| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"В пекле!" — пошутил неугомонный Лулуши.
"Ну, в пекле, ну и что?" — вяло отозвалось общество, успевшее пропустить по первой и по второй. Тут вспомнили, что кое-кто там уже был и вернулся, после чего Саиль пригласили за мужской стол.
Хлебать из чашки мутноватую жидкость девочка не решилась, а вот сушеную рыбку пожевала (давно хотела узнать, как оно на вкус). Так себе закуска!
— А на что похожа эта Ингерника? — задал вполне ожидаемый вопрос пожилой шахтер.
Саиль попыталась выразить несколькими словами всю полноту своих впечатлений о заморской стране:
— Там в каждом доме есть часы. Многие горожане носят их с собой, потому что некоторые вещи нужно делать с точностью до минуты.
Горняки зацокали языками: конечно, Уложение предполагало разные строгости (колокол на часовой башне ударил — все на работу), но так далеко не заходило.
— Одновременно с этим в глубинке, — продолжала Саиль. — Все живут, как им заблагорассудится, и даже дома строят, как хотят: стоят подряд шесть домов и все — разные.
Снова потрясенный вздох. Строить не по заветам предков?!! А если дом окажется неудобным, слишком маленьким или слишком большим? Да и чиновники внимание обращать будут...
После этого дружелюбно улыбающийся иноземец, заглянувший на огонек (с довольной харей впершийся на чужой праздник) и, без лишних экивоков, предложивший себя угостить, удивления не вызвал. Чужаку полезли задавать вопросы, выслушав которые тот самым нелюбезным образом поперхнулся. Пару минут са-ориотцы потрясенно наблюдали черного мага, бьющегося на полу в конвульсиях, и уже сговаривались послать за лекарем, но бедняга кое-как совладал с хохотом, размазал по лицу слезы и убрел, вслепую отмахиваясь от помощников.
Утром Саиль обнаружила, что кроме нее рассвет встречают не склонный к излишествам провидец и Пепе, о существовании праздников пока не догадывавшийся. Прочие домочадцы похрапывали на разные лады, и даже пес-зомби, развалясь в тенечке брюхом вверх, грезил о своем, собачьем.
Хорошее время, чтобы серьезно поговорить. Саиль дала Пепе соску и присела рядом с провидцем.
— Может ли твой брат и дядю освободить от заклятий?
Лучиано вздохнул.
— С заклятьями, без заклятий, думаешь, он согласится уезжать?
Нет, не согласится. Слишком много людей зависит от старшего алхимика, слишком много труда он вложил в Кунг-Харн. Она... могла бы убедить его, направить, подобно пастырю, не слушая возражений. Поступить как тато.
Саиль отчаянно замотала головой:
— Неужели все зря?
— Почему? — удивился Лучиано. — Разве теперь этот город плох для жизни?
Саиль задумалась и на минуту выпала из реальности. Мир закружился вокруг радужным хороводом, а потом стал другим, словно по мановению властной руки, сорвавшей прочь пыльные покровы. Вокруг шумел Кунг-Харн, переставший быть имперским городом. По нему ходили ингернийские маги, его власти вводили в нем ингернийские законы, а его горожане красовались друг перед другом, вворачивая в разговор ингернийские словечки. Благочестивые порядки, табели о рангах и тщательно выверенная цветовая гамма одежды летели к еретикам в пекло под напором толпы переселенцев из Тималао с одним халатом на две семьи и банды ларешских черных в рубахах попугайных цветов. Делегация пресловутых горцев на мгновение материализовалась в резиденции Главного смотрителя и тут же снова куда-то испарилась. И надо всем этим жизнерадостно тарахтел некромант, повадившийся летать на рыбалку.
— Ты... знал?
— Такие вещи невозможно знать. Мы просим у мира чудес, но иногда мир тоже о чем-то нас просит. Это не будущее, Саиль, это его материализовавшееся желание.
— Что же хотел от нас... мир?
Лучиано пожал плечами:
— У мира в целом есть только одно желание — жить.
И ведь не поспоришь! Разве что-то другое может быть более всеобъемлющим? Цель, не требующая обоснования, ценность, заключенная в себе самой. Река, рано или поздно сметающая все плотины и никогда не пересыхающая до конца. Провидец помог воде проложить новое русло — провел палочкой черту на песке, больше никакого вмешательства от него не требовалось. Вывод напрашивался сам собой: их приключение окончено, повод для героизма исчерпан. А то, что со Светом и Справедливостью не задалось... Какой смысл делить уцелевших на правых и виноватых? Основатели империи бросили камень в небо и он, в конце концов, упал вниз. Закон природы, ничего личного.
Брякнул металл — во двор вошел ранний гость, высокий старик в старомодном халате, явно не кунг-харец. Саиль попыталась вспомнить, знакомилась ли с этим человеком во время своего легкого помешательства. Нет, точно — нет. Что же ему надо? Запоздало подумалось, что запоры на воротах следовало бы проверить, а соседи, наверное, тоже спят. Успокаивало присутствие во дворе зомби.
Гость отвесил провидцу сложный, не знакомый Саиль церемониальный поклон. И лицо-то у него не праздничное, и орнамент по воротнику такой интересный. Волшебник, и при этом — не пастырь. Саиль попыталась представить, как такое могло бы произойти. Может, он вышел из возраста раньше, чем пастырская повинность стала всеобщей и обязательной?
— Я — старый человек, моя жизнь катится к закату, — негромко начал странный гость. — У меня нет времени ждать откровений! Скажи мне, КТО привел нас сюда?
Все равно, что спросить: "Есть ли бог?" и требовать аргументированного ответа. Какие слова Лучиано подберет для этого человека? И можно ли доверить объяснение таких истин словам?
Провидец вздохнул, открываясь вовне, и Саиль на мгновение увидела мир его глазами. Вот первые ростки эшольции, уже мнящие себя перистыми зарослями в ярко-желтых цветах. Вот мятое ведро, твердо намеренное служить долгие годы. Камни двора, трепетно ждущие тени от еще не существующего в реальности дерева.
Провидец протянул открытую ладонь — на ней лежал орех.
Дерево. Камни. Ведро, преданно носящее воду для полива. Цветам было все равно — они не собирались так долго жить. И где-то бесконечно далеко — ребенок, выбирающий крошки мякоти из разбитой скорлупы. Спящее семечко уже пустило корни в будущее, породив фейерверки возможных событий, заявило о своем праве на жизнь и победило. Саиль видела место, куда закатится упавший с ладони орех, форму ростка, блеск кожистых листьев...
— Хочешь съесть его?
Сердце девочки пропустила удар.
Старый маг покачал головой и вдруг ударил провидца по ладони. Орех укатился, и Саиль была уверена, что не сможет теперь его найти. Лучиано улыбнулся:
— Скажи, КТО заставил тебя это сделать?
Пару долгих минут старик посидел молча, потом, в каком-то оцепенении, поднялся и, не прощаясь, ушел. Саиль с недоумением посмотрела на провидца.
— Он уже знает, — объяснил Лучиано. — Просто не хочет себе в этом признаваться.
— Разве для него не естественно принять единство мира?
— Да, но теперь он отчетливо видит, из чего этот мир состоит, — фыркнул провидец. — А он привык сливаться в экстазе с чем-то абстрактном, любить существующий только в его уме идеал.
Саиль огляделась в поисках подвоха. Разве не чудесно это утро? Разве не прекрасна жизнь?
На заднем дворе раздался грохот, сонный голос дяди Тимара помянул еретиков и тех, кто оставляет шкафы на проходе.
Фу, как это грубо!
Выражение ее лица развеселило провидца.
— Люди всегда неправильны, непредсказуемы, непослушны, — констатировал он. — Они эгоистичны, не ценят доброго отношения к себе и не прислушиваются к разумным доводам. Но главное — этот мир принадлежит не только им.
И Саиль вдруг увидела — мальчик, ПАДАЮЩИЙ со старого дерева на щербатые камни двора. Может ли она, зная это, позволить ореху прорасти? Лучиано печально улыбнулся:
— Когда-то жрецы И'Са-Ори'Та решили срубить все деревья. Дети перестали падать, а потом — перестали жить, потому что дышать им стало нечем. Если в будущем нет возможности упасть, то не будет и возможности подняться. И отличить дурную неизбежность от свободного выбора провидцу практически невозможно, поэтому действовать, ориентируясь на видения, нельзя. Не рожденное будущее нужно нести в сердце и питать своей волей, только тогда путь к нему, не откроется, нет — будет создан.
Саиль покивала:
— Но брусчатку под деревом лучше разобрать. Насыпать песочек...
— ... посадить травку, — поддержал ее Лчиано. — Такую, кучерявую, специально для дорожек. Это, конечно, немного другой стиль жизни, однако, ничего невозможного в нем нет.
Саиль улыбнулась. Ох, и всыпят же родители мальчишке, едва не сломавшему себе шею из-за пары зеленых орехов!
Глава 50
День отъезда был назначен, но мы, естественно, никуда не уехали (а что, в этом кто-то сомневался?). По перевалу шли овцы: потерявшие пастбища в Тималао скотоводы волей-неволей возвращались в Ожерелье. Изголодавшаяся скотина с такой силой рвалась к зеленой траве, что грузовики вполне могли скинуть в пропасть.
Я высказал все, что думаю по этому поводу, гордо отказался от виры в виде тощего барана (в нем же мяса нет, одна шерсть!) и улетел рыбачить, закинув на второе сидение мотозмея принадлежности для пикника. Из чувства противоречия выбрал северное направления — в ту сторону протянуть узкоколейку не сподобились. Желаю тишины и одиночества! За считанные минуты Кунг-Харн с его непрекращающимся бардаком остался далеко позади.
Что б они еще раз меня на что-нибудь уговорили без взятки... Поймите правильно, я умею справляться с трудностями, но нельзя же каждое событие превращать в аврал! Все согласовали, обо всем договорились и — опять за рыбу деньги. Раз за разом в тщательно вычерченной пентаграмме кунг-харнской жизни не хватало какой-то критически важной линии и проклятье не ложилось. Такое впечатление, что са-ориотцы — принципиально не обучаемы, а все алхимические диковинки они у соседей сперли!
Но долго злиться в полете нельзя — обстановка не располагает. Уютное тарахтение мотора, непередаваемое ощущение власти над пространством и никаких следов человеческой деятельности внизу. Хорошо! Слева неприступной стеной тянулся Хребет Мира, по центру серебристой лентой — водная гладь (не то — длинное озеро, не то — очень спокойная река). Справа топорщились какие-то заросшие камни и холмики, но меня они особо не интересовали.
Целью полета была гряда красноватых скал, отделяющая Хребет Мира от нежной зелени Ожерелья. Я зорко высматривал в ней узкие щели — долины горных рек. Именно в них, при известной ловкости, ловились такие серебристые рыбки с темной полосой, отлично подходящие к рису безо всяких подлив и специй. Нет, заядлым рыбаком я никогда не был, но экзотическая кухня приелась, душа требовала чего-то натурального, причем, без привкуса городской канализации.
Пока все встреченные ручьи казались слишком узкими. Я лениво оглядывал местные красоты... и чуть было не стал первой за века жертвой мотозмеекрушения. Только титаническое усилие духа позволило мне совершить необходимые для посадки действия, выбрать место (разнеся в пыль все замеченные булыжники) и приземлиться. Теперь мою находку можно было спокойно рассмотреть.
Грохотал срывающийся со склона Хребта Мира водопад. Возможно, когда-то это место было скрыто за его струями, но потом вода проточила камень, и поток раздался надвое. Посередине, в обрамлении брильянтовых искр и робких радуг, стояла ОНА, Самая Правильная Башня Для Черного Мага. Разум лихорадочно искал в ней какой-нибудь изъян и не находил. Одинокая (да тут в принципе больше ничего не построишь!), неприступная (для любого соединения меньше дивизии), выстроенная из того материала, который делал любое вторжение физически невозможным — из псевдоплоти голлемов (я отчетливо помню свои попытки ее распилить). Заготовка, готовая принять любой вид, необходимый хозяину, и простоять так века.
В И'Са-Орио-Те.
Меня пронзило простое и чистое чувство обиды на этот глупый мир, в котором моя сокровенная мечта, моя Башня находилась не на том континенте, где я собирался жить. В ответ на охватившую меня бурю эмоций в мыслях возник Шорох и заметался, не понимая, что произошло. Что, что! Мое сердце разбито, надежды растоптаны. Жить незачем...
Я смахнул с глаз суровую мужскую слезу.
Что же делать? Как быть? Отказаться от такой штуки — немыслимо, ножниц подходящего размера мне не найти, а выносить са-ориотский маразм больше месяца к ряду я не смогу. И превратится Ожерелье в Долину сумасшедшего некроманта...
Нет, ну устраивал же здесь император геноцид! Что мешает ингернийским властям поступить так же? А на шахты можно суэссонских старателей приглашать, вахтовым методом.
Куда-то не туда меня заносит.
Я постарался собрать мысли в кучку и вытрясти из них паралогические порывы, которые в И'Са-Орио-Те возникали сами собой. Во-первых, нужно осмотреть объект, может, он только снизу такой красивый (заодно уточнить, не разбирается ли). А потом готовиться морально: Кунг-Харном мне придется заняться всерьез. Потому что, если нельзя перенести мою башню в Ингернику, придется перетащить Ингернику сюда, со всеми ее сенатами, эмпатами и НЗАМИПС, раз уж без любимой конторы телега не едет. Империя пиши — пропало. Если начать немедленно, то удастся уложиться лет в тридцать — ерунда по меркам некромантов.
Но сначала — все осмотреть.
Я шел к цели напрямик, презрев препятствия, через камни и пропасти — на месте обнаружилось, что с противоположной стороны к башне ведет удобная лестница. А где лестница, там и дверь, верно? Да забери меня Король, если она не здесь! Я потел, злился и скрипел мозгами, пытаясь вспомнить, какой именно сигнал посылал оставленный в Ингернике пропуск, но если черный чего-то ХОЧЕТ, остановить его может только смерть. Всего через два часа дверь была найдена! И открыта, естественно. Внутри башня была приятно пустой и просторной, без дверей. Ее помещения немедленно приобретали в моем уме невидимые бирки — мастерская, склад, кухня, и (так быть) гостиная. Сверху строение венчала смотровая площадка, с двух сторон от нее могучими потоками низвергалась вода (динамо-машине — быть!), с третьей — открывался прекрасный вид на долину, причем, внутри сырости и холода не ощущалось. Идеально!
Я глянул с площадки вниз и оказался поставлен перед пренеприятным фактом: у подножия моей башни кто-то копошился. Воры, они везде!!!
С другой стороны, местный житель должен знать, кто нынешний владелец этого чуда, и как убедить его расстаться с собственностью. Формальности должны быть соблюдены — мне не взять и убежать, я тут собираюсь на века обустраиваться. Нехорошо начинать новую жизнь со скандала.
К жулику я подбирался осторожно, почти ласково. Клянусь, ни один камень под моей ногой не хрустнул! Жаль, что против магов такие предосторожности не действуют.
— Мастер Тангор, — окликнул меня знакомый голос. — Будьте любезны, если хотите чего-нибудь посмотреть, смотрите сейчас. Не надо потом ничего ломать!
Рядом с открывшейся в идеально гладкой стене нишей сидел Ли Хан (как без него!). Белый пытался вынести из моего нового дома старинного вида сундук. Ни стыда, ни совести.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
