Фрейлины её высочества

— Девушки, сегодня знаменательный день! — сеньера по пафосному началу речи превзошла саму себя. — Вы вступаете в новую самостоятельную жизнь. Помните о чести учебного заведения!

Коротко и конкретно, главное — честь школы, из остального выкручивайтесь сами. Вот такая вот жестокая штука — жизнь, а точнее стезя служения.

Воспитанницы одновременно присели, отдавая дань уважения женщине, которая не жалела на них своего времени и сил, одновременно вздохнули и двинулись к выходу. Их сундуки уже были вынесены и привязаны старыми потрёпанными ремнями к багажным решёткам. Всё-таки девушек ограничили, заставив упаковать одёжку поплотнее и уменьшить количество багажа.

Госпожа Фатиана, тыча веером, пять раз пересчитала восьмерых девушек, словно боялась кого-то оставить, потом начала лично разводить их по каретам.

— Не хочу вместе с ней, — прошептала Нарайя и опустила глаза, поскольку воспитательница живо повернулась в её сторону. — Опять всю дорогу придётся выслушивать бесконечные нотации и декламирование свода правил вместе с моральным кодексом.

— Нарайя.

— Да, — девушка моргнула, но лицо не подняла, надеясь, что её вопль из глубины души так и не был услышан.

— Первая карета.

Надежда всколыхнулась и замерла, всё ещё рассчитывая на счастливое завершение.

— Сеньера, можно и Кати тоже поедет со мной? Всё-таки мы выросли в одной комнате, да и вещи укладывали в один сундук.

— Нет, — улыбку воспитательницы можно было назвать благопристойно-змеиной. — Катрина поедет во второй карете.

Кати с облегчением выдохнула, хотя радоваться было рано. К ней в компанию подсадили именно тех, кто спал и видел себя в фаворитках высочайших особ и никак не меньше, а значит всю дорогу придётся выслушивать кучу восторгов по поводу своей избранности.

Сеньера Смилле стояла на крыльце, провожая выпуск в дорогу. Девочки из младших групп сбились в щебечущую стайку, с интересом смотря на отъезд.

Ворота школы распахнулись, кнуты звучно щёлкнули и кареты покатились по дороге мимо цветников сада.

Как ни странно Катрина не чувствовала ни грусти от расставания с местом, где провела столько лет своей жизни, ни радостного предвкушения. Её больше занимал пейзаж, открывающийся за окном, который, к слову, совершенно не мешал думать.

Колёса подпрыгивали на булыжниках мостовой, ощутимо потряхивая пассажирок. Впрочем, будущих фрейлин это неудобство волновало мало. Устроившись на жёстких сиденьях, обтянутых потёртой воловьей кожей, они тут же завели любимую песню о преимуществах жизни при дворе.

— Кати! — возмущённый вопль вырвал её из дремотной глубины. — Ты спишь? Неужели тебе неинтересна твоя судьба? Мы тут обсуждаем последние сплетни, самые свежие новости.

— Простите, — пробормотала девчонка, пытаясь потянуться. Сбоку послышался опасный треск, похоже, швы дорожного платья грозили не выдержать такого телодвижения. — О чём речь?

— Какая ты... неинтересующаяся и равнодушная, — упрекнула её Аннелия. — Я тут рассказывала о новых играх и развлечениях, которые вводятся во дворце.

— Очень даже интересно, — Кати поправила сбившийся на сторону капор и всем свои видом изобразила искреннейшее любопытство.

— Оставь церемонии для встречи с госпожой Фатианой, — фыркнула черноглазая блондинка Хелена. Редкое сочетание тёмных блестящих глаз и бурно вьющихся светлых кудрей на всех балах притягивало к ней взгляды как женатых, так и холостых мужчин. — Приличия и правила хорошо блюсти при надзоре, но без него можно позволить себе отдохнуть. Тем более, что подслушивающих артефактов здесь нет.

— А ты откуда знаешь? — насторожилась Кати.

— Деньги, милая, деньги могут многое, а ещё собственный талант и знания. Одна родственница, ну очень дальняя, при последней встрече передала мне скромный кулончик, — она торжествующе ткнула себя пальцем в грудь. — А он при работающих артефактах начинает... ну как бы тебе объяснить... В общем, чешусь.

Она подмигнула остолбеневшей совыпускнице.

Катрина и в самом деле была более чем удивлена. Для неё не являлось тайной, что аристократы презирают магов дворянского происхождения, но не чураются покупать некоторые, м-м-м, изделия. В высшем обществе очень ценились косметические средства и духи, изготовленные маститыми алхимиками, и артефакты самого разного назначения.

Но чтоб вот так хвастаться перед той, с кем почти не общалась... С чего бы такое доверие?

Она недоверчиво прищурилась, выбирая слова, чтобы поинтересоваться, почему ей оказана такая честь, как Аннелия её опередила:

— Так все знают, что ты не соперница в борьбе за место фаворитки и не собираешься делать придворной карьеры. Сеньера Смилле может строить свои предположения и лелеять надежды, но мою тётку обмануть невозможно.

— Интересно, а причём здесь твоя родственница? — поинтересовалась Кати. — Насколько я знаю, во фрейлины не берут тех, кто имеет родственников.

— Не берут, — согласилась Аннелия. — А моя тётка никогда не являлась моим опекуном. Всё родство крайне дальнее. Но она — дама с очень хорошим жизненным опытом, и считает, что пользоваться нужно всем, до чего только реально дотянуться, в том числе и не запрещёнными артефактами, кстати, матушка при жизни была того же мнения.

И она с любопытством уставилась на Катрину.

— Мне сложно об этом судить, — с ноткой сожаления призналась девушка. — В Школе ничего об этом не рассказывали, а больше узнать мне неоткуда. Только всё-таки причём тут твоя тётя?

— Ах, да она видела тебя на одном из балов и сразу сказала, что ты — не та особа, которая будет искать благосклонности правящей семьи. Запросы и устремления не те. Твоё настоящее место в монастыре или провинциальной школе, няней или воспитательницей. К сожалению, на настоящую школу магии рассчитывать не придётся...

Кати еле заметно вздрогнула. Пусть все они в той или иной степени имели способности, но подобное обучение в пансионе не приветствовалось.

— А может я скрывала свои желания всё это время?

— Оставь эти сказки, — пренебрежительно взмахнула веером Хелена. — Давайте лучше обсудим новые развлечения, принятые во дворе.

Этот момент, безусловно, был интересен, а заодно мог помочь скрасить унылую дорогу.

— Балы, вечеринки? — предположила Кати, загораясь любопытством.

— Нет, — Хелена грациозно свернула веер. — Сейчас стало модно играть в живые картины и шахматы. Буквально ещё год назад играли в карты, теперь другие развлечения, хотя поговаривают, что одна из карточных игр до сих пор очень популярна у наследников.

— С живыми картинами согласна, но шахматы... Никогда не поверю, чтобы придворные настолько озаботились изучением этой игры.

— В живые шахматы, — подчеркнула красавица брюнетка, в предвкушении выпячивая пухлые губы. — Король — это или его величество, или один из принцев. Королева, как правило, любимая фаворитка. Пешки — фрейлины. Остальные фигуры назначаются королём, хотя настоящее его величество очень редко участвует в игре.

— Хих, — не удержавшись, хихикнула Кати. — Неужели кто-то осмеливается выиграть у его величества или их высочеств?

— Вряд ли, потому как даже пустячное развлечение всегда служит политическим интересам.

— Угу, принц играет, а договоры заключаются министрами, — Катрина перевела взгляд с одной вынужденной соседки на другую, выглянула в окно — там пейзаж не менялся, дорога извивалась мимо бесконечных полей. — Не понимаю, причём здесь игры?

— Кати, ну чему тебя учили? Или что учила ты? — всплеснула руками Аннелия, чуть не выронив надушенный платочек. — Нам не раз объясняли, что самые важные переговоры проходят в непринуждённой обстановке. Всяческие прогулки, вечера, бокалы с лёгким вином, тёплая развлекательная атмосфера.

— А случайно поспособствовать этой тёплой атмосфере не фрейлин припрягают? — Кати сначала покраснела, вспомнив, что и в самом деле подобное им твердили не один раз и не два, потом удалось сформулировать вопрос, который её волновал.

— Отчасти, мы занимаем гостей, поддерживаем разговор...

— Нели, а разве у тебя кто-то при дворе есть? Откуда такие познания и сведения?

Аннелия немного замялась, теребя оборку длинного рукава.

— Сплетни и слухи можно узнать не только от придворных и приближённых. Не забывайте, что в любом дворце, а уж тем более королевском, полно слуг, камердинеров, лакеев, горничных. Их не считают за людей, и именно поэтому они очень многое слышат и видят.

— А ещё портные и швеи, — добавила Хелена. — Парикмахеры, поставщики тканей и парфюма. Они вхожи и в личные покои их величеств и высочеств, и прочих аристократов, постоянно проживающих во дворце.

— Да за такой вынос информации голову снесут, — решительно выпалила Кати. — Или тайная королевская служба даром свой хлеб ест?

— Ой, да никто и не вынесет за пределы дворца сведения, составляющую государственную тайну, — Аннелия даже обиделась. — А какая тайна в новых модных развлечениях? Никакой.

Дальше девушки затараторили, обсуждая моду на украшения для причёсок. Только в этом году королева пожелала, чтобы окружавшие её дамы выглядели более свежо и воздушно, и издала указ об использовании перьев и цветов вместо тиар и жемчужных нитей, которыми украшали волосы.

Кати немного послушала и незаметно для себя задремала, привалившись к стенке кареты.

Глава 4

На подвернувшемся под колесо камне, карета подпрыгнула так, что девушки не удержались, повалившись друг на друга.

— Эх, дороги... — вздохнула Хелена, поднимаясь с пола обратно на сиденье. — Где же эта гостиница-то?

Она стряхнула пыль с учебника по этикету, который последний час читала с выражением глубочайшего отвращения.

— Гостиница будет только вечером, ужин, умывание и в постель, поскольку с утра пораньше снова в путь, — зевнула Аннелия и тут же прихлопнула рот ладошкой. — Что нового и полезного узнала?

Блондинка попыталась устроиться поудобнее на жёстком сиденье и развернула книгу.

— Новое есть и это не прибавляет мне хорошего настроения, — она перелистала пару страниц. — Тётушка в последний день передала мне новый свод этикета. Представляете, теперь сидеть может только король, королева и их дети. Остальные стоят независимо от титула, состояния и приближения к правящим особам.

— В смысле? — удивилась Кати. — Как это все стоят?

— А вот так! — Хелена перевернула ещё пару страниц. — Его королевскому величеству предлагается большое кресло, её величеству — малое, принцам-наследникам и принцессам — мягкие стулья. Все прочие стоят во время приёмов, исключение составляют только настольные игры, тогда партнёрам дозволяется сесть. В покоях её величества фрейлины проводят время на ногах, исключение только вышивка и то не всегда, предполагаются высокие пяльца и специальные подставки для книг, если королева желает послушать чтение.

— Нас вроде бы готовили не в её свиту, — неуверенно промолвила Катрина. — С принцами-принцессами должно быть попроще.

— Куда уж проще, — съязвила блондинка. — Разрешено присесть с дозволения принца или принцессы только на скамеечку. Ну чисто комнатные собачки, ещё бы подушки предложили, как в южных странах.

— Дурдом! — резюмировала Нели. — Весь день на ногах, ни присесть, ни отдохнуть, точно девочки на побегушках. Ночью пришёл, упал...

— С чего это упал? — вопросительно подняла брови Хелена. — Если в фаворитках, то ночью ещё поработать придётся, не то вышвырнут. Одного не понимаю, куда у них фрейлины деваются, если каждый год часть набора едет в королевскую резиденцию? Каждый год и не по одной-две! Едят они их что ли? Да, наш выпуск самый большой, но это мало что меняет.

Кати призадумалась, и впрямь получалось странно. С другой стороны, если предположить, что девушки с хорошим образованием и светским воспитанием, они вполне могли понравиться кому-то из столичных аристократов, тем более, что простолюдинок среди них не встречалось. Мелкопоместные дворяне или напротив состоятельные придворные могли присмотреть себе супругу.

— Может не пришедшихся ко двору ссылают куда-нибудь в провинцию? — неуверенно предположила она. — В гувернантки или няни, да мало ли? Да даже замуж выдают...

— Как вариант... — согласилась черноглазая Хелена, но продолжить не успела.

Карета опять подпрыгнула, затрещала, потом опасно накренилась вбок.

Снаружи послышалась сдержанная ругань. Кучер слез с облучка и теперь озадаченно смотрел на отвалившееся колесо.

Кати, кое-как уцепившись за дверцу, выбралась наружу. Колесо валялось на обочине, первая карета скрылась из виду вместе с сопровождающей их наставницей.

Солнце скатывалось к закату, хотя до темноты ещё оставалось достаточно времени.

— Ну? — Аннелия, деловито подобрав юбки, вылезла из кареты. — О-о-о!

Она присела посмотреть на ось, пнула здоровенное колесо, скептически обвела взглядом тщедушного кучера и покачала головой. По всему увиденному складывалось впечатление, что они застряли надолго. В одиночку конюх не сможет надеть колесо на место, кому-то нужно приподнять карету. Для этого придётся снимать багаж, а снимать-то его и некому — даже вдвоём они вряд ли приподняли хотя бы один из сундуков.

— М-да, — многозначительно произнесла Хелена, не замечая, что пачкает ботинки в дорожной пыли. — А сколько осталось до гостиницы?

— Да всего пара часов.

Кучер развёл руками, показывая, что здесь он бессилен. Поделать ничего не может... да, вот так случилось... и вообще это не его вина...

— Ну и ладно, — Катрина примерилась, как пнуть откатившееся колесо, но раздумала — не следовало портить единственные приличные дорожные ботинки. — Пойду, прогуляюсь... недалеко.

В голову полезли мысли, что всё-таки есть на свете счастливый случай, который позволил немного растянуть путешествие в столицу. Да, есть проблема с ночлегом и ужином, но зато чистый воздух и зелёные кроны деревьев, и глоток свободы.

Как ей хотелось сбежать! Удрать куда подальше, наняться учительницей в дворянскую семью, проживающей подальше от дворца и их величеств. Останавливало благоразумие — королева лично следила за успехами воспитанниц и отчёты регулярно ложились к ней на стол. И уплачено за пансион было из казны, за такие деньги её попросту вздёрнут на первой же берёзе

Покрутившись около дороги, Кати посмотрела на приунывших девчонок, которым не улыбалось ночевать под открытым небом, потом на кучера, совершенно не выглядевшего озадаченным. А заодно и на подозрительный камень, из-за которого произошла поломка. Почему возница не объехал? Задремал или... Или это было сделано нарочно?

Отойдя за густой кустарник, она прикусила ноготь большого пальца и задумалась.

Истошный визг, почти сразу же донёсшийся с дороги, заставил девушку встрепенуться и рвануть обратно к карете.

Несколько дворян в дорожной одежде прижали её спутниц к дверкам и хохотали во весь голос.

— Хороши девочки! — невысокий парень с неестественно бледным лицом торопливо шарил по груди Аннелии, пользуясь тем, что её руки держали. — Кожа нежная...

У Хелены, тем временем, задирали подол, уворачиваясь от пинков.