"... Фрегат "Рафаил" и его команда. Офицеров вон из службы и из дворянства, кроме того, что сидел в Крюйт-камере. Семьи пока не трогать, но всем сообщить "слухами" (для слухов и учетов создать "Особое Временное Агентство" — "осваг") о последующих лишениях сословий и имений. По флоту и армии объявить: во время войны и при защите чести России не может быть речи о смысле или бессмысленности сражений и жертв. При невозможности сражаться — ведь могут и так сложиться обстоятельства, начальникам следует принять меры к уничтожению вооружения, укреплений и судов, и только тогда обеспечить спасение личного состава. Непонятный и неправильный лозунг "погибаю, но не сдаюсь" отменить, надо принять — "Наше дело правое, победа будет за нами! За Русь Святую!" или как короткий лозунг "Мы вернемся!" Из уставов убрать воспоминание времён Петра I о возможности атаки только при наличии двойного превосходства, поставить условием несоответствия командования пассивность и стремление уклониться от атаки равного или более сильного неприятеля.

Александра Ивановича Казарского — пожаловать флигель-адъютантом, капитаном I ранга, вызвать на Балтику и направить на Ладогу, прикомандировать к Опытному отряду капитана I ранга Чистякова. И, пора Павлу Егоровичу начинать строить свои "чистяковки", небольшие для первых образцов. Потом объявим, что всё не получилось, и будут на Ладоге копаться, не привлекая особого внимания: чудачеством маются, особо не скрываются и секретов поэтому нет..."*

*— Ibid.

Глава 5 Призрак проливов

Пока дипломаты изводили тонны чернил и лечили перетруженные голосовые связки, подошел и давно ожидаемый 1832 год.

Могущественный вассал Турции, паша Египта Мехмед-Али, восстал против султана и пошел на него войной. Заняв Сирию, египетское войско, обученное и вооруженное лучше, чем армия султана, двинулось к северу, и 21 декабря 1832 г., в битве при Конии, сын Мехмеда-Али, Ибрагим, совершенно разгромил турецкую армию. Султан Махмуд II очутился в отчаянном положении: у него не было ни денег, ни времени, чтобы хотя бы наскоро собрать новую армию.

Махмуд обратился за помощью к державам. Но французская дипломатия, давно облюбовавшая Египет и Сирию как будущую сферу своего влияния, отказалась ему помочь. Пальмерстон предложил султану подождать, пока поможет Австрия: он рассчитывал не доводить султана до необходимости обратиться к Николаю.

Пальмерстон надеялся, что нужное Англии дело будет, таким образом, выполнено австрийскими руками. Но вышло совсем по-другому. Во-первых, австрийская армия вовсе не была готова к сопротивлению победоносному египетскому войску в далеких пустынях Малой Азии; во-вторых, Меттерних, скрепя сердце, должен был мириться с русской опасностью на Востоке, чтобы сохранить могущественного союзника в борьбе с революционной опасностью в самой Европе. Поэтому он меньше всего желал открыто ссориться с Николаем.

А Николай I, сейчас же, еще до битвы при Конии, предложил султану вооруженную помощь против Ибрагима; еще раньше русский генерал Муравьев внезапно высадился на берегу Босфора. Опасность от русской помощи султан сознавал хорошо. Впоследствии на возмущенный вопрос английского посла, как султан вообще мог согласиться принять "помощь" от Николая, один из членов Дивана повторил слова, сказанные Махмудом: "Когда человек тонет и видит перед собой змею, то он даже за нее ухватится, лишь бы не утонуть". Муравьев, устроив свой лагерь на Босфоре, явился к султану в качестве специального посланца от царя с таким предложением: если султан желает, Николай потребует от мятежного египетского паши Мехмеда-Али, чтобы он немедленно убрал свои войска и велел Ибрагиму возвратиться в Египет. В случае отказа царь объявляет Мехмеду-Али войну.

Но Мехмед-Али не покорился, да и султан медлил дать Николаю свое согласие. Мало того, Ибрагим двинулся еще несколько дальше к северу. В полной панике султан решился на все, и 3 февраля 1833 г. русский представитель в Константинополе, Бутенев, получил, наконец, долгожданный дипломатический документ: Махмуд формально просил царя оказать ему помощь против мятежного вассала. Русский флот, давно уже стоявший наготове в Севастополе, снялся с якоря и отплыл в Константинополь. 20 февраля 1833 г. этот флот появился в Босфоре. Тогда французский посол адмирал Руссэн бросился к султану, решительно убеждая его просить русский флот удалиться. Английский посол поддержал Руссэна. Они оба заявили, что немедленно отбудут из Константинополя если русские займут город. Это значило, что, в случае отказа султана, Англия и Франция поддержат Мехмеда-Али. Султан потребовал от Руссэна обязательства поддержать его против Мехмеда-Али, и Руссэн подписал с рейс эффенди это обязательство.

Мехмед-Али был превосходным дипломатом; он ясно видел, что французы хотели лишь отсылки обратно русского флота, а теперь, добившись этого, не приложат никаких усилий к тому, чтобы преградить Ибрагиму путь. Султан Махмуд убедился, что Руссэн и англичане его обманули. Между тем пришли новые грозные известия: агенты Ибрагима, пробравшись в Смирну, подняли там восстание против султана. Султан прямо объявил, что снова обратился к Бутеневу, и турецкие министры сообщили последнему о согласии султана, чтобы русский флот не уходил из Босфора. Бутенев на это мог только любезно ответить, что русский флот и не думал трогаться с места, так как у него, Бутенева, было только устное, а не письменное предложение увести флот. 2 апреля к берегу Черного моря, у самого Босфора, явилась новая русская эскадра, а спустя несколько дней — и третья. Немногим меньше 14 тысяч русских солдат было высажено на берег.

Французская дипломатия и Пальмерстон были в большой тревоге. Было ясно, что одними словами отделаться нельзя. Приходилось либо решительными мерами спасать султана Махмуда от египетского паши, либо отдать Константинополь русским войскам, да еще с разрешения самого султана. В конце концов, Руссэн и английский посол Понсонби вызвали свои эскадры к Египту и добились заключения мира между султаном и Мехмедом-Али. Мир был очень выгоден для египетского паши и значительно расширял его владения. Но Константинополь был спасен.

Однако и для султана и для Европы было ясно, что Ибрагим со своим войском убоялся не маневрирующих где-то английских и французских судов, а русской армии, уже стоявшей на малоазиатском берегу Босфора. Султан Махмуд был в восторге от оказанной ему помощи и еще больше от переданного ему через царского генерал-адъютанта графа Орлова заявления, что спасители Турецкой империи 11 июля намерены отчалить от дружественных турецких берегов и возвратиться в Севастополь.

... К сожалению, султан не смог преодолеть векового недоверия к России. И был весьма связан многовековыми "торговыми операциями" с Францией и Англией. И обоснованно опасался "чашечки бриллиантового кофе" от своих подданных. В письме Императора Султану было и такое предложение; "Сравнив помощь со змеей, тонущий человек потерял возможность вылечить свою страну и направить энергию развития на Юг и Восток. Союзники же его за каждый проданный товар, поданный как спасительная помощь, будут всё крепче стягивать удавку финансовой зависимости". Тем не менее, уход с Босфора был подтвержден согласием со статусом Груманта и свободой ВЫХОДА кораблей из проливов в любое время, независимо от состояния войны или мира России с другими странами.

Между тем в Россию шли покупаемые паровые машины, приборы, лабораторная посуда, рельсы и паровозы. Приезжали и люди: инженеры, металлурги, строители и мастера. Карл Берд быстро строил небольшие паровые машины и устанавливал на волжские расшивы и шаланды. Строились доменные печи, все — новых типов. Шахты и карьеры быстро набирали объёмы добычи. Обследовались новые месторождения.

Из выступления на заседании Машиностроительного Комитета и Промышленного Комитета: "Для владельцев мастерских и заводов, ставящих целью строительства машин необходимо учитывать и необходимость подготовки мастеров и инженеров. Покупая в Англии или Франции одну или две машины и представляя в последующем построение таких же, по имеемому образцу, скорее всего надо представлять, что вследствие начальных затруднений первые выпускаемые машины предприятия будут обходиться дороже и в работе проявят ненадежность.

Следующие покупаемые машины в качестве образцов и их повторения должны быть уже значительно лучше за счет выученности и большей опытности строителей и механиков. Кроме закупок, предпочтительно заключать договора на помощь в производстве на заводах Империи, с вовлечением иностранного владельца в долевое участие финансирования и прибыли таких совместных предприятий. При обучении и подготовке к строительным работам непременно готовить инженерам и мастерам схематические масштабные и действующие и модели...

И как ни смешно может показаться многим, не следует забывать и о влиянии на просвещение таких простых вещей как детские игрушки: от самых простых внешних подобий до работающих малых образцов. Для общего развития детей можно и нужно выпускать игры-загадки, раскраски и сборные макеты-конструкторы. Дополнительно этот вопрос надо обсудить совместно с Комитетом Образования и Просвещения, принять план развития".

Глава 5 Дороги за океан и немного о флоте

"... Южная Америка. Анды, пампасы, леса Амазонки. Ветер приключений и открытий. И в планах на будущее: союз Парагвая, Боливии и Перу. Идеально будет, если к союзу привлечём Колумбию. Англия будет сопротивляться, как всегда. Хосе Франция, очень интересная личность. Многие из его реформ интересны и даже появляется желание — а не побывал ли он в иных мирах? С последователями ему не очень повезло — Лопес всё проиграл. Но, по большому счёту, Америка Южная — дело будущего, в конце 30-х надо будет активизировать эту линию политики..."*

*— Ibid.

В 1827 году в Южную Америку была послана неофициальная миссия "этнографов и естествоиспытателей" под руководством Л. И. Дубельта. В состав экспедиции входили биологи А.Ф. Постельс и Ф.И.Рупрехт, географ А. К. Этолин, моряки Зеленой и Е. В. Путятин, гр. Ф. И. Толстой. В инструкциях высказывалось пожелание о налаживании добросердечных отношений с Чили (Хосе Сан-Мартин), Республикой Великая Колумбия (Симон Боливар). Отмечалась нестабильность политической обстановки, Дубельт был предупрежден о возможном распаде страны Боливара. Особо отмечалась важность налаживания связей с правителем Парагвая Хосе Франсия. Император высказал пожелание ученых и промышленников о заключении с различными плантаторами разных стран, хотя-бы и из Бразилии о поставках кофе и сока Гевеи.

"...После восстановления корабельного флота из состояния упадка в начале 1820-х годов, видятся следующие планы применения флота: Участие в научных и политических экспедициях. В ближайшие 2-3 года — Балканы, Средиземноморье. После оформления независимости Греции следует искать возможность создания базы на Ионических островах. Новые корабли строить с возможностью установления в последующем в готовых корпусах паровых машин. Обсудить возможность создания чертежей и сроки постройки, начиная примерно с 1846 года, с кораблестроителями: Поповым, Бурачеком, Амосовым и позднее — Окуневым..."*

*— Ibid.

В 1832 году, после завершения дипломатических переговоров по Турецко-Египетскому кризису, началось движение кораблей Средиземноморской эскадры по плану "Уран": вместо возвращения на Балтику и в Кронштадт отряды совершают переходы на Тихий Океан раз в два года. В составе отряда идут 2 линейных корабля. 2 фрегата, корвет, бриг, 2 шхуны и 2 транспорта.

Под обсуждение условий отступления России практически незамеченными прошли вопросы освоения, так кажется, выражались и выражаются "политкорректные" колонизаторы, островов в Тихом океане: архипелагов Гавайев, Бонин и Цусимы, занятых экспедицией адм. Рикорда, им же объявлены собственностью России Приамурье, Сахалин.

Нессельроде даже совершил маленькое чудо — Русско-Американская компания получила возможность считать своими Марианские острова. И все из-за вовремя поднятого вопроса о возврате или совместном использовании Мальты и уходе из Архипелага. Согласие Великобритании связано с постепенным смещением вечных интересов и логику англичанинов можно понять: при имеющемся превосходстве на море сегодня можно отдать, а в следующий удобный момент — забрать. Франция, поглощенная обустройством "независимой" Бельгии затаила претензии на будущее.

"...Подозреваю, что "Марианское чудо" Нессельроде совершил для реабилитации своего пошатнувшегося положения, когда в 1829 году подал донесение о том, что Сахалин и Приморье — единое целое и принадлежат Китаю. И что на детальное обследование нет денег. Когда же Император спросил: "Граф, а не могли бы Вы одолжить флоту необходимую сумму?" произошла некая сцена изъявления преданности. Канкрину было указано на нежелательность подобных происшествий, И.о. Морского министра был отправлен в отставку, а всем предложено было не забывать о последствиях за подачу ложных сведений..."*

*— Ibid.

Занимаются и укрепляются на Тихом океане: Гавайи, Бонин, Цусима, основывается Владивосток — 1834, укрепляются Камчатка (Петропавловск), Аляска (Ситка и Датская гавань, развивается Ново-Архангельск). Закладываются судостроительные верфи и доки, механические мастерские и угольные шахты, металлоплавильные и металлообрабатывающие мастерские (с постепенным переходом в статус заводов) во Владивостоке, Ново-Архангельске и в Ситке,. Выполняют частные заказы без ограничений. Происходят визиты в Японию, пока безрезультатные.

Командующий эскадрой и наместник Дальневосточного Края, в который включены Приморская губерния и Аляскинская область, с 1835 по 1841 годы — адмирал П. И. Рикорд, смененный А.С. Меншиковым (нач. штаба Коцебу), который правил и командовал эскадрой до 1847 года. Меншикова сменил Муравьев с 1847 года при командующем эскадрой Невельском (нач. штаба Литке). Губернаторы на Аляске — П. Е. Чистяков 1825-30 гг., Барон Фердинанд Петрович Врангель, с 1830 по 1835 гг., Л. В. Дубельт в 1835-40 гг.

На претензии Англии и Франции в договорном порядке делаются уступки в политике на Балканах, до следующего обострения ситуации или очередного восстания сербов, болгар, румын и армян.

На Дальний Восток ушли: кораблей — 6, фрегатов — 6, корветов — 4, бригов — 4, шлюпов — 2, транспортов — 10. Приобретено 2 парохода в 1838-40 годах.

Постепенно организовались несколько переселенческих компаний и увеличилась активность Русско-Американской компании. К Аляске и Владивостоку ушло несколько небольших караванов с грузами и переселенцами. Начальникам экспедиций дано было указание начать геодезические исследования, строительство городков и поселений с мастерскими. На вооружение укреплений и в качестве материалов при постройке на первое время разрешалось использовать дерево ветхих кораблей и их вооружение. К 1840 году население Аляски составило 8 000 переселенцев, В Амурском крае жили 18 000 человек. Были найдены запасы угля, меди, серебра и железа и других минералов.

Процесс начавшегося освоения был омрачен гибелью ЛК "Фершампенуаз" от пожара в 1832 году и потерей от аварий и в ненастье 3-х транспортов и 2-х бригов: "Открытие" и "Охотск".