Проходной двор

Тут военный врач очумел окончательно. Грани пирамиды действительно с тусклого цвета приняли насыщенный светло стальной оттенок. Надписи контрастом на поверхности принимали вид чего-то узнаваемого. Но не больше. Что у него в руках, стало до боли интересным. Топать домой было ровно столько же, сколько шли сюда, но усталость дня эту дорогу значительно удлиняла. Заряд бодрой утренней энергии закончился. Потом вечер, баня, ужин, Петрович разговор об артефакте оставил на следующий день.

Глава 3

Intermezzo

Ричард Фрейман изобрел квантовую электродинамику, и мы теперь понимаем, как устроено электричество, мы теперь знаем, что волны и частицы, это практически одно и то же. Яркий пример тому фотон и электрон, которые переходят из состояния частицы в состояние волны — мгновенно. Знать о неуловимости частиц для нас большая горечь, ведь определяя место частицы, мы не знаем ее скорость, определяя скорость, мы не знаем, где она находится. Зато мы знаем о принципе неопределенности.

Нильс Бор нам указал на квантовые странности микроскопического мира. Наше понимание Вселенной раздвинулось от больших величин к маленьким. В квантовых моделях волной является все, а поскольку во Вселенной взаимодействуют между собой все частицы, то Вселенная в целом является одной гигантской волновой функцией. А это означает то, что все наши наблюдения, ощущения и поступки, это всего лишь комбинация более чем одной возможности с более или менее реализуемыми вариантами. Пугаясь этого, мы предпочитаем жить во Вселенной, где реальность формируется под воздействием сознания. И придумали для этого сильный антропный принцип для определения свойств Вселенной, которые позволяют развиваться разумной жизни. А разумную жизнь определять, глядя на себя в зеркало. Сколько существует Вселенных, где в ходе бесконечной эволюции физические константы меняются или меняются физические законы в разных ее областях? А множество параллельных миров Мультивселенной? Для ученых антропный принцип участия предполагает, что у Вселенной должен быть зритель, который в состоянии осуществить редукцию квантового состояния, который и делает Вселенную реальной. Некоторые ученые хотят сказать, что жизнь возможна только при наличии четко очерченных физических параметров и не менее трех измерений. Предполагается, что при большем числе измерений сильное гравитационное воздействие не позволит бесконечного движения тел.

Просветление*

Утро, как и прошлые дни, начиналось без хозяина. Когда тот уходил по своим делам, Георгий во сне и не слышал. Очередное времяпровождение по берегу озера и ближайшим окрестностям отметило улучшение состояния организма. То, что раньше преодолевалось с кряхтением и одышкой, сейчас происходило машинально, не требуя усилий. Время прогулок и территория путешествий увеличились значительно. Стало интересно лазить по сопкам и открывать для себя красоту камней и деревьев. Погода пока баловала, тепло как в Крыму, где Георгий, правда, не был. Вечер отличался от остальных капитально.

-Я давно ждал от тебя разговора о ключе, Жорик. Твой прежний поверхностный образ жизни и твое место в ней не предполагали пользования ключом пространственных перемещений. Но поскольку твое приближение к ритму Вселенной и настройка ключа на тебя неоспоримо видны, то существует возможность владеть ключом в полном объеме. Но для этого необходимо освоить нужные практики. А на это требуется время, усердие и терпение. Пока количество не перейдет в качество. Готов ли ты к познанию? Это к тебе основной на сегодня вопрос.

Выкатившийся как большой, круглый арбуз факт Георгия озадачил без меры. В стратегии своей сегодняшней жизни продолжать квартировать у Петровича проблем не составляло. Следовало только передать весточку Сашке, что бы Лисина не потеряли окончательно. Не мешало позвонить домой соседям. У них был ключ от его квартиры. Экспедиция за новыми смыслами в жизни могла затянуться на неопределенное время. Не хотелось стеснять и хозяина, Георгий и так себя уже чувствовал иждивенцем. На что Петрович уверил Лисина, что тот его не объест, не то место, что бы голодать, а взамен он получит удовлетворение от удержания идиота от опрометчивых поступков и кривого пути к неизведанному. Ну, сказано было примерно так.

На том и порешили, Лисин был готов к новому, Петрович предупредил, что результаты будут не скоро. Теперь Георгий приглядывался к хозяину под другим углом зрения. Довольно много времени, если оно было, Петрович молча проводил сидя на специально закопанной перед домом низкой и широкой скамейке с видом на озеро. Такое длительное созерцание озера являлось одной и практик. Хозяин исходил из того, что вся жизнь, живая и не живая, по существу являются волнами. Некоторые быстрые как волна на море, некоторые медленные как горы, это вопросы к созерцателю процессов. Народы тоже выглядят как волны, одни на подъеме, другие на спаде. Тут Георгий для себя отметил созвучность высказанного идеям Льва Гумилева о продолжительности жизни этносов. Все-таки спорность высказываний Гумилева подтверждалось в скромном домике на севере России, человеком, которому до идей Гумилева не было никакого дела.

-А от кого зависит подъем?

-От сильных людей. Сильный человек преодолевает препятствия, обстоятельства не влияют на его волну.

Ну вот, классика про пассионариев.

Часть своих знаний и умений Борода приобрел довольно-таки экзотическим способом, он изучал сотни стоянок древних людей, приобретая там для себя древние предметы и артефакты. На вопрос, откуда он знает про стоянки древних людей, предмет зависти любого археолога, Петрович тайны не делал. Он о совсем древних умалчивал.

-Стоянки есть везде, где комфортно человеку, есть вода, место для охоты, пастбищ, есть гроты, пещеры, места для строительства дома. Люди жили в понятии человека всегда, а это сотни тысяч лет.

Георгия интересовали следы развитых цивилизаций.

-Да есть, их следы сейчас на дне морей и океанов и в некоторых необжитых местах. Но отдельные представители древних цивилизаций существуют и теперь.

Тут Георгия от интереса чуть не выперло из внутри.

-Ты о чем?

-Есть древние и не одна раса, есть попаданцы из других миров и реальностей, наше пространство довольно оживленное место для всех форм жизни.

-Но если они здесь, то мы бы видели следы их деятельности? И почему мы их не видим?

-А мы их видим, начиная с движения материков заканчивая следами снежного человека.

Мы не видим их лично из-за несовершенства наших органов чувств, различного темпа восприятия, разной плотности тел существ, иного спектра восприятия, да много чего. На счет отсутствия желания к общению. Представь себе существо, живущее под землей, не имеющее зрения и слуха, основой ощущений которого будут исключительно вибрации. Ты ему интересен? А он тебе? Представь себе существо, у которого чувств больше чем у тебя на порядок, ты ему интересен? Если ты и представить себе не можешь их мир и их жизнь. Мы им всем безразличны. В сказках и былинах, в полтергейсте и псевдонаучных фильмах про инопланетян, в каждой шутке есть доля шутки. А вот, сколько правды. Часть древних и иных мимикрировала среди общества людей, часть жизненных форм существует в своем ритме, и ты их не видишь, или они тебе не хотят показываться. Всяко много можно объяснить из необъяснимого, если вопрос ставить в таком ключе. Есть сущности, которые беспрепятственно путешествуют по пространству и времени, есть те, которым нужен ключ как у тебя. Овладевай практиками, будешь ближе к истине.

-Тогда почему они до сих пор не рулят нашей планетой?

-Тебе бы хотелось владеть муравейником или быть царем в зоопарке? Кроме того, власть может быть разной. У тебя есть гарантия, что природные и техногенные катастрофы, войны и людские волнения не являются издержками их жизни?

Лисин начал донимать Петровича не по детски, видя в нем достаточного профессионала по общению с неизведанным.

-Как же люди общаются с иными сущностями? Мифы, сказки и другие истории подтверждают же факт общения?

-И среди людей есть видящие, понимающие и чувствующие. Некоторые находят фрагменты определенных практик целого. Но факты общения редки и чреваты для исследователя. Ведь это мы пытаемся с ними общаться, а не сущности с нами. Возьми, к примеру, любой фотоаппарат, сними чего-то. И фотография покажет наличие простых полевых сущностей — паразитов или симбионтов в виде пятен или точек вокруг изображения.

-Их следует опасаться?

-Да нет, просто надо знать, что они есть. Так, для тренировки внимания.

Вроде бы как учение у Георгия началась, вроде нет. Конечно, он был далек от того, что Петрович составит план учебы и тезисные конспекты, достанет справочную литературу и загрузит домашними заданиями по теории. Борода потихоньку просветлял, в беседах и на личном примере. От учебы по принципу "делай как я" Лисин не отказывался, этот армейкин опыт работал. Но начинать Георгий привык сначала, здесь так не получалось. Структура учебы страдала хаотичностью. В некоторых разговорах временная последовательность нарушалась, в некоторых беседах недоговоренность Петровича ссылалась на знакомое "не пришло время". При этом Георгию постоянно указывалось на его примитивность в понятии концепции времени.

Сегодня Георгий с Петровичем сидели у костра и глядели на звезды. Здесь звезды ярче, треск костра и шум воды на озере удивительно гармонировали со звездным небом. Разговор шел о силе духа и силе тела. Мало знать и уметь разумом, тело должно соответствовать внутреннему духу. Сильный дух порвет тело, слабый дух сделает слабым тело. Без практик же, опыта и сильного тела нет возможности понимать новые концепции. Дом надо строит от фундамента, а не с крыши. Петрович обернулся от костра и Георгий в его глазах не увидел взгляда.

-Что ты сделал с глазами?

-Лечил глаза и через них лечил мозг. Глаза продолжение мозга, душа как пламя. Настраивая мозг на пламя огня, ты лечишь душу. Но это опасно без овладения контролем над собой, для начала рассмотри внимательно пламя.

Попытки рассмотреть пламя для Георгия кончились резью в глазах. Петрович посоветовал начинать глядеть на пламя издали, и начинать с разглядывания угольков. Наверное, с этого момента началась действительная учеба у Лисина. Показанные к исполнению упражнения были набором медленных и монотонных движений, утомляющих безмерно и тянущих время и энергию.

Упражнения продолжались сутками и в своей тупости отработки утомляли ощутимо. Вечером разговоры сократились до междометий. Каждая связка, каждое мышечное волокно по всему телу, ныли неимоверно.

-Это даст мне силу и ловкость?

-Это даст тебе ритм и выносливость, древний человек пешком загонял оленя. Во время упражнений, если ты заметил, у тебя выключаются внутренние диалоги, мозг перестает молотить, перебирая хлам в памяти. Прошлое тянет тебя назад, а тебе необходимо в будущее. Лисин и сам хорошо строил телом линию жизни в НЛП и про будущее мог говорить на уровне. Тем более о выборе по положительной и отрицательной мотивации. Тем не менее, Петровича слушать было интересно.

— Будущее, это выбор, выбор должен быть через желание, а не через слово "надо". Что такое "надо"? Это когда кто-то хочет от тебя чего-то, и чаще всего, безвозмездно. Что "надо", кому "надо"? Кому надо, тот пусть и делает. Человек, развивающийся волевым усилием, жесток и консервативен, у него отсутствует творческое начало. Он излишне тратит свою энергию на слово "надо". Человек, развивающийся через "хочу", сам себя догнать не может по пути к цели.

Тема шла о построении будущего. Для Георгия приятно было сознавать то, что люди в разных уголках земного шара в определенное время приходили к одинаковым открытиям. Похожее Лисин читал в китайском "Каноне перемен". Георгий озвучил прочитанную в свое время китайскую мудрость:

-По пятой гексаграмме "Канона перемен" у каждого свершившегося факта были предпосылки. Если ты тщательно будешь отрабатывать предпосылки, то ты получишь свершаемый факт. Как тебе такой учебник по прогнозированию будущего?

Петрович, как оказалось, тоже знал "Канон перемен":

-Да, если ты совершил любое действие, ты обязательно получишь результат. Вне зависимости от твоего желания.

-Мистика?

-Мистика, это совершить поступок и думать, что тебе за него ничего не будет. Знать, что после твоего поступка обязательно последует результат, — это материализм. Если не хотел результата, то не нужно было действовать. За проезд по жизни нужно платить.

— Человек же может ошибаться.

-Результату все равно, хорошо это для человека или плохо, сам по себе результат нейтрален. Если ты его не ожидал, то он может нарушить цепочку твоих поступков и стать тебя просто опасным. Совершив поступок, не усугубляй никаким лишним и ненужным действием. Это самое лучшее лекарство от бестолковости и бытового идиотизма. Для разумных полезна разумная активность, тогда не надо будет тратить энергию на борьбу с последствиями ненужных действий. Энергия не бесконечна.

-А как ты определяешь необходимость действий?

-Вернись в реальность и делай только то, что тебе действительно нужно. Делай это постепенно, но неотвратимо. Ненужные дела сами прекратятся. В своей привычной жизни ты консервативен. И, решая привычные задачи привычным образом, экономишь мышление и начинаешь избегать новых задач. А от скуки ты тупеешь.

Рутина последовательных упражнений принесла результат. Во всяком случае, впадать в транс у Георгия получалось играючи. Вот так, при очередном сидении на скамейке для созерцания озера, когда Жора с собой взял пирамидку и как всегда, крутил ее в руках, — это свершилось. Каждый герой в итоге находит золотой ключик на собственную задницу. У Георгия это была дурно пахнущая темнота, с дыханием множества тел вокруг. Потом Лисин стал деревом.

* (часть диалогов и идеи шамана подсмотрены у Владимира Серкина "Хохот шаманов" 2003 года издания)

Глава 4

Intermezzo

Звезды горят дейтронами и дипротонами только в трехмерном пространстве. В остальных местах звезды только тлеют. Дровами для горения служит углерод-12. В нем горит даже гелий. Звезды, которые не хотят гореть, превращаются в черные дыры. Есть предположение, что с той стороны черной дыры возникает новая вселенная, с совершенно иными фундаментальными физическими постоянными, и иными формами жизни.

Мы все-таки живем в четырехмерном мире, что бы нам ни говорили. Время наше Земное линейно, и если мы не можем им управлять, то это еще не значит, что оно не участвует в управлении нашим миром. Но, если мы научимся формировать реальность посредством сознания то, что нам неизменяемость времени. Главное — захотеть

Деревья умирают стоя

Планета родилась во вселенной, очень похожей на ту, в которой мы живем. Солнечная система выдавала примерно похожий спектр, очень дружелюбный для живых существ. Орбита планеты вокруг светила была круглой, и не уносилась куда-то по вытянутому эллипсу, теряя тепло и доброе к себе расположение местного солнца. Равномерное вращение аккуратно и терпеливо прогревало планету, достаточное количество углекислого газа в воздухе и азота в почве готовили к прорыву развитие растительной цивилизации. На планете не возник философский вопрос, что было первым, курица или яйцо. Нишу живого и мыслящего заняли деревья. Солнце, воздух и вода, планета большого диаметра, теплый и ровный климат, что еще нужно для счастья. При равном Земле количестве тяжелых элементов и большем диаметре, планета обладала низкой гравитацией, и растениям было комфортно тянуться ввысь. Конкуренции за место под светилом особой не было, недруги и паразиты, желающие жить на халяву, наблюдались, но больше все— таки было симбионтов. Как то природа своевременно привила принцип сотрудничества среди своих обитателей. Горы, равнины, мелкие водоемы, на планете не было океанов и морей, и она была практически лишена водной флоры и фауны. Имеющаяся часть морской живности на жизнь планеты не влияла. Животный мир ограничился наличием насекомых, птиц и мелких теплокровных. Сначала они все были далеки от внимания растительного мира, пользуясь плодами и отходами жизни местной флоры, но со временем, они тоже научились приносить пользу деревьям, или, правильнее сказать, деревья их вынудили. Экспансия в видовом совершенствовании деревьев наступила после встречи и соединении между собой их корневых систем. Сначала так случилось у двух-трех особей, затем количество взаимно соединенных деревьев корнями возрастало. После такого переплетения появилась возможность обмена питательными веществами, влагой, необходимыми в одном месте и дефицитными в другом месте микроэлементами. Функционально медленная нервная система деревьев была недостатком, но торопиться в этом мире было некуда. Объединенные корнями деревья делали большой скачек в развитии, росли ровно и неукротимо, подминая в своей тени мелочь, индивидуалистов и тупые дрова, лишенные интеллекта. Опять появляется лишь одна цивилизация, иметь драйв и желание экспансии может только разумное живое. Объединение корневой системы обусловило рост общего интеллекта группы в целом. Информация о проблеме одного дерева достигала группы, просматривались аналоги и опыт других деревьев, принималось решение. Сама особь могла и погибнуть за время принятия решения, но последующий опыт и способы решения проблемы распространялись на всех. Выяснилось, что часть растений способно к общению контактным химическим путем, а часть растений глуха к любому разговору. Деревья выбирали для себя партнеров, не принижая значимость остальных, не способных к социализации. Жалобы на хищников совершенствовали защиту и даже нападение. Практика показывала наличие вокруг зоны партеров растений, питающихся их недругами. Таким растениям деревья старались создать наиболее комфортную зону для существования. Птицы, звери, унося плоды, давали возможность прорастать семенам в другом месте. Со временем эти молодые деревца соединялись с обществом, донося итоги опыта такого вида переселения. Подобным животным, приносящим пользу, деревья шли навстречу, разрешая находиться рядом, жить в их тени, питаться плодами и иметь защиту. Самоопыление не давало вариантов видового изменения и вело к вырождению. Подобранные вкусовые качества пыльцы заинтересовали насекомых и птиц. Перекрестное скрещивание произвело толчок в развитии. Создание благополучной зоны для грибов и некоторых кустарников добавило в почву удобрений. Селекция микроорганизмов и подземных насекомых у корневой системы, способствовала питанию и очищению корней и побегов. Со временем деревья отмечали изменение видовых форм животного мира, уж больно быстро мелькали эти непоседливые существа в мерках реакции деревянной нервной системы. Часть изменений деревьям импонировала, часть изменений деревья раздражала. К тому времени, когда вид определился с теми, кто вместе с ним и с теми, кто безнадежен для общества, да это было видно и не вооруженным глазом. Общество уверенно стояло на земле, ровными стволами направившись к светилу, огромными кронами, полными сочных листьев и спелых плодов заявляя о своем праве на исключительность. Вот тогда было принято решение о привлечении симбионтов животного мира, имеющих возможность развития собственного интеллекта, позволяющее полноценное общение с обществом. Столетия по меркам деревьев, это быстро. В мире насекомых селекция привела к симбионтам, действующих на основе рефлексов. С птицами картина была хуже, но надежды на улучшение были. Не все перемещающееся живое поддавалось селекции, часть из них следовало извести как вредный фактор, для другой части животных сообщество решения пока не приняло. Двойственное отношение было к некоторым видам приматов. С одной стороны польза от них была, с другой стороны они чаще других наносили вред отдельным особям сообщества. Действия и поступки говорили об организованной нервной системе двуногих, но скорость процессов этой нервной системы была непостижимой. Деревья не успевали за поступками приматов. Но последние тоже социализировались и проявляли задатки общества. Естественным решением Леса была организация контакта на условиях дерева. Плотоядные растения-симбионты перепрограммировались, желудок хищника превращался в растительную анабиозную ванну, короткие ворсинки обеспечивали питание живого тела напрямую, длинные тонкие побеги имели возможность проникать в нервные окончания существа и вести прямой диалог в химическом ключе. Такие растения деревья стали вращивать в собственный ствол, питая его, и управляя им. Пришлось придумывать любопытные фишки и изображать их доступность, приматы были чрезмерно любопытны и тоже любили халяву. В ловушки начали попадать редкие особи. Первые гибли практически все, деревья накапливали опыт общения и содержания пленников к обоюдному комфорту. На это ушло несколько тысячелетий. Фильтр из плотоядного растения-хищника себя оправдал, поскольку и нервная реакция самого растения была более продвинута, чем у деревьев, и первоначальные навыки таких растений были ближе к задуманному. Со временем растения такого плана стали органической составляющей любого дерева из Леса. Опыт не бывает положительным или отрицательным, опыт, просто опыт. Деревья, даже при отсутствии результата не торопились банально утилизировать погибших исследуемых. Дерево встраивало в себя лабораторный образец вместе с его нервной системой, памятью и опытом, испытуемый прорастал в структуре дерева и становился его частью. Результат сказался быстро даже по меркам дерева. Врастаемая нервная система приматов рождала параллельную нервную систему у дерева. Опыт и навыки испытуемых дерево записывало в свои информационные клетки полным пакетом, не дифференцируя на нужное и не нужное. Все копилось, со временем всегда происходит переход количества в качество, наступил момент, когда отдельные особи смогли пережить общение с деревом и обрели философию Леса. Двуногие были разные, странные, но с нарастающим почтением к Лесу. Главное, они тоже стали фильтром-коммуникатором, теперь со стороны приматов. Коммуникаторы из бывших растений хищников и коммуникаторы из преобразованных приматов смогли наладить почти полноценное общение Леса и двуногих. За время совершенствования контактов с ними, а это для приматов оказалось делом сотни поколений, выяснилось, что двуногие разные. Кроме тех, что в лесу возле деревьев, есть много иных. Эти иные научились изготовлять оружие и инструменты и изобрели искусственный открытый огонь. Последнее очень не нравилось Лесу. Пока эти приматы жгли костры и рубили ветки деревьев, которые не входили в Лес, это было плохо, но не смертельно. Но некоторые двуногие начали вредить Лесу, с этим надо было что-то делать. У Леса была стратегия сотрудничества, это родилось с первым деревом, осталось уяснить мотивацию окружающих деревья приматов и возложить на них защиту от других двуногих. С этого момента началась совместная жизнь Леса и совершенствование общества симбионтов, которых мы могли бы назвать эльфами. Не потому, что они сказочно похожи, просто потому, что так нам привычнее. Лес вник во все проблемы своих партнеров, научился выращивать для них жилища, кормить, растить палки, которые партнеры назвали луками и стрелами. Лесу даже пришлось открыть для своих эльфов искусство управления силовыми потоками живого и неживого. Те сразу обозвали искусство магией и с упоением начали изобретать боевые заклинания и прочие виды оружия. Лесу была пофигу возня мелких быстро живущих. Хотя, и здесь Лесу пришлось заниматься селекцией. Ведь для полноценного общения между ним и своими эльфами надо было много времени, пришлось увеличить продолжительность их жизни в десятки раз. Только после этого стало возможным довести хоть какое-то общее дело до ума. И все равно дерево получало информацию как истосковавшийся по газете провинциал, узнавая последние новости от заезжего столичного жителя. Да и не всякий примат мог овладеть возможностью контакта с деревом. Хотя нет худа без добра, у местных эльфов появились религиозные ритуалы, связанные с Лесом. В дупла, где имелись контактные капсулы, местные стали помещать своих увечных и больных, дерево старалось вылечить и восстановить. Если это удавалось, то появлялся исцеленный, иногда с растительным протезом, который не отличался от живого тела, были такие, которые на грани не переходили к растительному образу жизни из-за включенных в тело деревянных заменителей. Если спасти не удавалось, тогда дерево утилизировало убогого вместе с его памятью. Последнее еще более обожествило Лес, ведь разумный не погибал, он перерождался в вечности, за такое отношение можно было живот положить на алтарь Леса за его интересы. Самому Лесу много было не надо, хотелось, покоя, созидания, размышления. Донимали не прирученные двуногие с их острыми топорами, пилами и прочим режущим инвентарем, особенно донимал открытый огонь. Симбионтам, с помощью мощи Леса, во многих стычках и полноценных войнах удалось отстоять интересы Леса. Там, где не было нужды проливать кровь, проводили экспансию жрецы-друиды, обещая вечную жизнь после смерти, если принять покровительство Леса. Пришлось выращивать контактные капсулы даже самому маленькому дереву. Хотя на счет размеров, здесь масштабы деревьями принимались несколько иные. Маленькое дерево Леса в охвате собственного ствола было метра три, а рост дерева в веках никто в размерах не ограничивал. Другое дело, что Лес в своих планах очертил свой ареал и необходимую площадь земли для каждой особи. Теперь гигантские деревья жили по материкам на большом удалении друг от друга, переплетясь многокилометровыми корнями, вырастив защиту из растений симбионтов и поместив на жительство рядом с собой приматов симбионтов. Теперь у каждого племени эльфов было свое святое дерево, но посещение дерева разрешалось и рекомендовалось и всем остальным приматам на планете. К дереву шли за мудростью, к дереву шли за исцелением. Каждый, кто имел контакт с деревом Леса, становился исключительно его защитником. Это значило, что человек ставал на защиту Леса в любом проявлении, начиная от философских споров, заканчивая пресечение физического вреда. Стратегия Леса по истечению веков установила равновесие между техногенным направлением развития одних видов приматов и биологической цивилизацией приматов-симбионтов. Последние начали вырождаться в отдельный вид, хотя Лес рекомендовал почаще проводить межвидовое скрещивание. Тысячелетия совместного мирного обитания на планете принесли покой и процветание. Во всяком случае, мышиная возня двуногих, удаленных от Леса, его самого не беспокоила. А зря, двуногие не посягали на Лес, они сломали Природу в целом. Видоизменяя искусство управления силовыми потоками, которые Лес вручил для трепетного и тщательного пользования, двуногие придумали артефакты и местные коллайдеры для активного выкачивания энергии изо всего на свете. Лес наблюдал линии будущего, но этот момент упустил, опять недооценив приматов. Каким бы умным не было дерево, оно все равно остается деревом. Все изменилось, не сразу, но прогноз звучал печально. Прогноз назывался темпоральным шоком. Время неритмично ускорялось, патологические, неритмичные временные линии вносили диссонанс в поток материи-энергии. Местное светило в процессе дисгармонии весьма интенсивно начало превращаться в красный карлик. О таком способе деградации звезды ученые Земли могли и не догадаться. Лес принял решение, не ограничиваться каким либо одним направлением собственного спасения, тем более что он тоже был в ответе за тех, кого приручил. Корни интенсивно росли вглубь, часть корней служили кладовыми питательных веществ, часть корней старались дорасти до ядра планеты и стать источником тепла для дерева. Пришлось перемещать под землю анабиозные камеры-коммуникаторы и те участки, которые хранили опыт и знания. Резко изменившаяся обстановка на поверхности планеты подвергла Лес в растерянность. Лес опять не успевал, холод скрючил ветки и осыпал с них листья. Понятия холода для Леса в опыте не было, а суровая действительность довела температуру поверхности планеты до 40-50 градусов по Цельсию. Приматы опять выиграли, даже по пути к апокалипсису. Зарываясь в землю и храня остатки тепла, приматы опять вспомнили что Лес, это еще и дерево, которое горит веселым пламенем в печках их жилищ. Типа, ничего личного, но нам холодно. Эльфов тоже надо было обогревать и кормить, тем более что они полностью выполняли условия договора и насмерть становились на защиту деревьев. Корневая система деревьев стала, по сравнению с бывшей кроной, больше в десятки раз. Сверху оставался ствол и ветки, к сожалению, в них хранилось огромнейшее количество нужных дереву рецепторов, и целые пласты информации обо всем за время существования Леса как цивилизации. Остатки племен эльфов влачили свое существование вокруг деревьев Леса, некоторые особи вместе со своими симбионтами уже прекратили свою жизнедеятельность, оставаясь своими корнями в общей сети. Живым приходилось обслуживать и питать, в том числе эти корни. Иначе Лес распадется на отдельные особи и цивилизация погибнет. Лесу с каждым веком, да что говорить, — с каждым годом, ставало все тяжелее бороться за собственное выживание. Примерно в такой момент в пещере под корнями, где ютились сократившееся до десятка сотен особей племени эльфов появился ошалевший от переноса не похожий ни на кого примат, которого жрец-друид, не растерявшись, моментально поместил в анабиозную камеру.