Медведьма

Я вопросительно посмотрела на Элин.

— Побочный эффект. При запечатывании мы обязаны закрыть все энергетические бреши по минимуму. На физическом теле это сказывается тоже положительно. Но особо об этом мы не распространяемся, а то потом не отобьешься. Если бы Евгения Петровна после этой процедуры вдруг пересмотрела свои взгляды на жизнь, немного занялась собой, стала бы меньше жалеть себя и злиться на окружающих, то и осталась бы в таком состоянии дольше. Однако, человека в этом возрасте уже трудно переделать.

— А она что-то будет помнить?

— Этим я сейчас и займусь.

Тут кошка запрыгнула на стол, что-то пробормотала и наша гостья подняла голову, села ровно и стала зачарованно смотреть ей в глаза. Они еще долго играли в гляделки, а потом начали раскачиваться, словно пара кобр, из стороны в сторону. Ещё секунда и Евгения Петровна снова уронила голову на скрещенные руки. Элин вытянулась рядом.

— Ты как?

— Всё ещё тут. Она очнется еще нескоро. Возьми меня на руки, пойдем во двор.

Мы вышли и сели на крыльце. Кошка растянулась у меня на коленках.

— Тяжеловато мне в таком облике, — воздохнула Элин.

— Скажи, а это страшно?

— М? — совсем по-кошачьи мурлыкнула Элин.

— Умирать.

— Всегда страшно, — ответила она. — Идем спать.

Тут мимо нас бодрой походкой промаршировала Евгения Петровна.

— Куда она? — шепотом спросила я.

— Домой, — зевнула Элин. — Я ее отправила. Придет, отоспится и ничего не вспомнит.

— А дойдет? — я с сомнением посмотрела в след гостье.

— Не переживай, — успокоила меня Элин.

Мы ушли в зал, где на диване свернулись в два клубка и уснули.

* * *

Утром я проснулась бодрой и главное, по ощущениям, здоровой. Потянулась до хруста и радостно потерла лицо. Элин нигде не было. Она оказалась на кухне. Возле плиты. Как ни странно там что-то скворчало и вкусно пахло.

— Был бы у меня такой кот, я бы может и не женился бы, — хихикнула я.

— Ага, обхохочешься, — фыркнула Элин. — Фамильяра тебе дадут, вот его будешь воспитывать. Посмотришь как получится.

— Я не думаю, что у меня получится остаться, — сказала я, когда мы уселись за стол.

Сковородка с яичницей взмыла с плиты и плюхнулась на стол.

— Никто не может тебя заставить принять эту должность. Но моя обязанность донести до тебя такую необходимость.

— А тебе зачем? Не всё равно?

— Нет. Но всего я рассказать не могу.

Доели завтрак в полной тишине. А потом Элин заставила меня обрядиться в просторные плотные шаровары, затянуть на щиколотках тесемки, заправить их в носки. К всему этому прилагалась рубашка с длинными рукавами и сеткой-шляпой, что собиралась вокруг шеи на резинку.

— Покажу тебе наших пчелок. Ты хоть и приняла силу, но предосторожность не помешает, — пояснила этот маскарад родственница. — Возьми дымарь с собой.

— А, э где? — оглянулась я вокруг.

Характерный дымок выдал искомый агрегат. Похож был он чайник, только вместо ручки крепилась треугольная конструкция. Я взяла дымарь в руки и выяснилось, что эта его часть — своего рода меха, выталкивающие дым из носика. Пшикнула пару раз в воздух и побежала следом за Элин.

На улице было ранее утро, легкая прохлада и роса. Пчелы вроде бы проснулись — выглядывали из своих домиков, но не летали.

— Вроде бы не спят, а чего не летают? — почему-то шепотом спросила я.

— Холодно еще. Сейчас немного солнце прогреет и полетят. Ты главное руками не маши и без команды не дыми.

Поставила дымарь на металлическую крышку.

— Пчелы — пример уникальной организации общества. Все функционируют как единый организм. Снимай крышку, только осторожно.

Я повиновалась попутно размышляя почему бы Элин не проделать бы всё этой самой. Ведь с такой легкостью у нее летали сковородки, тарелки.

— Потому что мою измененную телом магию они могут воспринять враждебно. Да и вообще магическое воздействие на улей их нервирует, — пояснила она. — У тебя на лице вопрос был написан: "А почему я?".

Внутри оказалась простеганная подушка. Я отодвинула ее, но и там не было пчел.

— Теперь аккуратно отогни угол холстика.

Тут и правда полезли возмущенно жужжа пчелы. Голые руки захотелось сразу спрятать. Но нападать они еще не спешили. Часть взлетела и кружила возле меня, словно присматриваясь.

— Не трусь, теперь достань рамку.

Я отогнула побольше холст и попыталась вытащить одну рамку. Но та была будто приклеенная.

— Стамеску возьми, — вздохнула кошка. — Тяжело без рук.

То ли это была горечь об утраченном теле, то ли тонкий сарказм в мою безрукую строну, но стамеска пришлась кстати. Немного поковыряв ей под терпеливое жужжание пчел, я все же достала одну рамку. И чуть не выронила её. Потому что прямо по ней, пульсируя полосатыми брюшками ползали, жужжали, взлетала и садилась уйма пчел. Меня прошиб пот.

— И что у нас тут? — мурлыкнула кошка, резво вспрыгивая на высокий пенек рядом. — Вот смотри, это расплод. Будущие пчелки. Сеет ровно, хорошо.

— Кто сеет? — недоумевала я.

— Матка, королева. Вот и она.

Пчелы были в серовато-коричневую и черную полоску. Совсем не такие как их рисуют всюду. Присмотревшись среди них я нашла более крупную "пчелу". Это и оказалась королева.

— Чистый матриархат. Все пчелы — женщины. Трутней выводят только для размножения и то в ограниченном количестве. Они ничего не делают. А по осени их просто выгоняют из улья. И они гибнут.

— Не такое уж и идеальное выходит общество, — возразила я.

— Ну как посмотреть. Если ставить интересы семьи выше интересов её членов, то всё вполне вписывается.

— Так и чем эти пчелы волшебные? На вид волне обычные.

— Обычная пчела живет сорок дней. Та, что уходит в зимовку — около полугода. Как ты представляешь себе обновляемый магический контроль над таким массивом объектов с учетом из рождаемости и смертности?

— Никак не представляю, — вяло отмахнулась я.

— Правильно, поэтому как таковое отношение к магии имеют лишь матка и несколько сотен пчел, что наследуют от нее определенные признаки.

Тут Элин протяжно мяукнула и к ней на лапу перелетела королева и две пчелки.

— Посмотри на них внимательно, — сказала она, вытягивая лапу.

Я присмотрелась и через секунду по их полоскам пролетел какой-то золотистый перелив и исчез. Будто солнечный зайчик чиркнул.

— Искорки какие-то, — пожала я плечами.

— Видишь уже, — улыбнулась Элин, — это хорошо. Думаю, при желании из тебя выйдет хорошая хранящая. Ставь на место рамку. Отбирать мёд лучше вечером. Поможешь мне? С собой возьмешь, как компенсацию за беспокойство, если не вернешься.

Королева со свитой перелетели на рамку, словно дрессированные.

— Почему вечером?

— Днем у них идет мёдосбор. Побеспокоим их — будут копошиться весь день, все щелки запечатывать как им надо, весь медосборный день мимо для них пройдет.

— А зачем мы тогда сюда лезли? — я аккуратно вернула всё на место и закрыла крышку.

— Это недавно пойманный рой. Я не успела поставить магическую метку на матку. И не знала унаследовала ли она ее от матери или нет. Вечером ее можно было и не увидеть.

После этого мы пошли домой. Как не надеялась моя лень, но всё-таки пришлось мне готовить. Элин сослалась на усталость и в основном лежала на стуле, комментируя и направляя мои действия даже с закрытыми глазами. Чуть позже я накрыла на стол. Получилось очень неплохо: жаренная курица с румяной картошечкой, посыпанная зеленью, чудесный бульон и удивительно ароматный отвар вместо чая к неувядающим печеньям. Элин почти не ела, но я налопалась впрок... Будто недели на две вперед.

Так мы и сидели напротив друг друга — сыто жмурясь.

— Идем, покажу букварь что ли, — предложила Элин.

— Букварь? — вяло пробубнила я, вставая и семеня следом.

— Ага.

Тут она подошла к столу, что стоял в центре зала. Потерлась о каждую его ножку. По их темному дереву пробежали золотистые искорки. И прямо под стол мягко и плавно опустилась книга. Выглядел сей "букварь" внушительно и больше тянул на фолиант. Толстая темно-зеленая обложка встретила мои пальцы теплом и удивительным ощущением, будто я провела рукой по бархату. Хотя никакого ворса не наблюдалось. Весила магическая мудрость на вид прилично, но я подняла ее без особых усилий.

— Ну, подхалимка, — укоризненно взмахнула хвостатая родственница в сторону книги. — Что тут у нас?

Элин ловко открыла книгу. Несколько секунд передо мной были старые пожелтевшие чистые страницы, а потом начал проступать текст. Странный набор слов, что никак не давал понять общий смысл предложения.

— Что ты видишь? — спросила Элин.

— Отдельные слова, а смысла будто нет, — рассеянно ответила я.

— Запомнить можешь?

— Не получается. Даже прочитать вслух не могу, только подумаю сказать, тут же вылетает из головы.

— Защита всё же работает. Чувствует, что ты не приняла должность. Ну вот, собственно говоря, источник магической премудрости нашей семьи. Передается по родственной линии. Главная беда и, наверное, одновременно польза — это наличие у этой книги собственного духа. Поэтому чужим в руки не дается, а своим раздает советы только по ситуации. Ничего сверх меры необходимого хранящей не выдаст, но и в беде не бросит. Частично она тебя признала. Из-за того, что ты приняла силу.

— Почему же она не спасла тебя?

— Не заглядывала я в нее тогда особо. Зря, конечно. Но что теперь сделаешь.

Я бросила быстрый взгляд на страницы. Прежде чем книга захлопнулась в мозгу всё же отложились пара слов: "Осторожно, опасно, вернись".

* * *

А вечером мы полезли отбирать мёд. Я опять упаковалась, но как оказалось зря. Никто на мои телеса не покушался. Мёда мы взяли всего восемь рамок, и то там, где весь улей был забит под завязку. Взамен поставили рамки с листом воска, который имитировал рифленой поверхностью соты.

— Я не ставлю мёдоотбор самоцелью заведения пасеки, — пояснила Элин, — беру ровно столько, сколько мне нужно без ущерба для пчел. Пчелы — это нечто особенное, занявшись этим однажды, ты уже не воспринимаешь их как скопище насекомых. Каждая семья ощущается как единый организм, а все в целом, больше как домашний питомец.

— Наверное, мне этого не понять, — вяло констатировала я.

— Ты не понимаешь и не осознаешь, но ты уже меняешься, хотя и пытаешься мыслить так как раньше. Пчелы, которые получили магическую метку живут ровно столько, сколько стабильна сила их оставившая. Когда я запечатала брешь между мирами ценой своей жизни, часть семей тоже погибла, а другая осталась без маток. Спасло положение только мое частичное перемещение в кошку и то, что ты все-таки приняла силу. Теперь это всё твоё. Даже если ты не вернешься. Они будут жить и по возможности защищать это место. Но в конечном итоге без хранящей тут всё обречено. Я знаю, что не имею права требовать от тебя того, от чего сама бежала.

После повисла неловкая пауза и мы ушли в дом. Там я и выяснила, что та странная бочка — мёдогонка. В кассеты с проволочными решетками загружались четыре рамки. Оставалось только крутить ручку и мёд с тихим шуршанием каплями вылетал и стекал по блестящим стенкам на дно бочки. По мере откачки кухня наполнялась приятным терпким ароматом мёда.

Затем, когда все восемь рамок были откачены, я под чутким родственным руководством подвесила сито под кран, выходящий из мёдогонки. Сдвинула рычажок и через сито в небольшое пластиковое ведерко полилась золотистая тягучая струя. То тут, то там проскакивали и исчезали искорки.

— Не простой мёд? — скорее утвердительно сказала я.

— Конечно. Будто батарейка с родовой магией, которую можно взять с собой куда угодно и применить лишь во благо. Идеальное лекарство.

* * *

Ближе к ночи мне не спалось и всё терзала какая-то смутная тревога. Так что я застряла на кухне с кружкой травяного чая, разглядывая удивительные звезды через окно.

Не знаю как долго сидела, но очнулась, когда оказалась с книгой на крыльце. За перилами по-прежнему плескалась темная вода. В ней сегодня отражались звезды. Пришла в себя и села, положив на колени "букварь". Книга мягко щекотала подушечки пальцев. Кажется, страницы зашуршали сами. Передо мной раскрылись чистые листы. Минута, другая, но текста всё не наблюдалось, а потом появилась какая-то схема со стрелками, дальше был набор русских букв, но в слова ничего не складывалось. Я долго смотрела, а затем все исчезло. Рядом подошла и села Элин.

— То что она показала — это только для тебя, — сказала она. — Я же ничего не видела. Поэтому даже не стоит пытаться рассказать, а то и забрать может.

— А, э, что забрать? — недоумевала я.

— Информацию. Увиденное скоро тебе пригодится. И не исчезнет из памяти и всплывет как никогда кстати. А если будешь рассказывать то, что книга решила скрыть от остальных, то может стереть эту часть воспоминаний. Как-то так.

— А как она вообще принимает решение?

— У нее есть некоторая сущность, что привязана к книге. Своего рода симбиоз. Сам фолиант напитан энергией, что дает сущности некоторую автономность и независимость.

— Зачем ей вообще помогать мне?

— Сущность связана древним договором.

Мы еще долго смотрели вверх. Я опустила ноги в воду и улеглась на спину. Звезды были такими близкими, будто стоит лишь протянуть руку и можно набрать их в горсть. Движения воды сегодня не чувствовалась. Ощущалась лишь легкая и мягкая прохлада, которая баюкала и успокаивала. Стоило сосредоточиться чуть сильнее и было заметно, что эта местная "вода" воспринимается чуть менее плотной средой, чем обычная реальная.

Было очень тихо и на душе поселилась странная легкая грусть вперемешку с каким-то затаенным ожиданием.

А утром я собралась и уехала при семичасовом автобусе...

Глава 4.

По мере того, как я подъезжала к дому смутная тревога грызла сильнее. Пару раз в автобусе ощущалось чье-то пристальное внимание, хотя никто из окружающих даже не смотрел в мою сторону. Всё произошедшее за выходные казалось каким-то сном или сказкой. Взбегая по лестнице на третий этаж я уже почти убедила себя в бурном воображении.

Но на лестничную площадку я влетела бегом, будто боялась опоздать. Вставила в замочную скважину ключ и повернула его. В этот момент раздался оглушительный щелчок, дверь исчезла и меня словно потоком воздуха утащило внутрь. Всё произошло так быстро, что я даже пискнуть не успела. Местом остановки стал угол прихожей. Где я и сгруппировалась. Пошевелиться не получалось. Время будто застыло. Голова гудела как колокол. Через целую бесконечность посреди коридора сгустилось марево и передо мной появилась темный человеческий силуэт.

— И кто это тут у нас? — спросил явно мужской голос.

Незваный гость оказался парнем лет двадцати пяти, русые волосы, светло-серые глаза. Черты лица невыразительные, не запоминающиеся. Он нагнулся, всматриваясь в мое лицо. Вдруг на секунду я увидела сморщенную обезображенную морду неизвестного существа вместо лица незнакомца.

— Ну как? — оскалился он. — Увидела? Впечатлилась?