Объект ритуала часть 1

— То то же, — уже спокойнее сказала Нонна. — А теперь, — взмах руки -замолчи и лежи смирно, пока я не разрешу встать.

В ту же секунду тело одеревенело. Я могла лишь моргать. Попытка издать хоть звук потерпела неудачу. Рот не открылся, а в висках стрельнуло болью.

Нонна же тем временем отсыпала часть порошковой смеси во вторую плошку, добавила туда какой-то жидкости из очередной бутылочки и по комнате поплыл горький травяной запах. Взяв кисть, ведьма начала что-то чертить зельем по поверхности стола рядом со мной — возле рук, ног и над головой. Завершив свои художества, он подошла к окну и отодвинула штору. В горницу полился холодный лунный свет.

— Хорошо. Можно начинать.

После этих слов произошло то, чего я так боялась: она достала нож. Точнее сказать обоюдоострый кинжал с тонким лезвием и весьма потертой коричневой рукояткой. Трудно сказать, на что я надеялась до этого момента, но когда женщина прижала мою правую руку к столу и начала острием лезвия на коже вырезать какой-то знак. Я чуть с ума не сошла от боли. Она резала не торопясь, иногда сверяясь со своей тетрадью, а я не могла даже застонать от боли, не то что кричать. Я лежала не шелохнувшись, и только слезы застилали глаза.

Я старалась глубоко дышать, чтобы хоть как-то сбросить ужасное напряжение. А Нонна все продолжала, и всё это в абсолютной тишине, нарушаемой лишь редким шелестом страниц и потрескиванием свечей, расставленных по комнате. Когда пытка закончилась, и я вздохнула свободней, рука горела от кончиков пальцев до плеча. Но как оказалось я рано расслабилась.

Нонна обошла стол и принялась за вторую руку. Мне уже хотелось не просто кричать, а выть от этой ужасной боли. Каждый разрез отдавался в уже поврежденной руке словно электрическим разрядом. От напряжения и ужаса сознание мутилось. Я в немом отчаянии молилась, чтобы это все скорее закончилось.

Завершив знак на руке, ведьма подошла к моим ногам, закатала штанины до колен и, положив рядом свои записи, вновь принялась за кровавое дело.

Правая нога. Затем левая. У меня болело все тело. Когда же колдунья задрала на мне рубашку, практически оголив грудь, я впала в настоящую панику. "Она мне сейчас сердце вырежет!" Набатом стучала в голове одна единственная мысль.

Но я ошиблась. Сердце мне оставили, но зато на груди в районе солнечного сплетения вырезали очередной знак. Наконец закончив меня мучить, Нонна отошла от стола.

— Неужели все? Господи, пусть на этом все! Я больше не могу. Я не выдержу еще боли! Как же больно... — мысленно стенала я, смаргивая набежавшие слезы. — Руки и ноги горят огнем, каждый вздох мучителен. Господи, за что? Почему я?

Когда же я отвлеклась от своих мыслей, Нонна стояла рядом с двумя плошками в руках. Каждую из них она подставила под мои запястья.

— О нет! — молча возопила я. — Только не это! Я же просто умру от потери крови. За что мне все это? В чем я провинилась?

Меж тем колдунья опять взяла кинжал и, начав читать заклинание, разрезала мне запястья. Слов заклинания я понять не могла, но язык показался смутно знакомым. Читала она медленно, долго, а закончив стала молча наблюдать, как моя кровь наполняет чаши.

А мне тем временем было все хуже. Может быть от страха, а скорее от кровопотери руки и ноги похолодели, в горле пересохло. Через пару минут пальцы начали неметь, в голове зашумело и меня стало подташнивать. При всем при этом боль от многочисленных ран уже не так беспокоила, отойдя на второй план.

В голове мутилось все сильней, перед глазами уже поплыли черные пятна. И тут ведьма четко произнесла: "Signaculum ei signum", и посыпала порошком знак на груди. Если бы не Печать Подчинения и общая слабость, я бы наверное забилась в агонии. Как только порошок попал в рану мне показалось, что меня прижгли каленым железом. Боль была адской. Дыхание перехватило, а из глаз с новой силой полились слезы. И затем опять: "Signaculum ei signum", и порошок летит на левую руку, и снова меня словно заклеймили. Та же фраза — и клеймо на левой, а потом та же процедура и с правой ногой.

Как я не лишилась сознания от этой чудовищной боли, я не знаю. Когда-то я читала, что обморок это своего рода защитная реакция организма. Если мозг не может справиться с ситуацией: нервным напряжением, физической болью или кровяным давлением, то он просто отключается, чтобы не пострадать еще сильней. Словно бы есть некий предел, за которым суперкомпьтер-мозг может сгореть и перезагружается. Мой предел в тот момент видимо еще не настал.

Сквозь туман, слабость и боль я почувствовала, как Нонна забрала из-под рук чаши, а затем туго перевязала мои запястья. Сил хватило лишь удивиться: "И после всего она не хочет, чтобы я просто истекла кровью. Она точно больная!"

Убрав всё лишнее со стола и стерев с него все знаки, колдунья сказала:

— Вставай, чего разлеглась...

"Ага, странно. Чего это я?" — горько пошутила про себя, не в силах пошевелиться.

— Вставай и иди к себе, — уже резче прикрикнули на меня.

Как и следовало ожидать, мое тело само начало подниматься. Когда я уселась и спустила ноги, пришлось ухватиться за край столешницы. Каждое движение причиняло боль, множественные раны ныли, в теле была слабость, голова кружилась и я толком ничего не видела. Пошатнувшись, я аккуратно слезла и медленно почти на ощупь побрела к себе.

С каждым шагом силы оставляли меня. Как я зашла в каморку и рухнула там на колени у ведра с водой помню смутно. Горло пересохло так, что язык казался распухшим куском наждака. Первую кружку я не заметила как выпила, половину расплескав на себя. Затем, зачерпнув еще и стараясь твердо держать посуду дрожащими руками, поставила ее на табурет, а сама на четвереньках поползла на топчан. Подняться я была не в состоянии. Рухнув на постель, я почти сразу отключилась. То ли наконец потеряла сознание, то ли уснула.

Глава 5

Сколько времени прошло, я не знаю, но когда я проснулась за окошком было светло. Я с трудом перевернулась на спину. Похоже я как упала ничком, так не разу и не пошевелилась. Тело ломило как во время сильной простуды, знаки и порезы на запястьях ныли и дергались, голова кружилась, хотя темноты перед глазами уже не было. Снова хотелось пить.

Кое-как приподнявшись на локте, я потянулась к кружке и с удовольствием выпила все до капли. Укладываясь обратно, я поежилась. Конечно, я же даже пальто не накрылась. Нащупав его у себя под боком с наслаждением натянула на себя это импровизированное одеяло. И тут заметила на полу у двери тарелку с едой.

"Это что же, меня даже покормить решили. Видимо Нонна точно не хочет, чтобы я тут загнулась," — подумала я. А так как в мои планы это тоже не входило, я собрала все силы и опять на четвереньках поползла к двери. Как бы ни было плохо, поесть надо. От голода лучше мне точно не станет.

Добравшись наконец до тарелки, я уселась на пол и стала есть прямо там. Из-за плохого самочувствия аппетита не было совершенно, но я заставила себя съесть все до последней крошки. Каша давно остыла, но от этого не стала менее вкусной. Там даже обнаружилось несколько приличных кусков мяса. Неслыханная щедрость. На подвиг мытья посуды я была не способна, поэтому лишь налила в тарелку воды, напилась сама и вновь легла спать. Сон пришел мгновенно.

Так продолжалось еще два дня. Я пила, ела то, что оставляла мне ведьма и ложилась спать. Состояние мое постепенно улучшалось: мышцы переставало ломить, слабость и головокружение проходили.

На третий день я смогла привести себя в порядок. От куска ткани оторвала несколько лоскутов и осторожно стала смывать запекшуюся кровь с символов ритуала. Удивительно, но уже сейчас они не просто не кровоточили, а имели вид как минимум недельной давности. Линии знаков представляли собой красные шрамы шириной миллиметра по два. Рисунки на руках располагались между локтем и кистью на внутренней стороне и были очень похожи между собой. Обе комбинации кругов, квадратов, черточек и палочек были почти идентичны, но вглядевшись я начала находить отличия одно за другим. Там вместо круга овал, там черточка под другим углом, здесь несколько символов в ряд, а на другой руке символы явно другие. На ногах ситуация такая же. Изображения очень похожи между собой, но по сравнению с теми, что на руках отличия кардинальные. Стирать кровь было очень неприятно. Все засохло, приходилось тереть, а дотрагиваться тряпкой до шрамов было немного больно.

Но хуже всего дела обстояли с тем, что на груди. Ведь после ритуала я уснула на животе и рубашка прилипла к коже вместе с кровью. Шипя сквозь зубы, я оторвала окровавленную ткань и оглядела себя. Зрелище удручало. На белой коже сквозь бурые разводы проглядывали красные полосы шрамов. Все так же аккуратно стирая с себя грязь, я начинала злиться.

Мало того, что я чуть не умерла на этом столе, так еще меня изуродовали на всю жизнь. Мне же теперь ни юбки короткой не надеть, ни короткого рукава. Вот восстановлюсь достаточно и напомню этой стерве, что она обещала меня отпустить. И все равно, что опять будет беситься. Я свою задачу выполнила. Я хочу домой!

В этот день к вечеру я решила выйти. Чувствовала я себя еще не очень, но показывать свою слабость не хотелось.

— Я вижу ты уже поправилась, — сказала глядя на меня ведьма. — Так я и думала. Еда в печке. И вынеси уже свое ведро, воняет на весь дом.

— Если бы ты выпускала меня, не воняло бы, — зло подумала я.

Но вслух я ничего не сказала. Здоровье еще не то, чтобы терпеть гнев магички.

Вдоволь надышавшись свежим воздухом, я вернулась назад, забрала из печи горшок с кашей и пошла к себе. Мое существование вернулось на круги своя.

Так прошла еще неделя. Почувствовав, что мое здоровье уже достаточно окрепло, однажды вечером я решилась на разговор.

— Нонна, — обратилась я к ведьме. — Когда ты вернешь меня домой?

— Когда надо будет, — недовольно сказала она.

Сжав зубы, чтобы не выругаться, я как можно спокойнее продолжила:

— Но ведь ритуал ты уже провела. Зачем мне здесь оставаться?

— Я сказала, надо и ты останешься, — зло сказала ведьма. Взмах руки и меня душит удавка. — И не смей больше со мной говорить об этом. А теперь пошла вон!

Естественно мое тело развернулось и направилось к каморке. Закрыв за собой дверь, я в бессильной злобе сжала кулаки.

— Да сколько ж можно! Чего мне ждать? — и тут меня как громом ударило и от пришедшей мысли я застыла посреди чулана:

— Ещё ритуал, и возможно не один... — прошептала вслух. — О господи, помоги...

Бессильно опустилась на тюфяк, я обхватила себя руками. Это что же выходит, она ещё что-то со мной делать будет? Я от первого раза больше недели в себя прихожу, и это тогда. А теперь, на таких-то харчах я не знаю, как все это пережить.

Я сидела раскачиваясь из стороны в сторону. "Что же делать? — билось в голове единственной мыслью, но ответа не было.

Поев каши я вдруг подумала, а может попробовать ее разжалобить? Помнится я слышала, что надо пробудить в похитителе человечность, рассказать о себе, о том, что меня любят и ждут. Можно попытаться, конечно. Вдруг у этой мегеры осталось хоть что-то светлое в душе. Но начинать свои беседы я решила через день два, чтобы не попасть под горячую руку.

* * *

Когда за Ритой закрылась дверь, магесса тяжело вздохнув, направилась к себе в лабораторию. Все эти дни после ритуала она занималась эликсиром. Хотя имеющиеся у неё записи записи были довольно подробны, но ошибиться не хотелось. И дело не столько в тех сотнях золотых, что обещал заказчик. Сама личность этого человека вызывала подозрения. И в случае промаха даже Нонне не избежать расплаты. Конечно, он скрывался и во время бесед прятал лицо, но ведьма догадывалась кто он и что за силы за ним стояли. И эти догадки не радовали. Поэтому за приготовлением приходилось следить неотлучно и по несколько раз сверяться с записями, чтобы не приведи Сила хоть на гран ошибиться. Свою жизнь всё же Нонна ценила выше даже такого гонорара.

Проверив последнюю стадию и убедившись, что осталось настоять еще пару часов, колдунья вернулась к себе за стол и активировала зеркало связи. Через минуту поверхность пошла рябью и как обычно показала темный мужской силуэт.

— Есть новости? — без предисловий начал заказчик.

— Да, мой лорд. Эликсир почти готов. Все как Вы хотели.

— Хорошо. С ритуалом проблем не было, всё прошло удачно?

— Да, мой лорд. Печать Подчинения избавила меня от возможных трудностей.

— Вот как. Печать Подчинения. Это действительно удачный ход. Итак, жди посланника с половиной гонорара. Ему отдашь эликсир. Не забудь о безопасности, — ведьма лишь кивала на его слова. — Если испытания пройдут удачно, вторую половину я положу в банк как условились. Надеюсь, — угрожающе протянул мужчина, — накладок не будет?

— Что вы, мой лорд. Все идеально, — пропела Нонна.

— Посмотрим. В случае успеха получишь новые инструкции и необходимое для нового эликсира. Когда возможно будет провести второй ритуал?

— В полнолуние, мой лорд, — произнесла ведьма. — Это через восемнадцать дней.

Мужчина лишь кивнул и не прощаясь прервал связь. Ведьма поднялась и пошла к лабораторному столу.

* * *

Прошло два дня, я уже хотела вечером рассказать Нонне о себе и своей семье, когда она неожиданно выставила меня из дома ещё засветло.

— Бери свои ведра и иди на улицу, — сказала она. — Назад не торопись. У меня будет гость. Все равно, пока он не уйдет ты дверь не откроешь.

Натягивая опостылевший вонючий полушубок, я думала, а как интересно он придет, если я возле дома буду.

Ответ был до банальности прост. Когда я шла к колодцу, заметила в окне горницы голубую вспышку. Гость похоже переместился прямо в дом. Видимо, это тот же способ, каким меня притащили сюда. Только добровольный. В книгах это называли портал.

Набрав воды и вынеся ведро я стала ждать. Однако было холодно и просто так стоять не хотелось, и я решила подглядеть в окно. Уж больно любопытно было взглянуть на таинственного гостя. Наверное это опять тот же, с когтями.

Аккуратно пробравшись к окну, я увидела, что не ошиблась. Возле стола стояла фигура невысокого роста в плаще и капюшоне, глубоко надвинутом на лицо. В лапах существо держало все ту же деревянную шкатулку, а ведьма взвешивала в руке приличных размеров мешочек. Наверняка деньги за ритуал. О чем они говорили, я разумеется не слышала. Но как только Нонна спрятала кошель, а существо поклонилось ей, стало ясно, что встреча окончена. Заметив опять вспышку, поняла — гость ушел, а значит и мне пора в дом. В то в этом дырявом полушубке я замерзла уже.

Когда раздевшись, я вошла в горницу, колдуньи там уже не было. Поди пошла золотишко прятать. Ух, ведьма! На мне наживается!

Забрав из печи ужин, пошла к себе. Поговорить с женщиной я так и не смогла.

Утром забрав хлеб уже хотела начать свой душещипательный монолог, когда Нонна вдруг насторожилась, словно к чему-то прислушиваясь. Затем она поспешно встала и ушла к себе.

Вернулась она с памятным по нашей первой встрече цветастым платком и в заляпанном переднике. Спешно повязывая тряпку на голову, она повернулась ко мне.