Зона отчуждения

— Виктория, а ты всё молчишь. Небось, опять тебя отец вместо отдыха с собой потащит?

Вика пожала плечами. Объяснять дуре-Окулиной, что её никто не тащит, она не собиралась. Карьера отца пошла вверх, потому что на территории вокруг Туманного купола он на двое суток оказался самым высокопоставленным федеральным чиновником. Когда начали прибывать подразделения МЧС, Фёдор Капитонов уже сумел хоть как-то организовать людей, наладить работу спасательных команд и уцелевших органов власти. Поэтому его сразу же пригласили в руководство антикризисного штаба, а потом раз за разом начали отправлять в проблемные точки страны. Вот только как отец объяснял Вике, если ты не знаешь, что нужно делать — мало оказаться в нужном месте в нужное время. Ему повезло, он видел работу начальства и спасателей после Спитакской катастрофы, помнил какие решения стали удачными, а какие стоили людям жизни. И Вика, которая твёрдо решила тоже сделать карьеру на госслужбе, по возможности ездила с отцом в командировки как неофициальный помощник и секретарь. А с июля, когда ей исполнится шестнадцать, отец пообещал зачислить дочь в штат, чтобы стаж начал копиться.

Тем временем Нина повторила вопрос:

— Молчишь, задумалась. Или вообще отдыхать не собираетесь?

Вика снова пожала плечами, зачем-то нашарила в кармане скопившиеся чеки и выкинула их в подвернувшуюся урну возле киоска. Отвечать было лениво, но Нина и одноклассники так настойчиво смотрели, что пришлось всё же отвсказатьетить. Лишь бы отстали.

— Ну... В начале мы и в самом деле едем в пару командировок. К слову, попасть в Долину гейзеров на Камчатке, да ещё за госсчёт — считаю, это круто. А в августе на пару недель планируем смотаться во Францию. И если повезёт, заглянем в Англию.

Один из одноклассников пошутил:

— К твоему парню из Лондона?

— Ну тебя, Данька, — фыркнула Вика, — какой там "мой". Просто по скайпу треплемся раз в неделю. Мы с его отцом два года назад, — девушка неожиданно для себя чуть поперхнулась, но тут же продолжила, — познакомились. Вот Оливер мужик и в самом деле отпадный. Он в какой-то биохимической корпорации работает, и чуть не весь мир объездил. Пару фоток присылал...

Вова с какой-то грустинкой сказал:

— Жалко. А я-то думал уговорить тебя в летний спортлагерь с нами поехать. Нам как раз в команду хорошего стрелка не хватает.

Вика виновато потупилась: ну да, и тренер тоже намекал. Даже месяц назад причислил Викторию к перспективным ученикам и выписал особый пропуск, чтобы девушка могла посещать тир и стрелять там не только из спортивного пистолета, а из нарезного оружия.

Этого Нина стерпеть уже не смогла. Краем глаза поглядывая на Вову, она гордо сообщила:

— А я в июне на восток поеду. Две недели всей семьёй в Китае, потом мы с мамой на две недели во Вьетнам, а потом на месяц в Японию... Ай! — Вика ухватила её за сумку и резко дёрнула назад.

— Красный, не видишь? Счас попадёшь под машину, и...

Нина насупилась. Что с ней может случиться "попасть под машину" она не поверила ни на секунду. Но ведь Капитонова её и в самом деле остановила по делу. Впрочем, стоило всем перейти дорогу, как Нина уже снова продолжила щебетать, расписывая будущий отдых. При этом она не забывала поглядывать на Вову, так как знала, что парень фанатеет от аниме... Из-за затянувшегося кризиса последних лет месячный вояж по Японии по карману только богатым родителям, таким как у Нины.

В классе оказалось немало анимешников. Они тут же включились в обсуждение, посыпались советы и даже просьбы:

— В Замок Мацумото обязательно съезди. Его ещё Замок Ворона называют.

— Да ну! Замки Химедзи и Кумамото круче.

— На источники надо обязательно съездить. Ты же в Токио будешь? Там Оедо Онсэн.

— Слушай, а кое-что привезти можно попросить?

Вова в обсуждении участвовал неожиданно вяло, и почему-то время от времени странно, можно сказать украдкой поглядывал на Викторию. Да и вечером, когда все расходились — засиделись в кафе аж до одиннадцати — друг спросил:

— Поздно уже. Давай на всякий случай я с тобой до подъезда дойду?

Вика в ответ фыркнула:

— Не сходи с ума. Тут два квартала всего, а тебе потом в другую сторону переться. Ты не раньше часа домой дотопаешь тогда.

Только уже на следующий день Вике пришла неожиданная мысль, что в предложении Вовки насчёт поездки в лагерь могло быть двойное дно. Не зря же он ни с того ни с сего спросил, не надо ли её проводить до дома. Впрочем, Вика провокационную мысль тут же отогнала подальше. Вова ей только друг, в своей девушке души не чает. К тому же точно знает: каждый июнь они с отцом ездят на могилу мамы, поэтому в тренировочный лагерь Вика по любому бы не поехала.

Глава 2

Новенький ЖК-телевизор в комнате старого, сороковых годов двадцатого века постройки, сельского бревенчатого дома выглядел не к месту. И словно пытаясь это доказать, шипел, кашлял, изображение дёргалось. Но Кирьян упорно таращился в экран, вслушиваясь в утренний выпуск новостей. Время от времени мужик ругался, яростно чесал пятернёй бороду, но продолжал смотреть. Пару раз он пытался поменять настройки приёма, но почти сразу бросал. Смысла в этом никакого — не в телевизоре дело. Здесь, всего в пятнадцати километрах от похожего на огромную шапку купола из тумана, который яйцеголовые окрестили Барьером, радиосигнал начинал капризничать, глохнуть. А временами, наоборот, давать слишком яркую картинку. Помогла бы спутниковая тарелка, но после аварии на орбите два года назад это стало безумно дорого. Светить же свою хату перед ментами Кирьян не хотел. Незачем посторонним знать, что настоящий владелец дома уже давно загнулся, а фотография в паспорте переклеена.

А ещё никому постороннему не стоило даже догадываться, что доживающий свой век в вымирающей деревне Борька-кривоногий, страдающий регулярными запоями, во время которых не появляется дома неделями, и вор в законе Щербатый — один и тот же человек. Поэтому раз в месяц приходилось несколько дней проводить в здешнем доме. Ради маскировки, или как сегодня — когда надо съездить на дело самолично... Совсем без цивилизации и комфорта Кирьян не мог. И так во все деревни вокруг Барьера перестали подавать электричество. Да и некому почти: после накрывшей половину области катастрофы работы не стало совсем, и люди медленно, но верно стали разъезжаться. В подпол пришлось ставить небольшой дизель. По-хорошему, ЖК-панель волочь сюда из городской квартиры вообще не стоило, хотя диски проигрывались на подключённом плеере без проблем. Но вот иногда хотелось просто посмотреть телевизор, и начинались мучения.

Один из ждавших в комнате шестёрок не выдержал, и как ближний помощник главаря рискнул попросить:

— Хозяин, ну будь человеком. Выключи ты эту ...ю! Лучше пластинку запусти. Я как раз свежих давалок притаранил, — он кивнул на лежавший на плеере DVD-диск, где на лицевой стороне была отпечатана голая блондинка в обнимку с двумя неграми. — Свежак, пиндосы знают толк...

Кирьян окинул комнату тяжёлым насупленным взглядом. Спрашивавший мгновенно смолк, а трое остальных невольно отодвинулись вдоль стола в сторону от невезучего приятеля. Мол, не при чём мы тут.

— Заткнись, Бандура. В городе тёлок хоть долби, хоть слюни пускай. А здесь ещё раз вякнешь — до конца жизни только лапать будешь. Я сказал — новости.

Кирьян повернулся обратно. Впрочем, тут же требовательно, не оборачиваясь протянул руку. Один из подручных мгновенно вложил туда стакан крепкого, заваренного до горечи и запаха курева зелёного чая. Других напитков перед делом старшой не признавал.

За столом подручные, стараясь не шуметь, кто потянулся за икрой, кто принялся нарезать хлеб, ветчину и красную рыбу. Бандура попытался заесть шматом колбасы появившийся после слов главаря противный привкус, про себя матерясь, что запивать богатство на столе тоже придётся чаем. Но бухать перед вылазкой нельзя. А хочется опрокинуть пару стопок. Умеет Щербатый нагнать страху одним взглядом из-под кустистых бровей. Особенно сейчас, когда водила опаздывает, а Кирьян в кои-то веки собрался на дело сам. Вот только без водилы никак. Хоть военные и престали вокруг Барьера ходить, вертушка летает. И чужую машину срисует сразу, а дальше ментам передаст — и примеряй казённые нары под Магаданом. А на своих двоих до хорошего места не дотопаешь и добытый хабар потом не вывезешь.

Кирьян тем временем снова прилип к телевизору. Пальцы нежно погладили пульт, затем принялись бегать по кнопкам настройки. По какому-то капризу природы сигнал пошёл чистый, и девушку-диктора стало хорошо и видно, и слышно.

— ...Ситуация вокруг польского города Витница так и не прояснилась. Приступы немотивированной агрессии и сумасшествия у жителей продолжаются. Нет информации и обо всех отправленных спасательных группах, кроме одной, которая попыталась расстрелять один из патрулей кордона. До выяснения причин руководство Европейского Союза приняло решение о полном карантине, с запретом на въезд и выезд из города. Исследования будут проводиться дистанционно с помощью роботов, а жителям будут оказаны поставки гуманитарной помощи с воздуха.

Дальше в студию пригласили эксперта: обсудить влияние событий в Польше на мировые рынки. При виде располневшего лощёного толстолицего мужика в дорогом костюме, Кирьян задохнулся от ненависти. И от зависти. Когда-то они начинали вместе, в соседних районах одного города. Крышевали кооперативщиков. Одновременно развернулись в девяностых. Кирьян тогда взлетел куда выше: он-то крови не чурался. А дальше его соперник умудрился вовремя отойти от дел, стать солидным бизнесменом. И времена внезапно изменились. Так что теперь давнего знакомого показывают по телевизору, а Кирьян с начала двухтысячных вынужден отсиживаться в медвежьем углу с чужим паспортом. А как хочется оказаться по другую сторону экрана, чтобы на тебя смотрела вся страна...

Размышления прервал шум въезжающей во двор машины. И буквально через минуту в комнату вошёл водитель. Плюгавый мужичишка в истрёпанной китайской ветровке — июнь в этом году выдался не по сезону холодный. Подобострастно поклонился, вздрогнув от полных тёмной ненависти глаз, которыми зыркнул на него хозяин. Испуганно посмотрел на остальных и жадным взглядом зацепился за уставленный едой стол. Подручные Щербатого в ответ, не скрывая презрения, сморщились и даже не подумали подвинуться, освободить за столом место ещё одному человеку.

— Я эта... Того я. Отец Василий меня задержал... Говорил всё, намекал...

Мужичок помял кепку в руках, провёл ладонью по наметившейся лысине и опять замер на пороге.

Кирьян беззвучно ругнулся:

"Давно бы удавить эту с... в рясе".

И мысленно представил, как душит ненавистного священника: седые волосы во все стороны, густая чёрная борода дёргается, словно вырезанное из камня смуглое лицо от нехватки воздуха синеет. Только сделать этого Кирьян не мог. И дело было не в том, что до посвящения в сан у отца Василия была за плечами не одна горячая точка. И не таких крутых мужиков в девяностых валил. Но вот не вовремя у сельского священника во всеми забытой глуши всплыл знакомец аж из администрации президента...

"Знал бы, кого тогда ко мне в избу занесло, прямо сразу и удавил", — раздражение всё же отразилось на лице. Водила, принявший всё на счёт своего опоздания, опять испуганно вжал голову в плечи.

Щербатый тут же мысленно сделал пометку, что водилу надо убирать. Если отец Василий сел на хвост, то рано или поздно докопается, на кого именно водила пашет. Но всё потом, ближе к осени. Пока же Кирьян стал похож на доброго пенсионера, кивнул с пониманием. Знаю, знаю, кто такой местный священник. Любит соваться не в своё дело...

Мужичок взбодрился, опять посмотрел на еду. Но разрешения присесть так и не получил. Рассуждал Кирьян просто: шавок надо держать на коротком поводке, изредка гладя, но чтоб всё равно боялись. А водитель был как раз из таких, из дворовых собачонок, побирающихся по помойкам. Когда всё более-менее успокоилось, мужики из посёлков и деревень, нетронутых странным природным явлением, разъехались на заработки. Семьи-то кормить надо? Самые рисковые вообще бросили всё и отправились устраиваться на новом месте. Этот побоялся. Потому и прибился к Щербатому: вроде и ответственности никакой — он же только шоферит. А деньга понемногу капает.

Собрались быстро, и так из-за водителя потеряли много времени. На пороге Кирьян встал лицом к красному углу и перекрестился с серьёзным лицом, хотя внутри и распирало от смеха. Сам он в поповские бредни никогда не верил, но водила знал его только как Борьку-кривоногого, а все местные после катастрофы стали очень набожными. В последний момент, повинуясь какому-то озорству из глубины души, Кирьян показал Христу пальцем "фак"... Показалось, что в ответ тот с укоризной сверкнул глазами.

Кирьяна это развеселило, хмурое состояние души рассеялось.

"Да что ты можешь, деревяшка!" — мысленно бросил он иконе и начал натягивать высокие резиновые сапоги.

До катастрофы водитель работал частником на маршрутке, развозил людей в области по посёлкам. Поэтому, хотя с тех пор половину сидений выдрали и выкинули, места в "газельке" -микроавтобусе хватило усесться с комфортом не только главарю — рядом с водителем, но и остальным.

Отличное настроение переполняло Кирьяна через край. Как две недели назад, когда к нему обратился один лох из эвакуированных. Оказывается два года назад, во время эвакуации жителей пригорода, лох не рискнул из тайника в доме золотишко и брюлики забрать. А нынче решил нанять помощников, к барьеру сходить... Нашёл дураков. Покойникам золотишко всё равно ни к чему.

Шины бодро шуршали по асфальту, хоть уже и тронутому временем без присмотра, но вполне целому. Лишь один раз пришлось, разбрызгивая грязь после ночного дождя, объезжать кусок, разломанный два года назад сопровождавшим Катастрофу землетрясением. Если вспомнить, что от дома Кирьяна им пришлось делать дугу почти в сотню километров — трасса вообще попалась отличная.

Шоссе разрезало заброшенные поля. В открытые окна бил встречный ветер, приятно щекоча запахами молодой травы, влажного воздуха. Тучи так и не собрались уходить, закрывая полотно неба мохнатым ковром. Первым признаком цивилизации стала успевшая заржаветь колючая проволока ограждения. Пришлось вылезать и сначала отодвигать в сторону перегородившую дорогу секцию, а потом ставить обратно. Едва убедились, что Туманный Купол не представляет опасности, охрану забросили — но раз в несколько дней вертолёт забор облетает. Лишний раз привлекать внимание не стоило.

Стоило проехать ещё с километр, появился запах бывшей городской свалки. Хотя последние два года сюда и не заглядывал ни один мусоровоз, гнилью и разложением тянуло всё равно. Все тут же подняли окна. Словно тоже прячась, дорога метнулась в чахлый лесок. От веток деревьев сразу посмурнело, водитель даже включил фары. Но вот лес окончился, запах тоже исчез. "Газель" выскочила в полосу дачных участков — обязательного обрамления любого российского мегаполиса. Простор низеньких домиков был внезапен после лесных стен. Ветер, бодрящей волной ударив в небо, нетерпеливо задёргал туманный плащ облаков, прошёлся над заброшенными домами, сиротливо жавшимися друг к другу. От заглянувшего сквозь разрывы туч солнца миллионы капель на крышах и заборах отливали то тёплой желтизной, будто бесчисленные осколки развеянной по крышам золотой монеты, то холодным серебряным блеском. Пассажиры сразу же оживились.