прода 25/09

Олег отпустил "Касатку" и остался с нами. Свой отказ возвращаться он мотивировал просто:

— А смысл? Здесь я хоть при деле.

Не знаю, чего он ожидал, но девчата быстро нашли ему работу: до самого вечера я не раз видел его спешащим по коридору с очередной неподъемной ношей. Когда он легко занес в наш бокс две пятидесятикилограммовые фляги (чего?), Варя — симпатичная медсестра из хирургического — восхищенно выдохнула ему вслед:

— Хочу от него ребенка!

— Дура, лучше от Егора Николаевича! — горячим шепотом возразила ей Надя.

— От обоих! — поставила точку Варя, а мой испорченный мозг сразу же выдал непристойную картинку, сбив концентрацию.

— Девочки, а ничего, что я здесь? — призвал я их к порядку.

— Ой, простите, Егор Николаевич! — разом покраснели они и так же единодушно прыснули в кулачки. Подмигнул обеим — хотя бы за то, что сумели поднять настроение.

Жаль только, что посмеяться нам больше не удавалось — все силы съедала работа. К концу дня весь мир для меня сузился до размеров операционного стола и тел на нем.

Поздно вечером перестала идти вода. Совсем. Горячая кончилась еще утром, причем моим личным распоряжением — следовало экономить топливо, запасы которого были отнюдь не бесконечны, а ездить разыскивать и тырить еще и мазут мне как-то не улыбалось. Для хозяйственных нужд госпиталя я выдал несколько "огоньков", найденных в сейфе главврача, но общегоспитальное горячее водоснабжение было отключено. А теперь не стало и холодной. Красота! И обе запасные цистерны были пусты!

— Уже кончились что ли? — спросил я у завхоза, который обрисовал мне очередную проблему.

— Дык... нет, ваша светлость. — Печатку я снял еще утром, чтобы не мешала работать, но слухи уже разошлись. То-то медсестрички вокруг меня, расстегнув пуговки, вьются! — Мы их еще при прошлой аварии истратили. А наполнить... Сан-Саныч все обещал, дык руки не доходили. Да и... — кряжистый сержант запаса неловко замолчал, но мне и так было ясно. В центральном госпитале, где работало больше сотни светлых одаренных, наполнить в случае чего две цистерны не представляло сложности. Врачи обычно пользовались только жизнью, но ведь вода почти всегда шла в комплекте и, даже не зная водных техник, уж умереть-то от жажды никому из них не грозило. Совместными усилиями они бы наполнили эти чертовы баки за пару часов.

Но сейчас, когда все они лежали либо в палатах, либо в морге, а из светлых на всю лечебницу остались только мы с Колей, и Коля отнюдь не был мне в этом смысле ровней — требовалось восстановить водоснабжение из городской сети. Возможно, в лучшее свое время я бы и смог заполнить цистерны в одиночку, хотя...

— Какой у них объем?

— Дык, стандартный, ваша светлость. Сто двадцать кубических метров в каждой.

В одной "капельке" порядка десяти кубов, зарядить подряд я в состоянии максимум пятнадцать... нет, не смог бы. А сейчас — и подавно.

— Дык, что делать-то, ваша светлость?

Что делать, что делать! Сказал бы я что! Но и так уже только матом разговариваю, карму порчу. Тем более что старый сержант не особо виноват — кто он против главврача, чтобы вовремя настоять на своем! А с Кулишникова ничего уже не спросишь — на том свете вторые сутки за все свои промахи отчитывается.

— "Капельки" я видел, сейчас выдам, что есть — на сколько-то хватит.

— Дык, устройство-то тоже того... не работает.

— Вашу мать! — Я все-таки не сдержался. — Запасного, конечно, тоже нет?

— Дык, нет, ваша светлость, — завхоз аж втянул голову в плечи перед моей уже заметно ощутимой злостью.

За это его бесконечное "дык", за все косяки его службы, вообще за все, что творилось в этом гребаном госпитале в эти гребаные дни отчаянно хотелось настучать кому-то в бубен! Резко развернулся на пятках, спасая себя от соблазна зарядить по круглой физиономии. Мне ничего за это не будет, дело даже не в разнице наших положений, хотя и в этом тоже, но прежде всего я был сейчас врачом, которого некем заменить. Даже сам он ждал, что я сейчас его ударю, и был готов это вытерпеть, но мне стало бы потом мучительно стыдно, поэтому я быстро направился в кабинет главврача, бросив через плечо:

— Открывай цистерну, и, не дай бог окажется, что ты и этого сделать не сможешь!

— Дык... это-та, ваша светлость... смогу, конечно.

— Ты услышал. Я сейчас вернусь.

"Капелек" нашлось целых одиннадцать. Качество зарядки, правда, было так себе — полного десятка кубов в них явно не наблюдалось, но на безрыбье, а уж тем более безводье... других все равно нет. Активировал их по-варварски — придал импульс и сбросил в цистерну. Завхоз грустным взглядом проводил их полет. Ну, да. Для него, наверное, это целое состояние. Может даже потом, когда все закончится, заберется внутрь и будет искать их на дне. Плевать! Дожить бы еще!

Диспетчерская водоканала ожидаемо не отвечала. Прикинул по карте, сколько до них добираться, почти выстроил маршрут, но взгляд зацепился за Дворцовую площадь. В здании Генерального штаба засел генерал-майор Тутонин с подчиненными, в чьих руках сейчас была сосредоточена вся власть в столице, если верить передаваемым радиосообщениям. Пожалуй, проще будет там поискать помощи.

— Зёма, у тебя доспех где? — добиваться, чтобы тебя выслушали, гораздо проще, имея хорошо вооруженную фигуру за спиной. Имея чистый теперь послужной список, Олег давно сделал себе персональный мех, отражающий его звание и заслуги. Которые теперь должны были придать вес моим словам.

— На "Трезубце". Когда нужен?

— Чем скорее, тем лучше. Пока у меня запал пошаманить не прошел.

— Как будем шаманить? — спросил он, отдав распоряжения по рации.

— Стучать в бубен.

— Какой?.. — Олег, похоже, несколько засомневался в моей адекватности.

— Правильный вопрос: не "в какой?", а кому! — и тут же пояснил, — Его превосходительству генерал-майору Тутонину Роману Алексеевичу.

— Майору я в бубен бил, было дело, генерал-майору не пробовал. Ты уверен, что это хорошая идея?

— Не дрейфь! — приободрил я его, переодеваясь в цивильную одежду, которую мне переправили заботливые домочадцы в госпиталь, — Бить его будет моя светлость, постараюсь аккуратно и без членовредительства. Не как ты своего майора. А ты мне нужен, чтобы процесс прошел в теплой взаимодружеской обстановке. Короче, чтоб не помешал никто!

— Принято.

Как я и ожидал, закованная в броню фигура Олега послужила пропуском сквозь редкие патрули, курсирующие на берегу. Пилоты мехов были элитой, процент знати среди них на порядок превышал этот показатель в любом другом роде войск, так что нас не остановил никто.

Сама Дворцовая площадь встретила небывалой тишиной, которую нарушали только гулкие шаги идущего следом Земели. Сквозь косые струи дождя в неверном свете фонарей разглядел ряды каких-то мешков, разложенных на брусчатке. Приблизившись, с ужасом понял — трупы! Оглядывая ряды тел, конец которых терялся в сумерках, впервые воочию представил масштаб бедствия. Одно дело догадываться, даже знать, но другое — вот так увидеть!

Небольшая заминка вышла на входе в здание, но стоило Земеле рыкнуть в динамик, а мне добавить недовольства в ауру, как нас пропустили. Рай для диверсантов!

Вопреки своим словам, идти напрямую к командующему я не собирался — мне нужен был кто-то рангом пониже, кто отвечал за коммунальное хозяйство. Но проплутав по коридорам с полчаса, натыкаясь на сплошь запертые или пустующие кабинеты, окончательно разозлился. Такого бардака я и в своей родной по прошлой жизни армии не видел!

В приемной генерал-майора сидело несколько человек, но на наше эпическое появление отреагировал только адъютант:

— Его превосходительство занят! У него доклад его императорскому величеству! — истерично завопил он при нашем приближении.

— О чем, интересно, можно докладывать уже больше часа? — вполголоса, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес седой капитан, — Чтобы сказать слово "жопа", требуется гораздо меньше времени! — остальные не проронили ни слова, но видно было, что с капитаном согласны.

— Зёма! — кивнул пилоту на адьютанта, тот понятливо придержал его за шиворот. Штабного было ничуть не жаль — пока оглядывал помещение, заметил, что его телефоны были отключены, хотя должны были вовсю надрываться! Этот сучонок просто отсоединил провода! Тяжелая дубовая дверь была заперта изнутри и, может быть, в другой раз могла бы меня остановить, но не сегодня. Пока я здесь шарахался, в госпитале, возможно, умирали люди. Разрезанный замок жалобно щелкнул и поддался, а я рывком проник внутрь, краем глаза отметив, что Олег встал, закрыв своей спиной вход.

Сначала мне показалось, что в кабинете никого нет. Настороженно озираясь, я приблизился к столу, на котором звенело сразу пять аппаратов. Ботинок, выглядывающий из-за края стола, подсказал мне о местообитании его владельца. Уже не сомневаясь, подошел, приложил пальцы к шее, хотя и так видел, что бестолку. Его превосходительство генерал-майор Тутонин отправился на доклад гораздо более высокой инстанции, нежели пребывающему в Москве императору.

Выпрямившись, начал лихорадочно думать под несмолкаемые трели телефонов.

В Питере уже не эпидемия — пандемия неизвестной болезни.

Город закрыт со всех сторон флотом и войсками. Неподалеку от нашей базы, после поглощения соседнего участка заимевшей крайний городской адрес, встал на якорь "Адмирал Наваров", безжалостно расстреливавший все суда, которые только пытались вырваться из ставшей ловушкой столицы. Это мне из дома передали. На сухопутных и воздушных направлениях, вероятно, то же самое. Полная блокада.

Гвардия, которую не видно с утра. Состоящая исключительно из одаренных, которых болезнь косит в первую очередь. В минус.

Столичный гарнизон — в большей степени сборище бездельников и блатных, "арбатский военный округ". Кто у нас, в нашем чертовом магическом обществе может пользоваться блатом? Все те же одаренные! Тоже в минус. Может и не целиком, но в большинстве.

Кронштадтский десант. Братишки пока еще держатся. Кого могли сюда направить? Максимум — батальон охраны. Командир — майор, это потолок. Не знающий ни города, ни его проблем.

Медицина. Это даже не минус, это и определения подобрать невозможно. Пока еще не начались вторичные эпидемии, которые будут вызваны валяющимися повсюду трупами, но дело не за горами. Врачей — пшик, работать некому. Наш госпиталь для приема заразных уже закрыли — банально некуда класть и некому обслуживать. По радио передают, что делать в случае приступа, но много ли людей сможет не растеряться в критических условиях? Вообще-то, много. Жить захочешь — и сам себе укол вгонишь, но это только для первого приступа, а они идут по нескольку раз в день.

Продукты и медикаменты. Уже начались погромы, а если их не пресекать, отчаявшаяся толпа разорит и пожжет склады дотла. Причем не столько унесет, сколько разрушит и уничтожит, приближая и без того видимый конец.

Коммуналка. Воды уже нет, а если не навести порядок, скоро не будет и света.

Словно в ответ на мои мысли лампочки замигали, но вскоре вернулись к ровному сиянию. Ненадолго, если ничего не предпринять. А за светом кончится еще и тепло. Или вперед него. А на улице октябрь.

И на сладкое: где-то в городе, возможно, еще остались имеющие больше прав, чем я. Более умные. Более родовитые. Но в приемной никого старше капитана не сидело. Потому что неодаренные, обычно, выше не поднимаются.

Как там Леха любит приговаривать? — Это ж мой любимый расклад!

Но если я сейчас отступлю, пойду искать более умных и ответственных — на фига была вся подготовка?

Это — Шанс!

Пусть выданный намного раньше, чем требовалось, из колоды с целиком краплеными картами. Других мне уже не сдадут.

Октябрь, двадцать девятое. Немного отстаю от классиков. Или опережаю, смотря как считать.

Взял трубку самого главного телефона.

— Тутонин, что за шутки?! Почему не отвечаете?!

— Роман Алексеевич уже никому никогда не ответит, ваше величество.

— Кто это? Представьтесь.

— Граф Васин.

— Егор?! Ты?! Что с Тутониным?

— Умер.

— Кто за него?

— Теперь я.

— Ты?.. — на том конце воцарилась тишина.

Очень коротко доложил ему обстановку в городе.

— Вы, помнится, задолжали мне разумную просьбу, государь?

— Что ты хочешь?

— Утвердите мое назначение чрезвычайным губернатором Петербурга. Всё равно больше некого. И те назначения, что я проведу тоже. Мне будет проще работать, если вы меня поддержите.

— У нас нет такой должности.

— Так введите! Мне по барабану, как она будет называться! — почти сорвался я.

— Ты понимаешь, что пока вы не разберетесь с эпидемией, я не смогу прислать никого? — тяжело произнес правитель.

— Понимаю, государь.

— Хорошо! — решился император, — Я утверждаю ваше назначение, граф! Приказ о вашем назначении будет телеграфирован во все учреждения столицы и объявлен по радио. Жду от вас личных докладов каждые два часа!

— Так точно!

Военные смотрят не в лицо — они смотрят на погоны, но снимать мундир с трупа — нет, до этого я еще не созрел. Распахнул встроенный шкаф, где не нашел запасного, зато обнаружил висящий в чехле парадный, со всем шитьем, позолотой и эполетами. Хрен с ним, придется брать такой! Отцепил от рукава родовой знак Тутонина, приколол свой. Мимолетно глянул на себя в зеркало — коротковат, но в целом — приемлемо!

Распахнул двери в приемную.

— Господа! Представляюсь по факту назначения. Чрезвычайный генерал-губернатор Петербурга граф Васин Егор Николаевич. У кого какие вопросы?

Растерянная тишина.

— Штабс-капитан! — Обратился я к все еще висящему в Земелиной руке адьютанту, — Подготовьте приказ о вызове из запаса капитана Земелина-Васина с присвоением ему внеочередного звания майора и назначении его исполняющим обязанности начальника чрезвычайного штаба города. Майор, — это уже приподнявшему бровь Олегу, — Через полчаса у нас совещание с ответственными за положение дел в городе, обеспечьте явку.