Ксюха

Не знаю, как ей удалось это провернуть, но невероятно скоро всё было улажено, нам прислали приглашения, и мы отправились за рубеж. Летать не люблю. Боюсь. Сначала сидела с закрытыми глазами, изображая сон. Потом смотрела в окошко самолёта. Кругом облака, а сквозь них просматривается клочками земля. От всей этой картинки сразу представляешь на какой высоте летишь. Говорят, если самолёт раскалывается, то люди высыпаются в минусовую температуру и воздушные потоки разрывают их на куски. Господи! Господи! Господи! Надо думать о чём-то приятном. О деньгах, например, которые я там заработаю.

Не планово началось всё с самого начала. В общем, сёстры быстро издыхались меня. Мою спутницу родственница устроила сама, а я, заплатив ей за вызов, пошла на съёмную квартиру, скорее напоминающую притон. В общем, я столкнулась с первым разочарованием. Хорошенькая жизнь началась для меня в этом месте. Меня поселили в комнату, где уже жили пятеро. Это меня не смущало, ведь я знала, что буду жить не одна. Женщины были разные, в основном молодые. Оставить там было ничего нельзя, всё пропадало. Так исчезли у меня новые туфли и уплыла сумочка с костюмом. Романтика кончилась, началась проза с суровыми буднями. С утра: кроссовки на ноги, рюкзак на плечи и вперёд. Я бегала до дури, но работы не было. Деньги подходили к концу. Скоро нечем будет оплачивать жильё. О том, что надо есть, я просто забыла. Какой толк бередить воспоминанием о борще желудок, если не на что. Вернуться тоже не могла, где взять деньги на обратный билет. Прожекты прожектами, но оказалось там, на месте, всё не так просто, как мне высвечивалось отсюда. Наших там навалом, но все друг для друга чужие. К тому же, если сорокалетнюю женщину берут в работницы с удовольствием, то молодой, такой как я, устроиться труднее. Причины отказа разные: от, "а вдруг муж посмотрит", до "девчонка неумехой окажется". Хваталась за любую соломинку. Но всё мимо... Надо сказать, набедовалась я под самую, самую... Жила за счёт маленьких многочисленных рыночков. Когда они закрываются, на улице остаётся много нетоварного вида овощей и фруктов. Помидоры, огурцы, ягоды, виноград. Я это всё собирала и пристроившись, где-нибудь в укромном местечки ела. Тоска за горло брала. Временами становилось страшно и очень тоскливо. Каждый вычеркнутый день отбирал надежду. Есть хотелось страсть. Попробовала воровать в супермаркетах. Ела то, что могла стянуть с полок в обход поля видеокамер и съесть там же. Было жутко страшно. Представьте себе, ластика в школе никогда ни у кого не брала чужого. И вдруг, я воровка. Правда, у меня всегда дрожали колени от страха — воровать мне было, конечно, не по душе. Только жить-то как-то надо... Я чувствовала себя полным ничтожеством. Было настолько хреново... Отчаялась совсем. Ругала себя почём зря... Но что толку рвать на себе волосы — ничего назад не отмотаешь и судьбу не подмаслишь и не разжалобишь. Хочешь или нет, но надо барахтаться и выживать. Но всё же, после таких скитаний, мне повезло, и я пристроилась в одну семью. Это был такой кайф! Я так расчувствовалась, что поплакала. А вообще хорошо там, где нас нет! Началась трудовая жизнь. Все силы свои сосредоточила теперь на одном — на заработке денег. Работала с шести утра и до позднего вечера. Под очень жёстким контролем. Вечером уже ничего не хотелось. Доползала до кровати и засыпала. Но это было неважно, ведь мне платили. Я даже принялась строить планы... Только долго трудиться не довелось. Хозяин распустил руки, обещал золотые горы за молчание и секс и ждал от меня за это взаимности и понимания. Я, какое-то время, проявляя чудеса сноровки, выскальзывала из ситуации, но мужика такая моя хитрость только распаляла. Чувствую, что дело пахнет керосином и мне нужно, как можно скорее смываться. Естественно, долго тот цирк продолжаться не мог. И однажды сорвавшись, я расцарапала его морду в кровь и ушла. О том, что меня обругали последними словами, это понятно. Я даже не уточняю какими. Правда, скитаться пришлось не долго. На этот раз пристроилась ухаживать за мальчиком инвалидом. Какое-то время я была счастлива. Но семья не была богатой, таких денег, каких было надо мне, с такой работы не светило. Тогда "добрые люди" узнав, что я закончила строительный, посоветовали устроиться в строительную компанию. Я так и сделала. Пристроившись на стройку, расслабилась. Крыша над головой, это раз. Деньги по моим меркам были не малые — это два. Хотя всем было ясно, что к нам подходили совсем по иному стандарту, для их рабочих существовала своя оплата, а мы получали копейки. Но для нас и это было находкой. Я не встревала ни во что, ничем не интересовалась, только одно поставила во главе угла — возможность заработать. Бралась за всё, лишь бы платили. Опять же практика неплохая. В своё личное свободное время, бродя по городу, была поражена слышимой отовсюду русской и украинской речью. Для меня было открытием: оказывается сколько наших там околачивается — жуть. Я даже не могла предположить такого. И чего спрашивается, побросав на немощных стариков своих детей, семьи, припёрлись. Кому, блин, нужны будут те заработанные таким путём деньги, если дома безнадзорные дети садятся на иглу или влетают прямёхонько за решётку. Ну выстроит он тот дом лучше и больше чем у соседа. Обставит его новой мебелью, купит подороже машину и что дальше? Кому это надо? За всеми не угонишься. Ладно, я одна. Ни мужа, ни детей, свободна, как птица. Ни перед кем не в ответе. А как можно рисковать семьёй и детьми, в толк не возьму. Не понять мне, как так "бабки" мозги напрочь расплавляют. Неужели нельзя жить пусть не с такой дорогой мебелью, как хочется, и кататься на менее дешёвой машине, но зато все вместе, семьёй. Видеть и целовать каждый день перед сном детей, желать им доброго утра. Отчего люди не могут выделить главное из так себе. Ведь мебель с годами выйдет из моды. Тряпки сносятся, марка машины устареет, а судьбу детей не перепишешь. Мне встречались женщины, оставившие дочерей на мужа и зарабатывающие здесь деньги. При этом они радовались, что нашли на долгий период неплохой заработок. Чтоб не раскричаться на них, я быстренько закруглялась с беседой и уходила. Их сосуществование — реальный факт и мне нечего лезть из-за каждого из кожи. Но я никогда не сунусь выручать из беды кого-то из них. Не вижу смысла. Ведь никто не помог и мне. Просто здесь каждый сам по себе. И как каждому решать свои проблемы — их личное дело. Не заметно мои рассуждения о других подвелись к тому, что таким, как я вообще нельзя покидать дом. Тоска заедает, к тому же копание в себе тянет жилы. И не поехала б ни за что доведись прилично зарабатывать дома. Поплакав, настраивала себя на то, что приехала заработать, значит, заткнись и вкалывай. Даже когда случались на стройке несчастные случаи, я, стараясь не сувать туда нос, обходила проблему десятой дорогой. Решила — это не моё дело и вся недолга. Каждый, отправляясь в такой путь, знал на что идёт.

Девушка помолчала, она не торопила. Посидев с закрытыми глазами, та продолжила:

Отдушиной были выходные. Хотелось посмотреть всё. Но старалась не стоять в очередях, а бродить сама. Тем более, весной города утопают в цветах. Гуляй, смотри в своё удовольствие. Каждая улочка, камень история и музей. Первым поехала осматривать Рим. Как ни как столько читала и по школьной программе проходили опять же. Походила возле собора святого Петра. Он строился сто лет. В его создании принимал участие Микеланджело. Правда во внутрь не пошла, очередь с километр. Но и так получила удовольствие. Посмотрела знаменитый римский Колизей. История рассказывает нам, что здесь собирались до 50 тысяч зрителей. Потом, как говорят, все дороги в Риме ведут на площадь Венеции, там установлен монумент объединения Италии. Позволила себе съесть артишок с чесноком и мятой. В следующий заезд я отправилась по подземельям. Всегда мечтала. Первыми попались катакомбы святого Каликста, потом были катакомбы святого Себастьяна. И непременно Домициллы — фамильный склеп знатной древнеримской дамы. Следующие выходные я обрекла хождению по земле. Положив глаз на фонтаны. Начала с дивного Треви с колесницей-раковиной морского бога Нептуна. И кончила украшенным аллегорическими фигурками фонтана четырёх рек на площади Навона. Флоренции уделила особое время. Этот город можно спокойно назвать хранилищем искусства Италии. Я помнила, что в нём жили и творили Микеланджело, Рафаэль и, конечно же, Леонардо да Винчи. Ехала сюда с большим воодушевлением. Правда очень скоро устала. Оказывается, от сказки тоже можно устать. Для тех, кто в городе впервые Флоренция словно мираж. Сладкий сон. Здесь за каждым поворотом — новое потрясение. Постояла в дворике — колодце. В этом доме родился Данте! Старинный дом. Очень узкий. Посчитала: три этажа. Окрашен светлой охрой. Во внутрь не пошла могла только предположить, что за массивной дверью, скорее всего, деревянная, скрипучая лестница и как и везде в этом городе, тени прошлого. Прошла по всем площадям. Посмотрела знаменитую статую Давида и статую Бенвенуто Челлини — Персея. Следующие выходные посвятила маленькой Падуи. На воротах города надпись: "Шире, чем эти ворота, открывает тебе Падуя своё сердце". Сразу же отправилась к знаменитой церкви святого Антония. Здесь время словно остановилось. Журчит вода в фонтанчиках из мрамора, манит в свою тень широколистная магнолия. При входе перекрестилась. Всё-таки христианка. В самой церкви голова пошла кругом. Ещё бы при виде такой красоты. Это будто и не церковь вовсе, а музей мрамора: зелёного, белого, красного, чёрного. В мрамор здесь одето всё, что видит глаз. Пристроившись к русскоязычному гиду с группой, отправилась в исторический центр. Конечно, крутила головой, кругом античный дух Средневековья. Пройдя через какую-то подворотню вышла прямо к дверям университета. Я закрыла глаза и представила, как здесь когда-то проходил астроном Галилео Галилей. Последним осматривала город, в котором жила. Гуляя по мощёным улочкам, выложенным замысловатыми узорами из брусчатки, рассматривая старые стены, я всё чаще думала о доме. Набродившись по улицам и художественным галереям, шла в скверик или находила скамью с видом на какую-нибудь площадь и, купив мороженое, принималась глазеть по сторонам. Мороженое было самое дешёвое, но сразу напоминало детство, маму, вывозившую меня в город на праздники, и я поглощала его пачками, выпрашивая ещё и ещё. Вот от этих воспоминаний и ела я его не торопясь, растягивая удовольствие. Одно из таких удовольствий нарушил парень. Он подошёл ко мне и, не спросив разрешения, шмякнулся рядом. Посопев, пытался, что-то изобразить по-итальянски. Я сразу поняла, что наш. Только этого мне не хватало.

— Не мучайся, что ты хочешь?— подала я голос.

— Фу! Оказывается соотечественница. Красиво ешь, я просто не мог оторвать глаз.

— Не заливай, мне не шестнадцать лет. Чего надо?— посмотрела я на него исподлобья насторожёнными глазами.— Или мороженое полизать хочешь?

— Познакомиться, поболтать...

— Ну да, так я и поверила. Думал итальянка. Хотел запасть к бабе под бочёк на хлеба и такой облом.

— Чего ты такая ершистая? Поговорим просто. Ностальгия мучает, общения не хватает. Молодая же неужели мужика не хочется?

— Я не за тем сюда приехала. Если б мне нужен был ваш брат, я б его и дома нашла.

— Хорошо, давай поговорим на более приятную тебе тему. Где ты работаешь?— открыто улыбнулся парень.

— На стройке.

— Надо же и я тоже. Что вы строите, не гостиничный комплекс?

— Да.— Буркнула я, жалея, что вообще ввязалась в разговор.

— Не сердись ты так. Если честно, я впервые заговорил с незнакомой девушкой на улице.

— Я рада за тебя, дальше что? Зачем пригнался к итальянцам. Мужикам здесь работы трудно найти. Не понятно, как ты вообще пристроился.

— С родителями приехал. Всей семьёй трудимся.

Мы проболтали с час. О том, о сём, спешить то некуда. К тому же парень оказался не плохим собеседником. Когда я поднялась и сообщила, что мне пора, мой сосед как-то сразу сник. Мне ужасно не хотелось заводить здесь ни с кем романов и знакомств, поэтому, я поторопилась уйти. А он спотыкаясь потопал следом и наткнувшись на мой недовольный взгляд, запинаясь сказал:

— Я понимаю, что это приставуче и банально, но разреши я найду тебя на стройке. Мне б хотелось поговорить с тобой ещё.

— Ладно, бог с тобой,— уступила я.

Малый оказался настырным. Нашёл. И понеслось... Прибегал в обеденный перерыв, в пересменок. Натыкаясь на выставленные мной защитные шипы, ничего себе такого не позволял. Травил байки и анекдоты. Потом шёл восвояси. И всё бегом, бегом. Я, правда, боялась этой беготни. Хоть и чужой, а жалко. Среди гастарбайтеров шло перешёптывание, что слишком часты уж стали те несчастные случаи, по сравнению с другими стройками. Вокруг всё время кто-то умирал. Нелепая ситуация. Человек падал или спотыкался, его увозили на "скорой" и всё, конец. Дальше объявляли, что работник умер в результате болезни или погиб опять же в результате несчастного случая. Никто не докапывался. Истину не искал. Чужая страна и мы в ней чужие. Перевозка тела стоит домой не дёшево. Поэтому, все понимали, что большинство родственников предпочитают хоронить своих близких за рубежом за маниципальный счёт. Учитывая все эти премудрости, никто и не дёргался. Но мне, как прочим, и всегда, повезло на приключения. Случилось так, что я стала свидетельницей, одного такого "несчастного случая". Мужу, женщины, что работала со мной, на моих глазах, просто наглым образом помогли слететь с лесов. У меня волосы встали дыбом. И я, не сдержавшись, ойкнула. Мой писк не остался незамеченным и мужик, обеспечивший несчастному тот полёт, естественно, обернулся, а я трясущаяся, как осенний лист, еле успела отпрянуть за выступ. Спрятавшись, несколько часов, не жива, не мертва, просидела в укромном уголочке, боясь не только выползти, но и дышать. А вечером узнала, что упавший с лесов, мёртв. Жене по — скорому, чтоб не сомневалась, принесли даже заключение судмедэкспертизы. Читай и не сомневайся. Переведя замысловатые термины, я потеряла дар речи. Инфаркт. Женщина вся в слезах, кинулась ко мне, мол, откуда, здоров, как бык. Я поозиравшись по сторонам, посоветовала похоронить дома, а перед этим сделать там у нас, свою экспертизу. Ей было страх, как жалко денег. Но она, подпираемая звонками его родителей, согласилась. Мы собрали деньги, чтоб перевозка не была такой накладной, всё-таки редко хороним на родине, и вручили ей. Вроде бы ничего не предвещало осложнений. Кому какое дело, где похоронят труп. Но женщина с ходу наткнулась на препятствие. Её стали шантажировать, заставляя хоронить тут, на месте. И причём не просто хоронить, а немедленно кремировать. Иначе обещая заставить её платить за хранение трупа в морозильной камере по 500 евро. Неожиданно для нас и медики стали затягивать выдачу тела. С большим трудом, преодолев надуманные бюрократические ходы, она всё же добилась своего. Случайно подвернувшийся челночный рейс доставил гроб на родину. Мы продолжали работать, теперь уже я с оглядкой. А тут ещё бегающий ко мне с совершенно другого участка парень. Естественно, я боялась за него. Мало ли чего... не хотелось становиться причиной чьего— то несчастья. Меня просто начали донимать кошмары. Кто следующий полетит с лесов, а вдруг я. Правда, не совсем понятно для какой петрушки это надо им, но лучше быть настороже. После похорон, вернувшаяся на работу женщина, отведя меня в сторону, поведала жуткую историю. Она всё же сделала на родине экспертизу. Её результаты повергли родню в шок. У трупа отсутствовали сердце, печень и почки. Причём изъятие органов проводилось тогда, когда человек был ещё жив. В капиллярах и артериях вокруг удалённых органов имелась застывшая кровь. Известно, что у покойников она не циркулирует. Никаких иных телесных и повреждений внутренних органов, которые могли бы привести к смерти, выявлено не было. Только на лице зафиксировано несколько мелких ссадин и незначительных царапин. Такие травмы относятся к лёгким. Причина смерти осталась неизвестной. Меня трясло от её шёпота. "Так вот, значит, с какой целью устраивались эти несчастные случаи. Органы".— Булькало у меня в груди и колотило кувалдой в голове. Извинившись, я отошла в сторону, меня тошнило. — Зачем же ты в таком случае вернулась, кикимора?— не выдержала я, придя в себя. Баба упорно не желающая делать выводы меня раздражала. А она мне с новой силой зашептала про то, как после происшествия кто-то из администрации строительной компании пришёл в комнату мужа и забрал все его документы, страховые полюсы, банковские карточки, хорошо, что накопленные деньги были у неё. Из госпиталя тоже ничего не отдали: ни портмоне, дорогой мобильный телефон, дорогие часы... Не дослушав её, я взвилась.— Ты что сдурела? Какие часы? Если всё это правда, тебя перемелют, как жука в муке и крошки сметут. Во — первых, для любого владельца строительной компании смерть наёмного рабочего — обыденное явление. Во — вторых, пойми дура,— мы становимся заложниками сложившихся обстоятельств. Неужели не понятно. Строительному магнату страшно не выгодно, чтоб мы после несчастных случаев выживали. Ведь пострадавший, имея официальное разрешение на жительство, работу и к тому же все необходимые страховки, мог бы с ним судиться из-за ненадлежащей организации труда на объекте. Ты представляешь, сколько хозяину пришлось бы вывалить выиграй твой муж суд?