Стремясь к гармонии

Математик во мне бунтует: Лондон куда дальше от Хога, там миль четыреста, а то и больше — а ведь финальная сцена проходит на платформе 9,75. Вот только чем-то задним чую — отлети я от вокзала на шисят миль — до побережья — и тоже найду край мира.

Мы с директором стоим у широкой чаши омута памяти, серебряный свет бросает ему на лицо тени от усов, сверкает на очках-половинках. Осторожно вытягиваю из виска еще одну серебряную нить — схватку с темным человеком у библиотеки. Гулять так гулять.

Альбус вновь смог меня удивить — посоветовав не беспокоиться. По его словам, будоражащие, потрясающе четкие видения преследуют учеников Хогвартса вот уже года четыре. Причем видения сопровождаются стремительным ростом волшебного мастерства, зачастую — пробуждением редкого дара, а то и не одного, пациент начинает здорово разбираться в мире магглов, нередко овладевает другим языком... можно не продолжать, да? И, что самое невероятное, обретя такие способности, детишки ведут себя, как ни в чем не бывало, ничуть не выпадая из своего привычного образа. Обострение длится пару-тройку месяцев — и сходит на нет, спустя полгода бывший вундеркинд уже и не вспомнит, что говорил по-русски и читал мысли. Я не первый и не последний, все скоро придет в норму.

Кто бы мог подумать — меня это совершенно не успокоило. Исчезающие через пару месяцев попаданцы? Вы издеваетесь? Я на такое не подписывался.

Хотя стоп. Я же доживал до Хэллоуина, чтобы убиться об тролля — это два с половиной месяца. И никаких признаков кончины неминуемой не наблюдал...

— ...Дальше? Наверное, буду примерным сыном, — легкомысленно пожимаю плечами. — Оставлю квиддич, всерьез займусь трансфигурацией. Отец подберет мне девушку с родословной длиной в милю и нужными связями в Визенгамоте, все к вящей славе рода...

— Целую милю, и ни дюймом меньше? — поддразнивает она. Внезапно сознаю, что мой логичный и достоверный для статиста-слизеринца ответ во многом был искренен. Я устал и запутался. Когда не знаешь, что делать — делай что должен, так ведь?

Это было, как мой первый патронус. Лучистый восторг из самой сердцевины моего "я", восхитительное чувство единения со вселенной. Я наконец действовал так, как хотел от меня мир Гарри Поттера. Не противореча, но дополняя и обогащая канон. В прячущейся в рукаве волшебной палочке пульсировало золотистое тепло.

— Accio записи попаданцев!

Логика была проста. Если я не первый и не сто первый попаданец в Хогвартс — другие тоже наверняка узнали о "коллегах". Пусть не все, но многие. И, оценив смехотворно короткий срок годности среднего селф-инсерта — логично оставить послание тем, кто придет за нами.

Комната потерянных вещей молчит, но я и не ожидал иного: записи могущественных волшебников без чар антипризыва — это даже не смешно. Акцио, по сути, совмещает заклятья поиска и телекинеза. И, как достаточно искусный маг чувствует собственное заклинание — так и я ощущаю расходящуюся волну ищущей воли и мимолетные засветки в местах, где совпали условия поиска. Не меньше полусотни откликов, точно запомнил только первые полдюжины. Уборка будет долгой...

Спина ноет. Уборочные работы — это вам не тупое железо тягать, тут все по-взрослому. Передо мной на дубовом полу — наследие предыдущих попаданцев. Тетрадки, причем в большинстве черные. Блокноты. Пергаменты. Пара магнитофонных кассет. Дискета 3.5, ня! Фотки от полароида. Колдографии. Анимированные книги. И — маггловский будильник, от которого прямо-таки фонит какой-то жутью, и слышны вкрадчивые шепотки.

Ух... От натужного пафоса сводит зубы. Каждый второй из писавших явно чувствовал себя центром мира, вокруг кого и обращается вся остальная, серая и скучная вселенная. Неужели и я таким же стану? Или уже? Да не, быть не может.

Информационная ценность всего этого писева уверенно стремилась к нулю. Да-да, ребята, уже понял, какие вы крутые, мне бы о моих проблемах и путях решения. По законам жанра, что-то, с виду полезное, нашлось лишь на обрывках... гм... пусть будет пергамента, изрядно попорченных огнем. И никакие ремонтные заклятья не помогли.

Из этого паззла удалось худо-бедно сложить следующее:

...ная взаимосвязанная картина, но суперпозиция итоговых сценар...

...отни иномирян одноврем...

...глощние. Мир усваивает судьбы, не противоречащие канону. По слов...

...миляции зависит от важности персонажа для канона. Безымянный маггл живет более полуго...

...едний попаданец в Поттера ассимилируется за четыре час...

...шность Охотника в каждом случае индивидуальна, но, как правило, сохраняется связь с Мун...

...дя по всему, пользуется поддержкой канона, являясь его хран...

...вым симптомом является утрата прежнего имени и переход на британскую систему мер...

...ход на девятом уровне, через...

Грохот рвет перепонки, в облаках дыма и пыли через пролом входит Темный. Словно специально ждал, пока я дочитаю вводную по квесту, блин.

— Так-так... А мне уже казалось, что ты встал на путь исправления, — звучит искаженный магией голос.

— Девятый уровень — это Отдел Тайн? — неспешно поднимаюсь, отряхиваю брюки. — Арка?

— Арка? — насмешливо переспросил Охотник. — Неужто ты думаешь, что выход будет столь открыт для посетителей? О нет. Комната Любви. Видишь ли, ключа от нее не было в каноне.

— То есть выхода нет, — резюмировал я. В спокойной обстановке враг выглядел не таким уж грозным: ниже меня ростом, уже в плечах... но я слишком хорошо знал, что эту тварь нельзя недооценивать. — И что теперь?

— Теперь выбор за тобой, — развел руками Охотник. — Ты можешь слиться с миром поттерианы. Пусть недолго, но ты будешь счастлив. Разве не это было твоим последним желанием — больше не быть одиноким?

Моя чуть отведенная назад правая ласкает пальцами палочку. Одиннадцать с половиной дюймов, яблоня и сердечная жила дракона. Мой последний аргумент.

— А можешь продолжать упрямиться — и я буду раз за разом отсылать тебя назад. Человеческая психика пластична — но у нее тоже есть предел прочности. Рано или поздно — ты сломаешься. Можешь поверить на слово, я кое-что об этом знаю.

— Правда? — я взмахнул палочкой, начиная движение ступефая.

Охотник дернул рукой в черной перчатке — и из груды хлама прямо в меня выстрелило что-то огромное. Немужественно пискнув, пригибаюсь, и исчезательный шкаф, просвистев над головой, врезается в противоположную кучу мусора, разметав сломанные перья, разлезшийся башмак и древнего вида корону.

— Harmonia Nectre Passus! — прозвенел голос Охотника. Несчастный шкаф коротко вспыхнул золотом.

Его дверцы, скрипнув, разошлись, и из лежащего шкафа поднялась темная фигура. Потом еще одна. Под просторными сводами Комнаты стало заметно темнее, сердце словно сжала холодная, жестокая рука.

Дементоры.

— Ex... — выдохнул я помертвевшими губами, слепо пятясь назад. — Expecto...

— Expelliarmus, — перебил Охотник, и палочка вырвалась у меня из рук, откатившись куда-то за пределы видимости.

Черные тени надвигались, я слышал их манящий шепот, хотелось обхватить голову руками и сжаться в позу эмбриона, надеясь, что тогда не тронут. Где-то глубоко внутри, отвлеченно, я знал, что вернусь к жизни — но поцелуй дементора был самым страшным, что я знал в обоих мирах.

— Ты еще можешь выбрать первый вариант, — как сквозь вату донесся голос Охотника. — И я прогоню дементоров.

Прогонит? Может, сделать вид, что уступил? Небольшая военная хитрость, чтобы получить преимущество...

А потом приклеившийся к пыльному полу взгляд — лишь бы не смотреть, куда страшно — наткнулся на фотку от полароида. Чертовски вульгарная девица с крашенной в бордовую прядью волос, закрывающей глаз, улыбалась и показывала виктори, позируя с молодым Люциусом.

Мля.

Попаданцы — это не про рефлексию и сложную философию.

Попаданцы — это превозмогание.

Идите в жопу, уроды!

Скользящий шаг в сторону — и я зависаю над будильником-крестражем. Пенальти, достойное Марадоны — и проклятые часы врезаются в Охотника, тот инстинктивно ловит — и замирает, захваченный ищущим сосуд осколком души.

Мы в Комнате потерянных вещей. Я только что потерял палочку. Не глядя, протягиваю руку назад — и вытягиваю ее из груды антикварного мусора.

— Expecto Patronum!

Серебряный свет. Мой духовный защитник, огромный лис.

Даже не лис — лисец.

Дементоры отшатываются, ныряют назад в темноту шкафа.

Уфф...

Ноги становятся ватными, отходняк накрывает девятым валом.

— Впечатляет, — выплевывает Охотник. Уже избавился от крестража, его палочка смотрит мне в грудь. — Но что дальше? Думаешь, сможешь победить?

— Дальше? — шлепаюсь на задницу, где стоял. Цепляю с пола вульгарную фотку с Люциусом. — А дальше, козел... Не только ты сделал домашнее задание!

То, что мне так долго объяснял Флитвик. Чары взаимосвязи, с помощью которых четверо талантливых шалопаев когда-то создали свой самый знаменитый артефакт — Карту Мародеров.

— Homonculous!

— Fiendfyre!

ВЫ ПОГИБЛИ. НАЧАТЬ С НАЧАЛА? ДА/НЕТ

— Без тоски без печааали... В этот час прозвучааали... Слова. Твои.

У волшебников нет красной ртути — что поделать, не все сразу — но иные шедевры зельеварения, в сочетании с маггловским пластидом, тоже могут так бахнуть, что мало никому не покажется. Вот и мой шахидский пояс, хоть и выглядит неказисто — без проблем закинет верхний этаж Мунго на мил... на пару километров вверх.

Забавно — ни мне, ни моему противнику это не страшно. Зажравшиеся реинкарнанты.

— Думаешь, что-то изменилось? — жутко, половиной лица ухмыляется Алиса Лонгботтом. — Это не помешает мне...

Троюродную тетку по-человечески жалко.

Она десять лет сражалась за Волшебную Британию, пока не утратила рассудок. Когда же к ней вернулась относительная ясность ума... Думаете, ее ждали спокойные дни в кругу семьи? Ни фига. Только стервозная, эгоистичная попаданка, "удачно" подобравшая тело для вселения и рывшаяся в ее памяти в поисках полезных навыков.

Вот только... Захватчица никогда в жизни не сражалась насмерть — и в короткой схватке за тело и сознание опытная, хоть и слегка безумная аврор одержала безоговорочную победу.

И, одержав, ужаснулась.

Оказывается, существовал предписанный порядок вещей, что в итоге приведет к победе сил Света — и славе героя для ее сына. И этому тяжкому, но верному порядку угрожали — бесчисленные алчные чужаки, норовящие перекроить, урвать самые жирные куски, испоганить их хрупкий мир.

Я толком не понял, то ли она и впрямь Заключила Договор С Миром (тм), то ли все делалось тоньше. Важен результат — она методично и неустанно загоняла попаданцев под плинтус, заставляя вести себя так, как должно в первоисточнике — а первоисточник, не будь дурак, поглощал синергичные сценарии, укрепляя и обогащая свою суть.

— Да знаю я, что не помешает, — отмахиваюсь я. — Приходите в любое время, тетушка. Только... я тоже не сдамся. Я со всей этой движухой чуть не позабыл основной принцип. Фанфик, почти не отличающийся от канона, никому не нужен. Некрасиво, да, но иначе тупо нет смысла.

Мы скрестили взгляды.

— Канон может пойти и откусить, тетя. Я еще приглашу вас на свое бракосочетание на Марсе. И вы, двинутые Свидетели Канона — еще будете благодарить, что свадьба с Тонкс и Пенни, а не, скажем, с Роном Уизли.