Пять лет

Мы проболтали до поздней ночи. Уходя, Игорь вдруг ухмыльнулся:

— Лапушка, а ты ведь ни разу не назвала Данилова по имени за весь вечер!

Они что, сговорились все?!

— Дима его зовут, — выдавила я и уже увереннее повторила: — Дима!

Дима... Какое мягкое созвучие. Создает улыбку. Оно и есть улыбка. Ди-и-и-ма. Слово, которое можно говорить во сне, почти не размыкая губ и не нарушая тишины. А если совсем тихо и коротко — Дим — больше похоже на выдох. Дима. Дим. Дмитрий. Но Дима — лучше всего. Как смеющийся колокольчиком ветер. Ди-ма.

* * *

В первый же рабочий день меня огорошила наилюбимейшая Оксана Алексеевна:

— Елена Александровна! Надеюсь, прошлый конфликт полностью исчерпан и подобного больше не повторится? — и, не дождавшись ответа, добавила: — У 11 "А" заболел классный руководитель. Найдите 5-6 добровольцев из парней, у них сейчас в спортзале совместный урок с другим классом. Нужно, чтобы они сделали декорации для школьного спектакля. Вот список — распределите обязанности и проследите за выполнением.

Конечно же, прекраснейшая из Оксан, чудеснейшая из Алексеевн. Мне же больше заняться нечем! Почем нынче цианид?

Я побрела в спортзал. Парни из двух классов играли в баскетбол, а девчонки сидели на лавочках, шумно комментируя происходящее. Как давно я его не видела... С той самой неприятной встречи на новогодней вечеринке.

Близнецы и Дима сильно выделялись на фоне остальных, я зачарованно следила за их слаженными движениями, поражаясь скорости и плавности каждого шага. Действительно, когда он бегает, заметить хромоту невозможно. Слава увидел меня и широченно заулыбался, а Влад помахал рукой. Я повторила его жест, наблюдая как он тут же резко кинул мяч в Захарова. Тот не успел среагировать и от удара упал.

— Захарушка, — притворным фальцетом заверещал Влад, — заинька моя! Ты не ушиб попочку?

Слава с Димой подскочили к упавшему, подняли и, нарочито серьезно отряхивая тому форму, приговаривали: "Где вавочка? Дай подую! Мя-я-ячиком, да прямо в ли-и-ичико! Ну что ж за невезение-то такое, кривые твои рученьки!". Раково-красный Захаров пытался их отпихнуть от себя под громкий хохот девчонок, но ему это никак не удавалось.

Вот же троица идиотов!

Ко мне подошел Игорь, и я быстро изложила ему причину своего визита. Он дунул в свисток, привлекая к себе внимание и останавливая сцену Захаровского позорища. Странно, что он не сделал этого раньше! Парни тут же уставились на него.

— Так, школота, слушай сюда. Нужна пятерка добровольцев, чтобы делать декорации! Андрей, ты сегодня отжимался лучше всех, поэтому завоевал первое место в этом списке! Одинаковые, вы точно идете, вам энергию некуда девать. Димка, хромай за ними, а то у Захарова от тебя уже нервные судороги. Кирилл и Стас, вы кто? Добровольцы или любители долго и мучительно приседать?

Последние оказались добровольцами.

— А мы тоже хотим... делать декорации! — заявила Эля, сидевшая на лавочке.

— Нет, дорогуша, — отчеканил физрук, — если и вы пойдете, то там, вместо декораций, все начнут безудержно отжиматься! Андрюха вон чуть слюной не захлебнулся от твоего сегодняшнего прикида.

Эля, кажется, была довольна таким завуалированным комплиментом.

Я благодарно улыбнулась Игорю и отправилась в класс. Парни, как и я, захватили свои вещи и покидали на одну из парт.

Все уселись кружком, а я вполне адекватно вела себя в его присутствии. Сразу видно, что я взрослый и рациональный человек!

Нам было нужно сделать несколько "деревьев" для спектакля. Дима тут же поднялся и сказал:

— Я за палками! Они в подсобке, — и ушел.

Кирилл и Стас сели вырезать листочки из цветной бумаги, а близнецы начали фехтовать найденными указками. Я подошла и отобрала у них грозное оружие, заставив тоже заняться делом.

— Ой, Елен Санна, это ваш телефон играет? — спросил Слава. — А что за музыка? Что-то до боли знакомое! У кого-то из наших такая же...

Где играет?! Точно! В сумке, заваленной вещами... Я метнулась к этой куче, впервые за всю предыдущую и всю последующую жизнь за две секунды отыскала в своей сумке телефон и отключила вызов. Черт! Какого лешего я поставила эту песню на звонок?! Подняла глаза и увидела, как Дима подходит, держа в руках палки разной длины. Он ведь не слышал? Не слышал же?! Но как он мог не услышать? Может, просто не обратил внимание? Ну конечно, если "у кого-то из наших такая же стоит".

— Эээ... что-то не так? — спросил, оценив выражение моего лица. Если он слышал, если он понял, что на моем телефоне стоит единственная песня с его страницы и спрашивает "что-то не так?", то я просто мечтаю о таких нервах! Это сразу в разведку или в космонавты надо идти. Или в президенты. Или в разбиватели сердец. А вся моя многодневная настройка на спокойствие летела ко всем чертям! Я уронила телефон на пол, не сумев совладать с ватными от страха пальцами.

А он, не сводя с меня глаз, подошел ближе.

— Елена Александровна...

— Что тебе надо? Все в порядке! Что тебе надо?! — почти крикнула, боясь, что если он сделает еще шаг, то я разревусь. Он тут же развернулся и пошел сгружать палки на свободную парту.

Остальные шокировано смотрели на меня.

— Извини, — заставила я себя сказать, но получилось слишком тихо, и после этого повторила громче: — Извини. И вы, ребята, извините. Устала что-то сегодня. Я не хотела... быть резкой.

Благодаря близнецам и, как ни странно, Диме все быстро вернулись к веселой болтовне. Работу они закончили за неполный час, я только помогала привязывать листочки к палкам зелеными нитками.

Когда все было сделано, я почувствовала облегчение. Мне просто надо отдышаться. Вне его присутствия. Скорее домой! Кирилл и Стас уже убежали, а я, натягивая куртку, поспешила за ними. Но путь мне перекрыл Влад, вертя в руке ключ от класса. Но он может и сам сдать ключ на вахту — это обычное дело! Я удивленно уставилась на него:

— Еленочка Александровна! Я тут подумал, что у нас со Славкой по-любому пятерки будут по вашим предметам, так что рисковать нам нечем.

До меня дошло, что он задумал, когда Слава, понимающий брата с полуслова, встал в дверном проеме, не давая выйти Диме. Тот, видимо, тоже понял, потому что остановился, опустив голову.

Подарив нам две разные улыбки, эти два отброса общества вышли за дверь, которую тут же заперли.

— У вас полчаса! — сказал кто-то из них.

— Если будет мало, то оставьте в двери записочку. Мы — люди понимающие! — добавил второй.

Вот мерзавцы! Убью! Да что это вообще такое? Я учитель! Что они себе позволяют!

Дима снял сумку с плеча и присел на ближайшую парту, глядя на меня без тени улыбки.

Пауза затянулась. Я кое-как собралась с духом. Знаю, что я должна ему сказать! Я посмотрела прямо и произнесла:

— Дима.

И он наконец-то улыбнулся, а я заметила кончик его языка под правым клыком.

Глава 4

— Дима.

И он наконец-то улыбнулся, а я заметила кончик его языка под правым клыком.

Я неуверенно улыбнулась в ответ, а Дима тут же шагнул в моем направлении, заставив отступить и наткнуться на учительский стол. Я решила перехватить инициативу, испугавшись того, что он может сделать. Или что я могу сделать.

— Дима, может, давай уже, действительно, поговорим?

Он остановился и наклонил голову набок, продолжая смотреть прямо на меня.

— Тогда... это было ошибкой! — продолжила я. — А твоего Никиту вообще посадить за такое нужно.

После недолгой паузы парень выдал многозначительное:

— И?

— Что "и"?! Чего ты вообще хочешь?

— А разве похоже, что я чего-то хочу?

И вот теперь я точно почувствовала себя полной дурой. Ведь он, на самом деле, не сделал после того случая ничего, что могло бы хоть как-то ухудшить мое положение. Все делала я сама.

— Ты прав. Извини. И за то, что накричала раньше, извини еще раз, — я решила свернуть этот разговор и вообще эту тему. Навсегда.

— Елена Александровна, — я вздрогнула от неожиданной холодности в его тоне, — так ты... вы признали мое существование?

Что опять за пафосная ерунда?

— В каком смысле?

Он спросил очень серьезно:

— Я вам нравлюсь?

А вот в этом направлении мы разговаривать точно не будем!

— Я старше на пять лет! Я твой учитель!

— Я вам нравлюсь? — точно тем же тоном.

— Нет!

— Песенка на вашем телефоне... Скажите, что это совпадение, и я притворюсь, что поверил.

Ну, точно в космонавты! Или в президенты. Или в разбиватели... женских и мужских. Я окончательно разволновалась от осознания, что он все-таки заметил. И поняла, что мое волнение видит и он.

— Нет... Но... Это просто какое-то помешательство!

— Помешательство? — таким мягким голосом он может уговорить меня на что угодно! — Ну... так может, надо дать ему выход? У меня тоже... в некоторой степени помешательство.

Это что? Признание, что для него последние два месяца тоже не прошли бесследно? Да вот только почему-то руки трясутся у меня одной.

— Ты идиот?

— Не знаю. Вы мне скажите.

— Ты идиот!

Он наконец-то отвел глаза в сторону.

— Допустим. Но и вы тоже не образец адекватности, это уже даже близнецы заметили. Так почему бы нам...

Я перебила:

— Ты совсем больной? Если я... если... Да меня просто-напросто уволят!

Он перевел смеющиеся глаза снова на мое лицо.

— До сих пор не уволили. А у нас уже с вами все было, — сделал ударение на "все", а я под землю была готова провалиться.

— Да ничего бы не было, если бы не твой тупой приятель! — заметила раздраженно.

— Знаю.

Я решилась посмотреть на него. Сегодня, именно сейчас надо поставить точку во всей этой истории.

— Дима, — почему мне так нравится это слово? — Я действительно все это время не находила себе места, — мне удавалось говорить все спокойнее и увереннее. — Но это от стыда, а не от симпатии к тебе. Да, ты привлекательный, если тебе нужна оценка для уверенности в себе, но для меня это не имеет значения. Ты моложе и совершенно не в моем вкусе, поэтому не придумывай ерунды. Мне вообще никогда не нравились блондины, если уж на то пошло.

— А мне никогда не нравились училки, если уж на то пошло, — спокойно констатировал он. — Но... я бы рискнул попробовать.

Это снова выбило из уже почти достигнутого равновесия:

— Дурак! Как ты себе это представляешь?! Мы будем скрывать ото всех, включая родителей и друзей, наши отношения? А потом что? Торжественный камин-аут?!

— Потом — ничего. Сразу после выпускного я уезжаю учиться в Бельгию, на пять лет. Там у меня мать, и это давно решено. И это одна из причин, почему я... ничего не делал. Гораздо более серьезная, чем все остальные.

Уезжает? Может, именно поэтому у него нет постоянной девушки? Почему мне так пусто от мысли о том, что через пять месяцев я не смогу даже случайно увидеть его в городе?

— Я рада за тебя. И теперь мне вообще непонятно, что ты предлагаешь.

Он поморщился:

— Да не хотел я ничего предлагать! Если б не одинаковые, то вообще бы просто все пустил по течению. Но... знаете... ведь можно просто жить! Есть только здесь и сейчас, а что будет потом — покажет время. Я выкинуть не могу... это... из головы. И теперь знаю, что в вашей голове тоже не все так гладко, как вы говорите. Так, может, будем просто жить? Ведь я нравлюсь вам.

Кажется, нравишься до такой степени, что я готова безвылазно в этом классе провести остаток жизни!

— Нет!

После долгого пристального взгляда он кивнул и пошел к парте с вещами. Взял мой мобильник, который я так и не успела убрать в сумку, включил и начал набирать номер. Нажал вызов. Когда в заднем кармане у него заиграла та же мелодия, скинул.

— Что ты делаешь? — я была вне себя от такой наглости.

— Пусть будет. На всякий случай.

— На какой еще случай? — я раздраженно выхватила у него из рук свой телефон.

— Чего вы так распереживались, Елена Александровна? Придете сейчас домой, удалите исходящий, замените мелодию на звонке и будете жить по-прежнему спокойно. Делая вид, что ничего не происходит.

Умный какой!

— А тебе мой номер зачем?

— Звонить вам буду, — он дал мне секунду на стон отчаянья, — из Бельгии. Соскучусь, так сказать, по родной речи, а кто мне лучше ее напомнит, чем учитель русского языка и литературы?

Я ничего не ответила. Все оставшееся время мы молчали, сев за разные парты и не смотря друг на друга.

Наконец, в дверь класса постучали. И только через несколько секунд вставили ключ в замок. Близнецы вернулись. Влад вошел первый, прикрывая глаза ладонью.

— Данилов, ты одет? Моя детская психика не вынесет вида твоих труселей или чего похуже! — он раздвинул пальцы, оценил одним глазом обстановку и только после этого убрал руку.

— Вы поговорили? — спросил шедший следом Слава. — Хвала однояйцевым — вершителям человеческих судеб?

— Похоже, нет... — заметил Влад, пропуская Диму, который быстро вышел, ничего им не ответив.

У меня тоже не осталось сил ругаться еще и с этими придурками.

Дома я сменила мелодию на звонке, но его номер удалить так и не решилась. Подумав полчаса, я все же посчитала, что мне будет легче, если его не будет. Взяла телефон и... внесла в список контактов с надписью "Он". Интересно, Дима знал, что я не смогу или проверял меня? Или заставил меня проверить себя?

Но теперь со мной все будет хорошо. Прямо с завтрашнего дня! А номер я оставила не потому, что собираюсь ему звонить, а на случай, если он позвонит мне! Тогда я смогу не взять трубку. Но проклятый телефон так и не издал ни звука.

Назавтра у нас в 11 "А" был запланирован урок "Тема любви в современной поэзии", и ученики должны были приготовить какое-нибудь стихотворение по своему выбору. Все, особенно девочки, радостно восприняли такую тему. Но сейчас я сомневалась, что хочу слышать стихи о любви в его исполнении. Я и так в последнее время неважно сплю.

* * *

Вошла в класс. После привычного приветствия напомнила тему и спросила:

— Кто начнет? Прошу к доске!

И руки подняли все, за исключением моего персонального демона. Особенно старательно потрясали конечностями Слава и Влад, что несколько настораживало. Так, оставим этих двоих напоследок, а то они как отчебучат чего, потом остальных в порядок не приведешь. Лучше начать с девочек!

Я по очереди вызывала учеников и не жалела для них пятерок. Стихи иногда были ванильно-приторными или трагично-плаксивыми, но это то, что им нравится, то, что их волнует. В любом случае, они заслуживают поощрения, что не стесняются искренне демонстрировать личное. А стихи — это всегда очень личное.

Долго ли, коротко ли, но передо мной остались только две руки — близнецов. Ну что ж, Леночка, готовься к феерии. Я решила начать с низкого градуса, то есть со Славы.

Он вышел, дождался тишины и принялся декламировать торжественным голосом, растягивая слова и делая необходимые паузы. Я никак не могла уловить, где слышала эти идиотские стихи, но класс ржал. До меня дошло, только когда девочки чуть ли не хором начали подпевать — Слава просто читал строки популярной песенки, в которой от поэзии были только рифмы на концах предложений.