| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Юстина отложила трубку и взяла Амура за руку. Глаза ведьмы вперились в него двумя буравчиками, в голове загудело, снова этот звук — еле слышное пищание, словно где телевизор включили. И тут Амур увидел!
Он сидит на уступе скалы, под ногами бездна. В сером тумане вспыхивают молнии, мелькают неясные тени, движутся цепочки огоньков. Небо нависает над головой — черное, страшное. В него вбиты серебряными гвоздями звезды, луна одна — зеленая. Воздух искрится так, что шерсть на руках трещит. Шерсть? Амур опустил взгляд — всё тело покрывает короткий белый мех, одежда исчезла, если не считать набедренной повязки и ремня через грудь. Сзади будто рюкзак навесили, давит. Амур повернул голову и чуть не сверзился с уступа — за его спиной сами собой раскрылись огромные крылья. Ветер тут же уперся в них, как в паруса, перья упруго выгнулись. Амур вцепился в камень, крылья нехотя сложились.
Черт, значит, ему не померещилось! Он теперь точно орел какой, еще бы летать научиться... так, а что за перевязь? Амур привычным движением, словно в знакомую кобуру, протянул за шею руку и достал из-за спины составной лук. Там же в колчане и стрелы. Вооружен и опасен, хмыкнул под нос Амур, наложил на звенящую тетиву стрелу с красным оперением, тут его замутило, мир вокруг поблек, истончился, хлынули звуки, а перед глазами возникла грозящая пальцем Юстина:
— Ишь, чего надумал! Да выстрели ты из лука своего, так жахнет, что все демоны сбегутся!
— Так это взаправду? Где я был?
— В Призрачном. Это изнанка нашего мира, там обитают мертвые, привидения и демоны.
— Ага, понятно. А что за скала такая? Я внизу даже облака видел...
— Домик мой. Так он в Призрачном выглядит благодаря лесной магии, ни одному демону до вершины не добраться, сдохнет на полдороги. Если бы ты спустился вниз, под облака, увидел бы наше королевство — Колинар. Правда, тоже в несколько измененном виде.
— А я смогу?
— Не смеши, крыльев своих еще пугаешься, как девчонка первой крови... птенчик.
Амур пропустил мимо ушей обидное прозвище, увиденное еще стояло перед глазами, воскликнул:
— Но ведь для чего-то крылья мне даны эти?!
— В Призрачном могут летать все, кроме мертвых. Научишься еще, если раньше не прибьют.
— Круто! А лук? Я чувствовал, что умею стрелять из него, хотя раньше в руках не держал.
— Тут тебе повезло. Умение обращаться с оружием ты впитал с молоком матери. Так предначертано, создания Призрачного совершеннее простых людей.
— Здорово!
— Обычная магия, ничего интересного. Проверяла, знаешь ли, когда спросила про ратное дело...
Амур взял со стены кинжал, оставленный Агнешкой, и вынул его из ножен. Неужели он сможет управляться с таким тесаком? Как бы не порезаться... Рукоять удобно легла в ладонь, пальцы хватко сомкнулись на шершавой коже — короткий меч словно стал продолжением руки. Амур отбросил сомнения и легко взмахнул клинком, ладонь сама извернулась, лезвие прочертило в воздухе светящийся круг. Стоящие в глиняной вазе цветы шлепнулись на стол. Амур с восторгом взглянул на чисто срезанные стебли.
— Ох, и молод ты еще, — пробурчала Юстина не без одобрения. — Ну-ка, выйдем во двор, посмотрим, как ты справишься с Дубнем.
Облака скрыли простую луну, для обычного человека наступила непроглядная темень, но Амур ясно видел всё вокруг в мертвенно-бледном свете, посылаемым на землю луной Призрачного. Он застегнул куртку и перехватил клинок поудобнее, слегка согнул колени и развел руки в ожидании обещанного противника. Восторг от вновь приобретенного умения, помноженный на бабкин ликер, вселял в душу уверенность, что теперь ему по плечу любой соперник, пусть тот будет хоть трижды Д'артаньяном.
Ведьма загадочно улыбнулась и крикнула с крыльца:
— Дубень, пень трухлявый, как сторожишь?! Чужаки расхаживают по двору, аки дома... ну-ка, выкинь этого нахала за ворота!
Заскрипело. Амур почувствовал, как у него натуральным образом отвисает челюсть — да перед таким противником спасовал бы даже прославленный мушкетер со своей шпагой! Стоящее посреди двора сухое дерево зашевелилось, взбугрилась земля, на поверхность выбрались корни, похожие на толстых питонов, и сушина медленно двинулась к Амуру. На стволе зажглись два глаза-уголька, дерево окутало зеленоватое свечение.
— Чуууужак! — взвыл корабельной сиреной Дубень и взмахнул рукой-ветвью.
Амур кувыркнулся в сторону, на ходу рубанул тесаком, на землю посыпался дождь из веточек. Вскочил, готовый отразить удар — и тут на него обрушился лес! Амур словно продирался через бурелом, ветки хлестали со всех сторон, он отмахивался, рубил, сучки царапали лицо, лезли в глаза, он сплевывал кору и гвоздил тесаком снова, точно обезумевший лесоруб.
Дубень зарычал, драка пошла без дураков, плечо пронзило болью. Амур выдернул окровавленную щепу и закрутился волчком, стараясь достать лезвием до ствола, где светились красным щелочки глаз. Тело само ныряло в разрывы меж ветвями, на затылке словно открылся третий глаз — Амур успевал заметить тянущиеся к нему изогнутые пальцы и отсекал их, выламывая руки с тесаком в невозможных направлениях. Толстый корень метнулся к ноге, он перепрыгнул, заметил просвет и... достал, достал-таки гада!
Дубень взревел, ветви замолотили слепо, прилетело по голове. Амур ругнулся, попытался выдернуть клинок, но тот прочно увяз в дереве. Вот вроде начал поддаваться, еще немного, пока не опомнился этот увалень, в раскачку, еще чуть-чуть, есть! Под дых точно поленом вдарили, да так оно и было. Амур согнулся пополам и рухнул на землю, хватая ртом воздух. Разлапистая ветка прижала к земле, вторая выдрала из руки клинок. Прямо перед собой Амур увидел единственный оставшийся глаз Дубня — в нем стояла смерть. Всё, трындец, отбегался!
Что-то крикнула Юстина, испепеляющий огонь в чреве дерева точно присыпало пеплом. Казакова вздернуло с земли, и он почувствовал, что летит, летит через частокол, словно выпущенный из пращи камень.
Приложился так, что в глазах потемнело. Да что же это такое?! Убить его хотят?! Ну вот хрен вам! Российского спасателя так просто не возьмешь! Амур заставил себя подняться, шипя от боли как рассерженный кот, выбрался из зарослей кустарника и заковылял к воротам, нагнетая злость. Хмель выветрился из головы, осталась лишь холодная ярость. Сожгу тут всё к чертовой матери! Амур достал из нагрудного кармана сигнальную шашку и пинком распахнул ворота.
— Эй ты, Буратино недоделанный, иди сюда, я тебя доделаю!
Вряд ли Дубень читал Алексея Толстого, но то, что его оскорбили, да еще как-то замысловато — просек сразу. Корни замолотили по земле, противник взревел и направился к Амуру, тряся уцелевшими ветвями, словно сухопутная медуза. Казаков с нехорошей ухмылкой рванул запальный шнур, шашка извергла столб пламени. Дубень в натуральном смысле прирос к земле, растерянно заворчал, выставил перед собой руки-ветки. Как и предположил Амур, этот деревянный болван боится огня. Воспрянув духом, Казаков пошел в атаку, выставив перед собой плюющееся дымным пламенем оружие.
Всё переменилось — теперь он наступал, а противник отмахивался ветвями. Огонь опалил одну ветку, вторую, по сухому дереву побежали огоньки, задымилась кора. Дубень уже не ревел — верещал обиженно и отступал к дому. Гибкие корни пару раз пытались схватить Амура за ноги, но он был начеку. Дубень уткнулся в бревенчатую стену, застучал ветвями, пытаясь потушить пламя, отчего оно разгоралось лишь сильнее. Амур взмахнул шашкой — сейчас этот дуболом превратится в пионерский костер! Триумф испортила Юстина:
— Охолони, дом подпалишь!
Она щелкнула пальцами, шашка обиженно чихнула и погасла, словно просроченная китайская петарда. Амур в растерянности выпустил бесполезную теперь гильзу. Еще дымящийся Дубень отвалился от стены, толстый корень выстрелил вперед, как гарпун из пушки. Очередной раз за день Амур взмыл в воздух, проклиная себя за то, что ввязался в эту авантюру. Полет остановил частокол. От удара хрустнул позвоночник, Амур сполз безвольной куклой на землю. Гнев захлестнул мозг — они же закончили поединок, а это гад пнул исподтишка! Злость придала сил. Цепляясь за бревна, Амур встал. Перед глазами плавали золотые мухи, вновь этот комариный писк. Дубень ухмылялся с того конца двора, потрясая обожженными ветвями.
— Ах ты, сука!
Амур протянул руку за спину и достал лук. Загудела натягиваемая тетива, стрела с синим оперением привычно совместилась с целью. Дубень перестал ухмыляться, вскинул в защите руки-ветви, да куда там! Вжикнуло, стрела пробила крону дерева, да так, что только сучки брызнули! Тяжелый наконечник вонзился в ствол. Дубень охнул. Взметнулось облако снежинок, по дереву побежали синие сполохи, раздался треск и недавний противник застыл с нелепо вскинутыми ветвями, превратившись в ледяную скульптуру 'Тупень укрощенный'.
Амур хмыкнул, горячка боя схлынула, он непонимающе уставился на лук — откуда взялся? Серебристый металл светился зеленым, Амур аккуратно убрал лук за спину, через секунду колчан исчез. На чердаке открылось окно, оттуда выглянула заспанная Агнешка с масляной лампой.
— Вы чего тут шумите?!
— Бабка твоя убить меня вздумала, да еще деревяшку эту натравила!
Агнешка заметила припорошенного инеем Дубня, округлила глаза, ойкнула и захлопнула окно. Ведьма спустилась с крыльца и подошла к Амуру. Её пальцы вцепились в куртку, руки потянули с неожиданной силой.
— А ну, сядь, орясина! Вымахал, не дотянешься! Врачевать буду...
Навалилась усталость. Амур чувствовал себя измотанным, словно после того взрыва, когда они сутки вручную разбирали завалы дома, прислушиваясь к звукам из-под обломков. Желания возражать не было, злость ушла. Амур плюхнулся мешком на землю.
— И зачем всё это?
— Посмотреть хотела, чего стоишь, — буркнула Юстина, ощупывая его плечо. — Стоит ли тобой заниматься, или лучше сразу прибить, чтоб не мучился. Наш мир суров, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Запомнил, как лук из Призрачного достал? Не забывай, пригодится ещё...
— А я уже решил, что вы смерти моей хотите, — пробормотал Амур.
— Дурень, для этого я бы выбрала более простой способ. Не попав в воду, не научишься плавать, а не обагрив руки кровью — не сможешь убить и защитить. Чем раньше ты овладеешь своими способностями, тем дольше проживешь. Может, и пользу какую принесешь миру... ну, чего расселся, как король на пиру?! Вставай, в дом пошли.
Амур хотел возразить, что не сможет даже подняться, но тут понял, что благодаря бабкиной ворожбе вновь чувствует себя человеком, а не свиной отбивной. Проткнутая рука не болела, судорога перестала сводить спину — захотелось жить и даже встать. Амур воздел себя на ноги и наткнулся взглядом на замерзшего Дубня.
— Я его убил?
— Лишь заморозил, — махнула рукой бабка. — К утру оттает, не переживай.
— Что за чудище такое?
— Обычное дерево, дом сторожит на пару с псом. Когда последний прорыв из Призрачного был, демоны по всему королевству шастали, один даже сюда забрел, погань, просочился сквозь лесные заставы. Вот я его в дерево и заключила, прыткого такого, чтобы не разгуливал где ни попадя, значится, и службу нес заодно.
— Суровая вы бабушка, — сказал Амур.
— А по-другому никак, милок! Пооботрешься в мире нашем, поймешь. Ножик внученьки прибери, не забудь, а то расстроится с утра.
Ведьма скрылась за дверью. Амур разыскал клинок и обтер его травой — ни единой зарубки, сталь добрая, повсюду серебряные прожилки. Он бы и сам не отказался от тесака такого, когда еще лук научится доставать!
Дым во дворе рассеялся. Пахло горелым деревом, повсюду валялись ветки, словно дюжина лесорубов заготавливала дрова на зиму. Амур пошел к дому, но у Дубня задержался. Тот врос в землю мерзлой колодой и признаков жизни благоразумно не подавал, лишь в единственном глазу чуть тлел уголек. Амур тронул ближайшую веточку, та сломалась с легким хрустом.
— Вот так вот, Циклопушка! Еще раз ударишь исподтишка — оставшийся глаз выбью и тебя на полешки распилю. Проникся?
Дубень мигнул. Задрав голову, Амур посмотрел на две луны, сплюнул в траву и поднялся по ступенькам. Не то чтобы мир этот ему нравился, но жить тут определенно можно, еще бы только разобраться — как?
Глава 3.
Во сне Амур бежал по лесу. Бежал не ради удовольствия, как делают это озабоченные своим здоровьем сознательные граждане, а по необходимости. Чья-то злая воля толкала его в спину, гнала, как собаки гонят дичь, выдворяла из леса чуть ли не пинками. Амур не мог противиться, ломился лосем сквозь чащу, отмахивался от ветвей, а те так и норовили хлестнуть по лицу, выколоть глаза, порвать одежду. Пару раз падал, споткнувшись о выступающие корни, и тут же сзади накатывала волна такого ужаса, что живот сводило судорогой, лопались в глазах сосуды, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Амур подхватывался и бежал дальше, туда, где в просветах меж деревьями уже виднелась залитая солнцем равнина.
Сзади взвыло, Амур на бегу оглянулся. Преследующий его ужас обратился в снежный вихрь. Хобот слепо шарил по тропинке, засасывал листья и веточки, искал — его. Ну уж нет, второй раз я не дамся! Амур поднажал, с ходу перепрыгнул узкий овраг, деревья остались позади, скатился по склону и уткнулся носом в спелую пшеницу.
Вдалеке виднелись домики, махали хвостами коровы, отгоняя мух. Крестьянин водил косой, к нему через поле торопилась девчушка, несла в узелке завтрак.
В лесу затрещало, вихрь выкатился на равнину. Амур вскочил, здесь уже не спрятаться, злая воля достигла своей цели — на ровной местности воронка быстро настигнет его. Но ведь есть же крылья!
Амур разбежался и без всяких усилий, как это и бывает во сне, взмыл в небо. Ветер в лицо, удивительное чувство, он презрел земное тяготение, сбросил оковы и теперь свободен! Хлопнули крылья, Амур заложил вираж, хохоча от восторга. Одураченный вихрь остался внизу, нарезая круги вдоль кромки леса.
Амур парил, расставив крылья, теплые потоки омывали тело. Внизу виднелись квадратики полей, маленькие домики, крошечные букашки — люди. Тень Амура скользила черточкой по земле, пересекая голубые нити рек и серые мазки гор. Как гордый орел, он вознесся над этим миром, стал властелином неба, царем горы! Определенно, это лучше, чем каждый день вытаскивать из люков алкоголиков и бомжей. Вот где настоящая жизнь!
Рядом с его тенью набухла и стала увеличиваться черная точка. Амур задрал голову, солнце ослепило, из глаз брызнули слезы. Проморгавшись, он не увидел на земле своей тени — её поглотила черная клякса, ставшая значительно крупнее.
Удар! Амура закрутило в воздухе, он сорвался в штопор, крылья беспомощно захлопали. Ветер выворачивал веки, рвал губы, забивая истошный крик обратно в глотку. Земля приближалась с ужасающей быстротой. Амур уже различал острые пики сосен, куда он сейчас нанижется, как баран на вертел, если не остановит падение. Закусив губу, расправил крылья, вцепился в перья пальцами, помогая, чувствуя, как рвутся жилы на руках. Падение замедлилось.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
