Не выдержав этого безмолвного укора, решила достать вино, открыла и протянула его моему незнакомцу, в качестве анестезии. Тот даже не шелохнулся. Ну я бы на его месте тоже не сильно кому-то доверяла. Решив показать, что вино не отравлено, я сделала большой глоток, и ... задохнулась... Какое там вино! Самогон чистой воды. Мне хватило нескольких мгновений, чтобы выразить в слух мнение о демоне и отсутствии предупреждений, но потом я просияла, это же то, что надо! Продезинфицировала руки, и вернулась к обработке раны уже с большим оптимизмом. После всего, я ее туго забинтовала, так как сшить было нечем. За все время лечения пациент так ни слова и не произнес.
— Ну вот и все, — я помыла руки, и кинула окровавленные тряпки в котелок, прокипятить. Еще пригодятся. Самое большее опасение вызывала его рука, но с этим я уже больше ничего не могла поделать в данных условиях. — Жить будешь. — При этих словах его взгляд полыхнул та-акой неприкрытой злобой, что я чуть не отшатнулась. Хмыкнув и завернув пациента в плащ, продолжила. — Так... У меня есть дельно предложение. Давай знакомиться. Я Диана. Как уже упоминала — не местная. Еду по своим делам. А тебя как зовут? — На лице незнакомца скользнуло недоумение, как он не пытался его сдержать, но снова промолчал. — Замечательно... Доктор, меня все игнорируют... И как же мне к тебе обращаться? Ладно, что-нибудь придумаю. — Я, покопавшись в сумках и достав еду, разложила ее возле хмм... моего раба. Хе-хе... — Я не знаю чем и как тебя кормили до этого, можешь брать, что захочешь, единственный совет — если сильно голодал, не переедай. В этом случае много еды обернется ядом. А я пока отлучусь.
И, оставив подопечного со все более явно проступающим выражением недоумения на лице, я хихикнула про себя, взяла из сумки вещи и отправилась к реке привести себя в порядок. Марш-бросок по лесу не способствует чистоте и комфорту.
Вдоволь наплескавшись, простирнув грязную одежду и бинты, я сполоснула котелок, набрала чистой воды и вернулась к костру. Так... К еде мы не притронулись... Гордые, или недоверчивые, угу... Человек, ну... будем так называть, хотя глаза странные, но я не расистка, настороженно смотрел на меня, слегка баюкая раненную руку.
— И не надо на меня так смотреть, — котелок отправился на костер, и я подкинула еще дров. Мирно щипавший неподалеку травку конь подошел и потянулся к яблоку, лежащему среди оставленной мной еды, но не тронул и вопросительно глянул на меня. Я подала ему яблоко, надеясь, что если не мне, то хоть коню мой пациент поверит, что еда не отравлена. Сама взяла кусок хлеба, отрезала сыр, преломила данный бутерброд пополам, и почти силой вложила моему незнакомцу половинку, откусив от второй.
— Поешь, тебе не повредит, — золотоглазый гордо вскинул голову, и тут до меня дошло, что он все еще в ошейнике. Тьфу, забыла совсем, я посмотрела на кольцо и на ошейник. Так, приехали. А как ошейник можно снять кольцом? Наклонившись над парнем... Вот странная вещь. Я никак не могла понять какой у него возраст. То мне хотелось назвать его то мужчиной, то парнем, то юношей... Тьфу, вся эта филология! Будет и тем и другим!
— Ой, ты чего?! — мой пациент резко откатился в сторону, и сжался в комок, прикрывая пострадавшую руку. Я такого не ожидала, и плюхнулась на пятую точку. — Я просто хотела посмотреть, как открывается твой ошейник! — Взгляд полный такого изумления, что я аж поперхнулась последними словами. По-своему истолковав его, продолжила отдышавшись. — Да-да! Вот такая я глупая, что не знаю очевидных вещей. Может, подскажешь, как это делается? — Впервые на мои слова была более мирная реакция. Настороженно запахнувшись в упавший плащ, незнакомец удивленно ткнул пальцем в мою руку с кольцом. — Ну... то что эти предметы как-то связаны — я догадалась, а поподробнее процесс описать? — Он показал на мое кольцо и прикоснулся к ошейнику... — Ты что немой? — С ответом опять продинамили... Ни да, ни нет. Ну ладно. Воспользуемся воображением.
Я прикоснулась кольцом к ошейнику, и он тут же оказался в моих руках. Прилипнув к кольцу. Подавив приступ паники, я стянула с пальца кольцо. Снялось без проблем. Выдохнув украдкой, я положила этот комплект в сумку и глянула на спасенного. Он потирал шею, след от ошейника выглядел неважно, и, хотя, особого внимания не требовал — я решила его все-таки обработать. Как только я приблизилась, пациент оскалился, и попытался отползти. Я крякнула от неожиданности, ничего себе реакция! Даже заволновалась, не выгляжу ли снова как демонесса. Хотя из меня она получилась довольно симпатичная... И не предполагала такой обидной реакции. Хм... Странные у меня мысли. Я давно привыкла не обращать внимания на свой вид, если он не связан с заданием...
— Эй, я не хочу причинить тебе вред, просто обработать твою шею... — как в таком мире объяснить необходимость обеззараживания?! Парень настороженно смотрел на меня своими змеиными глазами, выделывая здоровой рукой какие-то непонятные движения. Потом резко дернул ей в мою сторону, и вокруг меня возник непонятный кокон в черно-белых разводах. Теперь отшатнулась я, а с него можно было ваять статую "Вселенское удивление". — Слушай, не знаю, что это было, но давай без экстрима, а? Я хотела помочь, но раз ты такой нервный — бери и обрабатывай сам! — Как я понимаю — это было какое-то проявление магии. Нет, помню, конечно, как моя сладкая парочка что-то говорила о владении чем-то вроде сверхспособностей, но как этим пользоваться и с чем это едят — не имела никакого понятия.
Мой пациент, после приложенных усилий, плавно скатился в очередной обморок, сильно побледнев. Дав мне возможность обработать-таки его шею. Только я успела закончить, змеиные глаза снова открылись. Вернув в руку этой нервной личности бутерброд, встала и подошла к своему коню. Та-ак... Вроде как на ночь коней расседлывают... Немного поизучав устройство седла, я нашла нечто вроде крепления, но застежка под брюхом... Страшно!
— Как я тебе уже говорила, — обратилась я к коню, памятуя о его довольно лояльно ко мне отношении, и в этой связи полагая разумным. — В лошадях я абсолютно не смыслю, но, думаю, тебе не понравится всю ночь провести под этим, — я указала на седло, — безобразием. Ты не мог бы постоять спокойно, пока я его расстегну?! — Глаза коня и моего подопечного очень сходились по выражению. Я даже сама заволновалась за свой рассудок. Потом рассудила, раз уж это мой бред, то и стесняться нечего! Поэтому, зажмурившись, полезла расстегивать ремень. Открыть глаза все-таки пришлось, ибо на ощупь получалось плохо. Причем открывшаяся под брюхом картина убедила меня в том, что ранее я угадала правильно. В смысле у меня конь! Не успела я закончить с ремнем, как седло поехало в сторону, и я еле успела его подхватить. Конь ехидно оскалился.
— Нечего так ржать! Имей совесть! Кстати, ты не против, если я назову тебя Пегасом? — ответа, кроме слабенького фырканья, не последовало, поэтому предпочла считать это одобрением. Кое-как устроив седло на земле, я подбросила дров в костер, и соорудив из небольших веток некое подобие лежанки плюхнулась сверху, использовав седло, как подушку.
— Ну что, так и не готов знакомиться? — а в ответ тишина... Нда... — Ну тогда спокойной ночи... — Я развернулась спиной к костру и задремала, в пол глаза, а то кто его знает этого нервного!
Нет, ну так и предполагала... Устроив еще одно представление из жестов руками, даже сломанную не пожалел, товарищ подполз ко мне, и попытался вытащить один из моих мечей. Если бы я не ожидала чего-нибудь подобного — то и не заметила бы, настолько ювелирно, несмотря на травмы, была проделана попытка. Но я слишком устала, чтоб объяснять покусившемуся на меня его место, поэтому два несильных удара по соответствующим точкам, и он отправился в царство Морфея. Побухтев, я все-таки встала, оттащила его к плащу и носилкам, укутала, устроила около костра поудобнее, и с чувством выполненного долго снова завалилась спать.
Утро встретило неласково, от росы промокла одежда, и я замерзла. Благо, эта проблема была решаема. Я встала и занялась комплексом обязательных упражнений. Проигнорировала любопытствующий взгляд из-под полуприкрытых век, восстановила почти потухший за ночь костер и отправилась к реке. Умывшись, посетовала на себя за то, что не подумала о сохшей над костром одежде, которая тоже промокла... Вернулась, бодро прыгая, и отправилась в лес за хворостом прихватив по дороге лук, глядишь дичь какая попадется. Мне повезло: метрах в трехстах от стоянки я вспугнула довольно упитанную птичку, далеко она не ушла. Прицепила ее к поясу, собрала дров и вернулась. Разожгла снова костер и, принявшись споро ощипывать и потрошить птичку, в очередной раз сделала попытку пообщаться.
— Слушай, давай договоримся. Я тебе не враг, в друзья тоже не набиваюсь. Но раз уж взялась тебя лечить — то доведу это дело до конца, после этого можешь валить на все четыре стороны.
Змеиные глаза внимательно смотрели на меня, с ненавистью, но уже без отвращения, что я сочла хорошим знаком.
Повесив над костром котелок и сунув туда добычу вариться, я, так и не дождавшись ответа, приблизилась к пациенту.
— Надо сделать перевязку, — очередной раз меня удостоили реакции. Моя бывшая собственность поднялась, закутавшись в плащ, и, пошатываясь, сделала пару шагов к реке. После чего мне пришлось ловить его. Я тяжко вздохнула, подала ему успевшее просохнуть подобие штанов и предложила свое плечо. Во взгляде мелькнула привычная ненависть, разбавленная, как ни странно крошечной, почти незаметной искоркой благодарности, помощь он принял. Я прихватила свежие бинты, бутыль, и мы вместе спустились на берег. Хорошо, что попалась каменистое дно, меньше заразы всякой, но ничего, после его процедур я заново обработаю рану. Усевшись на камне спиной к пациенту, стала ждать завершения его возни параллельно задумавшись о том, сколько же должен перенести человек, чтоб в глазах поселилась такая ненависть. Но это лучше, чем мое безумие. Я опять погрузилась в воспоминания.
* * *
Я выходила из больницы после тяжелого дня. Была крупная авария и пришлось работать две смены подряд, но двоих так и не удалось спасти. Уставшая и расстроенная, я мечтала только о двух вещах: ванна и кровать. Даже есть не хотелось.
— Наконец-то я нашел тебя, мой ангел-спаситель! — я даже подпрыгнула от неожиданности. Рядом стоял ОН. Его глаза лучились неподдельной радостью, а у меня перехватило дыхание. Мои периодические звонки в больницу дали знать, что он поправился, но навестить его не рискнула, кто я ему... И теперь он стоит рядом, в его руках роза, и он, смущенно улыбаясь, протягивает ее мне. — Спасибо тебе! — Сердце пташкой бьется в груди, а я не могу ничего выдавить в ответ...
* * *
Всплеск отвлек меня, резко развернувшись, я выругалась под нос и пошла вытаскивать моего самостоятельного из воды. Без сознания, переоценил он себя, ох, переоценил. Краем глаза я заметила в его руке полуразмочаленное растение, от которого расходились радужные пузырьки по воде. Хм... Надо будет запомнить, и отметила куст, с которого оно было сорвано.
Нет, ну что за бардак! Я, злая как сто чертей, доволокла этого идиота до лежанки, накрыла захваченным плащом. Продолжая ругаться, сняла с костра котелок с бульоном, распространяющим аппетитный запах, и смоталась к реке забрать самогон, бинты, и его штаны. После чего приступила к перевязке. Он так и не очнулся. Зато я, наконец, рассмотрела его повнимательнее. Довольно правильные, мужественные черты лица и, как оказалось после помывки, золотисто-русые волосы, судя по всему обрезанные ножом, ибо очень неровно, что, впрочем, не портило общего впечатления. Единственно, что он был безбожно истощен. Ладно... Как бы мне не было приятно его разглядывать, но нельзя же провести так весь день.
Я похлебала бульона с хлебушком, жмурясь от удовольствия, заела половиной птички, напоминающей по вкусу нашу курицу. Потом вспомнила про коня. Он пасся неподалеку, и судя по его виду недавно спускался в реку. Как же мне повезло с ним. Но учиться обращаться с животным все-таки надо!
Когда очнулся мой подопечный, я умудрилась-таки, накормить его бульоном. Несказанное снисхождение с его стороны.
Два дня прошли прямо-таки идеально. Мне позволили обрабатывать раны и кормить себя, царское одолжение. Но я не обращала внимания, мало ли что у человека не так, возможно гордость и ненависть — это все, за что он может уцепиться, чтоб не сломаться. Не все же могут, как я, отдаться своему безумию. Мы подъели все мои запасы, несмотря на то, что в основном я промышляла охотой. За это время моя обуза успела окрепнуть и даже попытаться сбежать. После чего чуть не отправилась на тот свет окончательно и бесповоротно.
Я как раз в очередной раз спустилась к реке и решила-таки помыться полностью, используя памятное растение. Вошла в воду, брр, бодрит, намылилась... Умм... Блаженство... Нырнув, чуть отплыла от берега, наслаждаясь легкостью во всем теле, покоем и желая чтоб этот миг не заканчивался. Но не тут-то было. В лагере дико заржал конь, и я, в мгновение ока оказавшись на берегу, подхватила мечи и рванула наверх, не озаботившись одеждой. "Тоже мне леди Годива", — хмыкнула я, выбегая к костру.
Первое, что увидела — это похожую на рысь, но в несколько раз крупнее, кошку напротив моего коня. Отметив, что повреждений на нем нет, глянула в сторону моего пациента, и ощутила искорку сожаления, все-таки ушел. Я звякнула мечом о меч, привлекая внимание хищника. Резкий разворот, размышление в его глазах на счет соперника, скачок в сторону, и кошка скрывается в лесу.
— Жив? — обратилась я к коню, не ожидая ответа. Тот фыркнул и, подойдя ко мне, ткнулся мордой в плечо. Я погладила его, ощущая, как он дрожит. — Ну-ну, не волнуйся, все позади. Конь тряхнул гривой, но от меня далеко не отошел. Я спустилась к реке, оделась и стала собираться, мне здесь больше нечего делать. Но конь не отставал и даже дернул меня за одежду.
— Что еще не так? — возмутилась я.
Конь направился к тому месту, где кошка скрылась в лесу.
— Да ушла она! Не вернется, не переживай! — Пегас сердито фыркнул и, снова прикусив рукав, потянул в ту сторону. Тут-то меня и дошло. — Он ушел в ту сторону? — Не дожидаясь ответа, я подхватила лук и рванула по следу. Твою мать! Мои распущенные волосы цеплялись за все ветки, и я тысячу раз прокляла свою прическу! Обрезать! К чертям собачьим!
Метров через пятьсот я различила светлое пятно на фоне дерева и приготовившуюся к прыжку кошку. Не успеваю! Натянула лук и одну за другой выпустила три стрелы. Первая сбила кошку в прыжке, вторая прошла мимо, третья пригвоздила ее к земле. И я как раз добежала до змееглазого. Бросила лук, выхватывая мечи, и заслоняя его собой, но этого уже не понадобилось, кошка была мертва. Облегченно выдохнув, повернулась к этому придурку и минут пять вдохновенно рассказывала, что я думаю о нем в целом и его умственных способностях в частности. Он стоял прислонившись к дереву и тяжело дыша, наверное пытался колдовать, так как выглядел примерно так же, как и когда напал на меня. Чуть успокоившись, я процедила:
