Рассудив, что сидя на месте, он всё равно будет терять людей от болезней, так лучше пусть они не зря помирают, а во славу русского оружия, Пётр не стал рассиживаться. Уже через два дня, оставив в Керчи гарнизон в 3 тысячи человек, а также часть кораблей, армия пошла на Кафу.

За трое суток спокойного марша войско приблизилось к городу. Акваторию порта держали под обстрелом корабли Азовской эскадры прибывшие ранее. Особыми укреплениями Кафа не располагала, а гарнизон состоял, в основном, из полиции, так как вся турецкая армия, как и татарская, воевали сейчас в Европе, соответственно никакой серьёзной защиты у города не было, поэтому для его захвата был наскоро разработан особый план. Суть его проста как 3 копейки: идущие первыми подразделения занимают ближайшие городские здания, идущие следом — те, которые дальше.

Моментально подавив кое-где вспыхнувшее сопротивление, армия вдумчиво и обстоятельно наконец-то приступила к грабежу, который, как полагается, продолжался трое суток, благо захваченный город располагал к этому с одной стороны богатством, а с другой стороны ненавистью грабивших к основному источнику этого богатства — торговле рабами.

Ситуация складывалась двоякая: с одной стороны, в Крыму сейчас не было армии, поэтому все города полуострова можно было занять с минимальными потерями, но с другой стороны, такие действия приведут к распылению сил, а когда татарская армия вернётся из Европы, без сомнения, разбросанные по всему Крыму небольшие гарнизоны будут с лёгкостью вырезаны по очереди. Но нанести урон татарам было просто необходимо. До сего времени все боевые действия на территории собственно ханства не велись: несмотря на то, что Керчь и Кафа географически находятся в Крыму они были владениями турецкого султана и управлялись непосредственно из Турции, также как и стоящий в устье Дона Азов. Территория самого же Крымского государства, в которую входило помимо Крыма ещё и Северное Причерноморье, оставалось пока не тронутой.

Конечно, после катастрофического для Крыма разгрома при Молодях во время царя Ивана Грозного, когда в три раза меньшая по числу русская армия истребила 100 тысяч человек татар, и домой вернулось только 10 тысяч воинов, ханство долго не могло оправиться. А так как служить в армии у татар, обязан был каждый достигший зрелости мужчина, то ходить в набеги стало просто некому. Но с тех пор прошло уже много времени, дети выросли, а женщины нарожали новых воинов. И это, совсем немногочисленное племя держало в постоянном напряжении огромное Московское царство, Польшу, да ещё и с черкесскими кланами успевало воевать.

Для победы над этим народом требовалось не просто разгромить его армию, а совершенно лишить всяческой возможности армию собирать: разогнать само государство. Этот живой и близкий пример натолкнул Петра на мысль о переходе на призывную армию. Не прямо сейчас, конечно, да и призыв скорее всего не всеобщий, но тем не менее...

* * *

Военный совет начал Пётр.

— В общем, предлагаю делать так: всё города и сёла до которых только сможем дотянуться разорим, население угоним, все запасы захватим, — деловито сказал Пётр, — а татарскую армию здесь будем ждать, в Кафе. Очевидно, что три, максимум четыре месяца и татары вернутся в Крым. К этому времени мы должны как следует укрепить город, редуты, то, сё, наши фортификаторы пусть спланируют и поруководят.

— Куда угнанных девать будем? — поинтересовался Головин, — И сколько всего их собирать?

— Девать будем на корабли и в Россию. А там разберёмся. Кого выкупят — отпустим. Православным разрешим остаться у нас или вернуться сюда, но потом, попозже. Остальные, кто согласится — отработает 7 лет где прикажем и свободен, а кто на отработку не согласится — отправим в Архангельск и продадим голландцам как рабов. Но после нашего набега в Крыму должна остаться пустыня. Если нельзя вместе с людьми упереть запасы — лучше сжечь запасы, но людей угнать: будут люди, татары вырастят запасов ещё, не будет людей — не будет ничего.

— Дык, мин херц, может проще поступить: пустить всех в расход, и возиться не надо, — подал голос молчавший до сих пор Меньшиков.

— Есть две причины, почему этого делать нельзя. Первое — масса гниющих трупов по такой жаре может вызвать мор, чуму или ещё какую холеру. А мы планируем здесь зимовать и удерживать за собой и Кафу и Керчь. Второе — убыток! Один раб может стоить 50 фунтов, немало, — терпеливо пояснил Пётр

— Если захватим Гёзлев и Перекоп, татары просто не смогут попасть домой: портов у них больше нет, а по суше только через Перекоп, — выдвинул ещё одно предложение Меньшиков.

— Авантюрно, — не поддержал его Головин, — Гёзлев — отлично укреплён, 24 бастиона через каждые 150 шагов из тёсаного камня. Мощная пятиугольная фортеция. Мы можем там и месяц и два и три воевать. А в Перекопе — воды мало, много войска там не посадишь, а иначе — не удержишь.

— Взяли же мы Азов и Керчь, Бог даст — Гёзлев наш будет, тогда и весь Крым нам достанется, — настаивал Меньшиков.

После этого все присутствующие замолкли и повернули головы в сторону Петра.

— Захватить-то, может быть, мы захватим, но для удержания всего Крыма у нас сейчас просто не хватит флота. Турки ж тоже глядеть как мы тут резвимся не будут, рано или поздно от них прибудут корабли, а у нас и так наша недоморская флотилия уже разделена, часть здесь, часть в Керчи. Действовать будем по татарской тактике: там, где сопротивление сильное, задерживаться не будем, а остальное подметаем подчистую, — подвёл итог дискуссии Пётр.

И началось. Дело пошло с огоньком в прямом смысле. Всё, что не могли унести сжигали. Старый Крым, Карасубазар и Бахчисарай в первую очередь. Набег пошёл сразу по двум направлениям: вдоль побережья и от предгорий в глубь полуострова, поэтому в горы удалось сбежать немногим. Русские же в горы не лезли, чтобы не тормозить операцию и не вляпаться без особой необходимости в тяжёлые горные условия войны. Тем более, что в горах могли оказать и серьёзное сопротивление, так как тамошние мужчины не могли бросить свои виноградники и сады, поэтому на войну не призывались, они даже платили специальный налог за это. Гёзлев, как и предупреждал Головин, оказался крепким орешком и его оставили на потом.

Убедившись, что всё идёт по плану, Пётр в сопровождении Лефорта оставил армию и отправился в Москву. На командовании остался Головин, в штабе Гордон, Меньшиков и Крюйс. Необходимо было набрать пополнение для армии и решить ещё множество других, не менее важных вопросов.

VIII

Вернувшись в Москву, Пётр сначала заехал к жене. Конечно, в походе для удовлетворения половой потребности он без колебаний пользовал первую попавшуюся юбку, а в дороге царь уже успел до того оголодать, что собственная красавица-жена показалась ему весьма достойной внимания. Тем более, что на другой вечер он всё равно отправился к Лефорту, чтобы как следует отпраздновать победы русского оружия и оттянуться.

И только после качественного отдыха настала очередь Боярской Думы. Доклад о расходах на военную компанию, особенно в сочетании с сообщением о достигнутых успехах был воспринят с необычайным воодушевлением. На этом фоне как-то легко прошло решение о финансировании кампании следующего года и строительстве почти с нуля крепости в Керчи. Но неожиданно бурные дискуссии вызвало другое повеление: создать военный морской флот в Азове. Нет, чтобы флот был все только за, потому как понимали, что только с флотом можно так опустить Крым, что он больше не поднимется никогда. Только откуда брать на это деньги? 10 тысяч корабль! А нужно 40 штук!! 400 (четыреста) тысяч рублей!!! Да за весь Киев с округой Польше заплатили только 146 тысяч, [10] правда он и так уже был наш, но сам факт...

Это Пётр ещё их пожалел, не сказал, что на самом деле кораблей будет 80. Да и без того ещё расходы на строительство заложенного нового города — Таганрога, гавни, верфей, на оснастку кораблей, на их вооружение...У-у-у...

Судили и рядили долго, но к 4 ноября поняли, что без того, чтобы вложились вообще все не обойтись. Форма участия — компании. Бояре, помещики по уездам, монастыри и прочие, кто в состоянии, все открывали компании, которым давалось задание на постройку судна. Потянуть организацию такой огромной работы силой небольшого государственного чиновничьего аппарата не было никакой возможности.

Особо Пётр указал, что качество каждого корабля будет проверять лично. И никакие отмазки не помогут. За негодный корабль наказание будет одно — виселица.

Здесь сразу стоит забежать немного вперёд и уточнить, что в итоге кораблей негодных всё же некоторое количество сделали, а вешать никого не стали. Как так? А вот так: мастеров лишних нет, купцов нет, даже работяг более-менее грамотных, и то крохи. И если по закону их казнить, через пяток лет вообще некому будет флот строить. Так и спустили дела на тормозах: кого штрафанули, кого розгами высекли, а кого и вовсе отпустили.

Параллельно со строительством кораблей шло и обучение команд. Выписанные из заграницы морские офицеры дрессировали будущих Ушаковых и Кузнецовых.

Дальше Пётр принял вызванного из Тулы Никиту Демидовича Антуфьева. Ничего оригинального, просто демидовские заводы на Урале начнут развиваться с 1694 года. Пётр сразу напутствовал Никиту работать с размахом, в ближайшее время металлургия государству будет очень нужна. Много заказов на оружие, для флота, для увеличения армии, на экспорт товар, да и для собственных сёл инвентарь: плуги, бороны. Землепашество на вновь присоединённых землях должны поднять спрос на всё это, следовало позаботиться о предложении заранее. Правительство должно хозяйствовать в своей стране, быть самым главным купцом, а не просто управлять, так делают правительства самых богатых стран: Англии и Генеральных Штатах, а где гнушаются — всегда финансовые проблемы, как в той же Испании. Время такое, страны ещё слабы, не развиты, вся держава как одна компания, хоть и крупная.

* * *

Вопреки ожиданиям татарская армия вернулась в Крым не так скоро. Дела на войне с Империей и Польшей у сюзерена татарского хана — турецкого султана шли не блестяще, поэтому стратегическая необходимость диктовала двум дружественным монархам сосредоточиться на одном, чтобы не потерять всё. Но это позволило русским основательно укрепиться в Азове, Кафе и Керчи, опустошить весь Крым, кроме горных и северных районов, угнать захваченное население в Россию и создать запасы на предстоящую кампанию 1694 года.

Но какой бы долгой не была задержка, рано или поздно заканчивается и она. Если девятимесячная задержка оканчивается родами, то задержка на полгода в нашем случае окончилась пшиком. 30-ти тысячная татарская армия, совместно с ногайцами попытались отбить Азов: стратеги справедливо предположили, что потеря Азова полностью нарушит пути снабжения русских в Крыму что приведёт к поражению всей группировки. И весной 1694 года татары прибыли. Но и в Азове, командовавший войсками Алексей Шеин был совсем не пеньком, важность крепости понимал и к её защите подготовился.

Неприятности у крымской армии начались ещё не дойдя до поля боя. Чтобы не нарваться на войска Шереметева, переправу через Днепр было решено организовать ниже, в днепровском лимане, под защитой Очакова и Кинбурна. Неожиданно, когда авангард переправы уже был на левом берегу, а основной массив ещё в процессе, налетел сильный штормовой ветер, нагнал волну и разбросал участников. Кого просто по площади плавсредств, а кого и в воду. На людей это особо трагического эффекта не произвело, а лошади ударились в панику. Пока их поймали, причём далеко не всех, пока успокоили, прошло уже много времени и сильно подорвался боевой дух. Склонные к фатализму татары, увидели в этом дурное предзнаменование.

Обычная тактика ведения войны татарами не предполагала взятие крепостей и вообще укреплений. Излюбленный бой — в чистом поле, вначале обстрелять противника издалека стрелами, обескуражить его, налететь, затем ложным отступлением вызвать непродуктивную атаку и обернувшись нанести решительное поражение. Артиллерии практически не было. Поэтому под Азовом боевые действия велись вяло, русским, несмотря на численное превосходство осаждавших, удалось крепость отстоять, более того, казаки совершили и вылазку. Когда часть татар отошли от города для ремонта лошадей и пополнения запасов, казаки быстрым маневром выскочили из крепости, порубили охрану лагеря, а сам лагерь ограбили и сожгли.

В конце концов осаду пришлось прекратить. Людей было мало, а работы в Крыму, особенно после того как там похозяйничала русская армия — вагон. Невозможно, чтобы 30 тысяч здоровых мужиков сидели и ждали, когда Азов сдастся, кормить ещё их, поить, когда наоборот, им самим надо пасти стада баранов и отстраивать сожжённые города и сёла.

Тем более что сдаваться Азов не хотел. Логику татар понять можно: город османов, вот пусть они сами свой город и отвоёвывают, а мы, татары и ногайцы им поможем, чем сможем, не более того.

Но отправить воевать в кампанию этого года турки смогли относительно слабую группировку: одновременно воевать на два фронта против большой коалиции даже для самой мощной державы мира было затруднительно.

Спокойно миновав Керченский пролив, где турецкий морской флот имел неоспоримое преимущество перед охранявшей Керчь полуречной русской флотилией, турки попытались высадить десант в устье Дона. Но здесь преимущество перешло уже к русским. Казаки, на своих чайках юрко шныряя в плавнях, а на открытой воде опираясь на береговые укрепления, сумели часть десантных кораблей турецкой эскадры поджечь, часть отогнать. В результате высадка десанта сорвалась, турки изрядно потрёпанные убрались восвояси [11].

Если в военных делах у Петра дела шли замечательно, то семейная жизнь складывалась у него всё хуже. В 1693 году умер грудным младенцем сын Павел, всё бы ничего, обычное дело, но после смерти в январе 1694 года матери, Натальи Кирилловны, которая пыталась влиять на него, чтобы он стал менее ужасным супругом, Пётр потерял к жене особый интерес. Ему удавалось, однако, сохранять видимость нормальных отношений, впрочем это было не так уж сложно: в Москве Пётр почти не бывал, всё время то в походе, а то решал вопросы в поездках по царству.

А тем временем русский военный флот строился. Очень пригодились закладки на просушку леса прошлых лет, произведённые благодаря озарению Петра. "Царский" корабль, был построен под личным патронажем Петра, из соображений национального престижа русскими мастерами: Федосеем Скляевым и Лукьяном Верещагиным. По этим же соображениям он был спущен на воду первым.

В Воронеже, в присутствии большого количества зрителей необыкновенно красивый корабль торжественно сошёл со стапелей.

— "Гото-Грация" 58-пушечный, длиной 36 и шириной 9,5 метра! [12]— продекламировал как мажордом при приёме важных гостей Апраксин. Он курировал все общие вопросы Азовско-Черноморского флота и был в курсе.

— Мин херц, а отчего название кораблю поменяли, — поинтересовался отозванный из Кафы Меньшиков у Петра, — ты же хотел поначалу "Гото-Предестинация"?