— Так и было!— Я с каменной физиономией кивнул в ответ.
— Просто мне сегодня депеша из Леса пришла, так в ней разрешение некому барону Воронову на одно посещение этого самого Леса. Не знаешь, за что такая милость?
По ехидной ухмылке Эдгара и зяблику было ясно, что он в курсе всего случившегося.
— Понятия не имею! — Открестился я.
— И больше в гости к ним не собираешься?
— Нет. Они меня не накормили, не напоили, и спать не уложили! Я обиделся и больше с ними дружить не хочу!
— Право твое, только я такое им сообщать пока не буду. Кто знает, как у тебя жизнь повернется?— Император аккуратно свернул пергамент и перевязал его зеленой ленточкой.— Пусть пока у меня полежит. Может и пригодится когда-нибудь!
На это мне ответить было нечем, и я отправился к герцогу.
— Барон, как вы относитесь к Тайной канцелярии?— Огорошил меня герцог первым же вопросом.
— В принципе положительно, не считая единичного случая в Югоре.— Чистосердечно ответил я.— Правда, не так уж часто я сталкивался с "канцелярами". Тофар, Льюис и Литтон в Мормаксе, этот начальничек, о котором я докладывал, вот и все. А, нет! Был еще один персонаж, в замке Зоренга появлялся. Хем его звали. Имя не настоящее, настоящего я не знаю. Забавный такой!
— И что же с ним не так?— Заинтересовался герцог.
— Да, нет, хороший мужик. Есть в нем азарт, хватка, да мозги работают. Неплохой опер получился бы. Просто как вспомню, что за прикрытие он себе выбрал!
— Я рад, что вы хорошего мнения о моем сыне.— Герцог тепло улыбнулся, а меня холодный пот прошиб. Вот так дела! Хем его сын? А я обещался ему рожу начистить!
— Скучно ему в Шестом отделении.— Поведал высокопоставленный отец.— Вот он и решил к вам проситься. Как вы на это смотрите?
— Почему бы и нет?— Пожал я плечами.— Но, только при условии, что он будет подчиняться все приказам.
— Это безусловно.— Герцог с самым серьезным видом кивнул.— Более того, я вам это гарантирую. Если будут проблемы, обратитесь ко мне!
— При всем уважении, но беспокоить я вас не буду.— Твердо возразил я.— Если Хем, или как там его на самом деле, будет в нашей с маркизом группе, то и разбираться с его поведением будем мы. Он не маленький мальчик, чтобы папочке на него жаловаться. Сами воспитаем и перевоспитаем.
— Вот это правильно! Вот это замечательно!— Советник взял со стола колокольчик и позвонил. Заглянувший в кабинет секретарь только кивнул на вопросительный взгляд герцога.— Кстати, он в приемной. Можете забирать его прямо сейчас.
— Заберу.— Вздохнул я.— Побеседуем.
— Отлично. Да, я передал гранд-мастеру ваши требования насчет магов, он обещал подобрать кандидатуры.
— Можно из тех, у кого сила не так велика. Главное, чтобы знаний хватало.— Посоветовал я.
— И это тоже учтено. А виконта де Монтекур вы тоже примите?
— С этим сложнее. Возможно, в силовую поддержку. Оперативником ему вряд ли стать получится, слишком уж характер прямолинейный. А воин он отличный, тем более я его в рукопашном бою немного натаскал. Но, я еще подумаю.
В приемной меня ожидал старый знакомый. Теперь стоящий передо мной человек нисколько не напоминал мелкого воришку. Прямая спина, открытый взгляд, приветливая улыбка, скромная одежда. Он не бросался ко мне на грудь, не кричал, что счастлив меня видеть. Он просто ждал меня.
— Добрый день.— Поздоровался я, не называя по имени. Настоящего я не знал, а Хемом величать неудобно.
— Здравствуйте, господин барон.— Негромко ответил он.— Граф Ранэр, к вашим услугам.
— Ваше сиятельство! — Я поклонился по всем правилам этикета.
— Оставьте, барон! Для вас я просто Генрих!
— Молодец, первую проверку прошел.— Я сбросил с себя всякое притворство.
— И много еще таких проверок будет?— Нисколько не обидевшись, спросил граф.
— Достаточно.— Я улыбнулся ему.— Что же, погода на улице отвратительная, а поговорить нам надо. Может быть, вы предложите подходящее место?
— Разумеется, прошу вас!
Мой, возможно, первый оперативник, привел меня в огромный вытянутый зал, стены которого были полностью завешаны картинами. Никаких пейзажей и натюрмортов, только портреты.
— Итак, Генрих, почему ты решил оставить неплохую должность и попытать счастья в новом деле?— Без предисловий спросил я.
— Скучно мне там.— Генрих смотрел открыто и спокойно.— К тому же на меня большое впечатление произвели ваши действия в замке Зоренга. Я подумал, что могу у вас чему-нибудь научиться, но теория мало чего стоит без практики. Как только я узнал от отца о создании новой группы, я тут же решил попробовать себя этом деле. Но вы не думайте, барон, я не попрыгунчик какой-нибудь! Просто когда Шестое отделение только формировалось, я решил что там смогу пользу приносить, а на самом деле большую часть времени слоняюсь по империи, как мышь по пустой кухне. Дела хочу! Настоящего!
— Во-первых, предлагаю общаться по именам, если только ситуация не требует обратного. Во-вторых, если ты настроен на лихие атаки, на живые действия, на ежеминутные подвиги — забудь! Большую часть времени опер проводит за бумагами. И шевелит мозгами. Если он куда-то бежит, значит, он уверен что это надо делать!
— Я понимаю...— Попытался вставить словечко маг. Но я его оборвал.
— В-третьих, работать придется с разными разумными. Я собираюсь привлечь к сотрудничеству всех, кого посчитаю нужным. И простолюдинов в том числе. И не факт, что у тебя будет должность выше какого-нибудь вчерашнего свинопаса. Возможно, тебе придется подчиняться ему. И не твой титул, ни титул твоего отца роль в этом играть не будут. Сможешь работать в таких условиях?
— Смогу.— Твердо и уверенно сказал он.— Я все понимаю, кто лучше работает — тот и старше. И в этом нет урона чести! Но я хочу стать лучшим! Для этого готов много трудиться и выполнять все приказы.
— Вот слова настоящего мужчины!— Восхитился я.— Мне импонирует ваше отношение к будущей службе, но окончательное решение будет принято после прибытия маркиза де Салана. Но я уверен, что маркиз меня поддержит.
Я специально указал, что именно маркиз является главой нашего предприятия. Я действительно не собирался делать из него "зицпредседателя Фунта", а надеялся на сотрудничество. Кандидатуры подобрать я и сам могу, но решение будем принимать коллективно.
— А чьи это портреты?— Спросил я, вертя головой по сторонам.
— Это императоры Мелинские.— Ответил граф, с уважение взирая ни лики бывших властителей.
— О как! Не устроишь ли мне маленькую экскурсию?
— Прошу!
Около часа мы бродили по галерее. Граф Ранэр неплохо знал историю, но иногда он затруднялся ответить, чья физиономия изображена на очередном полотне. Нет, каждый портрет был подписан, но вот как проявил себя тот или иной император, граф вспоминал не всегда. Ну это и понятно, портретов было очень много. Временами в галерею забредали другие аристократы, но нашей экскурсии они не мешали. Можно было бы пригласить специального слугу, который на зубок знал всех императоров, но я отказался от его услуг. Мне было интересно послушать Генриха. Мне с ним работать, а не со слугой.
Так, потихоньку, мы добрались до конца. а последнем портрете был изображен Эдгар Третий, собственной персоной. Судя по всему, написан портрет был лет десять назад. Но, с тех пор нынешний император ничуть не изменился. Так, морщины на лбе немного глубже стали, да волосы чуть-чуть поредели. А так все тот же Мелинский Ястреб!
— Да, столетия в лицах!— Только и смог сказать я, глядя на увешанные стены.— Я думаю, далеко не каждый род империи может похвастаться таким знанием своих предков!
— Не каждый.— Подтвердил мой экскурсовод.— Нет, в бумагах, в архивах, все есть, но большинство молодых дворян даже прадедушку назвать не могут. Сейчас мало кто родовое древо учит, а раньше такие знания были обязательны. Боюсь, что такое отношение может привести к увяданию аристократии.
— Все может быть.— Согласился я с ним.
Напоследок я еще раз взглянул на портрет Эдгара и внезапно мои ноги отказались мне служить. Я пошатнулся и чтобы не упасть, крепко схватил Генриха за плечо.
— Тимэй, что с тобой?— Взволнованно воскликнул он, поддерживая мое тело.— Голова кружится? С сердцем плохо? Эй, сюда! Кто-нибудь!
Материализовавшиеся слуги отвели меня на маленький диванчик, подсунули кубок с холодной водой, который я осушил в мгновение ока.
— Лекаря!
— Не надо лекаря!— Остановил я графа.— Я уже пришел в себя. Дайте еще воды!
Вода была тут же предоставлена. Теперь я пил маленькими глоточками и это помогло мне окончательно собраться.
— Генрих, ты случайно не знаешь, кто писал портрет нынешнего императора?— Спросил я, отхлебывая еще водички.
Тот только пожал плечами. Такие подробности ему неизвестны.
— Это портрет кисти мастера Аландра.— Пожилой, седовласый слуга, видимо тот самый знаток имперского рода, появился рядом совсем незаметно.— Он написал его девять лет назад.
— Мастер Аландр, как же слышал!— На знакомое имя Генрих отреагировал.— Еще бы, один из знаменитейших художников последнего столетия! И самый дорогой! А он разве жив еще?
— Жив.— Слуга говорил уверенно.— Правда, старый он уже. Почти не принимает заказов.
— А где он живет?— Спросил я, чувствуя, как мое сердце екнуло.
— Здесь, в столице.— Слуга мельком взглянул на мой перстень.— Если желаете, ваша милость, я могу дать вам адрес.
— Буду очень благодарен.
Пока слуга ходил за бумагой, пока записывал адрес, я твердо встал на ноги. И хотя Генрих настаивал, от услуг лекаря отказался. Принял бумажку с адресом, попрощался с графом Ранэр, и спешно покинув дворец отправился к художнику.
Что заставило меня так спешить? Всего лишь подпись мастера в уголке портрета. Четыре буквы и символ. СССР и перекрещенные серп и молот.
Еще с момента беседы с первосвященником я жаждал найти того, кто странствующему священнику рассказал о земных религиях. Но как его было искать? Столько лет прошло, да и зацепок никаких. Но, подсознательно я все время ожидал какой-нибудь намек, хоть ниточку, которая помогла бы мне в поиске. И вот оно, свершилось! Не может быть простым совпадением! Нет в мелинском алфавите буквы "С". Вернее она есть, но пишется совсем по-другому. А серп и молот? Нет, точно не совпадение!
Адрес моего возможного земляка был мне незнаком. Не так я хорошо столицу знаю. И от сопровождения отказался! Ни кузенов, ни Мирона с собой не взял. Рэдфорд настаивал, но у меня дурное настроение было. Отказался и приказал, чтобы за мной не ездили. А то с ветерана станется тайком со мной охрану послать. Вон, Анри везде один ездит и ничего! Чем я хуже?
Пусть столицу я знаю плохо, но где какой район располагается, я в курсе. Художник жил на другом конце города, где тоже был "дачный поселок". С трудом нашел нужную мне усадьбу. Но все же нашел.
— Эй, есть кто-нибудь?— Я заколотил кулаком по воротам. Дождь, вот и охранники попрятались. А нет, одного вижу.
— Что вам угодно?— Вежливо, но не слишком приветливо спросил меня воин.
— Мне угодно видеть мастера Аландра!
— Прошу прощения, ваша милость, но мастер никого не принимает.— Равнодушно ответил воин. Подумаешь, баронишка какой-то приехал! Даже без свиты!
Так и что мне делать? Не штурмом же дом брать? По виду охранники совершенно ясно, что приказ им получен никого не впускать, и он его выполнит. Как поступить? О!
— Подожди воин.— Обратился я к охраннику.— Я проделал долгий путь, чтобы увидеть мастера. Понимаю, ты не можешь впустить меня, но прошу передать ему записку. Если после этого, мастер не захочет со мной встретиться, я уйду.
И вместе с карандашом и обрывком бумаги я извлек из кармана пару золотых монет. Сумма для обычного охранника существенная, тем более что я не прошу нарушить приказ. А записку передать можно!
— Хорошо, ваша милость.— Уговорился воин.— Пишите. Все передадим.
Прикрываясь плащом от надоедливого дождя, я быстро начертал на бумажке по-русски: "У вас продается славянский шкаф?", и отдал послание стражу. Ну и монетки тоже. Тот, свиснув из караулки напарника, направился к дому. Напарник остался приглядывать за моей особой. Мало ли чего? Ждать пришлось всего несколько минут. Из дома, с криком "где он?" выскочил старик лет семидесяти. Невысокий, худощавый, с всклоченными седыми волосами. На ходу сделал знак охраннику, и он распахнул ворота. Я соскочил с Крома и ведя его в поводу, вошел в ограду усадьбы. Старик подбежал ко мне, неверящим взглядом вгляделся в мое лицо и осторожно прикоснулся ко мне кончиками пальцев.
— Шкаф продан.— Прерывающимся от волнения голосом, по-русски сказал старик.— Осталась никелированная кровать. С тумбочкой!
И заплакал.
— Так сколько уже вы в этом мире живете, Александр Михайлович?— Спросил я, сидя в уютной гостиной и потягивая вино.
— Да уже почти пятьдесят лет.— Ответил хозяин дома.— Мне на то время всего двадцать один год был.
Александр Михайлович, удостоверившись, что я действительно его земляк, чуть ли не силой утащил меня в дом. Первые минуты мы сумбурно пытались задать друг другу сотни вопросов, и тут же пытались отвечать на них. Наконец, мы немного успокоились, выдохнули и принялись беседовать уже более спокойно.
— Как же вы умудрились место жительства поменять? И какой год был, когда вы родину покинули.
— 1988 год. В июле это было. А по поводу моего билета сюда? Сейчас.— Он ненадолго вышел, а по возвращению продемонстрировал мне знакомую многолучевую звезду.— Знаешь что это такое?
— Еще бы!— Я фыркнул.— Меня эта штука тоже сюда перенесла. Правда, к ней маг прилагался. А к вашей?
— А к моей нет.— Старик сел в кресло, бросив амулет портала на столик.— Эта штука у моей семьи хранилась. Дед мой, рассказывал, что когда ему еще двадцати не было, он нашел в лесу умирающего человека. Он говорил, что этот человек умер на его глазах, а потом превратился в прах. Остался только этот амулет. Не знаю почему, но и дед и отец прятали его. Хотя оба были коммунистами. Не из-за золота, из которого он сделан, но хранили. Я сам много раз спрашивал отца, почему не сдать государству, но отец всегда отмахивался. Он был уверен, что рано или поздно, объявится тот, кому эта штука нужна. А получилось, что этот амулет меня в путешествие отправил.
— Без мага?— Удивился я.— Как такое возможно?
— Ты знаешь, Тимофей, мой отец первым секретарем горкома был, в крупном городе большой пост занимал. Я единственный ребенок в семье. С детства крепким здоровьем не отличался. Даже в армию меня не взяли, хотя отец настаивал. Говорил, раз не служил, значит не мужик. А что поделать? Так вот, в детстве болел часто, болеть скучно, начал рисовать. Как оказалось, есть у меня способности к этому. Потом художественное училище закончил. Только вот не сложилась моя карьера величайшего художника Советского союза! У отца враги были, многим он насолить успел. Его не трогали, так подлянки мелкие. А на мне отыгрались по полной. Выставку знаешь, как трудно получить? Комиссии разные, то, се. То к одному придерутся, то к другому. И отец еще масла в огонь подливал, говорит, рисуй действительность, а не рыцарей своих. У меня "Айвенго" любимая книга была, вот я серию рисунков и сделал. Хорошо, говорю, нарисую. И нарисовал, как в магазине девки за помадой и колготками в очереди стоят, как синяки возле пивного ларька "жигулевским" полируются. Батя мне тогда в ухо заехал. Жесткий был человек. Коммунист. Причем настоящий. Ну а я в комсомоле состоял. А потом отец умер. Прямо в кабинете. Сердце у него больное было, вот и не выдержало. И совсем грустно стало. В стране перестройка, черт знает что твориться. В Москву я решил податься. А там и без меня художников хватает. И большинство из них, никому на фиг не нужны. Заработать можно, я картины на Арбате продавал, на заказ портреты писал. Только суета это все и никаких перспектив. Я мечтал о тихой мастерской, спокойной работе, персональных выставках. А взамен слонялся по Москве как бобик, без прописки и будущего. Выпивать начал. Решил устроиться в Подмосковье, в клуб, оформителем. Там хоть мастерская была, да и времени хватало. Думаю, напишу пару шедевров, тогда уж точно выставка будет. Нет, как не стараюсь, комиссия не принимает. Однажды надрался до чертиков, зачем-то этот амулет на себя нацепил, и давай во весь голос на судьбу жаловаться. Так мне захотелось очутиться там, где этих поганых рож не будет. Стиснул я звездочку золотую, аж ладонь проколол. В этот момент все и свершилось.
