Прогрессор галантного века (часть вторая)

— Данке шен, майн херр, — ответила девица и густо покраснела. — Вы вчера меня спасли. Но что за выстрел я потом слышала?

Сашка хотел соврать, но почему-то сказал правду:

— Один из этих офицеров на меня напал, и я выстрелил в него.

— Убили?

— Не знаю, но сейчас мы, видимо, узнаем. Вы ведь идете завтракать в тот же самый виртсхауз?

— Завтракать да. Но ужинать там я больше не буду.

— Если позволите, я могу Вас туда сопровождать, так как всегда там ужинаю.

— Но мы не знакомы....

— Это легко исправить. Я русский дворянин на службе императрицы Елизаветы, а звать меня Алекс Чихачев. Обо мне Вы можете навести справки у русского посланника герра Гросса, а также у премьер-министра Саксонии графа Брюля.

— Вот откуда Ваш акцент.... Меня зовут Мария Кристина фон Клаузен, но родители мои умерли, и я воспитывалась в монастыре Шлоссберг, в Кведлинбурге. Недавно умер мой бездетный дядя, который жил в Дебельне, и я приехала сюда, чтобы вступить в права наследства.

— Дом в Дебельне, а наследство присуждают в Дрездене?

— Конечно. Это же прерогатива суда курфюрста....

Так переговариваясь, они достигли харчевни (Петер ехал сзади) и в ней узнали, что стража, прибежавшая на выстрел, никого не встретила, и лишь утром там были обнаружены капли крови. ("Ну и ладно, — подумал Сашка. — Не хочу убивать"). Дружно позавтракав, фреляйн и херр выяснили, что им надо двигаться в одну сторону и потому сочли возможным ехать далее в одной коляске. Разумеется, Сашка довез ее до здания суда и поехал затем к нотариусу — вновь оформлять патенты на свои изобретения. Затем открывать счет в Курфюрстенбанк и переводить на него деньги с векселя.... Затем в ремесленную гильдию.... И далее, далее — чтобы, в конце концов, образовался ручеек денег и здесь, в столичном городе Дрезден.

Вечером он специально заехал сначала домой, чтобы прихватить Кристину (или все же Марию?) на ужин, и застал ее (она сняла комнату этажом ниже) полностью расстроенной: невежественные судьи присудили дом сыну умершей жены дяди, рожденному ею в первом браке, задолго до второго замужества! То есть он дяде вообще никто!

— Этот сын жил в доме вместе с дядей? — осторожно спросил Сашка.

— Нет! Он давно женился и построил свой дом в Дебельне, вполне просторный!

— Странно, — согласился Сашка. — А право на апелляцию у Вас есть?

— Да, только подать ее можно через полгода. Но что изменится за это время? Как я несчастна!

Сашка помолчал и потом для чего-то спросил:

— Куда же Вы теперь поедете? В монастырь?

— Только не в этот проклятый монастырь! Я так из него рвалась! И так обрадовалась, когда дальняя родственница сказала мне, что я имею полное право наследовать родовой дом в Дебельне! Я собрала все свои деньги, чтобы поехать в Дрезден на этот проклятый суд! Мне подсказали, и я дала 10 талеров одному из служащих суда — и все напрасно....

"Ага, — подумал Сашка. — Она сунула взятку, но сын этот сунул больше — вот и разгадка. Интересно, сколько он дал? И нельзя ли дело переиграть, дав еще больше? Тьфу, мне-то что?".

Но черт дергал его за усы и Сашка сказал:

— Все-таки Вам надо ехать в монастырь, переждать там полгода, нанять хорошего юриста (тут я Вам могу помочь) и вновь ехать судиться. С юристом, отстаивающим Ваши интересы, корыстным судьям совладать не удастся.

— Я туда не поеду! Лучше умру здесь от голода!

— Сколько Вы там прожили?

— 10 лет. Сначала верила и сестрам и аббатисе. Потом лишь узнала, какие это распутные твари!

("Мама родная, ну прямо как в монастырях 21 века! Вакханалия геев и лесбиянок!"). Сам спросил:

— На сколько дней вперед Вы заплатили за квартиру?

— Ни на сколько. Сегодня я надеялась уехать в Дебельн....

Сашка подумал-подумал и сказал:

— Гнедиге фроляйн! Я год назад был в ситуации, подобной Вашей. Но Бог мне помог — конечно, через добрых, бескорыстных людей. Верьте, он и Вам поможет. А первый добрый и бескорыстный его посланец сидит перед Вами: я готов и хочу Вам помочь в случившейся беде. Вы верите мне?

Тем же вечером Алекс Чихачев заплатил хозяйке на месяц вперед за квартиру фреляйн фон Клаузен. Хозяйка тонко улыбнулась и ни словом не возразила: чай не в 17 веке живем, содержать сейчас любовницу для молодого господина дело обычное. Кристину Сашка тоже сумел убедить, что статус любовницы (сугубо условный!) будет в данной ситуации наиболее приемлемым. Она, правда, заплакала, но чего было больше в тех слезах — горя или облегчения, кто знает....

Пару дней они ходили вместе только завтракать и ужинать, а остальное время она сидела в своей комнате. На третий день Алекс Чихачев решил, что так не годится и отвез Кристину сначала к куафюру, а затем они посетили ряд магазинов, где совместно подобрали ей несколько приличных статусу нарядов. В конце дня, который завершился ужином во французском ресторане, Сашка уже несколько робел перед своей спутницей: настолько эффектно она теперь выглядела! При выходе из ресторана они остановились в фойе напротив огромного венецианского зеркала и горделиво улыбнулись совершенству отразившейся в нем молодой пары.

Почти всю дорогу до дома они ехали молча, чуть улыбаясь своим мыслям. Но перед входом в квартиру Кристина обернулась к Алексу и серьезно произнесла:

— Три дня назад я была совершенно несчастна, а теперь чувствую себя на пороге счастья. Перенесите меня через этот порог....

Глава седьмая. Дебаты с принцем

Наступил апрель, а с ним теплая погода и ясное небо, по которому в сторону севера потянулись перелетные птицы. Однажды в ежеутренний визит Сашки к Гроссу, тот встретил его хорошей новостью: король сегодня отбывает со многими обитателями Ташенбергского дворца ( а также Брюлем, который желал продолжать контролировать контакты короля) на недельную утиную охоту, и наследник останется в нем почти один (не считая жены, малолетних детей и личных слуг, а также королевы и ее присных — на своей половине дворца). Записку принцу о просьбе аудиенции Гросс уже передал через подкупленного слугу и тот дал на словах свое согласие.

— Но пойдешь на аудиенцию ты, — доверил Гросс. — Сможешь убедить принца стать нашим союзником — упаду тебе в ножки, ну а нет....

— ....на нет и дела нет, — завершил Сашка, против обыкновения немногословный. Немногословность его объяснялась просто: он полностью выговаривался дома, вернее, в комнате Кристины. Она отдалась ему без остатка, но ей мало было сопряжения тел, она жаждала слияния душ — и потому страстно изливала свои многочисленные обиды и мечты, а потом говорил он.... Дева под этот аккомпанемент ластилась, млела и вдруг эротично выгибалась....

Только с принцем молчать — все дело провалить. Следовало бы, конечно, продумать, что сказать, но Сашка испытывал недостаток информации и решил, что начнет со свободного трепа, а там — куда нить разговора выведет.

Слуга, встретивший его у черного входа (мнительный Сашка был в прикиде слесаря и нес сумку с "инструментами", а на самом деле с одеждой аристократа), все проверил на предмет оружия, затем провел визитера по глухой внутренней лестнице на третий этаж и велел подождать в маленькой комнате с игрушечным окошечком наверху. Зашел в дверь и долго не появлялся — Сашка успел переодеться и даже заскучать. Но вот слуга вышел, указал на дверь, а когда Сашка вошел в светлую и тоже пустую комнату, побольше прежней, то закрыл дверь с той стороны на ключ.

Сашка настроился на новое ожидание, но тут открылась противоположная дверь и в комнату, заметно хромая, но без помощи трости вошел полный господин лет 30, скорее малого, чем среднего роста (165 см), одетый в стандартную тройку (кюлот-камзол-кафтан) цвета "морской волны". На голове его был изящный паричок, под которым собственных волос почти не просматривалось. Лицо тоже было полным и слегка обрюзгшим и от этого его черты, вполне классические в юности, стали женоподобными. Взгляд он, впрочем, имел мужской и довольно проницательный.

Сашка тотчас поклонился со всевозможным изяществом и продолжал молчать, глядя ожидательно в глаза будущему монарху.

— Кто Вы такой? — спросил принц.

— Мое имя — Александр Чихачев, из дворян, 22 года. Мне удалось сделать в России несколько технических изобретений, которые понравились императрице, и она решила послать меня в поездку по городам Германии: еще подучиться и наши изобретения показать. В Ганновере случай свел меня с герцогом Камберлендским, которого мне удалось убедить не поддерживать Пруссию в будущей мировой войне.

— В будущей мировой войне? О чем Вы говорите, молодой человек?

— Когда мы с герцогом проанализировали существующее положение дел в мире, то пришли к выводу, что такая война неизбежна, притом в ближайшие годы....

Спустя час, после непрерывных, но корректных дебатов Фридрих Кристиан с удивлением констатировал, что да, мировая война очень и очень вероятна. Тут Сашка возразил сам себе:

— Но ее можно, мне кажется, разделить на две изолированные войны: одну между Францией и Англией (воможно, с участием Испании и Португалии) за американские, индийские и прочие колонии и вторую, восточно-европейскую — между Австрией, Саксонией, Россией (с участием, возможно, Швеции, Дании, Баварии) с одной стороны и Пруссией с другой. Для этого лишь надо убедить Францию в том, что ее основной враг на данный момент Великобритания, против которой она и должна сосредоточиться, отгородившись от европейского театра рядом договоров о ненападении, в том числе с Австрией, Пруссией и Россией.

— Возможно, возможно.... А что это за договора о ненападении? О нейтралитете?

— Близко к нему, но более конкретно. Например, Франция будет нападать на Великобританию, но на союзную с ней Россию обяжется не нападать. По-моему, очень удобно: и для Франции и для России.

— Хорошо, герр Чихачев. Давайте рассмотрим все-таки более близкие, европейские театры военных действий — к примеру, по линии соприкосновения Саксонии и Пруссии.

— Сразу присовокупите к Пруссии Брауншвейг: его войска наверняка составят западную колонну ГроссФридриха....

Уже через полчаса принц согласился, что в случае нападения агрессора саксонская армия будет либо разгромлена, либо пленена. Соответственно, Саксония будет аннексирована, так как помочь ей с запада будет некому, а со стороны Австрии и России помощь крупными армиями наверняка запоздает.

— Что же нам в этой ситуации делать? — остро взглянул принц.

— Думаю, есть три выхода. Первый: пригласить на постой крупные части австрийской армии, а еще лучше русской (не менее 50 тыс. солдат), которые будут хорошим сдерживающим фактором для Фридриха.

— Почему русские части предпочтительнее?

— Россия далеко и потому у императрицы не появится соблазн аннексировать Саксонию самой. На соседнюю Австрию в этом смысле положиться нельзя.

— Принимается. Каков второй выход?

— Тоже ввод больших масс войск, но уже с собственной территории, из Польши. Польские части в настоящее время не отвечают европейским критериям качества, но могут компенсировать это известной польской лихостью и упорством

— Не согласен. Пруссия давно точит зубы на польскую территорию. Эти самые польские массы войск пока сдерживают пруссаков от нападения, но стоит их уменьшить путем разделения, Фридрих нападет на Польшу непременно.

— Это стало бы его самой большой ошибкой. В Польшу тотчас войдут близрасположенные армии России и Австрии, а Саксония, усиленная западным польским контингентом, сможет ударить Фридриху в тыл — воюя к тому же на чужой территории.

— Гм.... Не так и глупо. Стратегический замысел интересный, хотя я в принципе против того, чтобы дать полякам современное вооружение — они могут повернуть его против нас. Каков третий выход?

— Он основан на принципе уличной драки. Если ты видишь, что на тебя собираются напасть, ударь первым — и на первых порах успех будет на твоей стороне. А там, глядишь, помощь подоспеет в виде русской и австрийской армий. Именно так поступал Фридрих в Силезских войнах и, я уверен, так он сделает и в этой войне.

— Очень неприятный вариант, так как войны кончаются миром, и, если при заключении мирного договора посредники уличат государство в агрессии, его могут лишить всех завоеваний.

— Для отклонения обвинения в агрессии надо доказать, что противник напал первым. С этой целью рекомендуется совершение провокации: например, батальон переодевается в прусскую форму и будто бы "захватывает" саксонскую крепость, после чего у вас появится полное право нанести ответный удар всей армией.

— Я не слышал о таких провокациях. Где вообще Вы взяли рассказанные приемы войны?

— В сочинениях древних авторов. Фридрих тоже заимствовал у них ряд приемов: например атаку косым строем, которую применил фиванец Эламинонд против знаменитых спартанцев и победил. А вот о провокациях написано в книге китайского военачальника Сунь Цзы "Искусство войны"....

Глава восьмая. Заговор против временщика

Расстались Фридрих Кристиан и Алекс Чихачев довольными и дебатами и друг другом, но поскольку о многом не договорили, то условились встретиться завтра, причем с участием генерал-фельдмаршала Рутовского, находящегося в данное время в Дрездене. Этот 52-летний генерал был, естественно, тоже сыном Августа Сильного, но не от аристократки, а турчанки Фатимы, захваченной в плен под Веной.

От принца Сашка поехал к Гроссу и рассказал о сути проведенных переговоров. Особо он указал, что Фридрих готов на проведение перемен в стране, но с одним условием: полным отстранением от дел Брюля.

— Кто же вместо него станет управлять хозяйственной жизнью государства? — хмуро спросил Гросс и добавил: — Я таких людей здесь не знаю.

— По-моему, принц сам готов за них взяться, премьер ему будет не нужен. И Вы знаете, я готов ему поверить: он показался мне очень разумным и компетентным во многих вопросах.

Гросс посмотрел на своего помощника с прежним недоумением (мол, пристало ли тебе, щегол, судить о компетентности?), но спохватился: может, может, видимо, судить....

Встреча трех заговорщиков тоже воодушевила каждого. Генерал (высокий, седоватый, но статный, на лице которого выделялись торчащий в собеседника нос и необычные для германца карие глаза) не уставал поносить Брюля за то, что он более двух лет не дает денег на содержание армии (которая в итоге уменьшилась до 17 тысяч человек), отчего солдатам приходится жить за счет подачек местного населения, а офицерам — за счет доходов с родовых поместий. Он согласился, что если даже начать преобразования в армии сейчас, существенно увеличить ее за год-два не удастся. Организацию регулярной армии из поляков он счел химерой ("Эти шляхтичи, из которых всегда состояло польское войско, в большинстве сами возделывают землю в своих фольварках. Они могут собраться на лето или зиму и повоевать, но осенью и весной их от полей не оторвать...."). Забраковал он и постой австрийцев, согласившись с доводами головастого русского молодчика. Зато очень приветствовал изоляцию Франции и Англии от германо-славянских дел....