Тропа орка

Тихонько отложив рогатину, я аккуратно достал полутораметровый дротик и, наложив его на копьеметалку, начал более тщательно выцеливать сайгу, отставшую метров на десять от стада. Понимая, что вряд ли удастся бросить второй дротик, остальные оставил за спиной. Плавный замах, шаг в сторону, бросок и понимаю — попал! Тяжёлый дротик пробил сайге ребра и вошёл в землю сантиметров на двадцать. Сайга, хрипя, уткнулась в землю, а стадо исчезло, как будто его здесь и не было. Хватаю рогатину и пулей вниз! Подбежав к сайге, увидел, что та уже мертва, копытцами не сучит, отмучилась, бедолага. Аккуратно перехватил сколом кремня глотку животине, чтоб по возможности спустить кровь. Выдернув дротик и обтерев его пучком травы, заложил его за спину, к другим.

И тут снова по спине продрало морозом, а в затылок ударило физическим ощущением опасности. Обернувшись, я увидел тварь похожую на тех гиен, которые провожали меня в первый день моего появления в этом мире. Только они перед этим монстром выглядели бледновато, как щенки чихуя-хуя по сравнению с матёрым, откормленным волчарой. Если те гиены были в холке мне по пояс, то этот монстр в холке доставал мне до подбородка, то есть росточком он, на мой взгляд, вымахал с деревенскую савраску. От тех гиен эта тварь отличалась более массивной головой и сравнительно короткой мордой. Как будто башку камчатского медведя приделали к телу лошади. Удрать от такой супергиены без вариантов, мускулистое тело хоть и не выдавало в ней хорошего бегуна, но на короткой дистанции я от неё не сдёрну в туман. Так что, как говорил Акела: "Мы принимаем бой!".

В крови забурлил адреналин, весь мир сжался в точку между глаз гиены. Плавно опускаю рогатину параллельно земле. Нож в правую руку, потом ни доставать, ни перебрасывать из руки в руку, времени не будет. И ждём. Когда тварь подойдёт метров на двадцать-тридцать, побегу, чтоб спровоцировать её на рывок. Главное, не поддаться панике и не рвануть со всех ног. Тогда мой рывок очень быстро и весьма трагично закончится.

Мега-гиена шла навстречу медленно и расслабленно. Всем своим видом говоря — "Никуда ты, мой зелёненький, не денешься. Ты, родной, только не дёргайся и будет всем счастье". Но на наше с ней общение я имел свои планы, хотя у этого монстра и на этот счёт явно было иное мнение, кардинально противоположное моему. Эта её расслабленная походочка напрягала, мой сюрприз может не удаться, а это чревато неприятностями для моей бренной тушки.Решено, надо провоцировать её. Я сделал шаг вперёд и зарычал. Из моего горла вырвался низкий горловой рык.

Монстр, по-моему, даже слегка опешил и приостановился. Я и сам не ожидал от себя такого. Видать, орки, в отличие от человека, прирождённого падальщика, произошли от чистых хищников. Но остановка гиены меня не устраивала. — Чё смотришь, мудило? Я сам с себя худею! Вали на хер мясо! Не то, я тебе, по-быстрому организую здесь филиал скотобойни, с тобой в главной роли.— Я сделал ещё шаг навстречу гиене. — Пшла, псина, это моя добыча! — Как ни удивительно, но после этих слов я стал смотреть на мега-гиену действительно как на кусок мяса. Большой, ещё живой, зубастый, но кусок мяса! — Жраааать!— заурчала моя утроба. Но монстр решил всё-таки показать, кто в доме хозяин. От его рёва ноги у меня стали ватными. В этот момент я точно узнал, какого цвета у меня адреналин и откуда он вытекает.

Гиена рванула с места как гаубичный снаряд, такая же здоровая, тупая и смертоносная. Ой, блин, а зря я решил, что из неё бегун плохой, ой зря. Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три — пошёл! Ну, ноги мои ноги — выручайте мою жопу! Оглядываюсь, бегит сволота. Поднажали, гиена уже миновала труп сайги — значит, пора и мне действовать. Как прыгун с шестом — пятку рогатины в землю. Как стриптизёрша — поворот вокруг шеста. Наконечник на уровень груди, ногой прижать основание рогатины к земле. И... Херак! Тварь со всего маху насадилась на рогатину, да так, что второй рог вошёл по самую развилку в грудину. Древко гнётся, вибрирует, но держит. Отличное деревце подобрал на древко, да такой рогатиной быков останавливать можно. Правда, и весу в тварюке, как у годовалого бычка. Из пасти мега-гиены летит кровавая пена, но не сдаётся скотинка, упёртый попался цуцик. Но я переупрямливать тебя не стану. Как говорил Владимир Ильич "А мы пойдём другим путём". Пятка рогатины уже пропахала метр степи, а это значит, пришла пора для второй части плана. Мы ведь с тобой не кубанские трактористы, правда, Тузик? Гиена давит на рогатину, пытаясь меня достать, движение вправо-лево ей мешают делать рога, засевшие в грудине и рвущие ливер. Вот он (уже видать, что это самец, или кобель? Как правильно-то?) и прёт прямо на рогатину. Перехватываю постепенно древко ближе к наконечнику. Ох и воняет у тебя из пасти. Бобик, ты что, животное, скотомогильник с общественным туалетом вместе сожрал? Бля... И как такого скунса есть? С маху бью гиена (а как назвать самца гиены?) в нос. Он, бедняга, аж всхрюкнул. Ну а что вы хотели, сначала в рёбра воткнули рогатую деревяшку по самое немогу, больно так, а потом как последнему поцу, в нос, да с размаху. Теперь не просто больно, ещё и обидно. И кто — зелёный, никчёмный червяк, и кому — ему, Мега-гиену, грозе всей степи, папе сотен мега-гиенят! Но мне в тот момент его переживания были до известного места. Бросаю древко рогатины, прыжок вперёд, хватаю отца всех местных гиен за роскошную гриву и запрыгиваю на него, как на донского жеребца. Неудобно у него на спине, но это стерпим. Двумя руками, из-за головы, вбиваю гиену в хребет, между лопатками свой костяной пыряльник. И нафиг, нафиг, с такой коняшки, да подальше!

Соскок со снаряда вышел классический. Стоя в трёх метрах от Зверя я охреневал от своей наглости. Ввязаться в драку лоб в лоб с заведомо превосходящим меня по силе противником, и выйти из боя без единой царапины — это по-нашему, по орчьи! — Бааарррааа!!! — Заорал я во всю мощь своей лужёной глотки. Откуда этот клич взялся — не знаю. Видать, память тела. Ох, и чего это тело ещё в себе скрывает, чем порадует, чем огорчит и куда его память меня втравит — не знаю. Да и шут с ним, проблемы будем решать по мере их поступления. А сейчас — работать, негры, солнце ещё высоко!

Нехрен расслабляться, нужно обезопасить свой мясокомбинат. А то мало кто здесь шляется, а я тут со спущенными штанами, жизни радуюсь. Крупных хищников Трезорка, скорее всего, разогнал, но "мелочь" вроде моих провожатых может на огонёк заглянуть. И всё: был орк — нет орка. Подобрав копьеметалку и наложив дротик, пошёл к гиену посмотреть, что там с остальным оружием. Ну что, кинжал однозначно в минус, а жаль, ладный был пыряльник, но его перемололо между позвонков во время посмертных судорог. Рогатину вырвал с обломком наконечника, но древко с рогулькой на удивление целое, ещё послужит. Тем паче оружие почти всё пришло в негодность: наконечник рогатины где-то в нутрях у Бобика, пыряльник сломался у него в хребте, целых дротиков всего три. Один разболтался после моих упражнений по дрофам и сурку, а второй растрепал сайгак.

Так, теперь поверить сухарку. Ага, сколы кремня на месте, это не может не радовать. Аккуратно вырезаю мочевой пузырь гиена. Отойдя от разделочного цеха метров на двести, брызгаю мочой на все маломальские высокие кусты травы, обходя по кругу свой мясокомбинат. Так сказать, территорию мечу. И как оказалось не зря, замыкая круг, увидел родичей моих недавних провожатых. По всей видимости шли за большим дядькой чтоб остатками его трапезы подхарчиться. Четыре гиены, размером чутка поболе земного дога, переминались в полусотне метров от моих меток. Не, друзья, ваши не пляшут. Подобрав булыжник, с мой кулак, обмотал его травой. Обильно облил его остатками из пузыря моей жертвы, добавил своей личной "росы" и прицельно зафитилил его с помощью копьеметалки в тесную группу "дорогих товарищей". Есть, одной гиене прилетело точно по горбу! Аж брызги моих меток в стороны полетели. Гиена от неожиданности цапнула рядом стоящую и вся стая с громким визгом понеслась прочь. Причём три гиены удирали от своей помеченной товарки, а та на бегу пыталась их укусить за филей. Блин, здорово получилось, надо этот приём взять на вооружение. А пузырь я засушу, разотру в порошок и сохраню, мало ли, пригодится.

Осталось самое весёлое в охоте, освежевать и разделать добычу. Сначала, сайга, шкуру чулком с неё снять не получится, за неимением нормального дерева в округе, поэтому будем снимать распашонкой. Рядом уже сидели гриф и пара здоровенных, размером с орла воронов. Блин, да что здесь за зверьё такое! Куда ни глянь, все в разы больше своих земных аналогов. Как здесь только копытные выживают! С такими-то хищниками. Тихонько наложил подубитый дротик на копьеметалку и метнул его в наглючего грифа, который уже подбирался к моему гиену. Почти в упор, по неподвижной мишени я промазать не мог. Убил я грифа чисто из меркантильного интереса, мне нужны были его хвостовые и маховые перья на дротики. А то летят, как им захочется, вон булыжник и то точнее. С тушкой сайгака я разобрался быстро, вышло с неё кил пятнадцать еды и шкурка. Голову и желудок я оставил воронам, вон опять прилетели, сидят культурно ждут, когда я закончу. Жилы, я уже на стоянке выну, кишки промою и высушу. Не в моём положении богачества такие разбазаривать. А вот с гиеном пришлось повозиться, ворочать такую тушу было тяжеловато. Я уже говорил, что орк, в котором поселилась моя душа, парень был здоровый? Так вот — я очешуеть какой сильный! Изгваздавшись по самые, ну вы поняли, я ободрал гиена. И тут передо мной ребром встал вопрос: что мне с него нужно, все, что хочется я, просто физически, не упру. И так жир, кишки, мясо с жилами — забираю обязательно, ещё крупные артерии с венами. Башка вместе со шкурой едет тоже на моем горбу, тем более раздеть я её не сподобился. Сердце забираю обязательно, а всё остальное к монахам, вороны пусть обожрутся.

Пока возился, конкретно стемнело, а я и не заметил, ну с моим ночным зрением оно и не удивительно, подумаешь, цвета поблёкли. Оглядел плоды рук своих, вышел мешок из шкуры гиена, весом эдак с полтора центнера. В рот моему хомяку ноги немытые, блин, и как я это только потяну? Попробовал, с натугой, но поднимаю. Взвалил на спину, тяжко, но нести можно, ощущение как будто пятидесятикилограммовый мешок на горбу. Тяжело, неудобно, придётся барахлишко своё перевесить, но нести можно. Так постепенно и побрёл, доверясь своему внутреннему гирокомпасу, навпрошкы, городами, напрямую к своей стоянке. Брёл всю оставшуюся ночь. Замахался как ишак в горах. Нет, на следующий выход ваяю что-то вроде поняги, или нарты, потому что мой внутренний зоопарк загонит меня в гроб. А жаба с хомяком похихикивают, да лапки потирают.

Вот что характерно, зверья мне по пути никакого не попадалось. Наверно я так пропах запахом мега-гиена, что все по пути разбегались в стороны. Где-то, на грани восприятия кто-то шуршал, рычал, кого-то жрали, словом, шла нормальная ночная жизнь. Но ближе трёхсот метров всё как вымирало. Наверное, этот мега-гиен был если не на вершине пищевой пирамиды, то весьма к этой самой вершине близок. И тут появился я, весь такой зелёный, в трусах и полукедах, а нет, отставить, в стрингах и босиком, и сбросил его в самый низ. Ай да я, ай да могуч! Блин, таки нарта будет получше поняги. А может, стоит скрестить их вместе? Налегке идёшь, нарта на спине, аки рюкзак, набрёл на что-то нужное — оп, грузишь нарту и волочёшь её за собой. Конечно, о траву да землю полозья будут стираться немилосердно, да и фиг с ним. Если в пути обломаюсь, перенайтую и понесу как рюкзак, всяко полегче и поудобнее будет, чем сейчас.

Так размышляя, не потревоженный никем, я добрёл до рассвета. А на рассвете с близкой реки потянуло свежестью, и вдалеке показались знакомые заросли агавы. Ещё через час я сбросил вниз, на берег свой мешок и спустился сам. Работы предстояло очень много. Но сначала покушать. И главное блюдо на нашем банкете — это запечённое сердце врага! А пить-то, как охота! Последние пару часов травку пожёвывал от безнадёги. К воде припал, как будто реку хотел выпить. Напившись и разжёгши костёр, снова полез наверх. За травками. Там, наверху, я видел полынь, подорожник и листьями агавы стоит разжиться. На полынь и агаву у меня были особые виды. Нарвав травы, листьев и другого сена, я всё сбрасывал вниз, на свой берег. Ещё катастрофически не хватает соли. В часе ходу от стоянки видел большой солончак, ради любопытства попробовал кристаллы соли, стало понятно, почему он не стал местом паломничества местной травоядной живности, соль немилосердно горчила, и отдавала металлом, язык задубел, и около часа напоминал кусок щебня во рту. Но для моих целей как раз, именно такая мне и нужна. Сделаю нарту и навезу побольше. Как чан для вымачивания шкур сделать, я уже придумал: выкопаю яму в песке, набью стенки мокрой глиной и, вуаля — готово.

Всё мясо переложил полынью, жаль, крапивы не встретил, но полынь тоже пойдёт, пока не сооружу коптильню. А сердце завернул в листья подорожника и мать-и-мачехи и запёк под костром. Пока готовилось блюдо от шефа, собрал все кишки и, отплыв подальше вниз по течению, хорошенько их промыл. Позже развешу их на стенки обрыва, с грузами, сушиться. Печёное сердце практически заглотил, не жуя. Ммм, вкусно, но мало. Также зарядил субпродукты с сайгака печься. Так ковырялся целый день. С перерывами на еду промывал сосуды от крови, вынимал жилы из мяса, скоблил шкуры, обильно смачивая всё соком агавы. Короче, метался, как электровеник. Кстати, агава преподнесла мне вполне ожидаемый подарок. Много длинных и очень крепких волокон, насколько я помню, из них плели крепчайшие верёвки — сизаль, пока дюпоны не вылезли со своей синтетикой. А обломав случайно острый засохший кончик, вытянул его из листа с длинным волокном, ну чем не игла с интегрированной нитью! Вот ещё одна плюшка моему хомяку. Чувствую, это животное меня в гроб загонит.

Уже в сумерках оглядел плоды рук своих и выпал в осадок. Наворотил я, за день, ну очень много. Меня вообще поражает, уже моя, работоспособность и выносливость. Почти двое суток на ногах, охота, ночной марш с немалым грузом, целый день работы, а усталость ощущается где то там, за гранью восприятия. И боюсь, эту ночь, и следующий день спать мне не придётся. Оружие довести до ума, сделать чан и коптильню, скрестить ужа с ежом, т.е. нарту с понягой. Просто оторопь берёт от моих планов. Зато скучать не приходится.

Сил моих хватило ещё на ночь и день работы. Сделал вроде бы и много, а роботы ещё выше крыши. Отремонтировал и снабдил перьями дротики, сваял новый пыряльник и наконечник для рогатины, и слепил нечто вроде поняги, с лямками из сырой гиеновой шкуры. Халтура, на скорую руку, но на пару походов хватит. Гиеновая шкура оказалась толстой и крепучей, особенно на гриве, боках и спине. Насилу откромсал с живота пяток полос на лямки и завязки. Шил заточенной косточкой вместо шила, и агавовой иголкой с волокнами. Такую шкуру выварить в смеси топленого жира и воска, получилась бы добрая бронька. Думаю, лямки моим потом продубятся надёжно. Вечером меня просто вырубило. Так и уснул, сидя, с куском мяса в руке. Проснулся от того, что всё тело затерпло. Разогнал кровь лёгкой гимнастикой, понырял за раками (двойная польза — и водные процедуры, и разнообразие в меню, гурман бля). После завтрака понял, что сегодня нужно проветриться. Не вынесет душа поэта рутины. Схожу-ка я сурков наведаю, трусы из сурковой шкуры покоя не дают, да и стринги мои трут сильно. Два дня соком агавы потёртости мазал. А по пути навещу солончак, наберу солёной земли, надо шкуры засолить, пока на жаре не стухли.