То, что спит в холмах

Вслед за этим заявлением повисла театральная пауза, которая, вероятно, должна была нести некий сакральный смысл.

— Не знала, что лепреконы так интересуются родословием, — пробормотала я, решив, что что-то сказать все-таки надо.

— О, это исключительно профессиональный интерес, — заверил меня мистер Андвари. — Нас интересует родословие лишь тех родов, которые когда-то доверили ведение своих дел нашей компании. Поскольку магические роды это не столь закоснелая по сути вещь, как обычные дворянские роды, иногда, хотя и крайне редко, случается так, что один из родов все же обретает наследника.

— С потолка, что ли? — Хм, судя по всему, меня не поняли. — Я имею в виду, вот так из ниоткуда? Ведь вы же сами говорите о прервавшихся родах, а это означает, что никаких наследников нет и быть не может.

— Хороший вопрос, мадам, — мистер Андвари придавил норовящий завернуться край пергамента прессом для бумаг и хитро покосился на меня исподлобья. — Видите ли, для магических фамилий важно не только родство крови, но и, какой бы тавтологией это ни звучало, родство магии. Поэтому, в случае отсутствия кровных наследников хоть какой-либо степени дальности, род вполне может принять в наследники того, чью магию сочтет наиболее близкой по сути. Именно это и произошло сегодняшней ночью. Прошу вас, взгляните сами.

Я подошла к столу. Клок тонкой, превосходно выделанной кожи размерами примерно с половину ватманского листа был плотно исписан каллиграфическим почерком, местами так мелко, что хоть под лупой рассматривай. Правда, чем ниже опускался мой взгляд, тем все больше редела крона древа. Самой нижней, единственной на своем уровне, была надпись 'Маргарет Кэтлин Смит'. Хм, а Кэтлин-то почему? Хотя, с другой стороны, какая теперь разница? Надпись сопровождалась каким-то причудливым вензелем и соединялась длинной линией с именем последнего представителя центральной ветви рода. Кстати, какого рода-то хоть? Я вновь вернулась к началу листа. С третьего раза, продравшись сквозь жутчайшую транскрипцию причудливых виньеток явно не современного английского языка, я его все-таки прочла, а прочтя, недоуменно посмотрела на лепрекона.

— Род Купавы? Это ведь что-то связанное со славянами, верно?

Мистер Андвари кивнул и пояснил:

— Считается, что он восходил корнями к славянским чародеям — волхвам.

Все страньше и страньше, как говорила кэрроловская Алиса. Что, интересно знать, волхвы вообще забыли в Шотландии и прочих Британиях, когда здесь и без них друидов хватало? Ладно, это, в общем-то, вопрос второстепенный, а важно сейчас было немного другое.

— И что же именно я могу унаследовать от этого, несомненно, уважаемого рода? — осведомилась я.

Мое бурное воображение уже успело нарисовать забитый под завязку золотом и могущественными артефактами сейф, когда мистер Андвари, очевидно уловивший направление моих мыслей, жестоко обломал его полет. Открыв толстую потрепанную книгу в кожаном переплете, он неторопливо перевернул несколько страниц, внимательно вчитываясь, и сказал:

— Боюсь вас разочаровать, мадам, но, по имеющимся у меня сведениям, денежных счетов у рода Купавы нет.

— Какая досада, — вздохнула я. — А что же тогда у него есть?

— В нашем хранилище имеются несколько принадлежащих фамилии трактатов, вероятно, посвященных родовой магии. Не исключено, что какое-то еще имущество может обнаружиться на родовом месте Силы. Плюс, являясь последним оставшимся в живых наследником, вы имеете право пройти испытание на признание вас главой рода с получением соответствующего титула. Выглядеть это в вашем нынешнем обличии будет несколько странно, однако знак возле вашей фамилии не предполагает разночтений.

— И что же в этом странного? — спросила я. — Если, как вы сами сказали, я являюсь единственным оставшимся в живых наследником, то это, вроде бы, выглядит вполне естественно и логично.

Мистер Андвари улыбнулся.

— Да, несомненно. Загвоздка только в том, что в роду Купавы, как и в некоторых семьях, имеющих французские и итальянские корни, главами рода могут быть признаны только женщины. Юридически здесь нет никакого противоречия, поскольку, по сути, вы являетесь именно женщиной. Однако для стороннего наблюдателя, сведущего в вопросах генеалогии, решение родовой магии будет выглядеть, по меньшей мере, странно, потому что прежде это правило соблюдалось даже в самые трудные для рода дни.

— А, вот вы о чем... — протянула я. Это был очень интересный нюанс, потому что здравый смысл подсказывал, что лишний раз привлекать к себе внимание мне сейчас было ой как не с руки. С другой же стороны неизвестно еще, какие преимущества мог мне дать статус главы рода. Немного поколебавшись, я спросила об этом у мистера Андвари.

— Как минимум, это будет означать возможность распоряжения родовым местом Силы, — ответил лепрекон.

— А разве без признания главой рода такой возможности у меня не будет? — удивилась я.

— Возможность будет весьма ограничена, — сказал мистер Андвари. — В частности, вы не сможете продавать имущество, принадлежащее роду. Так же накладываются существенные ограничения на операции с денежными счетами рода, поскольку составить на вас доверенность, как вы сами понимаете, будет некому.

Поскольку денежных счетов у рода, как меня только что порадовали, все равно не было, то о последнем упомянутом пункте можно было беспокоиться в последнюю очередь. А вот с запретом на продажу имущества было, конечно, грустнее. Не то, чтобы я собиралась сразу кинуться распродавать все, что получу, но жить ведь тоже на что-то требовалось. Если я сыграю в ящик от голода, роду это вряд ли поможет. И все-таки как быть с несоответствием моей внешности основному правилу выбора главы рода?

— Так каково же будет ваше решение, мадам? — прервал мои размышления мистер Андвари. — Желаете пройти процедуру вступления в наследство?

Я отошла от стола, опустилась на краешек кресла для посетителей и ответила:

— Для начала, если не возражаете, я бы хотела узнать, насколько публичной будет эта процедура. Иными словами, насколько можно минимизировать количество людей, знающих о том, кто именно стал наследником рода Купавы?

— В случае если речь будет идти о простом наследовании, это количество вообще можно свести к нулю, — сообщил лепрекон. — Мы направим в палату магических родов Шотландии письмо, информирующее о свершившемся факте. Большего не требуется. Если же вы решите претендовать на звание главы рода, то процедура будет несколько иной. После удачного завершения ритуала необходимо будет предоставить в палату магических родов пакет документов для восстановления информации о вашем роде в гербовых свитках. Вы можете либо проделать эту процедуру сами, либо, поскольку личное присутствие заявителя при регистрации сведений о роде не является обязательным условием, доверить ее нашим специалистам. Во втором случае вы так же сможете избежать нежелательных для вас контактов.

Я выпрямилась. Вот это мне уже начинало нравиться. То есть, могло бы начать нравиться, если бы не одно маленькое 'но'.

— Мистер Андвари, а сколько стоят услуги ваших специалистов? Об отсутствии денег у рода Купавы вы осведомлены даже лучше моего, мое же собственное финансовое положение на текущий момент, думаю, тоже в особых комментариях не нуждается.

— Да, определенно не нуждается, — корректно согласился лепрекон. — Так какой конкретно вариант вам обсчитывать?

— Тот, который с признанием главой рода и вашими услугами по оформлению документов, — вздохнула я, решив, что, если уж обламываться, так сразу по полной программе.

— Стоимость проведения ритуала признания главой рода составит двадцать фунтов стерлингов, — сообщил мистер Андвари. — Стоимость оформления документов и регистрации их в палате магических родов — пять фунтов. Итого — двадцать пять фунтов, если не возникнет потребности в дополнительных расходах, которую, как вы понимаете, не всегда можно предвидеть заранее.

— Понимаю, — тоскливо сказала я. Двадцать пять фунтов... Платежеспособность британской валюты конца девятнадцатого века я, конечно, представляла плохо, но все равно было ясно, что сумма это приличная. У Конан Дойля, помнится, старший Баскервиль, неудачно сыгравший в салочки с мастиффом, в завещании прислуге пятьсот фунтов отписывал, и Бэрримор считал это большими деньгами, собираясь на них собственное дело открыть. Ну, хорошо, может и не на пятьсот, а на тысячу фунтов — если допустить, что жене его деньги выплачивались отдельно от мужа и в таком же размере, но от этого не легче. А если учесть, что там же, в 'Собаке Баскервилей', швейцарам приличных лондонских гостиниц платили взятки в шиллингах... В общем, кажется наследство мне в ближайшее время вообще не светило, потому что я бы сейчас не то что на услуги нотариуса, а даже на взятку одному швейцару не наскребла бы денег.

— Однако, с учетом исключительность случая, — тем временем продолжал мистер Андвари тоном Мефистофеля, искушающего Фауста, — мы готовы рассмотреть возможность отсроченной оплаты с предоставлением гарантийной расписки.

Эти слова, наверное, могли бы порадовать кого угодно, кроме человека, имевшего счастье жить в России.

— И в чем подвох данной расписки? — поинтересовалась я, с подозрением глядя на собеседника.

— Мадам, — невозмутимо заявил лепрекон, — мудрость нашего народа гласит, что порой небольшое ожидание оказывается полезнее тяги к сиюминутной выгоде. В данном конкретном случае ожидание, на мой взгляд, вполне оправдано. Если я буду настаивать на немедленной оплате, вы, как бы ни было вам нужно наследство, развернетесь и уйдете, потому что денег сейчас вам взять неоткуда, и, скорее всего, уже не вернетесь. Если же мы проявим некоторое терпение, это значительно увеличит шанс получения оговоренной суммы. Кроме того сама по себе информация о том, что в число наших клиентов входит представитель рода, весьма известного в прошлом и столь чудесно возродившегося в настоящем, может послужить неплохой рекламой.

— Только без перехода на конкретные личности, — тут же предупредила я.

— Разумеется, — заверил лепрекон. — Сохранение в тайне личной информации клиентов всегда являлось непременным условием работы нашей компании. Так каким будет ваше решение, мадам?

— А каким будет срок действия гарантийной расписки?

— Ровно год с момента написания.

Год это было не так уж и много, но в то же время не так уж и мало. За год у меня был шанс хоть как-то выправить свое финансовое положение, либо — чем черт не шутит — успеть отыскать способ вернуться домой, предоставив настоящему хозяину тела приятную перспективу разбираться с долгами. Как бы то ни было, лепрекон был прав — наследство мне сейчас не помешало бы. Как знать, а вдруг на родовом местечке возьмет да отыщется родовой сундук с золотом? В общем, рискнуть имело смысл.

— Тогда я, пожалуй, скажу, что согласна, — улыбнулась я выжидающе застывшему мистеру Андвари. — Всегда мечтала получить в наследство старые умные книжки.

Мне тут же подали бумагу и перо с чернильницей. Кое-как сладив с непривычным письменным прибором, я под диктовку лепрекона составила расписку. В принципе, ничего криминального в ней, действительно, не содержалось. Леди Маргарет Кэтлин Смит обязалась оплатить такие-то услуги, оказанные нотариальной конторой 'Андвари, Андвари и Ко', в случае их оказания в полном объеме. Стоимость услуг составляла двадцать пять фунтов стерлингов, крайний срок оплаты — 11 часов 39 минут 1 мая 1893 года. Я на всякий случай уточнила у лепрекона, означало ли это, что сейчас идет 1892 год, и получила подтверждение. Что ж, во всяком случае, это свидетельствовало о том, что мои логические выкладки были верны. А вот о процентах на рассроченный платеж в расписке ничего не говорилось. Чтобы избежать сюрпризов, я спросила и об этом. Мистер Андвари тоном оскорбленной добродетели заверил меня, что дополнительных процентов их компания никогда и ни с кого... Ну да, конечно, верю. Похоже, все проценты уже были включены в стоимость заранее, поскольку продуманный господин юрист отлично понимал, что сразу я ему ничего не смогу заплатить. Бизнес и ничего личного.

Как только я поставила подпись под распиской, мистер Андвари забрал ее у меня и, аккуратно промокнув написанное, убрал в ящик, после чего предложил:

— А теперь следуйте за мной.

Еще бы, черт возьми, я за ним не последовала, за такие-то деньги.

Поднявшись из-за стола, мистер Андвари открыл замаскированную под стенную панель дверь, за которой оказалась короткая лестница, выведшая нас в узкий каменный коридор, тускло освещенный факелами. Я бы, пожалуй, даже поверила, что коридор располагался где-то под зданием на Хай-стрит, если бы не возникшее на лестнице то же самое неприятное ощущение, которое сопровождало мое перемещение в Эдинбург. Похоже, не все быстрые перемещения лепреконов требовали произнесения ключевых слов. Освещенный факелами коридор вывел нас с мистером Андвари в просторное помещение пещерного типа, освещенное все теми же факелами. В то время как я задержалась на входе, пытаясь оценить открывшееся передо мной пространство, лепрекон уверенно засеменил вперед, лавируя среди сталагмитов и сталагнатов. К тому времени, как я его догнала, он успел остановиться.

— Мы, что, уже пришли? — поинтересовалась я, осматриваясь по сторонам.

— Так точно, мадам, — подтвердил лепрекон. — Это и есть ваше хранилище.

Да уж, вот так и ломаются шаблоны... Видимо по старой привычке я представляла себе родовое хранилище этаким аналогом депозитария, однако сейчас вместо бронированных дверей передо мной высились массивные каменные створки, чем-то напоминающие врата Мории до активации их Гэндальфом. Для довершения сходства не хватало пары падубов и застоявшегося озера со Стражем Врат.

— И что мне теперь требуется сделать? — спросила я у лепрекона, определенно не спешившего идти вперед. — Сказать 'дэр пароль'?

— Нет-нет, — заверил тот, явно не будучи знакомым ни с 'Властелином колец', ни с его гоблинским переводом. Хотя, что это я бочку качу? Гоблинского перевода в этой реальности и этом времени пока еще и в замыслах-то нет, равно как и самого 'Властелина колец', не говоря уже о его экранизации. — Ничего говорить не надо. Просто подойдите к дверям и встаньте напротив знака рода.

Знака рода, говорите... Я задумчиво посмотрела на ровнехонькую каменную поверхность, не имеющую никаких изображений, но на всякий случай все же сделала два лишних шага. Словно отзываясь на мое приближение, по камню, ширясь и проблескивая белым сиянием, начали расползаться трещины, вычерчивая графический узор, все более приобретающий сходство с многолепестковым цветком. Ладно, уговорили. По умолчанию будем считать это купавой, водяной лилией. И что дальше?

— Отлично, мадам. Теперь позвольте ваши руки. Придется немного потерпеть.

Ах ты, с... скотина узкомордая! Про немного это было оптимистично сказано, ценю! Сделанные серебряным ножом неглубокие надрезы прошли поперек ладоней аккурат по линиям сердца.

— Прижмите ладони к камню покрепче, — деловито распорядился мистер Андвари, прикладывая мои руки к каким-то одному ему ведомым точкам узора. — И не разрывайте контакт до окончания ритуала.