Мессир барон 1-11

Переход — вспышка сияния в пустоте без верха и низа — был мгновенен, а потом в лицо ударил порыв ветра, пахнущего свежестью, снегом, хвоей, морем. Марвин застыл, не узнав сразу места, но узнав детскую постыдную робость, что так много лет была ему постоянной спутницей.

Честное слово, смешно теперь бояться каких-то глупостей.

Здесь было тихо; много тише, чем в столице и куда холоднее. Деревья стояли подобно колоннам на фоне ярчайше голубого неба, и ветви переплетались подобно узору паутины. Здесь еще лежал снег, но появились уже первые проталины, черные на фоне окружающей белизны.

Марвин посторонился, а на поляне появились уже и остальные. Пафнутьев, взъерошенный и деловитый, недовольная Флора с пакетом пирожков, а следом и учитель. Портал закрылся с легким свистом.

— Правильно попали? — спросил Пафнутьев. — А где дуб?

— У тебя за спиной, в малиннике. — ответил Марвин. Внимание его привлекло бледное лицо Ханубиса. — Учитель, что с вами?

— Я уже говорил, что меня укачивает в порталах, — сказал тот отрывисто. — Прошу прощения.

Быстрым шагом он скрылся за кустами.

Пафнутьев заулыбался.

— Дело житейское, — сказал он. — Со всяким может быть.

— Мастер!.. — всполошилась Флора, — Что с вами?!..

Бросив пирожки в снег, она бросилась к кустам. Скорость ее превышала всякое разумение.

Марвину вдруг стало неуютно и как-то пусто на душе. Он по-всякому представлял возвращение домой, но не так. Подняв пакет, он поставил рядом клетку с Эразмом и сумку. Пафнутьев кинул свой рюкзак рядом.

— Ну, что делать будем? — поинтересовался он.

— Ну... дождемся учителя и полезем в ход? — предложил Марвин.

— А ты уверен, что замок еще не взяли?

— Да не должны бы... То есть, вряд ли Меджиовани пришел еще зимой, а если он здесь недавно, то вряд ли бы успел...

— Если бы да кабы...

Флора выскочила из кустов как пуля, и остановилась, разглядывая юношей исподлобья. Хлюпнув носом, скрестила руки на груди.

— Мастер сказал, что скоро вернется, — ледяным голосом сообщила она.

— Да мы бы и так подождали, — удивился Пафнутьев. — Вы ему что, блевать помогли?

Легкий шорох ветра, и вампирша оказалась стоящей вплотную к боевому магу.

— Если ты еще... еще хоть раз посмеешь... я разорву тебе глотку!

— Молчу, — сказал тот успокаивающе. — Уже молчу.

— Вот и молчи... козел!

— Флора, отойди, — вмешался Марвин.

— Ты слышал, что он сказал?! — она все-таки шагнула назад, хотя черты ее были искажены от ярости.

— На мой взгляд, его вопрос был совершенно резонным, — ответил Марвин. — Лично я твердо убежден, что учитель справится самостоятельно... в этом деле. Как и во всех остальных.

— Ах ты... — пару мгновений Флора ошарашено переводила взгляд с одного на другого, явно прикидывая, кого сожрать первым. Пафнутьев прикрыл лицо руками, тщетно пытаясь скрыть хихиканье.

— Да хватит вам, — сказал Марвин. — сейчас учитель вернется, а вы тут устраиваете невесть что. Пафнутьев, так что ты предлагаешь, сходить в разведку?

— Ага, — слабым голосом отозвался тот. Медленно вдохнул и выдохнул, заговорил уже серьезно. — Надо бы. Отсюда далеко до замка?

— Шагов четыреста до речки, а там и стена.

— И все лесом?

— Да.

— Думаю, можно пойти оглядеться, — заключил Пафнутьев. От Флоры он отвернулся, разглядывая окрестности. — Сходим?

— Давай.

— А я?! — подала голос Флора.

— А ты подожди тут, — сказал Марвин. — Скажешь учителю, что мы скоро вернемся. Вещи посторожи.

— Хорошо, — мрачно сказала она и, тщательно расправив юбки, села на поваленный ствол. — Хотя на вашем месте, я бы подождала распоряжений мастера.

— Это я тут командую, — напомнил Марвин.

Пафнутьев отцепил от рюкзака свой палаш и повесил на пояс.

— Будь настороже, на всякий случай, — сказал он. — Мы быстро.

* * *

Тропка, известная Марвину с детства, вилась меж деревьями. Размокшая земля тихо хлюпала под ногами. В этой части лес был не особенно густым, кое-где и вовсе просматривался до самого горизонта.

— А река большая? — поинтересовался Пафнутьев, трусящий рядом.

— Лашка? Нет, совсем нет. Шагов десять.

— Ага. И вброд перейти можно?

— Здесь — легко.

— Понял. Так какой у вас герб?

— Черный кабан под сосной. На белом фоне.

— Черное на белом, значит.

— Сосна зеленая.

— А девиз какой?

— 'Преград не знаю'.

Пафнутьев тихо хрюкнул, но более никак не отреагировал. Еще шагов через десять спросил:

— А у ор-Меджиовани?

— Девиза не помню. Герб — черный гриф над трупом, на золоте.

— Выразительно, что тут скажешь. Хоть отличим издалека.

— Ага.

Тропа окончательно размокла, и они свернули, пошли под деревьями.

— Знаешь, — сказал Пафнутьев, — когда мы познакомились, я не подумал, что у тебя так серьезны все эти орские штучки.

— Поверишь ли — я сам не думал, — признался Марвин. Помолчав, добавил:

— Как тебе Флора?

— Симпатичная, — ответил Пафнутьев, и Марвин обернулся проверить, серьезно ли тот говорит. Судя по виду — серьезно. — Надеюсь, сработаемся. Стоящий союзник.

— Да уж получше, чем восемь болонок....

— Шансы сработаться с болонками — близки к нулю, — назидательно сообщил Пафнутьев. — Они безмозглые.

— А Флора...

— Цыц!.. — зашипел вдруг Пафнутьев, дернув его за руку. Оттащил за заснеженный куст.

— Что?..

— Тише ты!..

'Кажется, нас встречают. Сидим пока тут'

Голос зазвучал в сознании неожиданно четко. Пафнутьев повернулся — понял ли? — удовлетворенно кивнул и замер, только потихоньку вытащил из ножен палаш. Марвин остался сидеть, как сидел.

Пару минут все было тихо, — точнее, нет! — звуков вокруг было множество, скрипели ветки, напевал что-то ветер, булькала текущая где-то рядом вода, свиристела какая-то птица... Потом в общей мелодии появилось бульканье сапог, выдираемых из грязи.

'Бездна, у них маг. И идут четко к нам' горестно подумал Пафнутьев. 'Не суетись, авось отсидимся'.

Шаги раздавались все ближе. Несколько человек, точнее Марвин понять не мог. По рукам ползли мурашки. Как в игре в прятки, только вот исход...

— Где-то здесь, — раздался голос совсем рядом. — Парень, пройдись по кустам, проверь. Остальные со мной.

— Есть, мэтр!..

'Будь готов ударить'

Несколько мигов протянулись как вечность, а потом время резко ускорило ход. С куста посыпался снег, и между ветками просунулась небритая рожа.

— А...

Пафнутьев вскочил, вонзив клинок снизу вверх в вытянутую шею, вытащил, отскочил из-под хлынувшей крови, Марвин шарахнулся в другую сторону, выпрямившись, увидел впереди еще четверых, бросившихся навстречу. Марвин на мгновение замешкался, не зная, что делать, выхватил шпагу. Детина в драной котте вдруг прыгнул, и его меч оказался совсем рядом, Марвин чудом отбил удар, а потом вспомнил, и бросил заклинание, как когда-то давно против зомби. Темное пламя вспыхнуло, поглощая живую плоть, и человек закричал, падая вперед, он падал очень медленно и все кричал, страшно, немыслимо, и впереди полыхнул огонь, а потом волна жара ударила в лицо, — жар и запах горящей плоти, и Марвин упал навзничь, и ужас затопил его, и тогда он сделал единственное, что еще мог, отдался этому ужасу, пропустил сквозь себя и выплеснул, а после перекатился подальше от горящих кустов и остался лежать, вжимаясь в землю, надеясь, что его не заметят, не тронут...

Свист портала, и тишина, только ветви скрипят, а где-то бежит вода, а птицы не слышно, стихла.

— Эй! — и почти шепотом. — Ты живой?..

— Живой... — рывком заставив себя подняться, Марвин увидел дымящиеся кусты и два трупа на них, и еще один на тропе. Пафнутьев бросился к нему, подхватил за плечи.

— Жив? Ты в крови весь.

— Это... не моя. Вроде...

— Проверь.

Шпага дрожала в руках, еле вошла в ножны, а пальцы совсем онемели, послушно ощупав себя, Марвин так и не понял, не ранен ли, но Пафнутьев, весь закопченный, удовлетворенно кивнул.

— Порядок... А теперь погнали отсюда, пока маг не вернулся.

Обратной дороги Марвин и не заметил, очнулся уже у заветного дуба, пытаясь нащупать лаз. За его спиной Пафнутьев рассказывал свою версию событий взволнованной Флоре. Выходило путано, и много длиннее того, как было на самом деле. Марвин руками начал разгребать землю, нашел все-таки край люка, теперь кольцо... Внезапно остановившись, он спросил, не надеясь получить хоть какой-то ответ в этом сумбуре:

— А почему они сбежали?..

— Испугались, — серьезно пояснил Пафнутьев.

— Чего?

— Тебя.

— Меня?!..

— Ну... твоего заклятия. Я и сам едва в штаны не наложил.

Флора издала невнятный звук. Ханубис, прижимая к груди клетку Эразма и пакет пирожков, подошел к Марвину, одобрительно улыбнулся.

— Молодец, ученик. Хорошая работа.

Марвин ощутил, что пальцы опять не слушаются, а самому ему впору не то смеяться, не то плакать, — словом, делать совсем не то, что надо делать прямо сейчас.

— Помогите мне, — попросил он, собрав последние крохи здравого смысла. — Надо открыть люк, а у меня сил не хватит его вытянуть.

* * *

Получасом позже, Марвин, переодетый и умывшийся, уже стоял во внутреннем дворе цитадели, ошеломленно оглядывая собравшихся вокруг людей. Пафнутьев и Флора опять шепотом вели глупую и бессмысленную перепалку. Должно быть, Онуфрию очень не повезет с женой, — хотя все предначертано, — размышлял Ханубис, поддерживая благостное выражение лица. Если уж ему понравилась Флора, это ясно свидетельствует об отсутствии у него вкуса и здравого смысла.

Толпа шумела, и Марвин явственно волновался. Дружинников человек под сорок, и крестьян сотни под две. Обратим особое внимание вон на того кривоногого воина со шрамом на седой макушке, а также, пожалуй, на бородатого великана в кожухе, на женщину в пуховом платке со скорбно поджатыми губами, на седого, будто молью поеденного, старика, опирающегося на руку беспрерывно мелющей языком толстухи.

И все испуганы. Марвин оглядывался вокруг в смятении — что, вспомнил давешний разговор про жертвенник? Здесь бы он вполне поместился, да и детишек вокруг носится без счету...

Цитадель древняя, выполнена, сообразно традициям, в форме равностороннего пентагона. Толстые, надежные стены серого камня, Сила древних охранных заклятий и — фоном — другая, могучая Сила, неясная, не вполне человеческая. Будет время разобраться с этим.

Кривоногий оглянулся, и Ханубис улыбнулся ему с видом скромным и незначительным. Этот здесь заправляет; но мальчик справится. Должен справиться.

Марвин пошептался с кривоногим и выпрямился, точь-в-точь герой рыцарского романа. Ор из оров. Ханубис сдержал усмешку. Для него все это серьезно. Смешно, на самом деле, какую важность люди придают незначимым вещам, более преходящим даже, чем ход жизни. Но если так нужно мальчику, он, Ханубис, будет последним, кто помешает ему.

Толпа волновалась. Люди собирались — на лицах голод, не физический, как раз следов истощения Ханубис не заметил, — но душевный: голод по надежде. Они примут Марвина: если нужно, сделают все за него, но примут. Он нужен им как символ, как центр сосредоточений их чаяний, как слово, завершающее заклятие. Не самый завидный удел.

— Я вернулся, — сказал вдруг Марвин громко, и разговоры затихли, словно оборвавшись. — Я, Марвин ор-Мехтер, вернулся, дабы взять то, что принадлежит мне по праву. Я не допущу беззакония и остановлю насилие, ибо так велят мне закон оров и моя воля!

Голос разносится над двором, как будто усиленный магией, но на деле — всего лишь надеждой. Взгляд, устремленный вдаль, как у канатоходца над бездной. Ни к чему столько усилий, мальчик, им все равно, что ты скажешь. Почти все равно.

— Мой отец учил меня пути, каковым должен следовать барон — и я вернулся, чтобы защитить вас, мои люди! Никогда враг не завладеет землей, моей по праву наследования и королевской воле! Знайте, что сам король подтвердил мое право! А потому победа будет за нами!

Двор зашумел разом."Рокот толпы, подобный морскому прибою" вспомнил Ханубис. "Голос, способный поднять к небесам и обрушить на скалы". Марвин улыбался, глядя на скандирующих его имя людей, — улыбался, словно лишь улыбка могла удержать его на ногах.

— Спасибо вам, — заговорил он снова, тише, и только теперь Пафнутьев догадался добавить толику Силы. — Вам, не предавшим, не сдавшимся. Держащим цитадель без клятвы... и без надежды. — Голос его очень кстати дрогнул. — Спасибо. Я постараюсь быть достойным вас. А те, кто ушел, — боги осудят их. Я же клянусь — и пусть стихии слышат мою клятву! — клянусь вести вас к победам и процветанию!

Снова рокот прибоя и тишина. Жаль, думал Ханубис, что он так и не научился выверять слова обетов. Королевский дом клянется основами земли и собственной волей — и это кладет предел их словам, но если призываешь в свидетели стихии — кто знает, какая из них откликнется на зов? Но каждый приносит именно те клятвы, в которых нуждается.

— ... будет огонь в каждом очаге, а на столе — хлеб, мясо и пиво. Будут добрые пашни и славные охоты. Все это будет, — но сначала мы прогоним врага!..

Высокий стиль, бессмысленные обещания, глупый фарс. Основы мира. Как и присяга, рвущаяся из четырех десятков глоток. Как и слезы, блестящие в глазах растроганных женщин, да и мужчин тоже. Спустя пару дней кое-кто из них начнет недоумевать, как мог поверить желторотому подростку — но это потом, а пока ритуал идет своим чередом. Холодно здесь — ветер еще почти зимний, но пахнет мокрой хвоей, землей, морем. Должно быть, весна здесь прекрасна.

Мальчик, уверен ли ты, обещая им так много?

* * *

— Давайте на Сторожиху поднимемся, — сказал Стругсон. — Мессир. Взглянем на ваше хозяйств

А вы чего встали?.. — рявкнул он на не спешащую расходиться толпу. — По постам... к светлой победе, мать вашу! Кому тут заняться нечем?... Грани, почему с поста слез, мать твою?..

Марвин обернулся к спутникам. Пафнутьев подмигнул, Ханубис улыбнулся и опустил взгляд, Флора скривилась. Все правильно.

Он направился к лестнице, ведущей на Сторожиху, башню над воротами. Все было ужасно странно. Он думал, что все здесь изменится, но замок остался прежним, тем же — мрачным и сырым был двор, так же прыгали у конюшни воробьи, даже толпа была та же, что собиралась на большие праздники при Густаве ор-Мехтере. Из всего, что здесь было, выделялся только он сам — Марвин ор-Мехтер, новый барон, да еще компашка, плетущаяся сзади.

Остановившись поприветствовать дворовых собак, Марвин услышал за спиной голос Стругсона.

— Признали вас, а? — интонации были странными, будто старый вояка в самом деле растрогался. Обернуться Марвин не решился.

— Да, признали...

Тут, к счастью, серая охотничья сука Мушка решила, что ей досталось маловато ласки, и попыталась лизнуть Марвина в нос, едва не повалив наземь и оборвав разговор.

Узкие и скользковатые ступени Сторожихи также остались прежними. А вот вид, открывающийся с башни, изменился не в лучшую сторону. Пока Стругсон выговаривал за что-то караульному, а Флора переругивалась с Пафнутьевым, Марвин смотрел вниз из узкой бойницы, постепенно понимая, что все это происходит на самом деле. Потом часовой ушел, Флора умолкла, а Стругсон встал рядом. Марвин не обернулся.