Техника таких Месс была отработана. Выбирался штат подальше от родного, подыскивалось место, ловился на бутылку дрянного виски какой-нибудь бродяга, потом, в строго определенное время строго определенным образом приносилась жертва. После, все следы убирались, а останки закапывались. Как говорил патриарх, только после принесения жертвы Господин мог даровать своему адепту настоящую мощь. Мощь выходить одному против десятерых, спокойно переть на стволы легавых, не бояться никого и ничего. Тем более, у секты были высокие мирские покровители, которые не дадут братьев в обиду. "Бояться нечего, такое делалось не раз."

Но видимо этот раз был каким-то не таким. Округ, в который они приехали оказался шкатулкой с сюрпризом. Жили в нем то ли католики, то ли мормоны, то ли еще какие моральные уроды, но они умудрились все испортить. Только-только Брайен сделал первый разрез на теле бьющегося в путах посреди нарисованной кровью пентаграммы бродяги, как из кустов полезли эти хари. Пытавшихся изобразить пассы руками братьев они тупо, без изысков нашпиговали дробью, серебряной, как потом оказалось, а для верности еще кольями прибили. Остальных повязали. Брайен, который при первых же выстрелах, рухнул ничком и спрятался за жертвенным бродягой-барашком, остался невредим, разве что его немного помяли, пока тащили в участок.

Впрочем, когда их патриарх говорил о своих связях с некоторыми очень влиятельными господами, поддерживающими их веру, он нисколько не обманул. И они отыгрались. На следующий день весь штат был завален газетами, Как только не называли тех селян — "инквизиторы", "убийцы", "попиратели свободы", "фашисты", "коммунисты", "антисеметы" и так далее. По версии газет этот бродяга любил БДСМ постановки и добровольно хотел поучаствовать в гомосексуальной оргии. А вместо наслаждения его друзей расстреляли, а сделавшие это, прикрываясь какими-то непонятными Голливудскими страшилками, представляют себя на весь мир паладинами, борцами со скверной. "Это свободная страна. Нигде, в конце-концов, в законе не сказано, что человек не может жить и умереть так, как ему хочется!"

Позже подтянулись и соседние штаты. С гневными выступлениями в защиту свободы вероисповедания на экранах областных телеканалов появились всякие уважаемые люди: председатели фондов защиты сексуальных меньшинств, пропагандисты однополых браков, представители коллегии адвокатов и прочие заметные личности. Создавались различные фонды в поддержку, покупалось эфирное время и газетные полосы, со страниц газет шла поддержка, на свидетелей и присяжных оказывалось непрерывное и все усиливающееся давление. Некоторые непризнанные религиозные течения, увидев в этой ситуации возможность для пиара, призвали к терпимости и требовали справедливого и честного (читай приговора к электрическому стулу) суда над преступниками, принадлежавших к старой дряхлой церкви, а в отношении пострадавших — чуть ли не канонизации. Около здания суда постоянно находились пикеты, пусть малочисленные, но зато очень крикливые и агрессивные. Даже некоторые протестанты вступили в полемику. Видимо сказались давние споры с католиками.

На волне этих выступлений к слушаниям было приковано чуть ли не общенациональное внимание. Судья был назначен весьма понимающий, адвокат — из молодых, окончивших недавно колледж, к тому же в совсем другом штате, зато обвинителем, под выдуманным предлогом об личной заинтересованности местного, был назначен один из лучших прокуроров страны.

Поначалу, для сатанистов все шло просто великолепно. Брайен со свидетельской скамьи с удовольствием наблюдал за тем, как обвинитель буквально размазывает косноязыкого адвоката. Как повидло по тосту. А совсем все прекрасно стало после того, как недопринесенный в жертву бродяга, проходивший по делу как свидетель, был обнаружен за городом с повешенным на дереве с запиской самоубийцы в кармане. Последовавшая истерия в СМИ под совершенно абсурдными по смыслу, зато вполне внушительно звучащими лозунгами: "Нарушив свободу личности, они довели человека до самоубийства!" практически предопределили положительный исход дела.

Дело уже подошло к эффектной развязке, в пользу сатанистов конечно же, когда вмешались некоторые неизвестные силы. Видимо католическая церковь окончательно И ее вступление в игру было похоже на укатывание асфальта катком. Такое же тихое, спокойное, неторопливое, но неотвратимое. Не было криков, не было опровергающих статей, не было ответного пиара и борьбы за голоса. Ничего этого не было.

Просто и тихо обвинение стало рассыпаться. Для начала с полос газет пропали всяческие упоминания об этом деле, а на ТВ внезапно нашлось множество других, более горячих и шокирующих новостей. Удачливый обвинитель получил более интересное со всех сторон дело; даже неустойку выплатил, все бросил. Под выплаченный местным приходом залог (откуда у них только деньги взялись, у этих небогатых реднеков?), на по домам были отпущены все Адвокат тоже поменялся. Паренька сменил старый, уже на пенсии, но настоящий метр своего дела, кошмар прокурорского корпуса. К тому же местный, специализировавшийся на законах именно этого штата, ну и католик в придачу. А судья... Судья остался тот же, но, судя по его поведению, клонирование в Америке применятся уже давно и успешно. Потому что на вид тот же самый человек, а вот слова говорит совсем другие, прямо противоположные вчерашним, как будто подменили.

Что в итоге? В итоге все кончилось печально. Реднеки оказались полностью оправданными, а вот уцелевшим братьям ковена стали задавать неприятные вопросы. "А как у вас дела с налоговой отчетностью?", "А правила не нарушаете?", "С животными жестоко не обращаетесь?", "Может быть какие-другие нарушения есть?". При таком подходе всегда чего-нибудь да найдут, а когда найдут — мелочь раздуют до преступления против человечества. И посадят. А садиться Брайен не хотел, и решил: лучше армия, чем тюрьма.

Определили его во флот и ему, как не странно, там понравилось. Позже, когда прошла учебка с ее страшными сержантами, прессующими молодых, с регулярными драками и подъемами, с идиотскими шкафчиками, пошла нормальная жизнь. После нескольких аттестаций, которые показали умственное развитие на уровне шимпанзе, его приписали к какому-то службе обслуживания, где работа оказалась непыльной. "Это тащи туда, это клади сюда, здесь подержи". А служба — знай себе тупо выполняй что тебя приказали, тогда все залеты будут за счет командира, а в остальное время "живи — не хочу". Тем более что-что, а на силушку и смазливую рожу ему природа расщедрилась. Так что в городе всегда можно было легко найти какую-нибудь толстозадую сучку, готовую, в течке, скрасить ему пару вечерков.

Плюс ко всему, не забыли его ни родные ниггеры, ни патриарх ковена, который конечно же, никаких проблем с судом не имел, так как на том жертвоприношении почему-то отсутствовал, и поэтому остался в тени. Патриарх хотел, чтобы Брайен восстановил ковен, желательно использую моряков военно-морского флота, а братья хотели, чтобы он скрасил морячкам суровые, тяжелые будни и организовал страждущим оттянуться продажу колес.

На оба предложения Смит ответил согласием. О чем после сильно пожалел. Первые проблемы появились с конкурентами. Что-то он сделал не так, кому-то не отстегнул, или банда, которая толкала ему товар не под тех легла и кому-то не отстегнула, короче, хрен его знает, но у начались проблемы. Его пару раз предупредили, поколотили, а потом чуть не убили.

Считать или нет очередным проявлением своей великой удачливости чудесное спасение от пуль наемных убийц или нет Брайен так и не решил. В смысле считать это за один или за два раза, за обе пули из автомата, срезавшие ему всего-лишь мочки с ушей, а не продырявившие череп. Но с тех пор ему пришлось забыть о прогулках в город и тихо сидеть на базе, молясь Господину о том, чтобы убийцы никого не подкупили здесь. С их-то деньгами нанять можно любого. Но видимо не сложилось, и его просто слили. Причем весьма изящно. Через сектантство.

На несколько моряков признались флотским капелланам, что Брайен Смит вербует их в сатанинскую секту. Те это дело проверили и доложили по инстанции. Информация дошла до высших офицеров и они, долбанные католики и протестанты, поднялись на дыбы. Используя как предлог обвинение в распространении наркотиков (Брайен бы посмеялся, если бы не так тогда дрожал за свою шкуру: о его шашнях с наркотиками никто из обвинителей вначале не знал), с ним попытались свести счеты.

Если на суде обвинение в сатанизме рикошетом ударило по командованию, кого-то там вроде выпихнули вон, шла очередная толерастическая "охота на ведьм", то от обвинений в распространении наркотиков так просто отвертеться не удалось. Конкуренты постарались, чтобы у него было немало чего найти в личных вещах, хотя только последний, полностью сидевший на своем говне пушер, хранил бы товар у себя. По-началу он пытался было качать права, пугать связями, грозить и уходить в несознанку. В ответ его не били, не прессовали. Просто сказали, что найденных у него веществ, даже с самым лучшим адвокатом, хватит сесть на полгодика минимум. И задали вопрос — "Ты хоть месяц высидишь там? Сколько ты проживешь в тюрьме с таким хвостом? Ах, просишь, чтобы тебя посадили подальше от черных? Ну отлично! Мы посадим тебя к латиносам! Что ты забился в угол? Опустят жестоко? Будут на куски резать? Самые страшные враги? Ну так ты сам захотел? Что, назад к неграм, те хоть убьют быстро? Не... Ты сам просил..."

Короче, он сдал все и вся. За это, как ему с удовольствием передал капеллан, его проклял патриарх, обещая чудовищную по жестокости смерть. Черные братья, которых он сдал, обещали ему то же самое. Зато обещания полицейских были гораздо весомее — десять лет в особой тюрьме, где он точно досидит, а не оступится на лестнице или отравится несвежим гамбургером.

Но спокойно досидеть ему не дали. В один прекрасный день, годика через три, его вызвали к начальнику тюрьмы. И сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Либо контракт, с кабальными условиями расторжения, и жестокой дисциплиной, либо перевод в обычную тюрьму.

Так он попал этот мир. И тут пришлось ему отработать за все время, что он жил на белом свете. Только его унаследованная от черных сила и стать помогала дотянуть до конца дня. Наверное, так горбатились на плантациях его привезенные с Черного Берега предки. По папашиной линии, естественно. По мамашиной — они может с плеткой ходили, погоняли. Впрочем, ссылки на "рабский труд", "равные права", "угнетения" и на "вину белых во всем происходящем с черными" почему-то уже не прокатывали. Горбатиться приходилось всем: и белым, и черным, и желтым и латиносам. Всем поровну. А всякие эксцессы пресекались самым жесточайшим образом.

Не проходило и дня, чтобы очередного бедолагу, изрыгающего матерные слова вперемешку с мольбами о помощи и прощении не выкидывали с палубы корабля с привязанной к ногам тяжелой железкой (впоследствии стали просто выбрасывать труп, т.к. железки оказались весьма доходным объектом торговли с местными аборигенами). Причем происходило это на виду у всей команды, в присутствии зрителей с соседних кораблей. Для скорейшего оповещения, наверное.

В первый раз, это спровоцировало даже нехилый бунт, ведь почетную пальму, ха, первенства, первым сыграть в ящик за дисциплинарные нарушения отдали негру (честно говоря, пусть и шапочно, но Браен был знаком с этим черным братом. Но даже такого короткого личного знакомства хватило Смиту для абсолютной поддержки инициативы командования. Сукой тот ниггер был еще той.) Вот только никакого мятежа с далеко идущими последствиями не получилось. Спецназ, который так некстати, или наоборот — специально, оказавшийся в нужное время в должном месте, равнодушно покрошил дохрена, как братьев по цвету кожи, так и просто негров. Раненых — добивали! Таким образом приговоренный к купанию недолго оказался единственным и отправился в местный ад в тесной, дружной компании.

Акулы были просто в восторге и еще долго сопровождали необычные металлические поделки, надеясь на порцию сладкого, хорошо загорелого мяса.

После этой бойни, с длиной речью, выступил командующий их небольшим флотом. Слушали его собравшие поглазеть на казнь, а по трансляции и все остальные, после только что учиненной казни и после первых произнесенных слов "Скажу сразу, мы в другом мире!", как говориться, затаив дыхание. Тогда то все узнали, что остров, на котором они последние ломали спины непосильным трудом, где построили городок и оборудовали какой-никакой порт, находиться не около Кубы или у берегов Японии, как думали некоторые, а гораздо дальше. Вице-адмирал не скрывал ничего, четко и ясно объяснил для чего они здесь (слова демократия, права человека, всеобще благо не присутствовали, зато очень часто произносились наши деньги, рабская сила, доступные женщины), и что будет с бунтарями или даже с просто несогласными. Залитая свежей кровью палуба была ясным и понятным доказательством, что шутить с ними никто не собирается. Громкие крики поддержки вице-адмиралу были обеспечены. Закончил он также просто и ясно.

— А особо отмеченные могут стать в итоге владельцами немалых плантаций с краснокожими рабами и вырасти в итоге в местных президентов и сенаторов, или просто оказаться до неприличия богатыми людьми. — Поверили в это не все, но про недостаточную восторженность уже говорилось выше.

Вот только его чувствительная жопа подсказывала Браену, что не все так радужно, как им обещают. Поэтому все свои силы он приложил к тому, чтобы сделатьсяс одной стороны максимально лояльным к командованию, а с другой — максимально для него же незаметным. Тихое, не очень престижное поначалу назначение на младшим помощником третьего кладовщика: "Эй! Бой! Подай-принеси!" на складе всякого ненужного хлама ("Какому идиоту понадобилось снаряжать отправляющуюся в экваториальные моря экспедицию полярной формой? Или же чего-то я недопонимаю?" — думал Брайен.) оказалось в действительности просто шикарным местом. Может быть, благодаря теперь уже именно разуму, а не слепой удаче Смит на нем благополучно избежал всех потрясений, которые обрушились на американских пионеров. Он выжил в "Большой Красной Резне", не попал в пехоту, угодившую в "Мясорубку на побережье", узнал о "Втором расстреле Гранта" из рассказов очевидцев... Так что, когда пришлось с этим теплым сухим местечком распрощаться, он был очень опечален. Но что поделать, на Большой Железный Улей требовались матросы в группы обслуживания, которых в последнее время стало недостаточно.

А может быть он спасся благодаря защите Хозяина. Да, да. У него появился Хозяин. Произошло это следующим образом. Однажды ночью, по привычке вознеся молитву Господина, он увидел во сне странную, клубящуюся кольцами, тьму-во-тьме.

— Господин? — неуверенно спросил Брайен у тьмы. До этого момента он еще ни разу не удостаивался чести посещения потусторонних сил, ведь несмотря на все свое участие в ковене, ни в какого бога он не верил, не в черного, не в белого, не в зеленого. Хотя нет, в зеленого — верил. Зеленой бог делал доступными любые материальные блага, зеленый бог делал самых гордых и неприступных женщин твоими преданными рабынями. Зеленый бог мог все! Зеленый бог имел даже зримое воплощение, которое так приятно было держать в руках — серо-зеленые бумажки с изображениями различных бородатых дядек.