— У меня хватит сил даже вывести его отсюда, предположи, что против меня будут все наемники твоего дяди.
Евлампий угадал. Старший из задир был еще одним племянником Башара, как и младший. Оба задиры смешались, а затем старший вдруг выкрикнул: 'Дуэль, сразу же после встречи!'
Только теперь наемники зашевелились. Одно дело оскорблять Змея, славящегося своей уравновешенностью, и совсем другое вызвать его на дуэль, с заранее известным исходом.
— Мальчик, — почти по родительски нежно сказал Евлампий, посмотри назад. — И он рукой указал на одного из наемников с арбалетом в руках. Тот стоял в семи шагах, направив грозное оружие в землю. Затем Змей сделал шаг в сторону и выкрикнул, обращаясь к наемнику с арбалетом:
— Орч, залп мне в грудь! — В толпе наемников кто-то охнул, а Орч, которому польстило, что знаменитый Змей помнит его по имени, без колебаний выстрелил Евлампию в грудь!
Затем произошло невероятное, Змей удивительным образом изогнулся, уходя с траектории выстрела, умудрившись поймать арбалетный болт левой рукой. Затем он протянул его смертельно побледневшему юноше: 'Когда научишься вот так ловить стрелы, я быть может приму твой вызов...'
Доэрт Башар принял их незамедлительно. Влиятельный купец оказался крепким мужчиной, со слегка полноватым брюшком, но еще не потерявшего своей былой силы. Кабинет для переговоров, куда проводили гостей, свидетельствовал о хорошем вкусе своего хозяина и его несомненной состоятельности и образованности. Опытный взгляд Евлампия разглядел почти семь шкафов блестевших корешками печатных книг. Невиданная ценность в этих местах.
— Не скрою, что удивлен, видеть вас здесь. — Доэрт цепко разглядывал знаменитого наемника, о котором был столь наслышан. Еще бы, почти треть времени городской совет проводил жаркие споры о судьбе многочисленных наемников обитающих в городе на конкретном примере, который сейчас стоял перед ним.
Во многом благодаря харизматичной фигуре Змея, многочисленная братия наемников все еще вольготно чувствовала себя в Мельне, в отличие от прочих торговых городов союза.
— А как я удивлен, не описать словами. — Змей обернулся и резко приказал трясущемуся от страха брату Антонию: 'Выйди'.
— Разумно. — Констатировал Доэрт Башар. И дождавшись, когда дверь плотно притворится спросил: 'А вы то почему удивлены?'.
— Знаю не понаслышке, что каждый час уважаемого Доэрта Башара расписан на много дней вперед. Со своей стороны могу сообщить, что я тоже не предаюсь каждый вечер праздной лени.
— Понимаю, что вы хотите сказать. Два весьма влиятельных человека вынуждены обсуждать сломанную руку вздорного мальчишки, которая заживет сама собой через два месяца... — Собеседники улыбнулись, чувствуя, что столь необходимый контакт налаживается.
— Влиятельный человек здесь, безусловно, один, вы, многоуважаемый Доэрт.
— Не прибедняйтесь, Евлампий. Я потратил уйму времени и денег, на выяснения всех обстоятельств вашего появления в Мельне и не жалею о содеянном. Хотя результаты достаточно плачевны. Единственное, что я точно знаю, что вы имеете абсолютное влияние на настоятеля нашего монастыря, а он практически держит в своих руках все нити управления городским советом.
— Держать и управлять две разные вещи. Да и держит он скорее гипотетически. Привычки бурной зрелости при папском дворе в Хараге.
— Гипотетически это не то слово, которое входит в словарный запас простого наемника.
— А я никогда и не утверждал, что я простой наемник. — Евлампий кивнул в сторону рабочего стола купца. — Вон там, на краешке стола лежит письмо из Серхова. Бумага белая, следовательно, письмо официальное из ведомства главы гильдии вольных городов юга. Штемпель синий с двумя резными якорями, это герб Флобера, главы военной флотилии. Сургуч ломан неровно, следовательно, вы торопились вскрыть это послание, а смятая нижняя часть письма свидетельствует о неудовлетворенности о прочитанном. Значит предполагаем, что он опять упустил пиратов, которые в очередной раз прошлись огнем и мечом по побережью юга.
— Впечатляет. Вы действительно не простой наемник и я благодарю бога, что мне не пришлось испытать вашу силу в наших тайных играх за власть.
— Если это так, то любезность на любезность.
— Слушаю...
— Мне будут нужны некоторые сведения, дать которые сможет только влиятельный человек из городского совета. Вы для меня идеальная кандидатура.
— Что взамен? — Башар подсобрался в мгновение из добродушного толстяка превратившись в господина купца, с большой буквы.
— Я навещу вас завтра вечером и дам один совет. Если на вас произведет впечатление мое предложение, то я получу доступ к интересующей меня информации. Если нет, то сделка не состоялось.
— Заманчиво. А что мешает мне отказать вам сразу?
— Любопытство....
— Верно. С вами приятно иметь дело. Я приглашаю вас поужинать со мной. Думаю, нам есть, что обсудить друг с другом.
— Спасибо, только у нас еще не...
— Это пустое. Ваш монах сейчас пойдет бить поклоны семейному совету, а мы с вами терпеливо все это смотреть. Затем пару тройку речей и все...
— Я думал роль семейного совета более весома в вашем доме...
— Говорильня. Я решил, что племянник будет монахом так тому и быть. У него нет выбора. На нем долг матери и если он хочет послужить семье, то обязан подчинится...
— Вы думаете, из него выйдет неплохой священник?
— Разумеется нет, но нам, семье, нужен хоть кто-то кто будет иметь вес в кругах святой церкви.
— Как это мне знакомо, работать на опережение.
Доэрт Башар улыбнулся в ответ на последнюю реплику Змея, но ничего не сказал. Лишь позвонил в колокольчик.
Вышколенный слуга возник из неоткуда. Раз и он перед вами.
— Пригласи монаха, Бартоломей.
Брат Антоний слегка прибодрился, поняв, чего хотят от него Змей и сам Доэрт Башар.
Дальнейшие часа два-три показались Евлампию самыми нудными за этот насыщенный день. Купец очень метко охарактеризовал свой семейный совет — говорильня. Не в бровь, а в глаз. Сидеть именно с заинтересованным видом, умным взглядом и практически в полудреме, так как это делал Башар, Евлампий не умел. Тут требовались годы тренировок.
Поэтому, Евлампий украдкой отчаянно зевал, борясь с внезапно подступившим сном.
Зато последовавший ужин превзошел все ожидания Евлампия. Несчастный монах, которого семейный совет морально излинчевал, отбыл обратно в монастырь, доложить, что дело улажено. А Змей вместе с Башаром один на один предались чревоугодничеству.
За столом им прислуживали молоденькие служаночки, дальние родственницы Башара. Которые лишь тихо повизгивали, когда крепкая рука хозяина, не стесняясь гостя, тискала их молодые и аппетитные телса.
— И все таки ты идеальный монах. — Доэрт Башар довольно рыгнул, запивая изумительное жаркое добрым виноградным вином.
— Почему же? — Евлампий с наслаждением насыщался, с удивлением отмечая, что давно так вкусно и разнообразно не ел.
— Ты не пьешь алкоголь, не ругаешься бранью низших, и не интересуешься женщинами...
— Как и мужчинами. — Рассмеялся Змей.
— Теперь представим, разумеется, гипотетически — купец нарочительно медленно выговорил это заумное слово, словно наслаждаясь звучанием, — как поведет себя большая масса наемников призови их под свои знамена самый харизматичный лидер из их среды. Не забудем влияния этого лидера на целый город в городе. Да-да горный монастырь это еще та себе сила.
Осталось привлечь на своею сторону пару тройку крупных купеческих семей, сотню другую стражников и договориться со старейшинами племени Джар. Город ваш!
— Интересно, но бездоказательно. — Евлампий не дрогнул ни на мгновение, словно не ему сейчас были предъявлены обвинения в заговоре.
— Скажу больше, первое время я сам задавался вопросом, зачем вы столь откровенно и вызывающе демонстрируете свои способности. И только недавно я понял, что это маска.
Возьмем, например сегодняшний ваш найм. Эта дуэль, поверьте мне, станет легендой. Предмет домыслов и пересудов был бы еще сильнее, знай наши горлопаны, кто такой Курт. — Доэрт выдержал паузу, но Евлампий хранил молчание, выражая легкую заинтересованность. — Курт бывший сотник имперских меченосцев. А его бойцы бывшие солдаты черного легиона.
— Откуда информация? — Наемник позволил себе показать удивление. Не удивится, а именно показать.
— Двое моих телохранителей, дезертиры, опознали его. Декаду назад Курт прибыл в город с тремя десятками своих воинов. Я, как всякий осторожный человек, отслеживаю появления здесь имперцев. У них слишком загребущие руки.
— Что верно-то верно. — Евлампий трижды пересекался с интересами имперцев и каждый раз чудом уносил ноги. Империя не любила проигрывать и с жадностью глотала все новые и новые территории, не опасаясь подавиться.
— Мне необходимо знать, чего ожидать от вас Евлампий. Вы фигура с большой буквы. Все ваши подвиги просто пугающе опасны для простых смертных. И за этой стеной домыслов совсем не видно, вашего истинного влияния в этом городе.
— Ваши суждения удивительно верны, за исключением вывода. Я ищу схватки, а не власти. — Евлампий откинулся и как-то по особенному взглянул на купца. Взгляд Евлампия, искренний и непосредственный, нес в себе такой заряд силы и убежденности в своих словах, что купец растерялся.
Весь его гигантский жизненный опыт сейчас утверждал, что наемник не врет. Взгляд был полностью открытым. Сейчас Башар словно чувствовал боль, терзающую душу наемника. Его раскаяние за прошлые грехи и жажду покоя.
— Зачем же весь этот цирк? — Растерянно спросил купец.
— Безопасность. Это новое для вас слово. Но поверьте, оно очень ценится там, откуда я пришел сюда.
— Какой удар для отца настоятеля... — Доэрт негромко рассмеялся. — Я сам хотел предложить вам... Только теперь это не имеет смысла...
Они проговорили до рассвета. Евлампий очаровал купца. Башар прекрасно понимал, что поддается этому колдовскому очарованию, составленному хитрыми речами на отвлеченные темы. Но ничего с собой поделать не мог.
Евлампий словно приоткрыл ему дверь в другой мир. Бешенное любопытство от желания узнать тайну наемника буквально овладело купцом.
Как он теперь понимал настоятеля. Обладать таким сокровищем в облике человека. Даже жуткое умение наемника легко и беззаботно убивать ближних меркло по сравнению с теми знаниями и искусством беседы, коим в совершенстве владел Евлампий.
Лично провожая наемника, ранним рассветным утром, чем вызвав немалый переполох своей охраны, Доэрт Башар на прощание сказал: 'За один вечер я стал вашим верным сторонником, Евлампий. Вы действительно талантливы от бога...'.
— Моя дружба многогранна. Если вы протягиваете мне свою руку, то так же в праве рассчитывать и на мой меч. Я приду к вам с визитом вечером. Наш уговор насчет совета надеюсь в силе?
— Конечно. — Кивнул растроганный купец.
4
— Это все? — Леди Ди в шелковой ночной рубашке внимательно слушала своего доверенного воина в черных доспехах, с едва уловимым отличием от прочих смертных — пугающим взглядом темных провалов зрачков. Она приказала явиться в любое время и теперь жадно ловила каждое его слово.
— Нет, повелительница. Затем я последовал за ним до входа в его убежище. Дальше я пройти не смог. Меня не пропустило что-то непонятное. Никакой магии. Ровная и чужая сила.
— СИЯНИЕ?
— Нет, я бы почувствовал.
— Ты уверен?
— Я рыцарь тьмы, повелительница.
— Если ты прав, то наш наемник — Гость!
— Я этого не утверждал. Он странен и непонятен. Но в нем нет абсолютно ничего магического.
— Ты пробовал внушать?
— Конечно. — Чуточку обиженно отозвался воин.
— И каковы результаты? — Леди Ди несколько напряглась. — Послушай Ашар, ты можешь внятно мне изложить свое мнение о наемнике?
— Мне с ним не справится! — Рыцарь БЕЗДНЫ остался совершенно спокоен. К горячему норову своей госпожи он привык давно.
— Даже так!
— Я уверен в большем, даже наша тройка не одолеет его в честном поединке. Когда он шел в монастырь рано утром, то на пути попалась лужа в пять шагов длиной. Он просто перепрыгнул ее, оглянувшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает.
— Понятно, ты пробовал повторить и не преуспел. Но это не свидетельствует о его силе. — Рыцарь хмыкнул, чем поверг в изумление Ди.
— Там на поляне он просто играл с Куртом. Разумеется, ему было бы не под силу одолеть весь отряд наших имперский друзей. Но остановить его они бы не смогли. Он отбился бы и играючи ушел от погони.
— А я? Я бы с ним справилась? — Собеседник леди Ди хорошо изучил тяжелый характер своей хозяйки и его ответ был шедевром дипломатических уверток.
— Также, госпожа, хочу отметить его редкое встречающееся природное сопротивление внушению.
— Что ты имеешь в виду. — Ди вновь чувствовала себя озадаченной. Гнев улетучился мгновенно, когда она поняла, как лихо выкрутился ее слуга.
— Он почувствовал меня, когда я попытался прикоснутся к нему своим сознанием.
— Ты уверен, что его никто не прикрывает. Связка маг и воин очень эффективна.
— Он одиночка.
— Дьявольски умный одиночка. Сегодня моя легенда рассыплется в прах. Что монахам известно о Шасу?
— Этого я не знаю, повелительница.
— Будь проклят Нахат и его безмозглые слуги. Выйди и охраняй вход. Стой. Прикажи своему побратиму не страховать тебя. Пусть Тагир неотлучно контролирует наемника. Если я дам сигнал, убейте его.
— Это будет проблематично, повелительница.
— Я знаю. — Лаконично отпарировала женщина. Как только дверь за Ашаром закрылась леди Ди сбросила маску показного спокойствия и с силой рубанула воздух, выдавив скоростью полета руки вполне уловимый свист.
Еще никогда она не получала столь сложного задания и не была так близка к провалу своей миссии.
Полтора месяца бесполезных поисков, семь погибших рыцарей тьмы и лишь неясный слух в остатке.
Теперь наспех подготовленная легенда наверняка рассыплется, копни этот потрясающий наемник чуть глубже.
Если Ашар прав, то ей попался настоящий талант, если же рыцарь тьмы ошибался, то перед ней замаскированный воитель света.
Ошибки очень дорого стоят, особенно если платить приходиться жизнями своих слуг. Ей было достаточно на мгновение прикрыть глаза, и эта страшная картина сразу вставала у нее перед глазами:
'Вой зачарованных стрел белых лучников из дома 'Утренняя роса' был ужасен. Они били с убойной дистанции — пятнадцать шагов. Караван обреченно замер, немногочисленные стражники разбежались, кто куда и проклятые белые методично выкашивали жидкую стену рыцарей тьмы, тщетно пытавшихся укрыться за своими короткими щитами. Все здесь решали мгновения. Еще немного и караван будет просто некому защищать. Ди тогда опомнилась первой. Из целой группы старших она была самой неопытной и слабой. Но именно она, презрев смерть, вырвала свои черные клинки и бросилась в атаку на лучников.
Рыцари тьмы прекрасные воины, но плохие командиры. Увидев, как идет в атаку один из старших, они, не раздумывая, бросились следом.
