понять, кто это.

— Я тоже рад тебя видеть, Мисаки. — я улыбнулся и потушил о землю сигарету. Ей никогда не нравился запах.

И хорошо, что не нравился. Конечно, ее починят, даже если ей оторвет половину туловища, но не нужно пятнадцатилетним девушкам любить запах никотина.

— Помочь? — хотя в голосе и было вполне искреннее сочувствие, мы оба знали, что я не соглашусь.

Мы не читали друг-друга. Никогда.

— Не стоит, но спасибо. — мне было уютно. Мне, черт возьми, было уютно сидя рядом с человеком, первый вопросом к которому был 'Как тебе еще не проломили голову табуреткой?'.

Я все-таки открыл глаза.

В слабом свете фонарей золотые волосы казались солнечными лучами, забывшими отправится вслед за ушедшим за горизонт солнцем. Мисаки тоже оперлась на древесный ствол, запрокинув голову назад. Школьная униформа, висящий на поясе пульт, извечная золотая сумочка со звездой — она, по моему, вообще никогда с ней не расставалась.

— Нравлюсь? — оказывается, Мисаки все-таки смотрела на меня, слегка прищурившись. Точки в глазах, так похожие на звезды, в сочетании со слегка ехидной улыбкой давали сгносшибательный эффект.

Я улыбнулся. После всего, через что мы прошли за последний год, она все еще спрашивает банальные вещи.

— Ты не можешь не нравиться. — она кивнула. Это было не столько комплиметном, сколько констатацией факта.

— Ты тоже. — я повторил ее кивок.

Мы оба менталисты высшего уровня. Есть только четыре известных мне человека, которых она не сможет подчинить, и наверное ни единого, под кого я не смог бы подстроится. Легко нравиться в таких условиях.

— Ты закончил со своей... — она, похоже, забыла имя.

— Хиери. — я вздохнул. Она была довольно тяжелым пациентом, не в последнюю очередь из-за глупого краша на меня. Не самым тяжелым за практику, но... Приступы нарциссизма — не то, что мне хотелось бы испытывать. — Да, сегодня был последний сеанс. Ее еще будут пару недель наблюдать спецы, но на пятый уровень она не выйдет никогда.

Мисаки кивнула. Судя по легким колебаним НД поля — она сейчас обшаривает ближайшую территорию. Это уже стало у нее чем-то вроде эсперского тика — раз в минуту проверять обстановку. Полезно, и даже немного мило.

— Так, она заснула в твоем кабинете. Тебя это устраивает? — я кивнул.

Легкая ревность была более чем понятна, хотя и лишена любых оснований. В конце-концов, я не раз испытывал то же самое.

— У нее дикая слабость и температура под сорок. Пусть спит. — долгое применение моих способностей очень сильно выматывало пациента, так что для недели сеансов она очень неплохо держалась. — Ты же знаешь, что такое переход на четвертый уровень в моем исполнении.

На курсах нас гоняли в связке бесчисленное количество раз — хоть у нас и совершенно разные методы воздействия, но испытывать особенности связи мозга и НД поля это не мешало. Так что я подключался к персональной реальности людей, подчиненых Мисаки, а она делала то же самое на моих пациентах. Хорошо хоть попытки одновременного контроля после того, как мы полностью сожгли мозг, персональную реальность и НД поле тренировочному эсперу не проводились.

— Не скромничай. Сто процентов выживаемости это больше, чем даже у меня в свое время. — я улыбнулся. Она довольно редко говорила о становлении, как эспера. Настолько редко, что мне даже иногда казалось, что она родилась с пятым уровнем.

— И сколько было у тебя? — выражение лица Мисаки стало еще ехиднее, чем обычно.

— Девяносто три. Ненавижу задание с пингвином. — а, так вот в чем была ее проблема.

'Задание с пингвином' — одно из первых упражнений для четвертого уровня. Нужно заставить человека думать, что он пингвин. Точнее, не просто думать, а полностью воспринимать себя как пингвина.

Для меня самым сложным было понять, как работает животная психика, но после этого такие задания щелкались, как орехи. А вот для Мисаки это, скорее всего, была та еще пытка — она ведь работает с мозгом, а не с персональной реальностью.

— Помнишь, как мы познакомились? — на меня неожиданно навалились воспоминания о временах, когда я еще только с гордостью разрабатывал 'форсированный метод', а пятые уровни были чем-то далеким, вроде президента Японии.

Мисаки усмехнулась.

— Это забудешь... — девушка ехидно прищурилась. — Теперь то ты понял, почему мне еще не проломили голову табуреткой? — я даже улыбнулся, скрывая смущение. Ей, наверное, никогда не надоест вспоминать этот момент. Первый и единственный раз, когда мы залезли друг другу в голову.

Снова повисла уютная тишина. Я просто наслаждался мирным вечером — они выдавались не часто. Гораздо чаще я вырубался прямо в своем кабинете, выпроводив пациента. Или даже не выпроводив, если все совсем плохо.

Ночной парк пах весенней свежестью. Только выросла первая, совсем неуверенная весенняя листва, но почки уже налились соком. Дня через два-три начнется ханами.

В тусклом лунном свете ее волосы сверкали золотом. Узкий лучик света поблескивал, заблудившись в тяжелых прядях, пахнущих чем-то неуловимо сладким.

Если бы я умер, я бы хотел, чтобы мое посмертие выглядело так. Лунным лучом заблудиться в ее волосах.

— Мисаки... — я посмотрел на девушку, намекая.

Она усмехнулась, и едва уловимое прикосновение НД поля пропало.

— Ты прав, это было бы слишком мило.

Я не смог сдержать улыбки. Хоть мы и не читали друг-друга, попытки засунуть одну-две мысли в голову другому так, чтобы он не заметил, стали чем-то вроде спорта.

— Проведем Ханами вместе? — ни малейшего волнения я не чувствовал. Подобные вопросы давно ощущались формальностью.

— В Токивадай будет весенний фестиваль. — Мисаки улыбнулась. — А парням доступ на территорию женской школы запрещен.

Ох, она серьезно?

— Четыре эспера четвертого уровня благодаря мне поступили в Токивадай. Полагаю, они сумеют провести меня на территорию. — за эсперов четвертого уровня платил город, так что я дал им шанс на гораздо лучшее будущее, не взяв за это денег. Я все равно зарабатываю более чем достаточно.

Мисаки усмехнулась.

— Три пятых уровня на одном фестивале... Школа не выдержит. — стоп. Три? Ах да. Там же учится Рейлган. Я и забыл. — Форма одежды — традиционная.

Я улыбнулся. Даже не сомневаюсь, что она уже придумала какую-то интригу с моим участием — их соперничество с Третьей вошло в легенды.

— Как я понимаю, ты что-то задумала? — золотые звезды в ее глазах светились весельем.

— Пусть это будет сюрпризом. — ох, не нравится мне это.

Когда дело касалось Рейлган, она становилась еще более игривой, чем обычно, и это зачастую приводило к огромным финансовым потерям от молний и площадных атак взбешенной Третьей.

Я лег на холодную траву, наслаждаясь звездным небом. Пустой цветущий парк, девушка, которой я доверяю как себе, и звездное небо над головой. Если рай существует — он выглядит так.

* * *

'Доктора академического города лечат все!' — этот рекламный слоган стал практически девизом всей современной медицины. Онкологические, заболевания иммунной системы — нет такой болезни, к которой местные ученые не нашли бы ключа. Это гремело по всему миру, в этом были уверены все — от элит до последних бродяг. Были бы деньги, а вылечить смогут. Тем хуже я чувствовал себя когда занимался своей работой.

На медицинском столе лежит девушка лет двадцати. Каштановые волосы, глаза закрыты — ее искусственно погрузили в сон. А в голове — полное отсутствие мыслей. Деменция как она есть. Мозг поврежден в автомобильной аварии, родные погибли там же. Лечение обойдется в несколько десятков миллионов Йен, к тому же не дает гарантии благополучного исхода. Опекуна нет, принять решение об эвтаназии не может, да и кто бы стал ее спрашивать.

Слияние

Сливаться с овощами гораздо легче, чем со здоровыми людьми. У них нет своих мыслей или личности, деградация зашла слишком далеко. От меня не требуется сделать ничего сложного — только создать каркас управления. Операция стандартная, отработанная до полного автоматизма. Не нужно создавать психику, хватит и слепка из памяти. Мне нужен не полноценный человек, а биоробот. А для этого сначала нужно стереть то, что осталось от прежней личности. Ее слишком мало, чтобы сделать каркас.

С тихим звоном рвуться оставшиеся ассоциативные связи, дробятся на мельчайшие куски обломки было личности и человек, так неудачно попавший в автокатострофу, перестает существовать.

Глубже

Прописать коды доступа на уровне подсознания, записать шаблоны поведения. Три главных, и десять оставить свободными — пусть будет способна к ограниченному самообучению. Остатков мозговой ткани только на это и хватит.

Разрыв

Я падаю в кресло, покрывшись потом. Ставшая почти рутиной операция все равно жрет силы, да и занимает не меньше трех часов.

Хах. 'Рутинная'. Интересно, врачи, делающие аборты, чувствуют то же самое? Мы не убиваем в прямом смысле, ведь ее личность уже распалась, а набор клеток еще не развился до полноценного живого существа, но... Шанс на то, что из него выйдет человек утерян. Эту девушку можно было бы вылечить. За огромные деньги, она все равно никогда бы не восстановилась полностью, оставшись на уровне слабоумной, но... К черту.

Как я понимаю, от снотворного она уже отошла. Проверка пульса это подтвердила — слабый, но был.

— Я видел тебя в мангровом лесу, танцующей в балетной пачке, а ворон с дерева кричал 'Никогда! '. — не имеющая ни малейшего смысла фраза, служащая активационным ключом.

Каждый раз я придумываю новую, не имеющую ничего общего с предыдущей.

Девушка дернулась, словно от удара током. Спокойное лицо, до того хоть и бледное, но полное жизни, превратилось в безжизненную маску.

— Тестовый режим, шаблон первый. — скопированный мной с одной из первых пациенток. Слепок личности с образцами реакций, не более.

Девушка припадочно дернулась, но через пару секунд психика все-таки перестроилась.

— Я... Где я? — меня не узнает, но на воспоминания о себе я поставил специальное ограничение. Она не запомнит ни меня, ни мое лицо, даже если проведет в моей компании полжизни. Все воспоминания сбросятся через полчаса.

— Я нашел вас на улице. Похоже, вы поскользнулись около моего дома. — девушка покраснела.

— Ой, я... Благодарю,... — отличная имитация Юми. Пугливая школьница, со способностям к телепортации. Жаль только ее имитации никогда эспером не стать.

Мне стало противно. И так было видно, что шаблон уложился.

— Земную жизнь пройдя до половины, я на крыше поставил антенну и долго смеялся над кошкой. — снова короткий припадок, и на меня смотрит безэмоциональное лицо.

Я вздохнул. Подобные операции были не тем, чем я надеялся заниматься в жизни. Превращать пусть и травмированных, но людей, в это... По сути дела, человек она теперь только физически, в остальном — жестко запрограммированная машина с имитацией поведенческих схем.

— Кихара-сама? Я закончил, объект готов к использованию. — и плевать мне, что сейчас два часа ночи. Я твой наиболее ценный сотрудник и объект исследований, проснешься.

— Хорошо, Реги-сан. Оставьте его в третьем боксе. — спокойный голос даже не ложившегося спать старика неприятно резанул по ушам. — Ваш гонорар будет переведен на счет в ближайший час.

Я сбросил вызов, с трудом удержавшись от того, чтобы швырнуть телефон в стену.

Кихара Генсей был абсолютно аморальным ублюдком. Я знаю только об очень малой части курируемых им проектов, но даже они вымораживают. Но при всем этом он гений, и мой куратор, проводящий эксперименты по моему развитию.

На самом деле у меня не было подозрений, когда на упражнениях нам подсунули стариков с Альцгеймером последней стадии. От нас с Мисаки требовалось воссоздать им личность, и мы справились. Только вот если она действительно восстановила нейронные связи, частично откатив процесс деградации психики, то я на свою голову переписал его сознание начисто — уж очень мало там осталось от исходной личности. Кихара похмыкал, подумал... И я получил предложение, отказ от которого не предусматривался. Создавать подобных кукол на постоянной основе.

Не знаю, зачем они нужны ему в таких количествах, скорее всего идут на экспорт, от которого мне достается максимум процент. Вполне вероятно, что мои творения используют в своих играх ЦРУ и КГБ, подсовывают конкурентам в качестве идеальных шпионов богатые корпорации, или просто из них делают полностью преданных телохранителей для каких-то шишек. Не важно.

Куда сильнее я боялся того, что Кихара в один момент перестанет играть в гуманизм и подсунет мне нормального, здорового человека, ведь функционал у него будет куда обширнее... А потом он захочет эсперов биороботов.

А если я откажусь — меня сумееют убедить сделать правильный выбор. Возможно даже без пыток — мы ведь цивилизованные люди. Просто в один момент на эксперименте я случайно получу 'конфетку', c сильнейшей физиологической и психологической зависимостью в качестве подарка. Изменить собственную психику, убрав зависимость, я не могу, а наркоман на дизайнерском веществе, сделанном лично под его биохимию имеет столько же шансов слезть, сколько у меня победить Первого в прямом бою. То есть ноль. И бежать некуда. Единственное, что меня радовало — сделать то же самое с Мисаки не выйдет. Она свой мозг и биохимию переписать сможет.

— Реги-сан, зайдите ко мне. — ровный голос из оповещателя раздался в кабинете, отдаваясь в ушах, выхватывая изо сна.

Сегодня я, как и почти всегда, остался ночевать в кабинете. Мне была выделена служебная квартира, но мне было слишком тошно, чтобы приходить туда. В место, которое мне купили своей кровью превращенные мной в кукол люди.

Я вздохнул. Кихара вызывал меня к себе крайне редко, я бы даже сказал никогда, предпочитая общаться по дальней связи. Крайне разумное поведение, когда рядом с тобой находится эспер-менталист пятого уровня.

Наскоро приведя себя в порядок, я вышел из кабинета. Верхний этаж главного лабораторного комплекса, где места занимают в основном кураторы наиболее дорогих и важных проектов. Подачка, не глядя брошенная самолюбивому подростку. Хорошо, когда человека можно купить. И это отличная маска.

— Кихара-сан? — старик сидел в своем кресле, сквозь односторонне прозрачное стекло наблюдая за работой комплекса. На арене дрались какие-то эсперы-пирокинетики. Уровень четвертый, я думаю. Хотя... Может и опытный третий.