Хронос. Гость из будущего

Майор произнёс длинную фразу на немецком, возможно, перевёл ответ, и старикашка снова застрочил по бумаге.

Тоха с трудом сглотнул. В висках застучало.

— Какая… на хрен… в… война? — программер икнул.

— Выражаетесь, словно портовый грузчик где-нибудь на Темзе или Дунае, а не как подобает дворянину, хоть и русскому, — майор скривил губы. — Допрос провожу я, а вы умудрились задать уже пять вопросов! Обычная война. Между Антантой и Центральными державами.

Взгляд упал на газеты. Чёрно-белые! Фоток почти нет, сплошной текст. Шрифт той, что сверху, теми же крякозябрами. «Готика». Чё за ламер додумался набирать таблоид на древнем фонте?

Под верхней газетой ещё одна. Знакомый английский текст. Тоха тут же выхватил сложенные листы. «Нью-Йорк Таймс». Ага, вот. Четверг, двадцать пятого июня, тысяча девятьсот семнадцатого года. Вроде ничего необычного. Хотя… Вот здесь… тысяча девятьсот семнадцатого. ДЕВЯТЬСОТ СЕМНАДЦАТОГО? Какого…

Тряхнул головой. Тупая боль легко стукнула в висок. Под ложечкой противно засосало. Шрифт запрыгал.

— Позавчерашняя, — кивнул на газету фон Лукас, — сегодняшняя только наша, — и ткнул в верхнюю, с «готикой». — «Бомервальд Фольксботе». Изволите почитать?

— Первая мировая! — в горле совсем пересохло. — Сейчас… Первая мировая война?! Что за хрень? Или у меня с пьянки крыша поехала?

— Первая мировая? — удивлённый голос майора звучит как сквозь вату. — Какая крыша…?

В газах потемнело. Комната завертелась…

Господи, какой балдёж! Вот так лежать и не вставать. После вчерашнего сейшена организму и в первую очередь мозгам требуется отдых. Резкий запах отвлёк. Нашатырь, что ли? Ну чё за нафиг? Борька гад, издевается. Удушу ламера, как встану! Ну и сон! Дурдом. Попасть в семнадцатый год, в ПМВ, да ещё к австрийцам! Бр-р…

— Уф! Присниться же такое, — проговорил Тоха. — Как в реале. Борян, иди на хрен…

— What did you say? Do you hear me? 12 — послышалось сверху.

12 Что вы сказали? Вы меня слышите? (англ.)

Англичане? Пиндосы? Тут? Откуда? Кирилл не говорил, что на пати будут иностранцы.

Нехотя открыл глаза и тут же завопил:

— Нет!!!

Дурдом продолжается. Сверху пялится тот самый австрийский майор из сна и ещё какой-то крендель в круглых очках и белом халате.

— Lamke, — бросил куда-то в сторону майор, — hilf ihm sich zu setzen! 13

13 Лямке, помоги ему сесть. (нем.)

Тоха скосил глаза. Приблизился знакомый рыжеусый юнит, поправляя на плече «винтарь». Программер застонал. Его подняли и усадили на стул. Протянули стакан. Большими глотками выпил прохладную воду.

— Можно ещё?

Налили. На этот раз пил дольше. Полегчало.

— Как ви себя чувствуете? — по-русски с лёгким акцентом спросил очкастый в белом халате.

— Бывало хуже, бывало лучше, — буркнул Тоха. — Я чё, вырубился, да? — и посмотрел на очкастого.

— Ви-ру-бил-ся? — приподнял тот белёсые брови.

— Ну это… — Тоха неопределённо махнул рукой, — отключился, сознание потерял.

Крендель подтвердил, что молодой человек двадцать три минуты был в обмороке, но сейчас ничего страшного.

— Охренеть, — пробормотал программер, — глюки ловил, было. Но чтоб в обморок…

Очкастый что-то длинно сказал майору. Тот кивнул.

— Danke, Doktor. Sie dürfen freihaben. 14

14 Спасибо, доктор. Можете быть свободны. (нем.)

Чувак в белом халате вышел.

Тоха медленно поднялся и босиком прошлёпал к распахнутому окну. Наверно открыли, пока в отключке валялся. Рыжеусый дёрнулся было, но майор жестом остановил. За окном строем промаршировали штук тридцать юнитов. Взвод. На тёмно-коричневой лошади проскакал всадник. Чудовищный, уродливый пепелац всё ещё торчит перед входом, и водила на месте.

— Охренеть. Тысяча девятьсот семнадцатый. Лето, — Тоха не сразу сообразил, что говорит по-английски. — Первая мировая. В России власть скоро захватят большевики. Такая резня начнётся, мама не горюй. Блин, как же я сюда попал?!

Вспомнился фильм, где целое подразделение российской армии оказалось в сорок первом. Пацаны почти все погибли, а потом странным образом ожили. И ещё один, где то ли трое, то ли четверо долбодятлов, чёрных копателей, также очутились в Великой отечественной. Но выжили все. В обоих случаях была дыра или портал во времени. В первом — туман в поле, во втором — озеро. Через них ушли в прошлое и вернулись обратно. А у него что? Синяя вспышка и всё. Правда, тоже очутился в тумане, но в кино-то по-другому.

Тоха плохо учил историю. И в школе и в институте. О Первой мировой войне мало что знает. Но кажется, ни немцы, ни австрийцы к Москве и близко не подходили. Глянул через плечо на фон Лукаса. Тот уже вернулся за стол.

— Простите, майор, а где мы сейчас? — тихо произнёс Тоха. — В смысле, что за деревня? Ещё лучше, какой город поблизости? На Подмосковье не очень похоже.

Тот, покручивая ус, с любопытством уставился на собеседника.

— Мы в десяти километрах от Станиславова.

— Станиславов? — Тоха задумался. — Ни о чём не говорит. А ещё?

Главный юнит достал из ящика стола портсигар. Золотой. Вытащил сигарету и прикурил.

— Неподалёку Богородчаны, Калуш, Галич, — принялся перечислять майор, выпустив дым изо рта. — Будете курить?

— Нет, тоже мимо, — вздохнул программер. — Спасибо, не курю.

— Километрах в ста тридцати на северо-запад — Львов, — продолжил фон Лукас.

— Львов? — Тоха резко развернулся. — Львов?! Даже не Московская область?! Даже не Россия?! Охренеть не встать! А я так надеялся…

Всё гораздо хуже. В фильмах попаданцы хоть и оказывались в другом времени, но, по крайней мере, в том же месте. А тут полный, эпохальный звиздец. Не только во времени потерялся, но и в пространстве. Хрен его знает, где. Честно попытался вспомнить, сколько километров от Москвы до Львова, или хотя бы до Киева. Н-да. Трудно вспомнить то, чего не знаешь.

Тоха вернулся к табурету и сел. В глазах защипало. Сгорбился и посмотрел исподлобья на майора. На психа не похож, хотя живых психов сроду не видал.

На деревянном полу босым ногам стало холодно. Поставил ноги на попереченки под сидением табуретки.

От твёрдого голоса фон Лукаса непроизвольно вздрогнул.

— Конечно не Россия. Мы на территории Австро-Венгерской империи.

Программер пожал плечами. Какая, нафиг, теперь разница?

— Кто вы, мистер Воронцов? Откуда? И на что надеялись?

— Надеялся, что сплю, и сейчас две тысячи пятнадцатый год, Московская область, — вяло усмехнулся Тоха.

— Как две тысячи пятнадцатый? Вы с ума сошли?!

— Лучше б сошёл, — он нервно рассмеялся. — О, Господи! — закрыл лицо ладонями и согнулся пополам.

— Думаю, вам следует рассказать мне всё.

Тоха выпрямился, кивнул и равнодушным голосом назвал паспортные данные, пояснил, что работает в фирме «Либерсофт», занимается разработкой компьютерных игр и прочего софта. Рассказал, как накачался на корпоративе. Утром вышел отлить и бац! Синяя вспышка, и он на нейтралке.

— Вроде бы по-английски говорите, а непонятно. Какие игры могут быть у счётного устройства? В каком смысле «софт»? Что такое «корпоратив»? — поинтересовался австриец.

Программер пояснил про компы, софт. Про совместную пьянку, именуемую корпоративом.

Майор время от времени переводил лысому, и тот скрипел пером. Тоха оглянулся на писаря. Лицо старикашки вытягивается всё больше. Застывший у двери рыжеусый тоже офигел.

— Две тысячи пятнадцатый? — Лукас побарабанил пальцами по столу. — Однако.

Программер вяло ухмыльнулся. Рыжеусый что-то зашептал старикашке. Майор бросил короткую фразу по-немецки. Воцарилась тишина.

— Я не всё понял, что вы сказали, — наконец нарушил молчание главный юнит, — и, пожалуй, при другом раскладе посчитал бы вас сумасшедшим. Но что-то мне подсказывает, что… Чем можете доказать, что вы из двадцать первого столетия?

Программер выпрямился и лишь безразлично пожал плечами. Апатия и нереальность происходящего. Заорать бы, проораться от души. Может, полегчает? Но как эти отреагируют? Покосился на рыжеусого юнита в дверях. Ещё пристрелят на фиг.

— Ничем. Паспорт остался в домике, в пансионате. Смартфон разбило пулей на этой вашей нейтралке. Вдребезги. Ну если только кусочки обожжённого пластика остались. Да я уж и не найду то место…

— Смартфон? Умный телефон?

— Ну да, — Тоха посмотрел на фон Лукаса. У того чуть ли волосы не шевелятся. — Мобила, ну… это… мобильный телефон с возможностями компа. Связаться можно где угодно и с кем угодно. Но, как понимаю, тут он бесполезен. Сети нет.

— Связаться? Сеть? Значит вы шпион?

— Да нет же? — программер мотнул головой. — Вон у вас на столе телефон. Смартфон, то же самое, только во-о-от такая маленькая коробочка с экраном, и без проводов. Инфа передаётся по радио.

— Радио? — австриец чуть склонил голову на бок. — Что вроде полевой радиотелеграфной станции.

— Что-то типа того, — согласился Тоха. — Только, представьте, что эта ваша станция имеет размер, ну например, вашего портсигара. Если я вас правильно понял, ваши полевые радиостанции передают сигналы азбукой Морзе?

— Совершенно верно, — кивнул майор.

— Вот, а тут передаётся голос. И если вы решили поговорить, допустим, с Австралией, вам нужно набрать только номер абонента и всё. Можно на встроенную камеру фотку сделать или видео и тут же переслать нашему абоненту в Австралию.

— Но позвольте, — перебил главный юнит, — наши радиостанции передают информацию максимум на двести километров. Я видел, когда был в радиотелеграфной роте, антенна поднимается метров на тридцать. А естественная кривизна планеты?

Тоха улыбнулся.

— Элементарно. По всей земле понатыканы вышки с антеннами. Не дальше двадцати, двадцати пяти километров друг от друга. А если есть преграда, океан например, то для этого на геостационарной орбите, — программер ткнул пальцем верх, — висит спутник.

Фон Лукас скрестил на груди руки. Тоха представил, как сейчас у чувака кипят мозги.

— Поверьте, майор, мне в тысячу раз легче объяснить вам разницу между молотом и камнем. И эта разница будет в сотни раз меньше, чем то, что отделяет смартфон от вашей радиостанции или, — кивнул на допотопный девайс на столе, — вашего телефона. Да, кстати! — попаданец вскинул голову, как же раньше не додумался? — Одежда. Моя одежда!

— Что, ваша одежда? — обалдевший австриец изогнул бровь. — Фасон, конечно, странный. Больше на пляжный похож.

— В наше время это в моде. Летом шорты и футболка навыпуск. Но не это главное. И шорты и футболка из полиэстера. Синтетика. У вас такого материала ещё не придумали. Потрогайте.

Майор встал и приблизился к Тохе. Холёная рука ощупала грязную рубаху, коснулась края красных шорт.

— Н-да, — фон Лукас прошёлся по кабинету.

Тоха с надеждой наблюдает за ним.

— Ну что? Убедились?

— Согласен, материал странный. Отличается и от офицерского и от солдатского сукна. Да и от гражданского платья тоже. Но я не портной. Мне трудно об этом судить.

Повисла тишина. Майор меряет шагами комнату и что-то говорит писарчуку. Походу, переводит содержание разговора. Тот старательно, часто обмакивая перо в чернильницу, записывает.

— А где же ваша машина времени?

Тоха на время куда-то «улетел», и голос австрийца заставил вздрогнуть.

— Какая ещё… машина времени? — не сразу въехал в тему программер.

— На которой вы прибыли.

Память тут же услужливо подбросила америкосовский фильм, где долбанутый на всю голову профессор смастерил из крутой легковушки машину времени, а потом со школьником путешествовал по времени. Столько натворили! Потом пришлось исправлять. Но девайс, действительно, классный. Сейчас бы такой не помешал.

— Нет никакой машины времени. Как здесь очутился, не знаю. Вышел отлить, какая-то синяя вспышка и… всё. Очнулся среди трупов. Я ж говорил уже.

В памяти всплыл «Терминатор». Там Шварц голым проходил сквозь время. По сюжету юзали машину времени. И ещё один сериал вспомнил. Русский. Хомячкам на телефоны упала специальная программка. Там через портал тоже проходили голышом. Одежда оставалась в нашем времени. Так что ещё повезло — сидел бы сейчас в чём мать родила.

— Я читал книгу «Машина времени» в оригинале и в немецком переводе. Там была именно машина, — продолжил настаивать майор.

Тоха пожал плечами. Ужасно захотелось есть. Видно от переживаний и стресса похмелье прошло слишком быстро, и пустой желудок спазмами требует, чтоб его наполнили хоть чем-нибудь.

— Скажите, раз уж вы из будущего, что случится в ближайшее время? Русские готовят наступление. Где и когда? Каков будет исход?

Желудок Тохи заурчал. Австриец услышал.

— Вы, судя по всему голодны? Сейчас вас накормят и дадут что-нибудь на ноги.

Фон Лукас что-то сказал, рыжеусый отсалютовал и исчез за дверью. Странно, чего это они такие добрые? Неужели поверили? Самому ещё не верится.

— Откуда ж я знаю, что здесь было сто лет назад.

— Ну вы же из будущего.

— И чё? Я ж не историк, — Тоха задумался, — ну вот скажите, какая война была сто лет назад?

— Наполеоновская, — сходу ответил майор.

— А можете сказать, что происходило именно здесь, например, в июне тысяча восемьсот двенадцатого? — улыбнулся программер.

— Понятно. А жаль.

Фон Лукас присел за приставную часть стола правее Тохи.

— Самому жаль. Эх, были б интернеты, мигом бы всё выяснили.

— Что? — австриец вскинул брови. — Интер… неты? Что это?

Тоха как мог, объяснил про сети, про интернет. Майор воодушевился.

— И что можно любому человеку отправить письмо, и оно дойдёт в ту же секунду.

— Да. Если у человека есть электронный адрес, без проблем. И много разной инфы по истории. В том числе и про эту войну. Но мне как-то не интересно было, я и не читал.

— Жаль.

Вскоре рыжеусый принёс кондовые полусапожки, как у самого, и плотную серую ткань для обмоток. Тоха тщетно попытался намотать портянки (вспомнил название). Не вышло. Офицер что-то сказал, и рыжеусый помог. Видок совершенно идиотский. Шорты, кондовые шузы с портянками на голые ноги. Но всё лучше, чем босиком.

Внесли еду. Перловка с мясом. Программер с такой жадностью накинулся на кашу, аж за ушами трещит. В «армейке» терпеть её не мог. Всё это время австриец молчал. Тоха лишь ловил на себе внимательный взгляд тёмно-серых глаз.

Когда с хавчиком было покончено, юнит, что сидел в приёмной, когда Тоху вели в кабинет, внёс поднос с двумя чашечками и плетёной тарелкой с печеньками. В кофейнике дымится ароматный напиток. Одну кружечку солдат оставил перед офицером, вторую — перед пленником. Следом на стол перекочевали печеньки и кофейник.

— Коньяк, виски, бренди?

— О нет, спасибо, мне хватит, — программер замахал руками, — и так вон куда с бодуна занесло.